Два дня в ожидании пролетели совсем незаметно. КёнСу нагружал себя какими-то домашними делами, чтобы совсем забыть о времени и не считать каждую минутку до встречи. Когда же наступил долгожданный день, омега подхватил корзинку и под предлогом сбора ягоды выбежал из дома, надеясь, что родители его ни в чем не заподозрят. Впрочем, он еще вчера на ночь предупредил отца и папу, что пойдет в лес. Альфа кивнул, отпуская сына, а старший омега сначала долго рассматривал его, а потом, оставшись наедине, спросил:

— КёнСу, ты ведь ничего не замышляешь? Зачем тебе за ягодой? Ты и так принес много морошки в прошлый раз. Нам бы и этой хватило.

— О чем ты, папа? — у омежки все похолодело от проницательного взгляда старшего. — Но у нас совсем нет брусники и черники. Ты же знаешь, отец любит черничное варенье. Вот я и решил сходить. Вчера мне сосед рассказал о хорошем месте, где ягода крупная выросла.

      Папа все также с подозрением смотрел на сына, но, увидев невинный взгляд КёнСу, вздохнул и погладил того по голове.

— Извини, дорогой. Я после чужаков уже всего опасаюсь. Иди, конечно, и принеси как можно больше ягоды.

      Услышав слово «чужаки», КёнСу вздрогнул, а в пальцах даже закололо от волнения, но папа уже ушел, что спасло омежку от еще больших расспросов.

      И вот теперь он, сжимая в руке корзинку, старался как можно быстрее и тише двигаться дорогой, которой ушел Тао. Вскоре он заметил тропинку, что сворачивала на запад. Обернувшись на свою деревню, что только начинала просыпаться, КёнСу кивнул сам себе и уверенными шагами поспешил скорее скрыться с главной дороги. Стоял легкий туман, и в воздухе витал запах сырости, но омега уже привычный к такой природе ловко пробирался через поваленные деревья и колючие кусты.

— Да где же эта поляна? — от нетерпения КёнСу казалось, что он идет слишком долго и, возможно, уже сбился с пути, но лишь одно упрямство заставляло его двигаться вперед.

      По дороге попадались кусты малины, морошки и брусники. Поразмыслив, КёнСу решил, что на обратном пути наберет совсем немного ягоды, ведь ему нужны были причины вернуться сюда снова. И вот, спустя еще несколько шагов, перед его глазами предстала круглая полянка. Небольшая, но достаточно живописная, окруженная высокими деревьями, она была похожа на маленькое блюдце. Омега завороженно замер. Солнце, сумевшее пробиться сквозь густой полог деревьев, освещало полянку, добавляя в нее яркие цвета.

— Ты пришел, — раздалось совсем рядом, и КёнСу испуганно подскочил. Корзинка выпала из ослабевших пальцев. Перед ним в пяти шагах стоял Тао, одновременно радостно и удивленно смотря на омегу.

— Напугал! — КёнСу легонько замахнулся на альфу. Тот лишь рассмеялся.

— На самом деле, я не знал, придешь ли ты. Ведь там, в доме, мы недолго разговаривали. КёнСу, ты… — Тао поднял свои темные глаза на омегу. — Впрочем, ладно, потом скажу. Ты голоден? Ты завтракал? Я захватил из дома лепешки.

      Омега лишь отрицательно покачал головой, осматривая Тао. Тот был одет в теплые штаны черного цвета и интересную кофту с длинными рукавами, что облегала его торс, показывая сильные руки и накаченную спину. КёнСу неловко помялся на месте. Стоит ли следовать за альфой? Он решился сюда прийти, но, увидев перед собой Тао, понял, что вся его смелость куда-то исчезла. Они в лесу сейчас были совершенно одни. Омега обладал достаточно звонким голосом, но его крик о помощи точно никто не услышит. Вспомнив, что в любой момент он может обернуться волком, КёнСу чуть успокоился и, тихо ступая, последовал за Тао.

— Иди сюда, — альфа поманил омегу за собой. КёнСу неловко переступил с ноги на ногу. Альфа опустился на мягкую траву прямо под деревом, омега за ним. Тао, не обращая внимания на смущение КёнСу, ловко расшнуровывал небольшой мешок, и вскоре омега увидел перед собой золотистые круглые лепешки, завернутые в белую тряпицу. — Вчера брат состряпал, показывая свои умения. И у него получилось. С горем пополам мне досталось четыре штучки.

