Тейрин купил ему коня. Настоящего, новенького сатфика. Сольф обошёл его по кругу несколько раз, заворожённо разглядывая детали.

Стальной конь гордо смотрел вперёд, приподняв мощное копыто. Свет анкай-ядра, установленного в корпус, просачивался сквозь пустые глазницы и между листами жёсткой обшивки.

На его лбу Сольф нашёл метку виры. Выемка явно была частью отливки. Она выглядела грубо и отдалённо напоминала синтатин: хитросплетение угловатых форм, без символов или букв.

— Управлять умеешь? — спросил Тейрин.

Сольф растерянно покосился в его сторону.

— Тебя не затруднит?..

— Касаешься чуть выше метки, вот тут, — Тейрин со вздохом показал, как нужно класть ладонь. — И задаёшь направление. Один палец — шаг, два — быстрая иноходь, три — рысь, четыре — галоп. Если стоишь внизу, как я сейчас, путь указывается двумя пальцами, но темп — только медленный шаг. Он будет двигаться, пока ты держишь руку на остове. Попробуй.

Аккуратно коснувшись холодной шеи, Сольф уверенно повторил одно из движений-команд. Сатфик плавно прошёл вперёд и остановился, как только он убрал руку.

— Без жилы плодородия?

— Конечно. Это не приручение. Настоящие узы можно создать только с именным сатфиком, сделанным под конкретного человека.

Заглянув в сияющий голубой глаз, Сольф улыбнулся.

— Всегда было интересно, почему они выглядят как лошади, если полностью искусственные.

— Секреты их создания охраняются посерьёзнее тайн Тандема. Скорее всего для анкай-ядра важна конструкция. Им удалось создать имитацию движения лошади, и для других форм искажение не применимо.

Рассказывая об артефактах, Тейрин будто забывал обо всём — мрачный туман, окружающий его, испарялся бесследно, и проступала совсем другая сторона личности. Он улыбался и энергично жестикулировал. Жаль, правда, эффект был недолгим.

В пристройке стоянки он прикупил топлива — с десяток светящихся голубых бутыльков, тщательно упакованных для использования в пути. Забросив сумку на плечо, Тейрин отсчитал деньги и вышел к дороге, дожидаясь, пока Сольф сам выведет сатфика.

— Не забывай забирать анкай-ядро. — Дождавшись у поворота, Тейрин открыл лючок в основании шеи стальной лошади и вытащил небольшой, тускло сияющий шар. Сатфик тут же замер, горящие глаза погасли. Тяжёлая голова медленно опустилась к груди.

Сольф заглянул в лючок. Внутри была выемка и желоб для заправки жидкостью. Отдав ему ядро, Тейрин раскупорил бутылку и залил порцию анкай.

— Столько хватит на день-другой.

— Ты закупился так, будто собираешься добраться до границы Двускалета.

— Про запас, — пожал плечами Тейрин. — В погонях полезно.

Отодвинувшись, Сольф осмотрел застывшую, стальную фигуру — теперь она могла показаться жуткой.

— Не боишься их?

— Кого, сатфиков? — Взяв из его руки анкай-ядро, Тейрин случайно задел пальцы. Сольф с удивлением поймал вспышку волнения, растерянность. Тейрину не нравились прикосновения? Или это с непривычки?

— Нет, не боюсь, — невозмутимо сказал он. — Они мне нравятся больше, чем живые лошади. Практичные, не устают. И умереть не могут.

Тейрин вернул аркай-ядро в лючок. Сатфик снова ожил и выпрямился, готовый к бесконечному труду.

Они двинулись по широкой улочке, огибающей торговый район. Здесь суетился совсем другой контингент: простые жители, прогуливающиеся в поисках товаров первой необходимости.

— Ты не волнуешься. Даже по сторонам не смотришь, хотя тебя недавно пытались убить, — заметил Сольф, наслаждаясь размеренным постукиванием копыт металлической лошади.

— Привык, — пожал плечами Тейрин. — У адильеров много работы в Юледене. Даже у тех, кто не имеет отношения к боевому отряду.

— Чем боевой занимается, когда не нужно защищать город?

— Бьют морды или догоняют тех, кому надо их набить, во главе с подразделением ищеек. Ничего особенного, но только здесь они никогда не уходят всем составом…

Вернулись к середине дня. Солнце поднялось в зенит и теперь щедро заливало улицы, заставляя изнемогать от жары. На подходе к дому Тейрин ускорился и перескочил крыльцо прыжками. Сольф оставил сатфика во дворе и вошёл следом.

Тейрина он нашёл на пуфике в углу.

— Не люблю солнце, — буркнул он, явно наслаждаясь прохладной тенью.

Сольф аккуратно сложил сумки с накупленным добром.

— А оно тебя — да.

Закатив глаза, Тейрин вытащил из кармана щепки стрелы и задумчиво взвесил их в ладони. С окрашенного древка осыпалась яркая синяя пыль. Изучив её под лучом солнца, Тейрин, словно ужаленный, рванул к лестнице на второй этаж. Уже стоя на середине, он оглянулся через плечо:

— Пошли. Только ничего не трогай.

Сольф постарался скрыть удивление и двинулся за ним.

