— Кто ты и что ты сделал с Шерлоком Холмсом?

Шерлок бросил на него равнодушный взгляд, стоя у кухонной раковины, погрузив руки по локоть в мыльную воду. Джон рассмеялся в ответ, раздумывая, а не сходить ли ему за телефоном, чтобы запечатлеть это беспрецедентное событие. Это был первый раз, после почти двух месяцев проживания со своим эксцентричным соседом, когда Джон видел, что тот добровольно что-нибудь чистил.

— Мне нужна раковина для эксперимента, — сердито произнес Шерлок, хотя его уши немного покраснели. Джон постепенно узнавал детектива, и что-то в этой ситуации, очевидно, заставляло того чувствовать себя неловко.

— Несомненно, но обычно ты просто кричишь мне, чтобы я спустился и помыл посуду, — сказал Джон, слегка подкалывая его. — Я бы так и сделал – в конце концов, это я в основном оставлял посуду в раковине вчера вечером.

— Это более эффективно, — буркнул Шерлок, отворачиваясь и начиная скрести одну из старых кастрюль с большей силой, чем казалось необходимо. — Ты спал.

И это тоже не останавливало Шерлока раньше, но Джон решил не упоминать об этом. Он плохо спал, и возможность полежать подольше придала ему бодрости и помогла избавиться от ночных кошмаров. Он не хотел показаться неблагодарным, потому что Шерлок так редко занимался домашними делами, что казалось, будто он вырос в окружении служивших ему верой и правдой слуг. Не в первый раз Джон задавался вопросом, почему Шерлок выбрал такую жизнь, вдали от, казалось бы, богатой семьи. Он знал, что тот не разговаривает с отцом, слышал упоминание об отдалившемся брате, но больше ничего не знал.

— Спасибо, — сказал Джон, стараясь, чтобы в голосе прозвучала искренняя признательность. Задняя сторона шеи Шерлока слегка покраснела от благодарности, и, хотя он не произнес ни слова и даже не обернулся, Джон знал, что был услышан.

Они погрузились во что-то, близко напоминающее уютную домашнюю обстановку. Правда, Шерлок был несколько более неряшлив, чем Джон, но он также был импульсивным и любопытным. Джон был более аккуратен, спокоен и уравновешен. Казалось, они гармонично сочетались друг с другом, и Джон был благодарен, что каким-то образом приобрел эти дружеские отношения, принесшие ему не только спокойствие, но и азарт.

Единственное, что все еще вызывало небольшие трения между ними, так это привычка Шерлока относиться ко всему, что принадлежало Джону, как к своему. Как будто теперь все, что было в квартире, стало законной добычей, и вечно переполнявшее Шерлока любопытство отказывалось быть удовлетворенным. Джон пытался быть терпеливым и не рявкать на него (как это произошло тогда, с джемпером, когда он только переехал), но что-то не давало ему покоя. Насколько Джон мог судить, Шерлок тоже старался – он больше не заходил в комнату Джона; но все, что находилось в общих помещениях квартиры, было осмотрено (или вскрыто), как будто внутри скрывалось некое зерно истины.

Джон предположил, что большая часть его раздражения обусловлена воспоминаниями об отце. Тот был злым человеком, совсем не из тех, кто пытался бы понять других людей, которые отличались от него, – и, ох, как же Джон был на него не похож.

Он вспомнил один случай, когда ему, должно быть, было около семи. Папа два дня отсутствовал, отвозя что-то в Глазго на своем грузовике. Мама искала способы заставить Джона хихикать – прятки в парке, чипсы в бумажных пакетах, наволочка, повязанная вокруг шеи, чтобы он мог летать по гостиной, как Супермен. Мама подбадривала его, разрумянившись, смеялась громче и дольше, чем когда вся семья была в сборе. Даже Гарри, сестра-подросток, лишь закатывавшая глаза, неохотно сделала несколько фотографий их с мамой, прежде чем вернуться к своему черному лаку для ногтей.

Папа удивил их, возвратившись домой раньше.

— Что, черт возьми, здесь за шум? — тихо и напряженно произнес он, стоя в дверях. Они замерли: готовившийся вот-вот спрыгнуть со старого кофейного столика Джон, примостившаяся на диванную подушку Гарриет и мама с фотоаппаратом.

— Ты сегодня рано. — Мама первая пришла в себя. Джон спрыгнул на пол, а Гарри, как тень, исчезла из комнаты. Папа фыркнул, а затем оглядел Джона.

— Кого это ты тут изображаешь? — спросил он. 

В поисках поддержки, Джон оглянулся на маму, но та убирала камеру на книжную полку.

