— Я убью тебя, — вежливо сообщает Факра, стоит только приблизиться к барной стойке.

— Слова, слова, — ласково тянет Магда, присаживаясь рядом. На нее многие оборачиваются, почувствовав запах яблок.

Подземный мир напитан другими запахами — зола, специи да угли. Здесь все немного другие: они выпивают каждую ночь и иногда щекочут людей ножами. В баре тьму разгоняют лампы, но стоит выйти, и тебя встретят блуждающие огни, белые и холодные, как сталь. Этот холод обжигает, потому что само царство пылающее, яркое, наполненное лезвиями улыбок и случайными прикосновениями.

Барменша вежливо ей улыбается, скрывая клыки. У нее форма того же черного цвета, что и платье Факры — глубина ночи, закрытость и таинственность. Здесь, под землей, Магде не место, и она знает, что по ее белому пиджаку скользят недоверчивые взгляды, ее светлые серые глаза пугают, и на них стараются не смотреть. Все, кроме Факры.

Их встречи — колдовское, дьявольское очарование, — Факра бы презрительно скривилась, услышав эту мысль, — и Магда будет возвращаться сюда, к ней, пока ее действительно не убьют.

— Белое вино? — улыбка девушки за стойкой перестает скрывать клыки. Это даже льстит. Все-таки привыкла.

— Да, за ее счет, — Магда улыбается в ответ и поворачивается к Факре, легко скользит по ней взглядом, — сегодня черные волосы собраны, открывая узор татуировки на шее, Магда может разглядеть только слово “гранатом”, и останавливается на кулоне. Прозрачное стекло, за которым клубится свет Полярной звезды. Магда задумывается — можно ли заказать такой и у подземных кузнецов? Интересно, кто берет дороже? Взгляд возвращается к раскосым глазам.

— Я рада, что тебе понравилось, — скалится Магда.

— Слушай, вы и демонов создали по своему подобию? Или только ты меняешь вежливую улыбку на дьявольский оскал?

— Может быть, это ты пробуждаешь во мне низменные потребности.

Улыбка Факры — сладкая угроза.

Божества не должны спускаться вниз без дела, это — чужая территория, на которой действуют совершенно другие законы, и твои силы и значимость здесь — пустое место. Под землей божества находятся в том же положении, что и смертные, просто приковывают больше взглядов. Магда думала спуститься пару раз из любопытства, пока ее несерьезность не сбила Факра.

Ей и раньше доводилось общаться с ангелом смерти, он боялся холода рук мертвецов и говорил, что лучше бы их не создавали. Барменша тогда назвала его трусом. Не очень вежливо, но теперь Магда понимает — ей есть с кем сравнивать.

Факра смеется громко, на раскат, легко подчиняя себе пространство. Ее не пугает холод рук и свое предназначение — она легко принимает смерть в своем сердце, и ее внимательные черные глаза прожигают так, что дыхание перехватывает, каждую кость окатывает жар, и ты думаешь, что хочешь оказаться в ее власти. Магда возвращается к ней, легко улыбаясь и шутя, но она знает, что контроль встреч в ее руках только потому, что ей позволяют его удерживать, и это только сильнее приручает.

Подземный бар наполнен демонами, покойниками и самими смертями, но нет ничего опаснее влюбленности богини.

Факра всегда смотрит на нее со льстящим любопытсвом и ожиданием — что-то от взгляда удава, что-то скользит восхищением, но рот всегда кривится в усмешку.

Между ними — маленькая игра, крошечный пожар, горячие руки холодной осенью. Между ними расцветают пионы — из-за легкого резонанса рая и ада воздух иногда потрескивает, шипит, но это никого не волнует.

Магда никогда не думала, что может увязнуть в ком-то, потерять желание рассыпать наставления и мудрости, в ожидании новой загадки постукивать пальцами по дубовой поверхности стойки, пить вино с легкой, игривой настороженностью.