Комната, в которую Тейрин его привёл, оказалась самой востребованной — даже двери не скрипели, хоть и выглядели изрядно потасканными.

Похоже, именно тут кипела настоящая жизнь. По сравнению с другими залами помещение было небольшим. Большую его часть занимали приставленные друг к другу столы. На дальнем стоял неопознаваемый агрегат, на других мерцали линзы, щипцы и прочие инструменты. У самого окна лежали бумаги — как попало, но исписанные вдоль и поперёк.

Сольф взглянул на записи и словно провалился в пространстве на неуловимую секунду. Вот, чья-то рука с пером скользит по листу, вычерчивая красивые закорючки. Пахнет пылью и каким-то эфирным маслом — от этого запаха всё время хочется спать…

— Не трогай, понял? — напомнил Тейрин, ссыпая щепки на свободную поверхность, и Сольф выпал из видения.

Грохнувшись на стул, Тейрин подтащил к себе лупу, с закреплённым осколком клёнзы, чтобы получше рассмотреть волокна дерева.

— Краска защищает от насекомых и проникновения воды. Наконечник обычный для истелитских боевых стрел. А вот перья…

— Что-то не так?

— Такие замедляют полёт.

Он приподнял перо повыше.

— Форма. Они тормозят стрелу. Оперение нужно, чтобы стабилизировать. Зачем замедлять?

— Чтобы управлять в полёте, — предположил Сольф.

Тейрин перевёл на него внимательный, острый взгляд.

— Ты что-то вспомнил или…

— Нет, сам подумай. Торможение и поток — способ изменить траекторию по желанию. Если стрела летит слишком быстро, человек на это не способен.

Медленно опустив щепки на стол, Тейрин откинулся на спинку стула.

— И она такого цвета именно для этого. Хорошо видно. Яркое, — добавил Сольф.

Лицо Тейрина не читалось, эмоция легла едва заметной тенью. Её можно было ощутить только через нить связи — он был… впечатлён.

— Что ж, похоже, ты и впрямь не безнадёжен. Допустим, стрела управляемая. Что это значит?

— В тебя стрелял опытный истелит, — предположил Сольф. — Это хуже, чем просто лучник. Может, наёмник?

— Возможно, но рано хвататься за первую же мысль, — спокойно осадил Тейрин.

Сольф не ответил.

— Ладно, потом разберёмся. Есть хочу — умираю.

Уже практически у самой двери Сольф остановился. Справа висела полная карта стран и морей, и отдельно — Юледена. Он провел пальцем вдоль самой большой улицы, по которой они шли сегодня.

— Рислоек… Рислоек, что это?

— Здание суда.

Сольф вздрогнул.

— Я был там. Очень давно…

Он закрыл глаза, вылавливая отчётливый образ. Большой зал с амфитеатром и пять людей на возвышении, рассматривающих его с ненавистью и холодом, как опасное животное. Рядом кто-то есть — дыхание поверхностное, голос срывается.

Голос. Этот голос — такой тёплый, родной и важный.

— Там был мой отец? — прошептал Сольф. — Мы… он пытался… оправдать меня.

— Тебя судили? Здесь, в Юледене?

— Да, похоже на то, — кивнул Сольф. — Но до того, как я стал… таким.

— Значит, ты вспомнил своего отца?

— Не его самого, его… голос и то, что он пытался меня защитить. Недавно мне снился сон, и, кажется, он тоже был там.

— А мать?..

— Нет. О ней — ничего.

— Что насчёт имен?

Сольф присмотрелся к полной карте. Над яркой точкой Юледена была изображена большая фигурная надпись — Митшаот. Стоило ей попасться на глаза, как голова взорвалась болью, настолько резкой, что он на секунду потерялся в пространстве.

— Ты чего?

Дома и названия, улицы, города, зоны, реки. Мелкое колотьё информации, как ледяная приливная волна, накрыла рассудок, заставив каждую клеточку тела содрогнуться. Чтобы не упасть, Сольф осел на стул, на котором недавно сидел Тейрин.

— Сольф?..

— Воспоминания, — попытался описать Сольф. — Что-то будто мешает собрать их воедино. Как будто…

Он поднял голову, с искренним непониманием уставившись на Тейрина.

— Кто-то их расщепил, отделяя одно от другого… чтобы не собрались больше никогда.

Тейрин присел напротив.

— Выдохни, — прошептал он. — Давай, глубокий вдох. Выдох.

Сольф почувствовал, как ощущение сходит, растворяясь в потоке другого, мягкого и успокаивающего.

— Голова болит?

— Немного.

— Посиди так.

Тейрин отошёл в дальний край комнаты и, порывшись в одном из шкафов, принёс какой-то свёрток. В нём оказалась неопознаваемая безделушка, похожая на маленькую шкатулку. Он приложил её к виску Сольфа.

Пульсирующая боль тут же отступила.

— Легче?

Сольф проморгался и случайно заглянул Тейрину в глаза. Тени, собравшиеся в уголках, углубляли их необычный, благородный серо-синий цвет. Не отводя взгляда, Тейрин аккуратно вложил в его руку вещицу.

— Возьми. Она неплохо снимает боль… и панику тоже.

И сразу выпрямился, отстраняясь.