— Супермена, — тихонько ответил Джон.

— А откуда ты знаешь, как выглядит Супермен? — спросил папа, глядя теперь на маму. Несмотря на то, что Джон был юн, он уже понимал достаточно, чтобы знать, когда следует исказить правду в родном доме.

— У Томми в школе был комикс, — пояснил Джон, убедившись, что голос спокоен, а лицо ничего не выражает.

— Да неужели? — не поверил ему папа. Он все еще смотрел на маму, и выражение его лица стало насмешливым. — Ну, ты ведь не Супермен, да? Иди, переоденься.

Джон кивнул и вышел: чувство вины, что он оставил маму, боролось с чувством облегчения от того, что покинул комнату.

Джон не помнил точно, сколько прошло дней, просто совершенно забыл об этом инциденте с «Суперменом», когда увидел отца в своей спальне. На самом деле это была их с Гарри комната, но в тот раз отец рылся не в ее вещах. Лишь сторона Джона была вся перевернута, и он помнил, как удивленно остановился в дверном проеме. Папа иногда так делал: подозревая одного или обоих своих детей в каком-то проступке, он отправлялся на поиски улик. И обычно он их находил, неважно, были ли они там на самом деле, или это было чем-то, что придумал его извращенный разум.

На этот раз он повернулся к Джону, держа в руках комикс о Супермене.

— Где ты это взял, Джон? — спокойно спросил папа. Он всегда начинал спокойно.

— Мне дал это друг, — тут же выпалил Джон. Он ни за что не собирался выдавать маму, нашедшую комикс в благотворительном магазине и потратившую на него двадцать пять пенсов.

— Какой друг?

Джон в ужасе понял, что не может вспомнить имя, которое назвал раньше.

— Я... школьный друг, — сказал он, сжимая в кулаки ладони опущенных рук. Как его и учили, он выдержал прямой взгляд отца.

— Хм-м. И почему твой друг дал тебе это? — поинтересовался папа, перелистывая страницы.

— Потому что… потому что мне нравится Супермен, — предположил Джон, пытаясь продумать ход разговора и избежать ловушки.

— Тебе нравится Супермен. То есть, как на этой картинке? — в два быстрых шага папа преодолел расстояние между ними и подошел к двери. Джон ссутулил плечи, когда посмотрел на открытую страницу, которую ему сунули под нос. У Супермена была обнажена грудь, мышцы ярко очерчены, красно-синий костюм разорван в клочья во время сражения с Лексом Лютором[1]. Он выглядел дерзким и сильным.

— Тебе нравится эта картинка? — повторил вопрос папа, и Джон понял, что в нем притаилась какая-то опасность, но не мог понять, в чем она заключалась.

— Я... да?

— Хм-м, он действительно выглядит очень красивым, да? — поинтересовался папа, перелистывая еще несколько страниц и вновь разворачивая комикс к Джону. — А как тебе вот эта?

На этой картинке была Лоис Лейн[2]. Ее схватили приспешники Лютора, разрез на юбке обнажал бедро, а обтягивающая блузка была разорвана. Лоис кричала и, казалось, вот-вот упадет в обморок.

— Тебе нравится эта картинка, Джон? — потребовал ответа папа.

— Нет! — воскликнул Джон, смущенный и напуганный. — Нет, не нравится!

— Значит, тебе не нравится картинка с красивой женщиной, но нравится картинка с красивым мужчиной? Так вот почему тебе нравится этот комикс, да, Джон? Тебе нравится смотреть на красивых мужчин?

На глаза Джона стали наворачиваться слезы, и от этого он почувствовал себя униженным. Он не понимал, что имел в виду папа, только то, что тот намекал на что-то ужасное и постыдное. Он не ответил, не зная, что хотел бы услышать папа. Тот пристально посмотрел на сына, затем взял комикс двумя руками и разорвал посередине, как раз там, где скрепки.

— Я не потерплю ничего подобного в своем доме, ясно? — спросил он, выбирая несколько страниц и разрывая их пополам. Лицо Джона вспыхнуло, но он кивнул. Еще несколько страниц оказались вырваны. — Я не позволю тебе смотреть ни на что подобное, — добавил папа. Страницы оказывались порванными одна за другой. Папа делал все очень методично. Когда была уничтожена яркая обложка, Джон хотел отвести взгляд — летящий над городом Супермен, выглядящий таким свободным и могущественным, разорван в клочья этим существом, которое он должен был называть «папой».

Но он не отвел взгляд. Джон знал лучше, что делать. Знал достаточно, чтобы не заплакать, сделав так, что его сопение совпадало со звуком разрываемых страниц, чтобы папа этого не заметил. К тому времени, когда, к удовлетворению родителя, комикс был разорван на куски, глаза Джона были сухими, и он вновь был спокоен.

