Цзян Чэн пришел в себя от громкого смеха. Он лежал, связанный по рукам и ногам, на чем-то мягком и как будто немного…. липком. Открывать глаза не хотелось, приглядываться — тоже. Последние воспоминания подкидывали ему какие-то совершенно безумные картинки — странное восьмиглазое и восьмирукое существо появилось в комнате Цзинь Лина, а до этого к нему в дом пробрался странный улыбчивый мужик, напомнивший в очередной раз о загадочном Вэй Ине — символе его фантасмагорических перемен за последние сутки.

Уродливая брошь, лежавшая в кармане, даже через ткань обжигала кожу.

— ...как ты вообще догадался, что у тебя есть доппельгангер? — спросил знакомый голос. В мыслях снова появился тот паукообразный уродец.

— Он сам к нам приходил, — мрачно ответил кто-то. — А потом трусливо сбежал и позапечатывал двери в их мир.

Паук рассмеялся.

— Дай догадаюсь, ему тоже нужен был твой ненаглядный учитель?

Ответом ему стало молчание, но от него Цзян Чэну вдруг стало очень неловко лежать или вообще дышать.

— Ну, все-все, — проворчал паук, — мне он вообще даром не дался. И почему все меня подозревают в том, что я хочу украсть их любимых?

— А это тогда что?

— А это не любимый, — усмехнулся паук, — это просто дорогой брат.

Что?.. Брат?..

Цзян Чэн был превосходным актером и умел держать нужное выражение лица даже в самых стрессовых ситуациях, но невыносимо сильно хотелось непонимающе хмуриться и задумчиво потирать подборобок. Что за хуйню они вообще несли? Пока эти двое задушевно обсуждали какую-то Вэнь Цин и причины ее неудачи, Цзян Чэн варился в ужасе и попытках хоть как-то объяснить для себя сложившуюся ситуацию. Он снова был под кайфом? Это случалось всего несколько раз за всю жизнь, он даже подсесть не успел — звездная карьера в этой стране не давала времени, даже чтобы повидаться с племянником. Но ощущения все равно запомнил очень хорошо. Так как? Почему?

— Три паучьих лаза, — сказал паук и зашелестел чем-то. — Тут, тут и тут. Рекомендую войти через этот, а через этот выйти. Третий сделали в самой труднодоступной пизде, чтобы точно не обнаружили. Вот карта.

— Твои слуги постарались как следует, — заметил важно незнакомый голос. — Надеюсь, они все уже мертвы.

— Даже не сомневайся, — паук хмыкнул. — Где весь арсенал, который ты готовил для встречи? Ты передумал делать из него человеческую свинью?

— Нет, — проскрипел голос. — Но это займет слишком много времени. И потребует слишком частых отлучек.

Паук рассмеялся, и Цзян Чэну захотелось врезать ему изо всех сил. Этим смехом паук неприкрыто высмеивал своего собеседника за нежелание превращать кого-то в человеческую свинью. Маньяка за одни такие мысли надо было обходить за версту, а он балагурил.

— А как же месть за покушение на учителя? Или ты боишься, что кто-нибудь еще попытается его похитить?

Второй голос тянул с ответом, а потом проскрипел:

— Боишься ли ты хоть кого-то, Сюэ Ян?

Сюэ Ян! Цзян Чэн сглотнул тихо, вспоминая красивого мужика, пробравшегося в дом, и его пространные речи о том, что какого-то Сюэ Яна оскорбляет то, что Цзян Чэн был дорог некому Вэй Ину, которому уже хотелось въебать за все хорошее. Как минимум за тупую ноющую боль в затылке.

Ну и за вот это все.

— Да есть кое-кто…

И снова эта глумливая интонация. Какая-то очень знакомая манера общения… И в этот непростой час Цзян Чэн, поражаясь самому себе, одновременно испытывал страх и гнев. Просто на грани фантастики.

— Удачи, — сказал паук под внезапно усилившийся порыв ветра. А затем его голос прозвучал над самым ухом Цзян Чэна. — Я знаю, что ты не спишь.

Цзян Чэн вздрогнул и резко дернулся в сторону, прочь от голоса и от паука, который навис над ним.

— Будь я человеком, то легко повелся бы на твое сонное личико, — паук ухмыльнулся, и выглядел он при этом уже нормально — никаких лишних рук и глаз, белая кожа приняла нормальный оттенок. В целом его можно было спутать с обычным человеком.

— Кто ты?

— Сюэ Ян, — представился Сюэ Ян, улыбаясь. Однако мастеру конспирации хотелось посоветовать спрятать такие клыки или не светить ими лишний раз, если он и правда стремился походить на нормальное существо.