— Я буду на кухне. Это… вниз по лестнице и справа, в конце коридора.

Когда он ушёл, Сольф сжал шкатулку и осторожно прочитал название снова.

Митшаот.

Ничего не случилось.

* * *

Тейрин готовил какое-то простое блюдо из овощей и мелко рубленного мяса. Сольф добрался до кухни, когда процесс был в самом разгаре. Приятный аромат витал в воздухе, как и руки Тейрина — над печью. Он справлялся очень ловко и легко, и следить за этим было так же приятно, как разглядывать дом. Этой части тоже было чем похвастаться перед неискушённым гостем: просторная кухня, совмещенная со столовой, могла вместить не меньше двух десятков человек. На стенах висели полки, заставленные самой разнообразной утварью. Коллекция специй могла сравниться с библиотекой: кажется, здесь было всё, что только можно добавить в еду.

— Невероятный дом, — не выдержал он. — Старый и при этом настолько красивый…

— Он не имеет ко мне никакого отношения, — признался Тейрин, небрежно раскладывая еду по тарелкам. — Моя семья жила в другом месте. А это просто пристанище. Подарили за согласие работать в Адинстве.

Когда перед ним оказалась дымящаяся порция, Сольф растерялся. Тейрин упал на стул напротив и, держа свою тарелку на весу, начал есть, почти не жуя.

— До вечера соберёмся и… ты что? Не хочешь? Если не хочешь, я могу что-то…

— Нет! Нет, я… — Сольф торопливо схватил вилку. — Просто удивился.

— Тому, что я способен что-то приготовить?

— Нет. Если бы ты не готовил, это было бы странно — ведь ты живёшь один и путешествуешь.

— Тогда?..

Сольф задумался, разглядывая содержимое тарелки.

— Просто я давно не ел.

— Не представляю, как вы вообще с этим живёте, — съехидничал Тейрин.

— Я вспомнил, почему был вынужден ждать, когда умру естественным путём.

Тейрин прекратил жевать и ухмыляться.

— Кто-то дал мне приказ, — продолжил Сольф. — «Ты никогда не причинишь себе вреда и не сделаешь ничего, что приведёт к мгновенной физической смерти».

— Давно?

— Да. Очень. Думаю, этот приказ один из первых, а может, и самый первый.

— Получается, они не имеют срока действия?

— Скорее всего. Но даже его может перебить новый.

— То есть мой?

— Да.

Тейрин задумался, мрачно уткнувшись в тарелку.

— И всё-таки… есть у приказов какие-то критерии?

— Ты хочешь узнать, как давать приказы, чтобы случайно их не дать? — уточнил Сольф.

— Само собой. Кому вообще… — он вдруг замолк и заёрзал на стуле.

— Важна воля. Решимость. Желание заставить выполнить действие. Можем попробовать, если хочешь.

— Не хочу.

— В любом случае, приказы передаются через жилу, поэтому простому человеку будет сложнее, чем магу. У тебя вряд ли получится сразу. Не стоит так переживать.

— И у тебя нет возможности отказаться? Или… ну… сопротивляться?

— Нет, никакой.

— А если приказ невыполним?

Сольф задумчиво перемешал содержимое тарелки.

— Такие и не выполнятся, скорее всего. Не помню, как это ощущается. Эти знания откуда-то из моей головы и всё. Могу предположить, что вещи в духе «разделись пополам» или «роди ребенка» ни к чему не приведут. Но владелец обладает огромной властью над разумом тоналя. Возможно, если дело только в моём сознании, ты мог бы заставить меня всё вспомнить хоть сейчас. Все ресурсы и силы пойдут на выполнение приказа.

Его исповедь расстроила Тейрина ещё больше. Чтобы как-то сгладить эффект от сказанного, Сольф отвлёкся на еду. Медленно, с ритуальной осторожностью, он попробовал кусочек и с изумлением уставился в тарелку. Яркий вкус раскрылся на языке пряностью специй.

— Ого. Вкусно…

Тейрин взглянул на него с сомнением.

— Обычная еда.

— Неправда. Действительно вкусно!

— Ты просто не пробовал по-настоящему хорошую стряпню. Или забыл, что пробовал, — он фыркнул, заметно расслабляясь.

Пожав плечами, Сольф продолжил есть уже без стеснения, постепенно привыкая и к обстановке, и к теплому вкусу домашней еды.

— Значит, ты не можешь причинить вреда ни себе, ни владельцу. И, если всё же решил что-то сделать… остаётся только ждать, когда иссякнут силы? — спросил Тейрин.

— Ты понял правильно. Стало быть, смерть возможна, но лишь от истощения. А истощение для такого, как я, это иной процесс. Долгий. Сопровождающийся разрушением разума и памяти.

Тон вышел каким-то гнетущим, неподходящим атмосфере. Какое-то время они ели в тишине.

— Звучит ужасающе.

— Я… боюсь вспоминать. — Сольф медленно отодвинул пустую тарелку. — Надеюсь, нам удастся разорвать связь до того, как это случится.

— В таком случае предлагаю как можно быстрее оправиться в путь, — согласился Тейрин.

