Шерлок осторожно выглянул из-за края контейнера, который скрывал их от взгляда преследуемого. Они с Джоном сидели на корточках посреди горы мусора, а Лестрейд был где-то на другом конце прохода. Они даже не знали, что именно в тот вечер вор собирался осуществить передачу, а просто последовали за обнаруженной Шерлоком зацепкой, но им пришлось действовать по мере развития событий и быстро принимать решения. Лестрейд вызвал подкрепление, но они прятались где-то в глубине района доков, и было даже трудно объяснить, где они находятся. Они надеялись, что подкрепление скоро прибудет – но, несмотря ни на что, не могли позволить вору сбежать. Он был ключом к поиску пропавшей женщины, и ее жизнь была важнее, чем скучные полицейские процедуры.

Во всяком случае, таково было мнение Шерлока по этому поводу.

Джон немного поворчал по поводу их выбора укрытий, но потом притих, как и в последние несколько дней. В животе Шерлока каждый раз екало, когда он вспоминал гнев на лице соседа, ледяной тон и закрытую дверь. Он не знал, как справиться с болью и дрожью от испуга и поэтому держался подальше от Джона весь остаток того дня. На следующее утро появилось это расследование, и он втайне вздохнул с облегчением, узнав, что Джон все еще хотел к нему присоединиться. Его сосед был более тих и сдержан, чем раньше, очевидно, все еще сердился, но, по крайней мере, тот не ушел.

Когда Шерлок представил, как Джон покидает 221Б, ему стало физически плохо, как будто кто-то сбоку пытался вытащить почку, прямо через кожу. Он не мог этого понять и проклинал всю эту сентиментальность за то, что довела его до такого состояния. Он попал в ловушку, доверившись человеку, чего поклялся никогда больше не делать, и в конечном итоге выставил себя полным дураком, убирая за этим человеком. И ради чего? Чтобы быть без промедления выгнанным, лишенным его присутствия, как плохо воспитанная собака, погрызшая мебель своего хозяина.

Расследование не могло свалиться им на руки в лучшее время. Они вернулись домой лишь для того, чтобы Джон мог поспать, а Шерлок притвориться, что спит, у него было достаточно зацепок и встречных зацепок, чтобы занять ими свой разум в попытке проигнорировать зуд в ладонях, зовущий убрать все вещи, расставить все на места, прибраться. Его очень беспокоило то, как низко он пал, и Шерлок решил, что после окончания расследования, он отправится в путешествие, чтобы избавиться от всего этого. Либо так, либо каким-то образом заставить Джона держаться от него подальше, и единственный способ, который он видел, как это может произойти, – это завязать драку, настолько эпичную, что у него чесалась кожа от одной лишь мысли об этом. Шерлок был уверен, что Майкрофт сможет раздобыть какое-нибудь дело на континенте... где-нибудь подальше от Джона...

В животе снова екнуло, и пришлось выполнять глубокие размеренные вдохи, так как тело пыталось взбунтоваться при одной только мысли о предстоящей разлуке.

А затем, к счастью, началось движение. Другая машина остановилась рядом с первой, и их подозреваемый открыл багажник своего автомобиля, чтобы показать покупателю товар. Шерлок понятия не имел, прибыло ли уже вызванное Лестрейдом подкрепление, но времени не оставалось. Сразу после заключения сделки, они должны были схватить преследуемого. Он почувствовал, как рядом с ним напрягся Джон, хотя тот ничего и не видел, но, очевидно, прочел по языку тела Шерлока, что время действовать вот-вот настанет. Сердился тот на него или нет, Шерлок признавал, что присутствие Джона приносило ощущение спокойствия – но с чего это вдруг? Будучи эльфом, Шерлок был сильнее, быстрее и проворнее. Почему он чувствовал себя лучше лишь от присутствия Джона рядом?

Хлопнув, закрылся багажник машины, и Шерлок увидел, как двое мужчин обменялись сумками. Шерлок оглянулся на Джона и тот просто кивнул, пристально глядя на него, однако с интерпретациями взглядов придется подождать. Шерлок поднялся, легко перепрыгнул через край контейнера, а Джон встал за угол с пистолетом наготове.