      Альфа разломил лепешку пополам и протянул одну половину омеге.

— Я и не знал, придешь ты или нет, — Тао, улыбаясь, посмотрел на омегу, что сейчас откусил от угощения совсем чуть-чуть.

— Ты же меня позвал, вот я и пришел, — КёнСу довольно прищурился. Лепешка оказалась действительно очень вкусной, а еще от нее пахло медом и печью. — Как сладко…- омега в наслаждении прикусил нижнюю губу.

— Нравится? — альфа с восторгом придвинулся чуть ближе.

— Да, — КёнСу кивнул и поднял глаза на Тао. Альфа улыбнулся в ответ. — А зачем ты меня позвал?

— Мне захотелось снова с тобой увидеться. Я еще не встречал таких омег, как ты. Мы все — волки, но такие разные, как оказалось. Я ради того, чтобы посмотреть на других, даже согласился Лухана проводить к Северным.

— А как так получилось, что Лухана выбрал в женихи сын вождя белых волков? — КёнСу потихоньку кусал лепешку, но продолжал смотреть на альфу, не отрываясь.

— А все просто на самом деле, — Тао скрестил ноги перед собой, усаживаясь поудобнее. — Сехун, это жених Лу, путешествовал по миру, искал какой-то редкий самоцвет и в один день забрел в нашу деревню. И первым волком, которого он встретил по пути, был наш Лухан. Сехун, он белый весь, как снег, и когда Лу его увидел, то испугался и начал рычать и скалиться. Но сын вожака просто не мог допустить такого обращения к своей персоне, в итоге они начали драться. Хорошо, что жители поспели вовремя, и большого урона они друг другу не нанесли. А когда Лухан обратился в человека, у Сехуна и вовсе дар речи пропал. Он так удивился, что перед ним омега. И потом слово за слово, парочка встреч, и сын вожака посватался к семье Лу. Вот и вся история.

— Интересно, неужели так просто ваш вожак согласился отдать омегу в чужую стаю? — КёнСу, который за время рассказа успел съесть половину своей лепешки, довольно облизывал пухлые губы.

— Серые волки часто заключают браки между стаями, да и для Лухана в нашей деревне пары не было. Он знаешь какой строптивый! Брат у меня такой же. Не зря они с Лу спелись, — альфа разломил вторую лепешку и протянул омеге. Тот с довольным видом взял и тут же откусил, наслаждаясь сладостью. — А в вашей деревне такого не бывает?

— Очень редко. Я вообще такого не помню, а папа как-то рассказывал, что один раз омегу выдали за прибившегося к нашей деревне альфу. Но потом они ушли, и больше их никто не видел, — омега задумчиво оглядел поляну. — Когда вас привели, я не знал, куда себя деть, мне почему — то казалось, что вы будете необычными. А на самом деле, вы ничем не отличаетесь от нас.

— Мы все — волки. Все — братья друг другу, — Тао пожал плечами. — А какой цвет шерсти у тебя?

— Бурый, как кора сосны, — КёнСу махнул рукой на дерево, стоявшее неподалеку.

— А я темно-серый, — альфа скользнул взглядом по лицу омеги.

      Они еще долго разговаривали. Сначала между ними повисала неловкая тишина, но она неизменно нарушалась кем-либо. То Тао вспоминал какую-то историю, то КёнСу неожиданно начинал расспрашивать о традициях деревни альфы. Лепешки были съедены, и альфа теперь теребил пальцем белую тряпицу, рассказывая КёнСу очередную легенду их деревни. Как оказалось, некоторые из них были общими, и два их рода одинаково боятся Черных Волков и стараются с ними не контактировать. За веселыми разговорами время пролетело совсем незаметно, и опомнились они только тогда, когда солнце уже полностью взошло. КёнСу тут же встрепенулся и поспешил подняться с мягкой зеленой подстилки, прощаясь. Тао вызвался проводить омегу, одновременно помогая собирать ягоды брусники, что попадалась на их пути.

      Когда же до главной дороги оставалось совсем немного, Тао, легонько касаясь локтя КёнСу, притянул его к себе чуть ближе и, убирая из спутавшихся волос какие-то листики, тихонько спросил:

— КёнСу, а ты хотел бы еще раз со мной встретиться? — Омеге стало неловко. Он невольно подумал о том, что же скажут жители его деревни, когда узнают про его походы в лес. Но, посмотрев в глаза Тао и ощутив тепло пальцев на своей руке, тут же успокоился, выкинув из головы ненужные мысли.