Наблюдая за процессом сборов, Сольф мог воочию убедиться, что он часто покидал дом. Если заброшенность ещё можно было списать на нежелание вести хозяйство, то возможность за час собрать вещи для долгого путешествия могла охарактеризовать Тейрина намного ярче.

Замашки одиночки оказались настолько закостенелыми, что иногда он попросту забывал о присутствии Сольфа и вздрагивал, случайно натыкаясь на него где-нибудь. В такие моменты приходилось душить в себе любопытство.

Хотелось знать больше. Почему Тейрин живёт один, где рос, почему пошёл по стопам родных и стал адильером. Но он понимал, что время для таких бесед не настало — уровень доверия между ними оставлял желать лучшего.

— Поедем в ночь, — сказал Тейрин, сгрузив у двери сумки, имитирующие седельные, только из плотной, укреплённой кожи — на металлическом теле сатфиков любой материал стирался в разы быстрее, чем на боках обычных лошадей. — Тебе нужно что-то ещё?

— Немного информации?

Сольф ожидал, что Тейрин снова начнёт ворчать, но тот внезапно пошёл навстречу, хотя и заговорил так, будто зачитывает приговор:

— Пирсека. Небольшой город, перевалочный пункт для горожан и рабочего люда из провинции. Ехать недолго — меньше одного дня. Кто-то привёз туда кинжал, который никому не даётся в руки. Оставил в ночёвке и пропал. От него уже больше десяти человек пострадало — никто не понимает, в чём дело.

— Похоже на килладжей.

Тейрин заинтересованно склонил голову к плечу. После ситуации со стрелой он был готов слушать.

— Килладжеи — почти что именные мечи, — продолжил Сольф. — Ими тоже могут пользоваться только конкретные люди. Подходящие. Но, как правило, дело не в личности, а в намерениях.

— То есть у пострадавших нет подходящих намерений?

— Скорее всего.

— Ладно, опустим часть с моими возмущениями. Откуда ты знаешь?

Сольф потёр губы костяшками.

— В прошлом мне наверняка приходилось иметь дело с самым разным оружием. Вряд ли ты сможешь кого-то защитить, если понятия не имеешь, с чем имеешь дело.

— И ты раньше сталкивался с килладжеями?

— Скорее всего.

Как только солнце скрылось за линией горизонта, они загрузили сатфиков, заправили их анкай-ядра и вышли на объездную дорогу, ведущую к главным воротам Юледена. Закат розовым ореолом горел над пологими крышами и окрашивал светлый камень стен в сказочные, почти нереальные цвета.

Сольф увидел совсем другой закат. Тёплые искры, огненную полосу за деревьями. Вспомнил горечь. Леденящий душу холод с привкусом крови на языке.

Изломанное тело, полный страха взгляд. Слабое дрожание грудной клетки, красные приоткрытые губы, хватающие воздух.

«Я хочу жить. Пожалуйста, я так хочу жить…»

— О чём задумался? — Стоило им пересечь пропускной пункт, Тейрин демонстративно приказал сатфику ускориться и жестом предложил сделать то же самое.

В седле было очень комфортно. Неудивительно, что сатфики почти полностью вытеснили обычных лошадей: они, в отличие от живых версий, не уставали и держали равномерный темп. Можно даже читать в дороге — и смотреть вперёд не обязательно.

— Закат красивый.

— Ладно. Раз мы теперь временно в одной команде, может, расскажешь о себе то, что помнишь наверняка?

Сольф рассмеялся.

— Возможно, когда-то я был обычным человеком.

— А потом?

Перед глазами вспыхнуло нечто. Страшная, мучительная боль. Холод колодок. Чья-то тёплая ладонь на лбу. Колотящееся в груди сердце.

Не надо терпеть.

— Процесс преобразования был неприятным.

— Насколько?

— Я слишком мало помню, чтобы ответить честно. А врать не хочу.

Тейрин покосился в его сторону, слабо дёрнув уголком рта.

Когда сгустился мрак, единственными источниками света, помимо звёздного неба и щербатой луны, остались сатфики — их глаза и ядро светились достаточно ярко, чтобы выхватывать из тьмы часть дороги и всю область под стальным брюхом. Сверчки заголосили в полную силу. В лесу проснулись хищные ночные птицы.

— Ты что-нибудь помнишь о возможности контролировать… раны? — спустя какое-то время спросил Тейрин.

— Могу рассказать одну легенду.

— Вперёд.

Сольф хмыкнул.

— Однажды Арх влюбился в свою служанку. Они нашли человека, который переплёл связи между зеркальными телами особенным образом. Якобы, какой-то артефакт позволял Арху самому решать, что делить, а что оставить себе. Синяк, полученный на прогулке? Ерунда. Смертельная рана — вот когда нужен тональ.

— И кончилось всё плохо, да?

— Естественно. Он погиб, потому что не захотел использовать её по прямому назначению. А служанку казнили за то, что не смогла спасти своего Арха. С тех пор тоналям запрещено приближаться к Архам. Для них в замке есть специально отведённые покои и места, которые им можно посещать.

Сольф помолчал, вглядываясь в чистое звёздное небо.

— Это не должно тебя беспокоить, — добавил он. — Наш союз не будет долгим, и я уверен, за это время ничего страшного не случится.

