Пара длинных тонких светлых косичек, серьезный взгляд, да зеленая форма другой школы. Ничего иного худощавую девушку со стопкой книг от окружающих ее учеников не отличало, но отчего-то она, проходя по коридору мимо небольших групп школьников, привлекала их внимание. Кто знал ее фамилию — знал причину. Асано — прямо как у председателя школы, что не могло не порождать сплетни, которые она поразительно спокойно пропускала мимо ушей, играя сосредоточенность.

— Ты — Асано, не так ли?

Сделав еще шаг вперед, а затем, развернувшись всем телом, девушка пустым выражением уставилась на окликнувшего ее ученика. Благодаря выделяющемуся рыжему цвету волос она уже давно заприметила, что он следит за ней, но даже не заинтересовалась, уже уставшая от постоянных ответов на ничуть не меняющиеся вопросы. Именно поэтому, противореча привычке, даже до того, как она увидела на галстуке незнакомца красную букву «Е», она решила промолчать.

— О? — рыжий, проследив за ее взглядом, похоже, сделал неверные вывод. Разуверять Асано его не стала, тем более что повел себя школьник достаточно интересно: снял с шеи галстук, положив его в карман. — Теперь я достоин с тобой разговора?

Перехватив покрепче книги, начавшие отдавливать пальцы, девушка осознала, что происходит что-то странное: все, нет, буквально ВСЕ, кто находился сейчас в пределах видимости, смотрели в ее сторону. Лица школьников в разной степени выражали замешательство, поверх которого проступал слабый страх, скорее похожий на неприятие. Последнее в большей степени направлялось в сторону рыжего, но часть пришлась и на Асано.

Она улыбнулась. На случай, когда не стоило оставлять после себя какое-то определенное впечатление, у Асано имелся целый «набор» улыбок, которые можно было трактовать только в определенных рамках, при этом так и не сумев понять истинных проявленных эмоций. Конечно, тот, кому она оказывала такую честь, не был исключением.

— Да, это я. Ты что-то хотел? — добавила она, вежливо, как и всегда ей полагалось говорить, пока ее окружали сверстники, поверхностно, что никто отчего-то не замечал.

— Ты скучная, — неожиданно заявил парень ей прямо в лицо. Разочарованность, с которой он это произнес, и поспешность слов оставили Асано безмолвной. Впрочем, стоило только ему ощутить превосходство, как оскорбленная девушка, не дав произнести ему и звука, перебила его:

— Прошу прощения, что не угодила твоему исключительному вкусу. Если это все, что ты можешь сказать, то не стоит тратить воздух попусту.

Она была зла достаточно, чтобы не смягчать формулировку, в этот раз явно давая понять, что вообще-то занята. Малая доля презрения просочилась и в голос, но недостаточно, чтобы сказанное звучало высокомерно, нежели услужливо. Этим рыжий и воспользовался.

— Не будь такой холодной, я просто пытаюсь завести знакомство, говоря правду, — театрально положив руку на сердце, он продолжил, видимо посчитав, что этого будет мало, ведь девушка оказалась не впечатлена, — я не ожидал, что та, кто обойдет меня на экзаменах, будет настолько невзрачно выглядеть. — За короткую паузу, что он себе позволил, на лице Асано промелькнуло искреннее презрение, оказавшееся вполне заслуженным следующим предложением, — хотя нет, ожидал.

Будто бы в сказанном было недостаточно подлости, рыжий широко оскалился, блеснув яркими, желтыми как у кошки, глазами. Он смеялся над ней. Прилюдно. Ухудшало ситуацию и столпотворение жаждущих зрелища школьников. Воспитание, привитое Асано в школе для девочек, велело ей отреагировать соответственно вызубренному уставу, приказывающему в таких случаях пожалеть обидчика. Пожалеть человека, что пытался за счет других упрочить свое эго, и простить. Ради общества. Сопротивляться этому инстинкту было тяжело, но Асано справилась.

— Ты отвратителен, Акабане.

Улыбаясь ровно так, как учили, девушка, сохранив мирное выражение лица, подняла руку и замахнулась, намереваясь доказать, что рыжий не имеет права безнаказанно говорить все, что ему вздумается. Пощечина не достигла цели — школьник увернулся, удивляя ее, что не дало вовремя отреагировать на потерю равновесия, и она, выронив книги, не удержалась на ногах, не рассчитав примененную силу. От падения Асано спас рыжий, вовремя перехватив ее за локоть, за что она была благодарна целую десятую секунды, пока он не воспользовался этим, чтобы прижать ее к себе.

— Не стоит благодарности.

Самоуверенностью он, похоже, хотел ввести сконфузившуюся девушку в еще больший стыд, однако та, не теряя настроя, взмахнула освободившейся рукой и, пока рыжий не ожидал этого, исполнила задуманное. Звук удара едва ли не эхом разнесся по коридору, зазвенев в ушах обоих, искусственно растянув момент, за который они каким-то образом успели полностью изменить мнение друг о друге. Конечно же, ни гнев, из-за которой Асано проявила настоящие чувства хищным живым взглядом, ни отсутствие напыщенности на лице рыжего тут были ни при чем.

Высвободившись из объятий, Асано скорее для самоуспокоения, нежели из-за нужды, одернула юбку и, словно ничего не произошло, присела, чтобы подобрать оброненные книги. Увидев одну из тех, что улетела дальше других в руке обидчика, она не удивилась.

— Пойдешь со мной. Я не собираюсь объяснять учителю, почему страницы измяты.

Возражений на это не последовало.