Шерлок не сводил глаз с подозреваемого, c того, у кого была нужная им информация. Оставив сумку, очевидно, с деньгами, мужчина бросился бежать, а затем прыгнул – и это был довольно впечатляющий прыжок для человека, – на пожарную лестницу. Он начал быстро взбираться наверх, и Шерлок последовал за ним, его скрытые когти легко справлялись со ржавой поверхностью. Он бросил взгляд назад, на Джона, вступившего в рукопашную со вторым преступником, но еще увидел и пробегающего под ним Лестрейда. Подавив инстинкты, кричавшие ему остаться и защитить Джона, Шерлок бросился вверх по ступенькам, перепрыгивая через три ступеньки за раз, ухитрившись ухватить мужчину за лодыжку, как только тот добрался до крыши.

— Проваливай! — взревел преступник, перевернулся на спину и начал брыкаться. Шерлок увернулся, балансируя прямо на краю, умудрился вновь взобраться на крышу прямо рядом с головой мужчины. Он легко уклонился от размахивающих рук и резко ударил мужчину по голове. От удара любого другого, кто был человеком, тот почувствовал бы просто боль, но поскольку это был Шерлок, то это означало, что мужчина был эффективно выведен из строя и потерял сознание.

Шерлок воспользовался парой пластиковых наручников, которые всегда были при нем, чтобы обездвижить мужчину, и свесился с крыши, посмотреть, как дела у Джона и Лестрейда. С некоторым облегчением, Шерлок отметил, что человек, с которым дрался Джон, тоже лежал на земле, поэтому он стал спокойно спускаться по лестнице со скоростью, не превышающей человеческую.

— А с твоим что случилось? — спросил Лестрейд. По какой-то причине он крепко держал Джона за переднюю часть куртки, зажав материю в кулаке.

— Он там, наверху. Несомненно, лучшие люди Лондона смогут найти какой-нибудь способ спустить его оттуда, — ответил Шерлок, бросив взгляд в переулок, где появлялось все больше офицеров.

— О, отлично, спасибо, — с притворным раздражением проворчал Лестрейд. Похоже, он испытал огромное облегчение. Шерлок почувствовал, как участился пульс, и его настигло ощущение легкого опьянения, как от пунша. — Просто раскидываешь преступников направо и налево, чтобы мы их подбирали, да?

— Ты в порядке? — спросил Шерлок, невольно обеспокоенный. Джон натягивал куртку, опустив голову. — Что...

Но затем слова резко иссякли, когда Шерлок увидел длинный чистый порез на ткани куртки Джона. Он, спотыкаясь, двинулся вперед, притянутый как рыба на леске, показывая Лестрейду, чтобы тот убрался с дороги, и тот, похоже, выпустил из рук куртку Джона лишь от искреннего удивления. У Шерлока дрожали руки, когда он теребил материал, а в затылке звенело. Куртка, свитер, рубашка – все иссечено, все порезано, все изрезано ножом…

— Шерлок? Шерлок!

Только когда лихорадочно трясущиеся пальцы коснулись нетронутой кожи, звон стих, и он услышал, как Джон зовет его по имени. Тот не пострадал. Джон не пострадал. Одежда порвана, но Джон цел.

Шерлок почувствовал, что его сейчас вырвет.

— Все в порядке, я в порядке! — сказал Джон, хватая его за локти. Шерлок не мог оторвать взгляда от испорченной одежды. — Грег спас меня.

— Грег?

— Это я, тупица, — ответил Лестрейд, услышав, как дрожащим голосом Шерлок прохрипел его имя. — Но я уверен, что ты бы все равно справился, Джон.

Джон отпустил локти Шерлока и снова расправил куртку, показывая изрезанную ткань.

— Я так не думаю, приятель. Я у тебя в долгу. В очень большом. — Джон улыбнулся Лестрейду и тот улыбнулся в ответ, и Шерлок едва удержался от желания упасть на колени и молить о прощении.

Кто-то пытался заколоть Джона, а Шерлока рядом не было. Шерлок должен был быть рядом. Никто не должен был причинить Джону боль, никто, никогда, не должен подходить близко, настолько близко, потому что Джон был Шерлока…

Джон был Шерлока…

— Я должен идти, — выпалил Шерлок, разворачиваясь на месте и на онемевших ногах направляясь к главной дороге.

— Эй, что...