— Как-нибудь сам разберусь с тем, что должно меня беспокоить, а что нет, — беззлобно огрызнулся Тейрин. — Вся эта история с ранами… это отвратительно.

— Те, кому дорога жизнь, так не считают.

— Она мне дорога. Но тело моё, и раны тоже мои.

— Просто не попадай в передряги, и всё будет хорошо.

Тейрин закатил глаза и отвернулся.

Дальнейший путь проходил в молчании — но, как ни странно, оно совсем не тяготило.

* * *

Ночёвка называлась «Мирное ухожье» и представляла собой деревянный двухэтажный дом с широкими крылечками, полированными ступенями и фигурными воротами. Это было место для любителей провести ночь с комфортом, в котором обычно удавалось и вкусно поесть, и с кем-нибудь уединиться. Высокие столбы с навершием из клёнзы, уводили к ночёвке практически с самого въезда в Пирсеку, так что она была обречена на популярность из-за удачного расположения и приятного, ухоженного вида.

Сольф не чувствовал усталости: он успел восстановить силы. Тейрин явно был привычен к отсутствию нормального сна, и тоже не испытывал никаких неудобств в дороге. Правда, утеплился сам и выдал Сольфу плащ с ворсистой подкладкой.

— Забери анкай, — напомнил Тейрин, соскользнув со спины сатфика.

Послушно вытащив ядро, Сольф последовал за ним к двери «Мирного ухожья».

Судя по тому, что хозяин появился на пороге после первого же стука, их ждали. Только вот, распахнув дверь, мужчина испуганно замер. Глаза у него были тёмные, цепкие, лицо покрыто густой рыжеватой бородой. Он создавал впечатление человека очень лёгкого, по-хозяйски открытого, но реакция казалась вопиюще странной.

Сольф перевёл взгляд на Тейрина. Он даже не хмурился, как это бывало обычно — не было никаких причин шугаться его сейчас. Или, всё же, настолько хреновая репутация?

— Адильер, предметник. Тейрин Орталесски, — невозмутимо представился Тейрин. — Показывайте, что у вас тут за беда.

— Д… добро пожаловать. Меня зовут Лагот, — осторожно отозвался мужчина. — А это моя дочь, Мабелла.

Сольф перевёл взгляд на девушку, поджидающую у длинной стойки. Она мягко улыбнулась ему, неосознанно пригладив чуть растрёпанные рыжие волосы.

— Это Сольф, — внезапно вспомнив про его существование, Тейрин махнул рукой. — Помощник.

— Рады, что вы нашли время приехать…

Пока хозяин ночёвки, запинаясь, рассказывал Тейрину, с чего всё началось, Сольф решил изучить обстановку. Судя по размерам столов, тут частенько собирались большие компании. В самом центре располагался особенно богатый стол для пирушек. В нём-то и торчал печально прославившийся кинжал.

— Вы не похожи на адильера, — сказала девушка, подкравшись к Сольфу. — Обычно они сшибают всё вокруг своими широкими плечами.

— Я пока не на службе. Значит, это и есть тот проклятый нож?

— Да, — Мабелла поджала тонкие губы. — Из-за него у людей начинались галлюцинации, будьте осторожны.

Сольф кивнул и прислушался.

Килладжей едва слышно пульсировал. Глухим, тихим звуком, похожим на медленный стук сердца. Рукоять приятно мерцала в мягком свете клёнзовых кристаллов. По всей её длине тянулась декоративная гравировка, тёмная, покрытая налётом. Миниатюрные виноградные лозы переплетались и закручивались вокруг маленького бордового камня. Сольф прижался щекой к столу, чтобы прочитать высеченные на лезвии слова.

— Эй! — Тейрин дёрнул его назад за шиворот, как кота. — Тебе же сказали, опасно приближаться!

— Магия такого уровня мне не навредит, — отмахнулся Сольф, закатив глаза. — Там есть надпись на кахими.

— Что?

— Кахими. Язык погибшего народа. На лезвии написано: для охотника, знающего свою руку. Возможно, кинжал может поднять только тот, кто уже отнял чью-то жизнь.

— Животного? Или человека?

— Я не уверен.

Они переглянулись. Тейрин шагнул к столу, но Сольф преградил ему путь, выставив ладонь.

— Мне приходилось косвенно влиять на чужую смерть, — признался Тейрин, недоверчиво поглядывая на его руку. — Просто попробую.

— После того, как опросим свидетелей. Кто-то мог запомнить человека, который сидел за этим столом. А ещё я могу неправильно интерпретировать значение фразы. Желательно найти эксперта.

— С поиском экспертов у нас в последнее время беда, — съязвил Тейрин, без агрессии отталкивая его ладонь. — Ладно. Сперва опросим людей.

Они покинули ночёвку и двинулись по наводкам Лагота, вдоль длинной ухоженной улицы Пирсеки, провожаемые настороженными взглядами. Судя по реакции прохожих, адильеров здесь видели редко.

— Значит, ты у нас и языки мёртвые знаешь? — невзначай бросил Тейрин, игнорируя нежелательное внимание к его персоне.

— Довольно поверхностно.

— Зачем такое всего лишь слуге?