— Если я когда-нибудь снова найду что-нибудь подобное в твоей комнате... — зловеще начал папа, роняя кусочки бумаги на пол. Он не закончил предложение, просто шагнул ближе к Джону, нависая над ним. Джон посмотрел на него снизу вверх и выпрямился. Кивнул.

— Хороший мальчик, — сказал папа и оставил Джона убирать беспорядок.

Джон слегка вздрогнул, когда Шерлок прошел мимо него в гостиную. Он несколько раз моргнул, избавляясь от плохих воспоминаний – он так долго не вспоминал отца, и у него не было никакого желания делать это сейчас. Джон знал, что именно этот случай заставил его очень тщательно защищать свою комнату и свое личное пространство – это вызывало много разногласий во время службы в армии, так как часто там просто не было личного пространства, – но он постарается быть немного более терпимым к Шерлоку. До определенного предела.

Шерлок, очевидно, устал мыть посуду, и теперь, уперев руки в бедра и выглядя озадаченным, оглядывал загроможденный обеденный стол.

— Что-то ищешь? — рискнул поинтересоваться Джон.

— Мм? Нет. Вообще-то... да. Много чего, на самом деле, — ответил Шерлок, поворачиваясь и складывая руки на груди. Его взгляд скользнул по их захламленной гостиной. Он взял в руки старый потрепанный синий блокнот, который Джон видел много раз, но с раздражением бросил его обратно на стол. Последовала пауза, пока Шерлок ерошил руками волосы, а затем искоса мрачно взглянул на Джона.

— Я мог бы немного привести тут все в порядок, — сказал он, и в тоне его голоса слышалось что-то вроде предупреждения. — Не... не прибраться. Просто — такая организация работы не очень эффективна для раскрытия дел.

Джон был несколько озадачен. 

— Ладно… ты можешь, если хочешь, но...

— Я действительно хочу, — огрызнулся Шерлок, схватил стопку бумаг и начал быстро их пролистывать, как будто пытаясь этим что-то доказать. — Я хочу этого, для себя. Это послужит моим нуждам. Ты понимаешь?

Подтекст «Я делаю это не для тебя» был четким и недвусмысленным.

— Конечно, — медленно произнес Джон, отходя в сторону, пока Шерлок решал, что эта пачка бумаг должна лежать в папке в шкафу. — Но... поскольку это сделает квартиру немного приятнее для проживания – сугубо незапланированный побочный результат, – я понимаю, — добавил он, когда Шерлок злобно на него посмотрел. — Я могу помочь, если хочешь.

Кажется, до соседа дошло. Непонятная враждебность исчезла, и тот выглядел немного неловко.

— Спасибо, — пробормотал он, глядя куда-то влево. — Но... — и тут немного вернулось его обычное высокомерие, — но вряд ли ты лучший в этом. Я видел, как ты хранишь вещи, и, по крайней мере, если я это сделаю, в этом будет какой-то смысл.

Джон поднял руки и уныло улыбнулся. 

— Виновен по всем пунктам обвинения. Но я, по крайней мере, аккуратен!

— Я могу быть аккуратным, — возразил Шерлок, без видимой причины переставляя книги на полке.

— А я и не говорил, что не можешь. И я никогда не говорил, что ты должен, — напомнил ему Джон.

— Я знаю, — сказал Шерлок полке. — И… ценю это.

— Ладно, тогда, если ты уверен. Я все равно ненадолго отлучусь в поликлинику, нужно кое-что подписать. Увидимся позже?

Шерлок выдал какой-то неопределенный утвердительный звук, поскольку теперь его голова была буквально внутри шкафа для одежды. Проходя мимо, Джон ухмыльнулся затылку эксцентричной кудрявой головы.

***********************

В поликлинике пришлось потратить больше времени, чем бы ему хотелось, но его засыпали вопросами. Джону следовало бы остаться непреклонным, все же у него был выходной, но у них не хватало персонала, и он знал, что небольшая помощь с его стороны хоть немного облегчит им жизнь. Подписав необходимые рецепты за заболевшего коллегу, Джон, в конце концов, проявил волю и покинул поликлинику.

На первый взгляд, гостиная 221Б не выглядела как-то по-другому, полная, как и раньше, неподходящей друг другу мебели и уникальных маленьких безделушек. Однако взглянув чуть внимательнее, Джон разглядел изменения – к примеру, стол был пуст, чего он никогда не видел за два месяца своего проживания. Ящики, ранее не закрывавшиеся из-за переполненности, теперь были вровень; все, что раньше лежало в беспорядке на полках, сейчас было аккуратно расставлено. В воздухе чувствовался запах полироли для мебели, и ему показалось, что гостиную, возможно, даже пропылесосили.