— И что тебе надо от меня? — спросил Цзян Чэн. Руки затекли и болели, а сам он, оказывается, лежал на блядской паутине. На ложе из паутины, закрепленном между бамбуковых стеблей! На высоте пары метров. И вся эта конструкция невыносимо напоминала огромный гамак.

— Конкретно от тебя — ничего.

— От Вэй Ина, да? — кисло уточнил Цзян Чэн. — Кто он хоть такой? Я его не знаю, но он меня уже заебал.

Сюэ Ян пофыркал и сел напротив, скрестив ноги.

— Это он сам тебе расскажет, когда придет спасать тебя.

— С чего ты вообще взял, что он придет? Мы незнакомы с ним.

А про брата — полная херня. У него никогда не было братьев, только сестра, его дорогая Яньли.

— Вы люди, такие глупые и ведомые, — вдруг сказал Сюэ Ян. — В вас ни капли силы, только плоть и душа, вас даже есть не очень вкусно, — он поморщился. — Тебе почистили мозги, но это вообще не моя забота. Просто лежи здесь и жди.

Сюэ Ян спрыгнул на землю, и сеть, растянутая между бамбуковыми стеблями, опасно качнулась. Цзян Чэн загнанно оглянулся, осматривая странный темный лес — его словно накрывал купол из паутины, а землю устилал ковер из ярко-красных цветов.

— О, это ты! — прозвучал внизу голос Сюэ Яна. На землю что-то шмякнулось, и резко завоняло кровью.

— Забирай, — сказал кто-то. Цзян Чэн узнал в нем недавнего собеседника, который хотел отомстить кому-то за своего учителя. Только вот интонации его звучали… по-другому.

— А твой мир?

— Он тоже мне не сдался, — тут же отозвался собеседник. — Делай с ним, что пожелаешь.

— Вот спасибо, — этот мерзкий Сюэ Ян наверняка опять улыбался. — А то ты, как я посмотрю, мозги из головы забрал. В теле демона — это один из важнейших органов.

— Мне нужны были его воспоминания, — сказал собеседник.

— Не забудь про шрамы.

— Уже залечил, — собеседник вдруг усмехнулся, и у Цзян Чэна спина покрылась мурашками. Это прозвучало так угрожающе и жутко и так непохоже на их первую беседу, словно к Сюэ Яну вернулся уже совершенно другой человек. Или нечеловек.

Теперь Цзян Чэн не мог сказать наверняка.

Он определенно галлюцинировал. Наверное. Он не был уверен.

И еще этот тупой Вэй Ин. Кто это вообще был? Почему из-за него Цзян Чэн теперь болтался хуй пойми где, в паутине посреди бамбукового леса и слушал странные диалоги.

В любом случае, Цзян Чэну не терпелось повстречаться с ним и наконец-то дать по ебалу.

Невыносимо воняло кровью.

***

Дядя Цзян когда-то говорил, что врать было нехорошо. Он сказал, что и сам порой этим грешил, но никогда — в больших масштабах. Чем масштабнее ложь, тем сложнее будет ее скрывать потом. Тем сильнее будет вонять, как только правда откроется.

Паровозик правды, дымящий неловкостью и внутренним мандражом, на полной скорости катился по склону, и Вэй Ин оттягивал этот момент, как мог.

— Ваша задача, блистательный Цзэу-цзюнь, была войти в дом, молча схватить Цзян Чэна и унести его в Глубины, — резюмировал Вэй Ин. — Зачем вы предложили ему собрать вещи?

Зашкаливающее уважение к Лань Сичэню, уважаемому дракону, потомку Инлуна и хорошему старшему брату, не позволяло Вэй Ину сейчас сорваться на мат, хотя очень хотелось как следует проораться, а потом схватиться за волосы. Лань Сичэнь, который вежливо прождал Цзян Чэна в гостиной, поднялся следом через пару минут после того, как его голос затих на втором этаже. На втором этаже он тоже никого не обнаружил — ни Цзинь Лина, ни Цзян Чэна, зато в уголке одной из спален приметил тонкую нить паутины и чертыхнулся впервые за несколько лет своей праведной возвышенной жизни в Облачных Глубинах. Цзинь Лина он отыскал быстрее, попросил заранее прощения и без спроса увез в Гусу.

— Он пошел звать Цзинь Лина.

— А Цзинь Лин был у другого дядюшки в гостях, — вздохнул Вэй Ин и сильно зажмурился. Он энергично потер виски: спокойный анализ ситуации никак не удавался.

— Я прошу прощения за столь роковую ошибку, — поклонился Цзэу-цзюнь с виноватым выражением лица. — Так как Цзян Чэна все же похитили по моей оплошности, я готов приложить все усилия, чтобы это исправить.