— Просто отпусти его, — сказал Джон где-то позади Шерлока, и в голосе прозвучало раздражение и смирение. Это было правильно. Джон должен быть раздражен. Шерлок подвел его, позволил злу подойти слишком близко, и это было неприемлемо, так ведь? Да, это было неприемлемо, потому что Джон был его… был его…

— Сосед по квартире, — выдохнул Шерлок, напугав полицейского, который прибыл, чтобы охранять вход в переулок.

— Сэр? Вы в порядке?

— Джон — мой сосед по квартире, — произнес Шерлок, тяжело дыша. Свет уличных фонарей отбрасывал странные блики.

— Вы имеете в виду доктора Ватсона? Хотите, чтобы я позвал его?

— Нет! — в ужасе закричал Шерлок. Он заставил себя уйти; вскинул руку, останавливая проезжающее мимо такси. Нет, Джон сказал отпустить его, Джон хотел, чтобы Шерлок убрался с глаз долой, потому что тот подвел его, и Джон был зол, и Джон был Шерлока… он был Шерлока…

— Сосед по квартире, — проскулил себе под нос Шерлок, забираясь на заднее сиденье такси, захлопывая дверь и приваливаясь к ней.

— Куды, братан?  

— Бейкер-стрит, 221Б, — зажмурившись и с трудом концентрируясь, произнес Шерлок.

Джон был соседом Шерлока. Вот и все.

**************************

Он едва запомнил поездку, или то, как поднялся в квартиру, или даже то, что он делал в течение часа, между тем, как вернулся домой и появлением Джона, но, когда его чувствительные уши уловили звук подъезжающей к дому машины, Шерлок проскользнул в свою спальню и быстро закрыл дверь. Прижимаясь к ней и прислушиваясь, он осознал, что даже не снял пальто.

Джон поднялся по лестнице, открыл дверь в квартиру, закрыл ее, снял (испорченную) куртку. Помедлил. Прошло несколько минут, прежде чем Шерлок снова услышал, как тот пошевелился, и каждая минута показалась ему годом. Захочет ли Джон поговорить с ним? Злился ли все еще Джон?

Какая-то часть Шерлока злилась на собственное поведение. Кого волнует, если даже Джон зол! Казалось бы. Кого волнует, если человек обвиняет тебя за изрезанную одежду. Кого волнует, что тот все еще злится из-за того, что ты трогаешь его вещи. Кого волнует, что Джон Ватсон, среднестатистический, невысокого роста человек, думает о Шерлоке Холмсе, сильном и гордом эльфе?

К сожалению, эта часть Шерлока была заглушена гораздо более громким внутренним хныканьем той, которой было очень важно, что думает Джон Ватсон.

Он застыл у двери, прислушиваясь, пока не послышалось шуршание ткани, а затем, наконец, удаляющиеся шаги в комнату Джона. Шерлок оставался в спальне еще час, в течение которого не было слышно ни звука. Только тогда его мышцы расслабились настолько, чтобы он смог тихо открыть дверь спальни и выглянуть наружу.

В квартире нигде не горел свет. В конце концов, было около двух часов ночи, и большинство людей спали. Уличные фонари отбрасывали свет сквозь неплотно примыкавшие шторы, и Шерлок прокрался в гостиную. Он не был уверен, что ищет, не знал, куда ведут его ноги... Пока не оказался перед вешалкой для одежды. Куртки Джона на ней не было.

Его скрутило что-то похожее на судорогу, и Шерлок с трудом перевел дыхание, стараясь не поддаваться панике. Куртки нет. Хорошо. Куда Джон мог ее положить…

Он прошел на кухню, обводя взглядом стол, пока взгляд не упал на мусорное ведро. Оно было слишком мало, чтобы туда вместилась куртка, но рядом с ним было какое-то темное пятно…

Шерлок поднял черный пакет и, стараясь как можно меньше шуршать, заглянул внутрь. Облегченно выдохнул, расслабив напряженные плечи, увидев, что куртка, свитер и рубашка были внутри. Джон приготовил их на выброс. Джону и в голову не пришло попросить Шерлока починить их.

Что ж, это было хорошо. В этом не было вины Джона. Шерлок избавился от пакета и понес одежду в свою комнату, залезая под кровать за швейным набором. К счастью, у него нашлись нитки подходящих цветов, и он прикинул, что сможет закончить все до того, как проснется Джон. Вещи Джона будут починены. И если Шерлок хорошо постарается, никто даже ничего не заметит. Все будет выглядеть так, будто ничего и не было, как будто Джона чуть не пырнули ножом в живот, и тот не начал истекать кровью, заваливаясь на бок и умирая в переулке в десяти футах от того места, где был Шерлок, и в одном футе от того места, где Шерлок должен был быть...