Шерлок был на кухне, сидел перед своими химическими приборами и, по-видимому, был слишком поглощен своим старым синим блокнотом, чтобы обратить внимание на возвращение Джона. Однако задняя часть его шеи вновь медленно порозовела.

— Квартира отлично выглядит, — сообщил Джон. Шерлок быстро дернул плечом, словно лошадь, отгоняющая муху, и Джон решил оставить все как есть. Он понятия не имел, почему Шерлок вдруг решил приложить немного больше усилий в отношении соседа по комнате, но он не собирался говорить ничего, что могло бы снова оттолкнуть Шерлока.

Думая об ужине и о том, что они могли бы заказать, он снял ботинки и пальто и отправился наверх, чтобы переодеться.

Как только он вошел в комнату, то понял, что-то не так.

Он оставил свою постель неубранной, и все же теперь она выглядела так, словно ее застилал старый сержант-инструктор по строевой подготовке. Вывалившаяся из корзины грязная одежда исчезла, а корзина для мусора была пуста. Кипы бумаг и книги на столе были аккуратно разложены, а столешница протерта.

С колотящимся в горле сердцем, Джон рванулся к шкафу. Он чуть не сорвал дверь с петель и уставился на полку, где раньше лежал его любимый свитер. Тот исчез. Вместо него рядком висели выглаженные и разобранные по цвету рубашки. Он расстроенно ахнул, понимая, что это нелогично, и отступил в сторону, выдвигая ящики комода. Первый ящик – нижнее белье и носки, ранее засунутые в самый низ шкафа. Второй ящик – аккуратно сложенные стопками джинсы и брюки. Третий ящик.... И он осел. Третий ящик – поверх остальных свитеров лежал его любимый, овсяного цвета, с аккуратно подвернутыми рукавами.

Дрожащей рукой он провел по свитеру, желая убедиться, что тот, в самом деле, тут.

— Это должно ускорить процесс, требующийся тебе, чтобы собраться утром, — произнес Шерлок из-за его спины в стиле лектора какого-нибудь университета. — Тебе не придется так часто спотыкаться...

— И откуда ты знаешь, что я спотыкаюсь? — перебил его Джон, очень медленно закрывая ящики и не оборачиваясь. Руки все еще дрожали, но теперь по другой причине.

— Я слышу твои шаги по утрам сквозь потолок, — продолжал Шерлок, очевидно, не обращая внимания на опасность. — И это неудивительно – твои вещи были разложены в самых нелогичных местах...

— Да, — сказал Джон, все еще не оборачиваясь. — Мои вещи.

Что-то во всей этой ситуации, должно быть, наконец, пробилось сквозь ход мыслей детектива, и он притормозил.

— Ты не рад, — заявил тот немного тише. 

Джон кивнул на ящики.

— Нет, я не рад.

Пауза.

— Я ничего не сломал...

— Мне все равно, Шерлок, — наконец, сорвался Джон, резко поворачиваясь. Шерлок моргнул, стоя у порога. — Мы это уже обсуждали! Не входи в мою комнату без разрешения! 

Шерлок снова моргнул, затем, казалось, пришел в себя и выпрямился во весь рост.

— Я сказал тебе, что собираюсь навести порядок, и ты сказал...

— Не в моей комнате, Шерлок! Ты ничего не сказал о моей комнате!

— Но... но сейчас же лучше! — Шерлок тоже повысил голос, при этом выглядя таким растерянным, каким Джон его никогда не видел. — Я сделал только лучше!

— Не в этом дело! Не так давно, ты чуть не оторвал мне голову, когда я предложил отнести кое-что из твоих вещей в прачечную, помнишь? Сказал мне не трогать твои вещи? Так почему ты думаешь, что это нормально?

Шерлок уставился на него, открыл и закрыл рот, прежде чем смог что-то ответить.

— Потому что… потому что ты... и я...

— Что, Шерлок? Ты ЧТО? Бесцеремонный? Эгоцентричный? Неспособный уважать границы других людей?

Шерлок побледнел и молча покачал головой.

— Нечего сказать? Отлично, прекрасно, — прорычал Джон, делая шаг вперед. — Тогда как насчет такого? Если я когда-нибудь снова найду тебя здесь, в своей комнате... — он сделал знак рукой, показывая, чтобы тот отошел.

Шерлок проследил за его движением и вышел обратно в холл.

Джон не закончил фразу, он просто закрыл дверь перед носом Шерлока.