— Да, — выдохнул омега, легонько отстраняясь. Он вышел на дорогу, повернулся напоследок лицом к альфе и помахал рукой. — Через два дня буду ждать тебе там же.

      Последнее, что он увидел, была широкая улыбка альфы и промелькнувший потом силуэт серого волка. А КёнСу с улыбкой вернулся домой, как всегда опуская корзинку на крыльцо. Тут же выбежал папа и дал еще несколько указаний, что омеге предстояло сегодня сделать. КёнСу лишь кивнул, а перед глазами еще долго стояла могучая фигура Тао.

***

 Если КёнСу надеялся, что ему хватит одной встречи с альфой, то в итоге сам понял, что глубоко заблуждался, когда к концу подходило лето, и зеленые листья начинали превращаться в желтые, а он до сих пор украдкой поутру сбегал из дома и старался поскорее добраться до их секретной поляны. Иногда, когда было совсем холодно, он оборачивался в волка и быстро, разгоняя кровь по телу, мчался к Тао, который в свою очередь ждал его. Перед самой поляной он быстро надевал вещи, оставленные им же в кустах, и подходил к альфе уже полностью одетый и проснувшийся. Первое впечатление от Тао, полученное в Пустом Доме, оказалось совсем другим. Альфа был нежным, немного робким и даже в чем-то ребячливым. Но все менялось, когда он обращался в зверя и гонялся за мелкой дичью. Хищные глаза становились еще хитрее, взгляд острее, а сама могучая фигура кричала о силе и возможностях Тао.

      Альфа всегда был осторожным, не позволял себе лишнего даже в облике волка. Одним утром они решили побегать и поохотиться. Точнее, КёнСу уговорил альфу научить его. Но вскоре вся охота превратилась в догонялки, так как Тао не смог удержаться от того, чтобы не прикоснуться к красивому омеге в образе бурого волка. КёнСу расценил эти прикосновения, как желание побороться, и как итог они провели несколько часов, барахтаясь в зеленой траве. Толкали друг друга лапами, иногда легонько покусывали уши, а КёнСу даже умудрился цапнуть Тао за хвост, совсем не больно, но из-за этого альфа долго бегал потом еще за омегой и грозился прикусить его хвост тоже. После долгой беготни они, наконец, улеглись на зеленый ковер и подставили пушистые животы солнцу. Охота была забыта, но зато за этой потешной дракой они стали еще ближе.

      В одну из их встреч Тао принес маленькую птичку, слепленную из глины. Оказалось, что это был музыкальный инструмент, который издавал высокие звуки, схожие с птичьими трелями. Альфа долго играл на нём, а КёнСу любовался быстрыми движениями пальцев Тао, которые бегали по глиняному хвосту, зажимая поочередно нужные дырочки. Решив, что надо тоже чем-то удивить альфу, омега намерился поразить его своими умениями. Вновь расставшись и договорившись о следующей встрече, КёнСу две ночи подряд расшивал крупными яркими цветами белый платочек. Сгорбившись над свечкой в своей маленькой комнате, омега упорно делал стежки, иногда прислушиваясь к шагам по дому. Родители не должны были знать, чем он занимался.

      Кстати о них. Хоть КёнСу и был достаточно осторожен и внимателен, и всегда его причины похода в лес были обоснованы, папа с каким-то прищуром провожал омегу из дома. Один раз порывался даже пойти с сыном, но его переубедил отец, который, впрочем, тоже осмотрел КёнСу с головы до ног и бросил туманную фразу: «Наш сын взрослый, он сам может за себя постоять». После этого омега стал еще более осторожным и даже хотел предложить Тао начать встречаться через три дня, а не через два. Но когда он снова увидел альфу, что в облике серого волка носился по поляне, то скинул всю одежду и присоединился к нему, выкинув из головы эту мысль. Ну уж нет, у него такое счастье в жизни происходит, а он должен от него отказываться?

      Подаренный платок поверг Тао в настоящий восторг. Он, расчувствовавшись, даже обнял смущенного КёнСу и нежно прикоснулся губами к его щеке.

— Ты такой молодец, — альфа сжал омегу еще сильнее в объятиях.