— А вдруг потребуется прочитать надпись на каком-нибудь проклятом килладжее? — Сольф усмехнулся, накидывая на голову капюшон. — На тебя всегда так пялятся?

— Нет, — Тейрин неосознанно поправил небрежно расстёгнутый ворот форменного редингота. — Просто люди не привыкли.

Они пересекли длинную извилистую улицу с щедрым разнообразием цветочных декоративных стен и пышных клумб. Мимо промчались дети и женщины в лёгких шелковистых платьях и рубахах. Сольф разглядывал балкончики, с которых свисали хрустко-зелёные вьюнки…

— Что ещё ты знаешь? — спросил Тейрин, отвлекая его от любования красотами.

Сольф пожал плечами.

— Если вспомню что-то полезное, обязательно расскажу.

— Да, и желательно прежде, чем сделать что-то непоправимое. — Он помахал ладонью с печатью синтатин, которую на данный момент скрывала перчатка.

На то, чтобы опросить местных, ушло не больше часа. Никто не смог вспомнить лицо чужака. Все говорили, что был какой-то незнакомец, выглядел непримечательно, ни с кем не разговаривал, ничего плохого не делал. На таких обычно не обращали внимания. А зачем? Тейрин, судя по незаинтересованному тону, не очень-то надеялся добыть хоть какие-то полезные сведения. Намного больше его беспокоила общая странная оживлённость.

Они вернулись в ночёвку практически ни с чем — из всех опрошенных лишь мальчишка-подросток смог вспомнить, как незнакомец отъезжал на сатфике. И только потому, что ждал девушку у дома напротив.

Когда они подходили к крыльцу, дверь внезапно распахнулась и навстречу выскочил перепуганный Лагот.

— Мабелла! — закричал он. — Мабелла… пропала!

— А кинжал? — спросил Сольф.

— Тоже! — владельца ночёвки чуть ли не трясло от ужаса. — Я ушёл-то всего на полчаса! Кто-то, видимо, вошёл, пока меня не было! И забрал его! И её! Боже!

Сольф повернулся к Тейрину и заметил в его взгляде прохладный огонёк.

— Пожалуйста! — кинулся к ним Лагот. — Найдите её, прошу вас!

— Отправимся прямо сейчас, — заверил его Тейрин. — А вы лучше не покидайте ночёвку. Если Мабелла вдруг вернётся, ей может понадобиться помощь. И принесите мне её вещь. Вроде браслета или кулона.

Подбадривающе хлопнув мужчину по плечу, он подтолкнул его обратно к двери, а сам твёрдым шагом направился к оставленным за оградой сатфикам. Сольф молча наблюдал, как Тейрин копается в сумке, потом ритуально наматывает плетёный шнур на запястье. На конце шнура поблёскивала конструкция из двух маленьких клеточек, одна внутри другой. В последней мерцал прозрачный камень.

— Что ты делаешь?

— Ускоряю поиск.

Лагот принёс им несколько лент для волос. Тейрин протянул одну из них сквозь прутья клеточек и, кивнув на прощание, двинулся куда-то в сторону леса.

— Это одна из твоих вещиц? — заинтересовался Сольф.

— Ага, камень-помощник, — размыто пояснил Тейрин. — Усиливает восприимчивость. Сейчас я чувствую её, как собака. Нам сюда.

Они торопливо обошли несколько дворов. Затем свернули к узкой лесной тропинке — Тейрин нахмурился, постоял у холма и направился в чащу. Сольф шёл за ним след в след.

Пока они бродили между деревьями, окончательно стемнело. Мрак навалился на Пирсеку резко, в окнах домиков разгорелись искры света. Цепочки клёнзы засияли в полную силу. Сольф вытащил из сумки анкай-ядро, чтобы подсветить дорогу. Яркие синие пятна легли под ноги, подкрасили траву и тяжёлые ветки.

Мабелла не смогла уйти далеко. Они обнаружили её возле небольшой полянки-привала. Под тенью деревянной декоративной сетки с поломанными ячейками стояли два пенька и стол, обвитые плющом. Возле стола росло дерево, под которым она и нашла укрытие.

— Мабелла, — позвал Тейрин. — Ты цела?

Девушка мелко дрожала, прижимаясь спиной к стволу. В её руке блестел кинжал. Пальцы побелели от напряжения.

— Я не могу его выбросить, — глотая слёзы, прошептала она. — Не могу отпустить, не могу… он говорит… он…

Тейрин вышел чуть вперёд, вынуждая Сольфа держаться позади.

— Что он говорит?

— Чтобы я… сделала это! Чтобы я убила отца, что… я не могу! Не хочу!

Она заплакала навзрыд, глядя на них испуганно и умоляюще.

— Что именно ты не хочешь? — медленно подкрадываясь к Мабелле, Тейрин развёл руки, показывая, что он безопасен.

— Причинять боль, — внезапно голос девушки упал, превратившись в хрипловатое сипение. — Я не хочу… он просит меня причинить боль, а я… я просто хотела отнести его подальше от моего дома! Но я не могу… не могу!

Сольф положил ладонь на плечо Тейрина.

— Я знаю, что нужно делать.

Внимательные глаза блеснули в темноте.