И при этом Вэнь Нин отобрал у него весь алкоголь, пытаясь аргументировать свой отвратительный поступок чем-то разумным!

Лань Чжань, молчавший все это время, просто молча достал гуцинь и начал играть успокаивающую музыку — только она не позволила Вэй Ину нервно засмеяться: обсуждение плана по спасению Цзян Чэна уже начало превращаться в цирк, хотя Лань Чжань, конечно, делал потрясающее дело — помогал Вэй Ину обрести душевную гармонию.

Лань Сичэнь мирно пил чай.

— Итак, — сказал Вэй Ин, когда музыка стихла. Лучше, конечно, не стало — с нежной мелодией душу Вэй Ина покинуло нежное равновесие. Музыка, в отличие от алкоголя, к сожалению, выветривалась слишком быстро.

Ну и мысли об их текущем положении стали отрезвляющими:

— Цзян Чэна похитили, Сюэ Ян хочет, чтобы я нашел ему душу Сяо Синчэня, и Вэнь Нин куда-то спрятал бутылки.

— Он придет сюда? — спросил Лань Чжань. — Засада?

…и вот тут наконец они подошли к обязательной, но нежелательной части программы. Вдали звучало как поступь рока: чух-чух-чух. Вэй Ин, как в истории с рожками, придумал речь и даже разок зачитал ее, чувствуя себя как минимум долбоёбом, а сейчас не помнил ни слова. Вэнь Нин, мрачный и тихий, которого только сегодня посвятили в тайну, вынес из архивов на веранду объемную вазу.

— Он не придет сюда, — ответил Вэй Ин. — Я должен прийти к нему.

— Разве вы уже можете покидать магазин? — Лань Сичэнь, безупречный, во всем белом, указал рукой на дерево, которое все никак не цвело, и наткнулся на нечитаемый взгляд Вэй Ина.

— Нет, не может, — вдруг ответил Лань Чжань тихо. Вэй Ин перевел на него умоляющий взгляд. К ощущению, что он долбоеб, прибавилось еще и ощущение, что он мудак. Уверенность Лань Чжаня в том, что Вэй Ин «не может», была вполне объяснима — он не сказал. С другой стороны, Вэй Ин был тоже кое в чем уверен, а теперь сомневался.

Вэй Ин один раз дал обещание, разнеженный спокойной атмосферой и алкоголем, и Лань Чжань был пьян тогда. А на следующий день он заявил, что ничего не помнил.

Либо он чего-то не понимал и снова неверно считывал эмоции.

Вэй Ин указал на вазу, стоявшую у него за спиной.

— Господа и господа, перед вами ваза, которая когда-то принадлежала легендарному Бай Ци.

Оба Ланя смотрели на Вэй Ина с напряженным ожиданием, наверное, думая, что сейчас Вэй Ин расскажет, как кто-нибудь особо мучительно погиб в этой вазе, а потом вознесся, или не вознесся, но энергией боли наполнил вазу магическими свойствами.

Но нет. Ваза была хорошей урной. Столько лет прошло, а выглядела как новая.

— Не вижу на ней следов магии, — признался Лань Сичэнь.

— А их и не должно быть, — Вэй Ин пожал плечами. — Вы можете открыть крышку и посмотреть.

Лань Чжань и Лань Сичэнь чинно поднялись со своих мест и подошли к вазе. Вэй Ин не двигался, кажется, даже не дышал. Крышку осторожно положили на пол. Кто-то ахнул тихо, кажется, это был Лань Сичэнь, а потом зазвучали спокойные удаляющиеся шаги.

Вся ваза была до краев заполнена цветами яркого фиолетового оттенка. Зрелище поистине чарующее. Они лежали так уже второй год и не вяли — Вэй Ин проверял. И он, как последний идиот, каждую ночь глядел на свое дерево и высматривал бутоны, пробившиеся сквозь иллюзию, срезал их, а потом прятал в вазу, до того как встанет солнце. Дерево, как воплощение его силы и отречения, фонило магией — магией Вэй Ина, а потому тоненькая, как вуаль иллюзия на нем вообще никак не ощущалась.

Причин этому представлению было несколько, помимо банальной лени и отвращения, — у него увеличится число заказчиков, к которым он станет ходить сам и никак не наоборот, а среди них порой бывали такие личности, что и представить страшно было. Вэй Ину не хотелось сплетен и шепотков, тупых пересудов, почему хозяин магазина, полностью уподобившийся межмирью, решил остаться в изоляции.

Ему пришлось бы оправдываться перед каждым духом и гремлином, а он не хотел этого.

Как будто им всем было не насрать, в самом деле!