Демоница у микрофона смеется на каких-то строках, ее глубокий голос красиво переливается вместе с музыкой — поразительно живой и чувственной, с каждым ударом все ближе хочется своим телом к другому, пальцами вверх по чужой коже, слышать любимый, немного хриплый смех еще ближе, утонуть в глазах раз и навсегда, чтобы не возвращаться, чтобы быть поглощенной.

Здесь нет места степенности и мудрости, здесь нет налета ответственности от высокого положения, и когда Факра расцветает рядом улыбкой, Магда перестает чувствовать груз божественности на плечах.

Она чувствует себя влюбленной и смешной. Она чувствует себя человеком.

Будто еще немного, и у нее забьется сердце.

Сейчас Факра выглядит так же опасно, как и при первых встречах, но что-то в ней стало мягче. У нее тонкие губы, у левого уголка рта — маленькая родинка. Она пьет какую-то неизвестный напиток, из которого исходит сладкий пряный запах. Наверное, так пахнут и ее губы, думает Магда.

У нее маленькие низменные потребности. Как хорошо, что они не на небе.

— И какого так далеко падать? — вежливо интересуется Факра, медленно моргая. У нее длинные, пушистые ресницы, на веках — золотой блеск.

Магда чувствует, как в груди разливается тепло.

Никакой силы и ответственности, только слабость в руках от неясного предвкушения, от компании Факры и того, как она разворачивается к ней на стуле, наклоняясь вперед.

— В твои сильные руки? Приятно.

— Что, даже никакого чувства греха?

— Но ты же ангелица. Я чувствую только святость, — Магда скалится, чуть поддаваясь вперед.

— Тогда нам обеим нужно было пить красное вино.

Когда Факра улыбается, ее глаза будто светятся мягким светом, и Магда готова поставить свою вечность на то, что именно так чувствуется вселенная.

Горячие пальцы скользят по тыльной стороне ее ладони, игриво стучат по кольцам — белое золото с еще более светлым узором, копья да цветы. Факра — голубое пламя ада, обжигающий холод небес.

— Кажется, сегодня мой ход, — тянет она, скользя под рукав пиджака, к запястью.

— И что ты сделаешь? Убьешь меня?

— Ты внимательно слушаешь, — пальцы смыкаются на запястье.

Факра наклоняется к ней, их колени соприкасаются.

— Знаешь, мы верим, что если смерть поцелует божество, то оно услышит, как бьется его сердце.

— Ну, это действительно может быть смертельно.

— Я знаю, — усмехается Факра. — Проверим?

Магда кивает, и ее обволакивает пряный запах неизвестного напитка и мороза, а жар приливает к щекам. Факра наклоняет голову и решительно прижимается к ее губам своими. Магда не уверена в том, какой звук она издает, ее ладонь мягко ложится на горячую шею Факры, и она отвечает на поцелуй. У губ Факры вкус чего-то медового, сладкого, и Магда теряет голову.

В груди что-то приятно горит.

— Ты посмотри, действительно работает, — удивленно говорит Факра севшим голосом. Ее пальцы чуть скользят по запястью. — У тебя появился пульс.

Магда задушенно смеется.

— Это точно стоит смерти.

— Не, расслабься, оно скоро перестанет биться. Божеств так не убивают.

— Заткнись, — говорит Магда и снова целует ее, на этот раз слегка прихватывает ее нижнюю губу зубами.

Факра запускает руку в ее волосы, наклоняет к себе, целует глубже.

Сердце Магды бьется из-за нее — кровавой, нахальной, решительной и невозможно влюбленной.

Когда они останавливаются, рядом раздается вежливый кашель.

— Я предлагаю вам заплатить за напитки и упорхнуть в комнату, — вежливо говорит барменша. Она больше обращается к Факре, поэтому Магда может украдкой посмотреть на ее небольшие рожки.

— Или мы можем пойти потанцевать, — полувопросительно говорит Факра.

Магда качает головой.

— Ну уж нет. Устрой мне маленькую смерть, пошли отсюда.

Факра усмехается, Магда скалится в ответ.

С этим сладким дыханием у губ богиня чувствует себя живой.