— Мабелла… — Сольф повернулся к девушке и убрал анкай-ядро. — Ты уже причиняла кому-то боль, да? Однажды?

Новая порция всхлипов была достаточно ёмким ответом.

— Ты убила кого-то, — чуть жёстче сказал Сольф.

— Я не хотела! Я была ребёнком и не понимала! Я не… Мне сказали, что он этого заслуживает… все поверили...

— Причины сейчас не важны, — Сольф качнул головой. — Ты не сможешь выпустить из руки килладжей, пока не ранишь кого-то. Иначе он сведёт тебя с ума.

Он стал небрежно закатывать рукав.

— Ты что творишь?! — схватив его за локоть, зло прошипел Тейрин.

— Хочу помочь ей освободиться.

— С чего ты взял, что это сработает?

— Пока я не ошибался, верно?

— А я должен просто поверить тебе на слово?

— Тейрин, чем дольше она находится под влиянием, тем меньше в ней остаётся человеческого и разумного.

— Ты собираешься дать ей себя ранить?

— Даже если не сработает, на мне всё заживёт быстрее, чем на ком-либо ещё.

Тейрин держал его крепко, практически причиняя боль.

— Что если она потеряет контроль?

— Ты будешь начеку.

— Сольф…

— Тейрин, сейчас мы можем либо спасти её, либо убить. Других путей нет.

Он вывернулся из крепкой хватки.

— Доверься мне, ладно?

Тяжело сглотнув, Тейрин схватился за меч и одарил перепуганную Мабеллу суровым взглядом, но больше ничего не сказал.

Присев напротив, Сольф стянул с плеча сумку, вытряхнул её содержимое и положил рядом. Затем осторожно огладил мелко дрожащее, напряжённое девичье запястье.

— Послушай меня. Как только почувствуешь, что килладжей тебя отпускает, брось его в сумку.

— Но... но… я не могу… нет…

— Не бойся. Я справлюсь. И ты тоже.

Мабелла пронзительно всхлипнула. Покрасневшие губы кривились от страха.

— Я не хочу…

— Так надо. Всё будет хорошо.

Девушка всмотрелась в его лицо и, нахмурившись, осторожно кивнула. Килладжей жадно лизнул кожу, медленно и неровно опускаясь вниз. Мабелла перестала дрожать и заворожённо, будто в трансе, надавила сильнее. Сольф сглотнул и сжал зубы.

В глазах Мабеллы зажёгся бессознательный холод. Лезвие вошло под углом — Сольф обхватил локоть, заставляя себя терпеть. Кровь густыми чёрными каплями покатилась вниз.

— Теперь… отпусти его. Давай же.

Рука девушки задрожала, лезвие в ране тоже. Сольф резко выдохнул.

Нить, соединяющая его с Тейрином, словно заледенела — этот странный холод обжёг сильнее, чем острая боль от килладжея.

— Сольф, хватит, — не выдержал Тейрин.

На лбу Сольфа выступил пот. От боли рука онемела, горячая пульсация отдавала в плечо. Мабелла тяжело дышала, словно ей хотелось вонзить кинжал глубже. Потом она посмотрела на Тейрина и с болезненным стоном разжала пальцы.

Килладжей выскользнул из раны, окропив кровью кожу, траву и ткань платья Мабеллы.

Сольф горько усмехнулся.

— Ты молодец.

Тёмная алая дорожка казалась чёрной в тусклом лунном свете.

— Мне так жаль, — прошелестела Мабелла. — Я видела смерть, я думала, что смогу просто выбросить его… но… но…

— Ты смогла взять его. Это уже кое о чём говорит.

Внезапно Тейрин сжал его плечо. Забыв о присутствии Мабеллы, он вытащил из сумки бутылёк с заживляющим составом и бинт. Сольф удивлённо отступил.

— Что ты делаешь?..

— Ты издеваешься, да?

— Нет, я…

— Приподними руку.

Сольф решил не спорить.

На сосредоточенно-серьёзном лице Тейрина гуляли холодные блики. Щедро полив рану жидкостью, он повернул её к свету. Собравшись было повторить легенду о том, что на тоналях всё заживает быстро, Сольф неожиданно напоролся на быстрый, злой взгляд.

— Ни слова, иначе я за себя не ручаюсь.

Осторожно убрав кровь, Тейрин стал методично, размеренно накладывать бинт. Слой за слоем. Сольфу оставалось только растерянно наблюдать за его действиями, не дыша и не двигаясь. Чувствуя его покладистость, Тейрин успокаивался, и движения, сначала рваные и торопливые, смягчались.

— Почему ты так смотришь?

— Обычно, когда что-то происходит, я начинаю вспоминать, но сейчас… ничего. Пустота.

Прежде чем его отпустить, Тейрин проверил повязку на прочность.

— Видимо, раньше ты не делал таких глупостей, — тон его голоса звучал очень необычно, с оттенком угасающего волнения. — Или?..

Это странное «или» повисло в пустоте, и Сольф не нашёлся с ответом. Он коснулся повязки, ощущая шершавую мягкость материала и неприятную боль под тканью.

— Слушай, мне плевать, кто ты там, тональ или ещё кто. Кровь у тебя такая же, как у людей, — выпалил Тейрин.