Ну, а если без шуток — то на первом месте в списке причин стояла самая настоящая трусость. Вэй Ин просто не был к этому готов. Он, как и любой другой человек, оказавшийся в такой ситуации, первым делом воспринял бы возможность выходить как шанс вернуться в свой мир. В этом мире Вэй Ина не существовало, но все же он хотел увидеть алтарь сестренки, поглядеть на Цзинь Лина и на Цзян Чэна, конечно. От Вэй Ина никто не отказывался, его никто не проклинал и он не лежал погруженным в инфернальный сон столетиями, дожидаясь, пока тебя разбудят починить магазин.

Он сам от всего отказался. И сделал это так решительно, что любой, даже самый малюсенький шаг назад означал бы для него душевный крах.

Вэй Ин боялся сорваться и навредить кому-нибудь своей тоской по человеческой жизни.

Вэй Ину так нравилось быть человеком, хотя он давно уже им не был. И ему так нравился магазин. И столько вины, столько раскаяния он готов был выплакивать перед Цзян Чэном.

Вэй Ин правда собирался потом выйти — может быть, лет через двадцать. Когда жажда оттяпать у кого-нибудь судьбу взамен отданной своей наконец-то утихнет.

***

Лань Ванцзи быстро свернул свой побег из магазина в ту комнату, в которой они недавно беседовали с Вэй Ином. Не стоило так стремительно уходить, время не то. Стены теплого персикового оттенка, пустота и тревожные мысли — сейчас стоило это скомбинировать, уложить и прийти к Вэй Ину, чтобы все спокойно обговорить. А Вэй Ин, как всегда, предпочел молчать до последнего.

Это печалило Ванцзи.

В комнату робко постучались, вошли, не дождавшись ответа, и перед Лань Ванцзи сел немного потрепанный Вэнь Нин, видимо, чтобы серьезно говорить.

Лань Ванцзи внимательно посмотрел на него, готовый слушать.

— Извините, что нарушаю ваш покой, — сказал Вэнь Нин и неловко улыбнулся. — Видите ли, я решил, что вам стоит об этом знать, а господин Вэй сам вам вряд ли расскажет об этом.

Неприятная дилемма.

Лань Ванцзи, как и всегда в подобных ситуациях, пошел на конфликт с самим с собой. Он балансировал на тонкой грани между эгоизмом и желанием держать комфортную для Вэй Ина дистанцию. В этот раз на сторону ликующего эгоизма встало еще желание помочь Вэй Ину.

— Видите ли… — Вэнь Нин вздохнул. — Чтобы получить силу магазина, нужно полностью отречься от своей предыдущей жизни. Это значит, что все люди, которые знали Вэй Ина, забыли о нем, все его вещи исчезли, все воспоминания о нем стерлись или изменились. А еще. Вэй Ин буквально вырвал свою судьбу и отдал ее другому человеку.

Кому — хотелось спросить. Но в свете недавних событий ответ напрашивался сам.

— В Европе таких существ называли вампирами, — тихим голосом заметил Лань Ванцзи. Вэнь Нин удрученно вздохнул и кивнул.

— Вы поняли, к чему я клоню.

— Да.

— Он по природе, скорее, ближе к цзянши, — сказал Вэнь Нин. — И голод его не связан с физическим насыщением. Говорят, у слепых обостряются другие чувства, а у господина Вэя его слепота привела к тому, что он просто чувствует судьбы других людей, даже не присматриваясь к ним. Он описывал это…

— Как громкий голос, — кто-то сказал с другой стороны двери зловещим тоном, — который будничным тоном рассказывает мне, что этот человек собирается делать в ближайшие пять лет.

Лань Ванцзи посмотрел на свои колени.

— Как на собеседовании.

— Да, наверное. Никогда не был на собеседовании, — Вэй Ин распахнул дверь и недобрым взглядом прикипел к Вэнь Нину. — Сначала паукан, теперь ты. Это что, бунт? Заговор?

Тот невозмутимо пожал плечами:

— Гуманитарная помощь, — сказал как непонятливому ребенку, встал и технично удалился. Вэй Ин ошарашенно смотрел ему вслед.

— Кому мне теперь доверять? — прошептал он трагично, а потом перевел взгляд на Лань Ванцзи. — Тебе?

Да, хотелось сказать тому. Поделись. Только больше не тащи это один. Скажи, поделись. Я помогу.

— Откуда ты узнал про жажду? — спросил Лань Ванцзи, глядя ему в глаза. — Она работает в пределах магазина?