Шерлок поднес скомканную одежду к лицу и некоторое время просто вдыхал запахи. Почувствовав себя достаточно уверенно, он отнял ее от лица, аккуратно скрепил разрез на рубашке и начал накладывать швы. Он делал их как можно менее заметными, но одновременно крепкими, как и показывала ему мать. Он так сопротивлялся изучению обычаев домовых эльфов, так решительно стремился уйти от традиций, что практически удалил всю эту информацию – и все же, вот где он оказался, используя ее, нуждаясь в ней. Он очень сильно нуждался в этом, потому что знал, что, если бы у него не было возможности сидеть здесь и чинить одежду, если бы он не знал, как исправить все, что случилось, он был бы сейчас просто кучкой дрожащей плоти, распластавшейся на полу.

Но… но ведь это было неправильно... Да?

Он оторвал затуманенный взгляд от процесса зашивания куртки Джона. Ему каким-то образом удалось починить и рубашку, и свитер – ужасный, темно-бордовый – не вовлекая в процесс свой разум по-настоящему, вместо этого им двигала срочность и какие-то животные инстинкты. Но теперь, когда он почти закончил, и свет от уличных фонарей сменился слабым сиянием рассвета, похоже, вернулся и его разум.

Что…

Что он делает?!

Он в ужасе посмотрел на свои пальцы. Они были покрыты следами от уколов иглы, он даже не подумал о необходимости беречь их, поскольку был невероятно сосредоточен на ткани. Он сидел на своей кровати без покрывала, скрестив ноги, уши сосредоточенно прижаты к голове, а клыки крепко впились в губу, и был полностью одержим починкой этой одежды для Джона, и... и все ради чего?

И это было еще не все, ведь так? Шерлок уронил куртку, иголку и нитку, как будто обжегся. Нет, это было еще не все. Он мысленно вернулся к уборке гостиной, к раскладыванию вещей, упорядочиванию, уборке. Он встал, дрожа, думая о мытье посуды, о приготовлении сэндвичей, о раскладывании бумаг. Он схватился за волосы, думая о приведении в порядок ванной комнаты, уборке за собой после экспериментов…

Нет! 

Нет-нет-нет! 

Как это могло случиться? Как он мог позволить, чтобы все стало настолько плохо? Он не был… он не был эльфом Джона Ватсона! Он не был рабом Джона Ватсона!

Джон Ватсон не был его ХОЗЯИНОМ!

Шерлок осел на пол, тяжело дыша, пока не осознал, что сидит, скрючившись, на полу в углу комнаты. Его мысли метались от одного к другому: он не знал, как эльфы привязываются к новым хозяевам. Никто на самом деле не знал; это было чем-то, что появлялось со временем при достаточной близости и при желании эльфа. Но ведь он этого не хотел. Он никогда не хотел быть связанным с каким-то человеком, никогда, и был уверен, что этого никогда не случится. И Джон! Да он даже не очень-то нравился Джону, ему не нравилось то, что делал Шерлок, все, что положено домовому эльфу, не хотел, чтобы Шерлок прикасался к его имуществу, вообще не хотел, чтобы ему прислуживал домовой эльф…

Может быть… может быть, он еще не связан. Может быть, он просто раздул из мухи слона. Да. Он кивнул себе, грызя коготь, мотая головой, отчего уши слегка похлопывали. Он был просто слегка… привязан. Немного тревожно. У него раньше не было друга – не то чтобы он был уверен, что Джон все еще остается его другом, – и он просто не привык к этому. Да, в этом все дело. Не стоит паниковать.

К тому времени, когда паникующий Шерлок решил, что на самом деле он не паникует, в его окно уже лился дневной свет.

Ладно. Значит, он был слишком привязан к Джону. Все хорошо, все поправимо. Ему просто необходимо вернуться к своему первоначальному плану. Когда Джон только переехал, Шерлок разбросал свои вещи по всей квартире и отказался убираться. Он вообще не обращал внимания на вещи соседа, и Джон ворчал по этому поводу, но не оказал сильного сопротивления.