Вещи, которые Сольфу пришлось вытряхнуть, он побросал к своим. После чего повесил на плечо сумку с килладжеем. Стараясь не обращать внимания на слабость в ногах, Сольф помог Мабелле подняться. Она уже успокоилась, но не могла скрыть разочарования.

— Мне так жаль...

— Ничего страшного не случилось… У тебя не было шансов.

— Простите, — беззвучно шепнула Мабелла.

Тейрин неодобрительно покачал головой.

— Я пойду впереди. Не отставайте, а то ещё заблудитесь — хватит уже приключений на сегодня.

Луна равнодушно смотрела им вслед.

* * *

Лагота обманывать не пришлось. Пока они бродили по лесу, он успел в мельчайших подробностях придумать историю похищения дочурки, не забыв про часть со спасением несчастной из лап бандита двумя благородными адильерами. И даже свежий бинт приплёл. Пока он костерил несуществующего чужака, Мабелла смущённо молчала, уткнувшись в кружку с горячим вином.

Они решили отправляться утром, поэтому Лагот выделил лучшую комнату, предназначенную для небольшой семьи, с камином и несколькими кроватями.

— Ну, это того стоило… — пробормотал Сольф, осмотрев уютные хоромы. Он всё ждал, когда терпение Тейрина кончится — не мог же он просто забыть о случившемся.

Его хватило ровно до того момента, как за ними захлопнулась дверь.

— Больше никогда не смей так делать.

— Как?

— Так, — он указал на свежую повязку Сольфа. — Бездумно и глупо!

— Ты прости, но жизнь девушки была на кону. Килладжеи такого рода крайне опасны. Если владелец недостаточно силён, жесток и опытен, он неминуемо проиграет. Если бы мы медлили, она пострадала бы намного сильнее.

На челюсти Тейрина выступили желваки.

— Ты считаешь свою жизнь менее ценной.

Сольф пожал плечами.

— Не важно, что я там считаю. Ты разве не понял? Всё мое существование к этому и сводится.

Тейрин угрюмо замолк. Но молчал он недолго.

— Что если бы она не смогла остановиться?

— Я чувствовал, что она сможет.

— Чувствовал? — едко переспросил Тейрин. — Может, ты ещё и даром предвидения обладаешь, и тебе просто нравится смотреть, как я…

Удивлённо подняв голову, Сольф уставился на Тейрина, как на умалишённого.

— Постой, из-за чего конкретно ты сейчас злишься?

— Из-за тебя! Здорово, что в этот раз мы смогли помочь, но что насчёт других способов?

— Отрезать ей руку или убить её? Не думаю, что они лучше.

Тейрин потёр веки пальцами и вдруг сменил тон на сдержанный и упрямый:

— Как рана?

— Тейрин, это ерунда. Правда.

— Если кому-то больно — это не ерунда, ясно? Просто ответь.

— Ноет, но терпимо. Спасибо за… твои вопросы.

Только когда Сольф улыбнулся, Тейрин, наконец, расслабился. Сделав круг по комнате, он присел на край постели.

— Значит, она недостаточно хороша, чтобы владеть этим килладжеем?

Сольф тоже сел, задумчиво потирая шею.

— Да. Детские бесчинства, даже убийство по неосторожности, это всё не то. В целом, жестокий ребёнок может вырасти в сострадательного человека. А этому килладжею сострадательный не нужен.

— Кто, по-твоему, подходит?

— Тот, кто убивал неоднократно. Тот, кто знает, каково это — отнять жизнь. Конечно, не обязательно тот, кто получал удовольствие от насилия. Охотник, который знает свою руку — думаю, речь идёт об опытном воине.

Они помолчали, обмениваясь многозначительными взглядами.

— И всё-таки, у неё получилось его унести. Другие даже притронуться не смогли.

— Брать его в руки с намерением выбросить — затея крайне глупая.

Серьёзный взгляд Тейрина скользнул по предплечью Сольфа и поднялся к лицу.

— Как быстро заживают свежие раны?

Сольф зачем-то поправил кромку повязки. Она была уложена очень аккуратно: Тейрину явно не раз и не два приходилось бинтовать других людей и, видимо, заботиться о пострадавших от опасных артефактов.

— Ночи должно хватить.

— Я не понимаю. Ты очень много знаешь об оружии, кое-что из истории, и при этом ничего не помнишь о себе. Как такое возможно?

— Может быть, оружие меня интересовало? Как и история. А себя я помнить не хотел.

Это прозвучало неожиданно печально. Заполнило тишину, заглушило все звуки. Сольф почувствовал, что проседает под давлением любопытства. Ему начинало нравиться быть закреплённым, интуитивно-услужливым. Или он разучился блокировать связь.

Впрочем, закрываться от Тейрина просто не хотелось.

— Даже свои цели?

— Можешь придумать мне цель и приказать её достичь, — рассмеялся Сольф.

Шутка Тейрина не впечатлила. Отмахнувшись, он направился в ванную комнату, готовиться ко сну.

— Не смей прикасаться к кинжалу, — донеслось откуда-то из-за деревянной двери.

Сольф покосился на окровавленную сумку.

Тихий пульс тёмной энергии откликнулся на его внимание, но больше никак себя не проявил.