— Нет, — Вэй Ин подошёл к нему и уселся рядом, практически соприкасаясь плечами. Лань Ванцзи, несмотря на то, что ситуация становилась критической и все стремительнее набирала обороты, не позволял себе забывать — тонкая ткань кимоно, горячая кожа и личное пространство. Он немного отодвинулся под тихое «Ох» от Вэй Ина. — Магазину нужно, чтобы я сидел без судьбы, уподобился серому межмирью и самому магазину, — Вэй Ин бросил на Лань Ванцзи странный взгляд. — Чтобы ни один из артефактов, приносимых мне, не мог повлиять на меня. Ведь как мы знаем, главная задача любого артефакта — прочертить новую линию в судьбе его обладателя. Даже если она маловажная.

— А если создать артефакт, который не меняет судьбу?

— Ну, тогда он ничего делать не будет? Или попросту окажется очень плохим, — Вэй Ин фыркнул. — Одно из двух.

Они пару минут просидели в тишине.

— Я сейчас пойду к Сюэ Яну, — строгим тоном сказал Вэй Ин. — Но потом мы с тобой обязательно поговорим обо всем.

Лань Ванцзи кивнул — он только поднял взгляд на Вэй Ина, а уже почувствовал себя разбитым. Тот смотрел так отчаянно, будто всю жизнь прожил и не знал, что для открытия пластиковых бутылок есть крышечки, а потому резал горлышко кухонным ножом. А тут появился Лань Ванцзи и сказал: вот тут покрути.

— Как ты понял? — выдохнул Лань Ванцзи.

— Я сделал один шаг за ворота и тут же, — сознался Вэй Ин, — и увидел девушку, которая в будущем станет известной журналисткой. Ее ожидала блистательная карьера и счастливая жизнь, — его голос дрогнул. — Я будто десять лет ел один пресный хлеб, а потом резко почувствовал запах свинины, приготовленной в глиняном горшочке с пряностями. Я сбежал обратно в дом, и больше никогда не думал о том, чтобы идти за порог.

Лань Ванцзи помолчал, осмысливая услышанное, а потом кивнул.

— Я понял. Спасибо.

Вэй Ин тут же подскочил, сверкнув голыми коленками и вынудив Лань Ванцзи отвести взгляд.

— Я вернусь, и мы поговорим! — выпалил он взволнованно. — Хорошо?

…с другой стороны, уверенность Вэй Ина в том, что Лань Ванцзи позволит ему пойти в одиночку, фрустрировала. Он поднялся следом, нашел взглядом глаза Вэй Ина и сказал, своим тоном не подразумевая компромиссы:

— Я пойду с тобой.

— Нет, — заупрямился Вэй Ин. — Он тебя не пустит.

— Это не проблема, — заверил его Лань Ванцзи. Он вполне мог зайти сам. В конце концов, дракон он или где? Более того, Сюэ Ян был сам по себе личностью очень неприятной, но Лань Ванцзи больше злило то, что эта неприятная личность свободно приходила к Вэй Ину, свободно втягивала его в подозрительные авантюры и с легкостью шла на физический контакт.

А теперь использовала доброту Вэй Ина ради своих выстраданных планов.

Вэй Ин безотрывно смотрел ему в глаза.

— Нет, — сказал он мягко. — Не волнуйся, правда. Я спокойно поговорю с пауканом, мы все решим, а потом вернемся с Цзян Чэном.

— Это Сюэ Ян.

И ласковое «Паукан» сильно мешало Вэй Ину рассмотреть за неудачной привязанностью опасного демона.

— Я знаю, кто он, — вздохнул Вэй Ин, пожевал задумчиво нижнюю губу. — Я слишком расслабился, общаясь с ним, да?

Лань Ванцзи безжалостно кивнул, и Вэй Ин понуро ссутулился.

— Я понимаю, — он посмотрел в сторону и ахнул, выпучив глаза. Вэй Ин указал на что-то неведомое, напугавшее его, пальцем. И Лань Чжань ничего до это не чувствовал, как он мог что-то пропустить? Он среагировал мгновенно, всматриваясь напряженно в пустой угол.

Рядом с ухом раздался влажный звук, по щеке мазнули теплые губы, и Вэй Ин просто… сбежал, хлопнув дверью.

В углу, конечно же, ничего не было.

Лань Ванцзи выскочил следом, ориентируясь на суматошное «Прости!», глухой стук и тревожное «Ой!», произнесенное Вэнь Нином. Выбежав на улицу, он помог сбитому с ног Вэнь Нину подняться. Вэй Ина уже нигде не было, а магазин спокойно пустовал без своего хозяина и даже не схлопывался.

Лань Сичэнь мирно пил чай.

Иллюзия, скрывавшая ранее крону, теперь не поддерживалась присутствием Вэй Ина. Она спала, открывая взору роскошное, пышущее глубоким фиолетовым цветением дерево, и от этого зрелища у Лань Ванцзи замирало сердце.

На щеке горел поцелуй.

— Брат, — сказал тихо Лань Ванцзи.