— Спасибо, — КёнСу неловко переступил с ноги на ногу. Конечно, в объятиях альфы было тепло и уютно стоять, а легкое прикосновение так и вовсе бросило омегу в жар, но не стоит ведь забывать о приличиях? — Тао, ты не мог бы меня отпустить?

— Ой, извини, я, наверно, перегнул палку, — альфа отступил на шаг, отпуская КёнСу и невольно заставляя поежиться. — Я сохраню его, спасибо большое. — Тао быстро спрятал платок в мешке, заботливо сложив его пополам. Под конец этой встречи альфа вызвался проводить омегу чуть ли не до самой деревни. И когда шли по тропинке, в этот раз исследуя лес на грибы, Тао совсем невесомо коснулся ладошки КёнСу и нерешительно переплел пальцы, ожидая реакции омеги. Тот удивленно посмотрел на их руки, но лишь только улыбнулся. На прощание сам привстал на носочки и прикоснулся губами к щеке альфы.

      Под конец двух месяцев встреч их отношения становились все ближе и ближе. А в один день КёнСу просто осознал, что влюбился в Тао, что готов теперь уходить из дома, уже не скрываясь и не боясь родителей. Он был уверен, что теперь альфа его защитит и не даст в обиду. Интересно, а любит ли его Тао? Омега начал присматриваться к нему, пытаясь найти ответ на свой вопрос.

      После робкого прикосновения к щеке Тао окончательно осмелел. Теперь он мог обнять омегу, притянуть к себе, даже мог потискать, как маленького волчонка, и КёнСу это нравилось. Он плавился под сильными руками, что обнимали его крепко-крепко, даря ощущение какой-то защиты. Они в который раз, сломя голову, носились по лесу, играя и пугая его обитателей.

      Сегодня они решили поиграть в прятки, и альфа должен был найти омегу. КёнСу обернулся бурым волком и, как ему показалось, надежно спрятался рядом с поваленным деревом. Изменившимся нюхом он чувствовал, что Тао рядом, но он не сможет его найти, потому что запах омеги полностью перебился травой, в которой сам же КёнСу и извалялся ради этой игры. Легкая звериная поступь послышалась совсем рядом, и омега притих. Несколько секунд стояла тишина, но потом серый волк радостно засунул свою морду в тайник КёнСу и потянул того за ухо, вытаскивая на свет. Омега недовольно заворчал, а Тао только фыркнул и лизнул того в нос. КёнСу опешил, чем альфа воспользовался и принялся вылизывать теперь его морду. Придя, наконец, в себя, омега отпрыгнул от Тао и понесся назад на поляну к одежде. Сзади слышалось дыхание альфы, что бежал за ним, не отставая.

      Залетев в кусты, в которых всегда оставлял одежду, омега обернулся и быстро начал натягивать на себя штаны и верх. Слева зашуршали кусты, в которых всегда переодевался Тао.

— И что это было? — Кёнсу решил первым подать голос. Кусты зашевелились вновь. Тао уже был полностью одет, как и омега.

— Я просто не сдержался. КёнСу, ты…

— Я?

— Ты чувствуешь это?

— Что?

— У меня сердце стучит чаще, когда я тебя вижу. А еще ты самый прекрасный омега из всех. У тебя такие красивые глаза, а еще губы, которые мне…мне…хочется… — альфа замялся.

— Что ты хочешь?

— Я…Я поцеловать тебя хочу! — Тао сделал один большой шаг навстречу КёнСу и, заключив того в объятия, соединил их губы вместе. Омега сначала упирался руками в сильную грудь, но почувствовав горячий язык, что коснулся его верхней губы, просто сдался, расслабляясь и неумело отвечая на ласки. Когда дыхания уже не осталось, а щеки у КёнСу, казалось, горели огнем, Тао, наконец, отпустил губы омеги. — Ты мне нравишься, КёнСу. Нет. Я люблю тебя.

      Омега лишь спрятал лицо на груди у альфы и оттуда совсем тихо, так чтобы мог слышать только он, сказал: «Я тоже тебя люблю». Тао осталось лишь поцеловать его еще раз.

      Неизвестно, сколько бы продлились еще тайные встречи, на которых КёнСу теперь не только разговаривал, но и целовался с любимым альфой. Но, тем не менее, прошла осень, и вскоре должна была наступить зима. Становилось все холоднее и холоднее, иногда пролетал мелкий снежок, но для КёнСу и Тао погода вовсе не играла важной роли. Они теперь всегда грелись в объятиях друг друга, а если были в волчьем обличии, то бегали по их поляне и валялись в желтых крупных листьях. Жизнь казалась им обоим сказочной и прекрасной.