Так что все было в порядке. Шерлоку просто необходимо вернуться к тому, что было. Он вернется к тому, чтобы вообще не заботиться о присутствии Джона. Вернется к тому, чтобы вести себя так, будто Джон тут и не живет, не делит с Шерлоком пространство, время и жизнь…

Так больше не могло продолжаться.

Нужно было что-то делать.

**************************

— Что, черт возьми, здесь произошло?

Шерлок замер на мгновение, но затем заставил свои руки двигаться с беспечной скоростью. Было время обеда, и Джон наконец-то спустился из спальни, и, судя по его тону, был не слишком доволен увиденным.

Выкуси.

— Эксперимент, — сказал Шерлок, глядя на стоящую перед ним стеклянную посуду. Рядом стояли миски, кружки, пустые банки, стакан для зубных щеток... Он использовал все, что нашел в квартире, все что могло хранить жидкость, и выставил довольно впечатляющую экспозицию по всем кухонным поверхностям.

— Эксперимент! А в гостиной?

Шерлок, по-прежнему не поднимая глаз, пожал плечом. Он прошелся по гостиной, как охваченный стрессом ураган, разбросав все бумаги и книги, которые так тщательно убрал на место на прошлой неделе. Затем он добавил кое-что из своей одежды и первые попавшиеся под руку безделушки для пущей убедительности. Ванная комната удостоилась столь же пристального внимания, и теперь, большинство туалетных принадлежностей плавало в наполовину заполненной ванне. На самом деле все общие помещения квартиры теперь выглядели так, будто в ней собралась кучка пьяных ученых, устроивших издательскую вечеринку.

Джон, ругаясь, ушел осматривать повреждения, и мышцы Шерлока дернулись от расстройства. Внешне, однако, он держался отчужденно, небрежно листая свой старый журнал по химии и добавляя по ходу ничего не значащие заметки. Весь этот беспорядок на кухне тоже был полной ерундой, хотя Джон и не заметил бы. Все дело в том, что это выглядело неопрятно. Вокруг царил полнейший хаос. Это было жилое пространство, которое едва терпело присутствие в нем другого человека.

Шерлок дышал с некоторым трудом, нервные спазмы пробегали по нему вверх и вниз.

— Я тебя не понимаю, — сказал Джон, появляясь снова. На этот раз он сел прямо напротив Шерлока, пристально смотревшего на свой фальшивый эксперимент. — Сегодня мы друзья, а на следующий день – нет. Сегодня ты с уважением относишься к моим вещам, а на следующий день – нет. Сегодня ты убираешь квартиру, а на следующий день превращаешь ее в помойку. Да что с тобой такое!

Голос Джона повысился, когда его отповедь перешла от раздражения к возмущению, и под наброшенными чарами уши Шерлока прижались к голове.

Джон злится, ты не должен его злить, это нехорошо, если он злится, ты должен сделать его счастливым, Джон всегда должен быть счастлив, Джон всегда должен быть доволен тобой, потому что Джон – твой Х…

Шерлок вцепился в стол так внезапно, что все задребезжало – пробирки, мензурки и чашки стукнулись друг о друга. Опустив голову, он вдохнул полной грудью. Чувствуя головокружение, он рискнул поднять взгляд на Джона. Тот смотрел хмуро, гнев смешивался с чем-то похожим на беспокойство, а он не мог этого допустить. Ему нужно было увеличить расстояние между ними, а не сократить его.

— Что со мной? — спросил он, выдавливая слова. — Я предупреждал тебя, на что будет похожа жизнь здесь. Ты видел это, когда только въехал. Это моя квартира, я не делаю ничего плохого...

— О, так теперь это твоя квартира?

— Да, это моя квартира, — сказал Шерлок, чувствуя себя так, словно лгал под присягой в зале суда. — Ты снимаешь комнату наверху, но я въехал сюда первым. Я не захожу наверх, ты ясно дал это понять, но это мое пространство. В моей квартире. Ты просто... ты просто дополнение.

Стеклянная посуда снова опасно задребезжала, отзываясь на сильную дрожь в его пальцах. Он совсем не спал прошлой ночью, и напряжение, связанное с поддержанием чар в этих тяжелых обстоятельствах, давило на него.