— Иди за ним, — благословил тот. — Только обязательно свяжись со мной, если нужна будет помощь.

— Конечно.

***

Вэнь Цин никогда не препятствовала его алкоголизму. Говорила, что его жизнь была в его руках, и уходила разбираться с делами. Никакой жизни у него, по правде говоря, и не намечалось, а то, что Вэй Ин тогда называл алкоголизмом, вряд ли таковым являлось.

К Вэням он приходил раз в месяц, немного общался с А-Нином, у которого уходили годы на восстановление после беспробудного сна, и шел читать все, что попадалось в библиотеке под руку и не было помечено знаком: «Осторожно! Магия». Однако две особенные книги были зачитаны практически до дыр. Одна рассказывала об истории Вэней после отречения от всего другого мира: их буквально вытеснили на границу между мирами, и половина семьи погибла, а половина скрылась. Они возвели себе дом, и единственный способный заклинатель в их семье — юный Вэнь Нин, открытый новым мирам и познаниям — помог удержать это дом на границе между миров. Это был первый раз, когда он на долгое время отключился, — слишком много сил требовалось на такую магию. Дом постепенно разрастался, и Вэни годами обитали в нем, научившись уживаться с инфернальными соседями. Они также открыли в себе возможность работать с магическими предметами, даже самыми коварными, так как без судьбы для них не было никакого риска в этом.

Вэнь Нин редко просыпался. Он помогал преображать дом, укореняться на границе в пространстве, а потом лежал без сил в состоянии, напоминающем кому. Вэнь Нин так прожил не одну тысячу лет — дом успел сформироваться как магазин, обрести полусознание, чтобы определять хозяев и правила, которым надо было следовать. Вэнь Нин, умный мальчик, изначально для заселения выбрал пустошь, которую практически не затрагивали даже случайные магические потоки, и постепенно концентрировал в этой точке силу.

Вэни даже не удивлялись собственному долголетию — они приходили в мир людей, где их никто не помнил, а потом уходили — и их забывали. Вэй Ин тогда спросил Вэнь Цин, почему же он не забыл их после первого визита, и получил вполне логичный ответ — потому что сам пришел.

Магазин стал их пристанищем и клеткой.

Но особенно Вэй Ина в этой истории пугали подробные описания того, как вся Поднебесная стаскивала в огромные костры все, что было связано с Вэнями, и ритуально жгла. Каждый вслух произнес слова отречения, и этим они задействовали сильнейшую магию, которая в итоге повлияла и на них тоже.

Вэй Ин со своей посадкой дерева ещё легко отделался.

Вторая книга, которую Вэй Ин мог цитировать по памяти, рассказывала об Инлуне и его потомках. Об их повадках. Привычках. Книга была объемной и очень интересной — Вэй Ин, например, любил ту часть, которая рассказывала про рожки, про их высокую чувствительность и про хвост.

Но одного факта там не было — переносимость человеческого алкоголя у белых драконов из семейства Лань была нулевой. Вэй Ин не мог точно сказать, как обстояли дела с выпивкой из других миров, но человеческий по сути подслащенный и разбавленный спирт выбивал из них любую разумность.

Выяснилось это, конечно же, опытным путем. Не факт, что в своей семье именно Лань Ванцзи стал первопроходцем, да и Вэй Ин сам посчитал, что выносить такой факт на обсуждение было спорной затеей.

Но он просто не мог без смеха и умиления вспоминать тот вечер. Вэй Ин и сам был пьян до розовых чёртиков, потому что, черт возьми, мертвые никогда не отмечали дни своего рождения, но дни смерти — вполне. Он поднял кувшин за Вэнь Цин и выделил себе пять минут на то, чтобы обо всем пожалеть и пожалеть самого себя, конечно же. Лань Чжань тогда сильно припозднился после работы и пришел уже ближе к семи, а уходить ему надо было в восемь

Вэй Ин, который боялся, что Лань Чжань и вовсе не придет, очень обрадовался его появлению, но вставать встречать ленился. Просто попросил Вэнь Нина привести его в обеденную. Лань Чжань, как и всегда, пришел не с пустыми руками, вежливо сел напротив и принялся молчать. Даже не сказал дежурно:

— Вэй Ин.

А молчал. Молчал!

— Хочешь выпить, — сразу решил предложить Вэй Ин, не разбираясь в причинах и следствиях.

— Хочу, — вдруг ответил Лань Чжань, и Вэй Ин осоловело хлопнул глазами. А потом рассмеялся и протянул Лань Чжаню кувшин. — Ну что ты смотришь? — снова заулыбался Вэй Ин. — Бери и пей прямо из горла. Чашки лень доставать. Ты же не боишься косвенных поцелуев со мной?