      Как-то раз КёнСу неожиданно произнес:

— Вот сейчас пройдет зима, и начнут меня выдавать замуж.

— А я тебя возьму, — Тао стукнул себя в грудь. — Мне уже двадцать лет. И мне тоже уже жениться пора. КёнСу, скажи, ты дождешься меня?

— Конечно, только тебя одного и буду ждать, — КёнСу, услышав такой ответ, еще ближе пододвинулся к альфе и уткнулся носом в шею.

      Но все их планы рухнули, когда одним утром омега проснулся очень рано для еще одной встречи и почувствовал себя очень плохо. Глаза пометались по комнате в надежде, что Тао сам придет к нему, и омеге даже не понадобится вылезать из теплой кровати. Что-то странное творилось с ним и с его организмом. Когда одежда была натянута, а руки уже тянулись к двери, позвоночник прошило знакомой болью. КёнСу охнул и сел прямо на пороге.

— Ну конечно, пришли гости, откуда не ждали, — проворчал омега. Ненавистная течка, как всегда, началась по расписанию. Как хорошо, что она всего лишь была два раза в год — в конце осени и в конце весны. И что делать? Остаться дома? Но Тао ведь пришел. А еще, как назло, из-за деревьев выглядывало не по-осеннему яркое солнце. Нет, надо идти! Он верит альфе, он ему ничего плохого не сделает!

      Насколько не лучшей идеей было идти в течку через лес, КёнСу понял спустя несколько минут ходьбы. Тело предательски ломило, а ноги дрожали от боли настолько, что омега готов был упасть на землю в любую секунду. Когда впереди показалась их поляна, КёнСу вздохнул с облегчением. Омега так устал, будто бы он решил в одиночку пересечь их лес, при этом ни разу не сделав привала.

      Тао он приметил сразу, тот был непривычно серьезным и прохаживался быстрыми шагами по поляне.

— Тао, — КёнСу крикнул, махнув рукой. Альфа, вскинув темную голову, тут же направился к омеге.

— Слушай, КёнСу, мне нужно кое-что тебе сказать, — но Тао умолк, подойдя близко к омеге. Он провел носом по воздуху, вдыхая сладкий непонятный для него запах. — Неужели? КёнСу, ты почему пришел? Тебе ведь надо дома находиться!

— Я не мог не прийти, — тело омеги, почувствовав любимого, совсем расслабилось, и КёнСу доверчиво подошел к альфе, обнимая того за пояс. — Ведь ты бы ждал меня.

      Тао начал обнюхивать его макушку, затем любопытный нос спустился ниже на шею, и напоследок ткнулся куда-то за ухо. Омега поежился и улыбнулся — щекотно. Сильные руки заскользили по спине, а губы как-то сами нашли чужие.

— КёнСу, у тебя невероятный запах, — шептал альфа, целуя щеки, губы и веки омеги. — Почему он такой сладкий и вкусный одновременно? А у него такой приторный…

— У кого? — спросил омежка, ластясь под нежные прикосновения.

— Неважно. КёнСу, тебе надо домой, я ведь не сдержусь, — Тао напоследок крепко поцеловал омегу, с усилием отстранился и отошел назад. — Иди, мой дорогой. Иди. Нам нельзя. Нельзя.

      КёнСу, ощутив умелые прикосновения, лишь сделал пару шагов вперед. Это все было настолько волнительно, что он хотел почувствовать Тао еще ближе, насколько это возможно.

— Нет, КёнСу, я тогда пойду первым. Иди домой. Мне очень тяжело с тобой находиться, — еще раз повторил альфа и повернулся спиной, направляясь в сторону дома.

— Нет, — омега быстро догнал альфу, встал перед его лицом и сам потянулся за поцелуем. — Я этого хочу. Я тебе верю. Тао…

      Договорить омеге не дали чужие губы, что впились, жарко исследуя его рот. Альфа подхватил КёнСу под бедра и, подстелив свою верхнюю накидку, уложил того на землю.

      А омега доверился ему, позволяя делать с собой все, что угодно, упиваясь такими неземными ощущениями.

      Но кто же знал, что после этого события, все в его жизни пойдет совсем по-другому.