— Дополнение, — произнес Джон таким тоном, словно Шерлок буквально выбил из него дух. — Дополнение, — повторил он снова, тверже, угрожающе. — Ну, конечно, ты ведь на самом деле так думаешь! Потому что весь мир вращается вокруг тебя, да, Шерлок. Ты самый самовлюбленный, эгоистичный ублюдок, какого я когда-либо встречал!

— А ты самый... самый скучный! — выплюнул в ответ Шерлок, голова просто раскалывалась. — И я устал развлекать тебя!

— Развлекать меня! — изумленно рявкнул в ответ Джон. — Не далее, как вчера вечером, я обежал весь Лондон, помогая тебе! Меня чуть не зарезали, пока я помогал тебе! И ты просто бросил меня, как будто я был никем!

— Ты и есть никто!

Наступила звенящая тишина, и Шерлок с трудом верил, что эти слова слетели с его губ. Джон уставился на него, на мгновение раздув ноздри, а затем:

— Что ж, если это так, не думаю, что мне стоит и дальше тут жить. Я соберу свои вещи и найду себе новое место. Дай мне мою кружку.

Шерлок растерянно моргнул, прежде чем понял, что Джон указывает на кружку с логотипом КАМК, стоящую у локтя Шерлока и в данный момент наполненную оливковым маслом. Он почувствовал еще один спазм в животе при мысли о том, чтобы отдать ее.

— Как только закончится эксперимент, — сказал он, потянувшись за ней, но, к его удивлению, Джон бросился вперед, тоже потянувшись и опрокинув несколько других более высоких предметов по пути. Они оба ухватились за нее одновременно, но Шерлок был неосторожен, когда выливал в нее содержимое, и теперь она была покрыта маслом…

Иногда, когда случаются плохие вещи, вы видите, будто все происходит в замедленной съемке. В других случаях, как сейчас, вы просто упускаете какой-то отрезок времени. Шерлоку показалось, что он моргнул, а затем посмотрел на разбитую кружку, на полу, у стола. Он снова моргнул, а Джон уже держал в одной руке его химический лабораторный журнал, его лицо было искажено от ярости, а в помещении раздавались громкие бессвязные звуки. Моргнув вновь, он увидел медленно плывущие по воздуху страницы журнала, валяющуюся на полу разорванную обложку. Джон застыл на месте, тоже глядя вниз на журнал, но теперь на его лице появилось расстроенное выражение. Моргнув еще раз, Шерлок увидел, что все страницы были сложены, по некоторым растекалось оливковое масло, хлопнула входная дверь, послышались звуки удаляющихся шагов. Джон ушел, и Шерлок остался один.

Ну ладно.

Он вновь осел на пол, сбросив чары. Колени были покрыты маслом, когти на пальцах ног царапали плитку, но ему было все равно. Джон сказал, что съедет. Джон уходил.

Именно этого и хотел Шерлок.

Верно?

Он почувствовал боль. Он знал, что наговорил ужасных вещей, непростительных вещей, но все же... Где-то там была боль. Было ли это из-за журнала? Он хранился у него много лет, там было много важных заметок, и, похоже, Джон испортил его, швырнув через все помещение. Взгляд Шерлока скользнул сначала по старой обложке, сейчас разорванной на две части, затем по страницам, затем по осколкам разбитой кружки. Джон любил эту кружку так же сильно, как Шерлок любил этот журнал.

Наверное, стоит найти свою коробку с клеящим материалом. Найти то, что лучше всего подходило для фарфора. Найти и починить… 

НЕТ!

Ничего не буду больше чинить для Джона Ватсона. Ничего больше не буду чинить для людей! Больше никаких человеческих существ, никаких людей. Они сбивали с толку, он им не нравился, и они ему не нравились, и на этом все заканчивалось.

Но Джон был всепрощающим человеком. Джон мог бы даже простить и это.

Что мог Шерлок сделать такого, чего бы Джон точно не простил бы?

Шерлок вспомнил то время, когда его выгнали из школы. Подумал о дорогой одежде Себа, лежащей горой у его ног, разрезанной на кусочки. Подумал о том, как использовал ножницы, чтобы искромсать все, с чем не справлялись когти.

Он подумал о свитере овсяного цвета, без сомнения, висевшем на неподходящей для этого вешалке в шкафу Джона.

Моргнул.

Он поднялся на ноги.

Моргнул.

Взял в руки кухонные ножницы.

Моргнул.

Вот он у подножия лестницы, ведущей в комнату Джона.

Моргнул.

Моргнул.