Мысленно Вэй Ин уже наругал себя за чересчур тупой и наглый вопрос. Он ожидал, что Лань Чжань отпрянет или попросит другое вино, а тот вдруг ухватился за протянутый ему кувшин и от души хлебнул, приложившись губами к горлышку. Вэй Ин, зачарованный внезапным зрелищем, не моргал до тех пор, пока Лань Чжань не поставил кувшин обратно на стол.

Толстой кожей обрастает, не без гордости подумал Вэй Ин, научился частично игнорировать тупые вопросы и бессмысленные подколы.

Эх.

На лице Лань Чжаня не дрогнул ни один мускул. Выглядел он как человек (дракон), которому предложили лампу с джинном в обмен на мешок золота, а в конечном итоге подсунули торшер с криво нарисованным на нем диснеевским персонажем.

— Ну ты силен, — протянул Вэй Ин пораженно.

Лань Чжань, видимо, тоже не ожидавший такого эффекта, кивнул, а потом закатил глаза и отключился, с размаху въебавшись лбом в стол, под чужое удивлённое оханье. Стол, не выдержав такого напора, треснул ровно пополам, но продолжил стоять на месте. Видимо, вся эта невероятная конструкция из пьяного Лань Чжаня и несчастного стола, войдя в резкий контакт, обрела непостижимый уму баланс и держалась на честном слове.

В ночи, когда ярко светила луна, Вэй Ин хохотал так громко и яростно, что у него на глаза выступили слезы.

Вэнь Нин, сидевший у алтаря сестры, только грустно вздыхал — он был вынужден прервать свой ежегодный отчет о том что произошло, как они жили и чему научились из-за назойливого шума.

Через пару минут все стихло, и Вэнь Нин наконец смог резюмировать:

— В общем, сестренка, как видишь, у нас все более-менее в порядке.

В этот момент Вэй Ин сидел на корточках рядом с Лань Чжанем и осторожно тыкал того в плечо.

— Лань Чжань. Лань Чжань, ты все-таки решился остаться у меня на ночь?

— Нет, — тихо отозвался тот, не открывая глаз и не шевелясь.

— Не могу понять, в каком ты состоянии, — веселым тоном заявил Вэй Ин.

— Я в порядке, — заверил его Лань Чжань и рывком выпрямился. Через секунду стол, который, видимо, ебал это все, с треском развалился на две равные половины.

— Я вижу, — Вэй Ин захихикал. — Абсолютно трезв? — на всякий случай уточнил он.

— Я в порядке, — настойчиво повторил Лань Чжань.

— Хорошо-хорошо! — Вэй Ин поднялся и с грустью посмотрел на обсыпанный щепками пакет с выпечкой, который потерпел крах вместе со столом. Выпечка наверняка чувствовала себя хорошо, но Вэй Ин был сейчас слишком пьян, чтобы спокойно отнестись к занозе в пальце. На фоне поломанного стола. Лань Чжань, кажется, проследил взглядом, куда Вэй Ин пристально смотрел, и элегантно упал на колени, чтобы взять бумажный пакет и деловито отряхнуть его.

— Лань Чжань, — вздохнул Вэй Ин.

— Они из другого места, — сказал Лань Чжань как будто немного… взволнованно? и повернулся к Вэй Ину, протягивая ему пакет. — Но брат сказал, что там вкусно.

Там… вкусно. Без какой-то видимой на то причины Вэй Ину стало очень неловко.

— Ладно.

Вэй Ин просто прижал к груди пакет, и Лань Чжань нахмурился.

— Ешь, — попросил он.

— Потом, — сказал Вэй Ин и подступил ближе. — Хочешь на веранду? — спросил он. — Сегодня ночью достаточно тепло, так что…

— Ты оденешься?

— ...Я не замерзну в таком виде, — устало вздохнул Вэй Ин. — Опять запричитал! — он взял Лань Чжаня за рукав и повел за собой, не встретив вообще никакого сопротивления. — Мне нормально, Лань Чжань.

Лань Чжань не ответил, но он на мгновение выпростал руку из хватки Вэй Ина, и на плечи тому лег пиджак.

— Мое условие, — сказал Лань Чжань, и Вэй Ин рассмеялся.

— Принято.

На веранду, правда, пришлось взять с собой пару подушек, чтобы не сидеть на холодном дереве.

— Не знаю, бывает ли у драконов простатит…

— Не бывает.

— Ты не можешь знать наверняка! — возразил Вэй Ин, усаживая Лань Чжаня на подушку. О святые небожители, почему он сейчас выглядел как от обиды дувший губы ребенок? Вэй Ин широко улыбнулся. — Не хочу, чтобы ты стал первым драконом с простатитом, Лань Чжань… поэтому побережемся!

Лань Чжань больше не пил и вежливо отказывался от вина, от чая, от воды. Он просто сидел рядом и смотрел на Вэй Ина. И Вэй Ин, которому следовало уже остановиться, поглядывал на него в ответ, с каждым осторожным взглядом отмечая для себя все больше деталей — на висках блеснули белые чешуйки, светлого оттенка глаза и вовсе пожелтели, и…

Вэй Ин разулыбался, глядя на красивые белые рожки.

— Трудно контролировать себя, Лань Чжань? — спросил он.

Тот сглотнул шумно и резко отвернулся, алея ушами, будто его поймали на чем-то постыдном.

— Да.

— Не волнуйся так, — боком Вэй Ин с подушкой подполз к нему, — я больше не буду нападать на твои рожки.

Лань Чжань посмотрел на него решительно, и черт побери, как завораживающе он выглядел с такими глазами — яркими, желтыми, с продолговатыми зрачками.

— Напади, — предложил он.

Вэй Ин моргнул удивленно, а потом засмеялся.

— Это звучит как «попробуй, и я дам тебе пизды».

На лице Лань Ванцзи отобразился сложный мыслительный процесс.

— Я не могу дать тебе… ее, — наконец сказал он грустно. — А надо?

— Ну, хватит, Лань Чжань! — засмеялся Вэй Ин еще пуще прежнего. — Ты все можешь.

— И ты неправильно читаешь мои интонации.

— Возможно, — признал Вэй Ин. — Я, честно говоря, очень пьян. А как надо было правильно?

Лань Чжань молчал добрые несколько секунд, и за это время его хорошенькие розовые ушки остались такими же хорошенькими и розовыми, только заострились немного. Он обхватил горячими пальцами правое запястье Вэй Ина и водрузил себе его руку на голову. Прям промеж рогов.

Шлеп.

— Трогай.

Вэй Ин, не сдерживая улыбки, пальцами огладил каждый из рогов, гладких и теплых, пока Лань Чжань фыркал и мелко дергал головой — наверное было щекотно.

А какие мягкие у него были волосы.

— Я бы хотел увидеть твою истинную форму, Лань Чжань, — сказал Вэй Ин, сжимая в кулак и убирая руку. — Помню, как ты маленьким дракончиком прилетал сюда с братом, и ты был таким милым, ах! — Вэй Ин улыбнулся. — Должно быть, сейчас ты вымахал.

— Да.

— Хочу посмотреть! — заканючил Вэй Ин. Он, к своему удивлению, уже пристроил свою голову Лань Чжаню на плечо. Было неудобно, потому что роста они были почти что одинакового, шея затекала, но одновременно с этим Вэй Ину было… так тепло и уютно!

— Я могу показать тебе в Гусу, — сказал Лань Чжань, не отстраняясь, — когда ты сможешь выходить, приходи, пожалуйста, в Гусу. Я покажу.

— Ладно, — согласился Вэй Ин, умиротворенно закрывая глаза.

— Вэй Ин.

— М-м-м?

— Только ты трогал мои рога.

— Прости, — виновато улыбнулся Вэй Ин. — Надеюсь, твой избранник потом не будет против, что я-а-а-а-а-а-ах… трогал, — он широко зевнул, — а то… я читал, как из ревности убивали даже друзей, которые случайно задевали. У вас рога — это такое, самое важное. Кому попало не доверишь.

— Это да, — согласился Лань Чжань и осторожно положил руку ему на плечо, чтобы придержать — Вэй Ин засыпал и постепенно расслабленно оседал.

Печальным болезненным утром после этого стыдного эпизода Вэнь Нин рассказал, что в половину девятого вечера Лань Чжань молча передал ему спящего Вэй Ина, а сам отправился домой.

Вэй Ин, вспоминая, в каком состоянии был Лань Чжань, и представляя, как он в таком виде пошел по улицам — рога, клыки, уши! — все еще людным даже ночью, побледнел и тут же принялся написывать ему.

Все ли было хорошо? Приставали ли к тебе таксидермисты??? Лань Чжань!

Полчаса, пока Лань Чжань молчал, Вэй Ин грыз ногти и волновался, ел подсохшие очень вкусные булочки и пил исключительно зеленый чай. А еще ему было жарко. Очень жарко! Какой постыдный пиздец он вчера там наплёл, а Лань Чжань ничего не сказал, даже не намекнул, что Вэй Ин вел себя как мудак.

Даже в Гусу пригласил!

О небожители, Вэй Ин не заслуживал такого друга как Лань Чжань. О большем даже и говорить не стоило.

Потом выяснилось, что Лань Чжань чувствовал себя хорошо и ничего не помнил, а Вэй Ин вздохнул с облегчением, но позволил себе немного погрустить по этому поводу.