Жил-был один страшный-страшный мальчик. Ну, как жил. То есть не то чтобы страшный-страшный. Да и не совсем мальчик.

Скорее, было так. Однажды на перепутье миров родился паук, который после долгого жалкого существования в страхе занялся каннибализмом. И прочими неприятными вещами. Мальчик, то есть паук, ценил себя больше всего на свете, и, например, за отрезанный палец готов был мстить во стократ. В этой истории ему никто не отрезал палец, но так он относился ко всему: за любую отданную вещь просил в десятки раз больше. А потому однажды довел свою любовь до самоубийства.

А еще жил-был мальчик, который был вовсе не мальчик, а демон, просто поначалу он не обрел своих демонических сил, а потому выглядел как обычный человеческий ребенок; и так он хотел любви, что до гробовой доски (в каком-то смысле буквально) привязался к первому же красивому человеку, который отнесся к мальчику с добротой.

И мальчик так сильно любил этого человека, что терпел от других вещи, за которые убил бы не задумываясь, достаточно долго. Убивать было запрещено законом. А потом ему надоело терпеть, поэтому он решил пойти по другому пути и встретил первого мальчика.

И жил еще один мальчик. И он какое-то время и правда был мальчиком из человеческого мира, был из плоти и крови, мог умереть в любую секунду от сквозняка, как это обычно происходило у людей. И этот мальчик настолько не любил себя и ставил себя ниже друзей и родных, что порой благими намерениями шел по прямой дороге в ад. Этот мальчик страдал от одиночества, как и первый мальчик, как и второй мальчик, а потому с точностью до соломинки мог определить в чужом взгляде одиночество.

А потом кирпич, кирпич, кирпич за кирпичом медленно, но верно образовывали ровную дорожку.

Однажды три мальчика познакомились друг с другом — процесс занял немало времени, но сплелся и закрутился, как волчок во сне.

Однажды все недооценили друг друга и переоценили себя.

Однажды Вэй Ин, один из этих трех мальчиков, задумался о том, что скрывается за самоотверженностью и пришел к выводу, что ничего хорошего там было найти нельзя. За ширмой тлел и дымил пиздец. Ширма развалилась, стоило выйти из-за нее, и реальное время, которое в разы медленнее текло в чужой душе, рухнуло, стиснув болью виски и зазвенев в ушах.

Если выражаться мягко, то было довольно неприятно. Разница в ощущениях была сравнима с тем, как легко и свободно можно сбегать по лестнице вниз, и насколько сложнее становилось, когда нужно по лестнице двигаться вверх. Но мягко никто выражаться не собирался, а потому Цзян Чэн изо всех сил завопил:

— А-а-а-а! — а потом он добавил. — Пиздец, что это за говно?!

Они вышли в абсолютную тишину, и вдалеке виднелась пламенеющая волна, которая, пожрав большую часть леса, медленно тянулась к последним нетронутым участкам. Огонь адского происхождения было невозможно остановить, пока он не уничтожит все здесь и не иссякнет сам.

Вэй Ин, держа в руках конец красной нити, перевел странный взгляд на далекое оранжевое мерцание. Он с нечитаемым выражением лица сделал шаг вперед к Цзян Чэну, который усиленно боролся с тошнотой и на всякий случай одной рукой прикрывал себе нос. Воняло немилосердно. Непонятные манипуляции со стороны Вэй Ина заставили его насторожиться.

— Что ты собираешься делать?

Вэй Ин сделал еще один шаг, подступив практически вплотную, а когда Цзян Чэн попытался дернуться в сторону, Вэй Ин, на секунду изобразив досаду, молча подхватил его на руки. Как принцессу.

— Что за хуйня!

В ушах засвистел ветер. Лань Ванцзи, огромная глыба с человеческим лицом, размеренно шагал рядом и шел с этим придурком практически нога в ногу, но при этом картина перед глазами менялась с поразительной скоростью.

— Это магия, — ответил Вэй Ин. И Цзян Чэна снова замутило.

Магия, возможно, выглядела круто, но Вэй Ин даже не предупредил, нес на руках, как невесту на брачное ложе, да и шел он в направлении огня — еще пара шагов, и они окажутся прямо посреди костра. Они тоже должны были ритуально самоубиться или что?

Цзян Чэн завопил матом.

Лань Ванцзи вдруг вырвался вперед, во всепожирающую стену пламени, мелькнув белой стрелой, и та будто бы неохотно расступилась, пропуская Вэй Ина со смертным на руках — в остатки беспокойного гибнущего леса. От ядовито-яркой зелени, вмиг окружившей их, болели глаза, под ногами расплывалось красное марево, и все это место, честно говоря, казалось еще более сюрреалистичным, чем бескрайняя чернота чужого сердца.

Как там говорил Вэй Ин? Физическая оболочка?

Их стремительный маршрут завершился так же неожиданно, как и начался. Вэй Ин и его Лань Ванцзи внезапно остановились как вкопанные, и Цзян Чэна поставили на ноги со словами:

— Ну вот мы и пришли.

Ну, конечно, подумал Цзян Чэн, оглядывая окружающую его картину. Как он мог поверить, что все закончилось? У него даже на мгновение в голове мелькнула мысль, что его несут из этого пиздеца обратно домой. Что за бессмысленная наивность?

Никто просто так его отпускать не собирался.

Во-первых, Цзян Чэн увидел знакомого ему мужика, который тогда пришел к нему домой спасать его от Сюэ Яна. И даже несмотря на то, что тогда Цзян Чэн не хотел от него помощи, потому что нихуя не понимал, мужик бы мог и получше справляться со своими задачами. Еще Цзян Чэн понял, что мужик был поразительно похож на белого дракона Лань Ванцзи, правда в отличие от глыбы, он обладал лицом, по которому с первого взгляда было заметно — улыбаться оно могло. Потом, правда, все стало объяснимо. Мужик, посмотрев на Цзян Чэна с мягкой улыбкой, перевел взгляд на Лань Ванцзи и сказал:

— Ванцзи!

А тот немедленно отреагировал:

— Брат, — и подошел к нему о чем-то тихо переговариваться.

Не очень-то и хотелось, честно говоря.

Еще одного персонажа Цзян Чэн немедленно опознал, потому что персонаж чуть не подарил Цзян Чэну смерть от разрыва сердца, а если бы Цзян Чэн не умер сам, то ему бы охотно помогли. Он — поразительно! — сидел посреди цветов очень грустный рядом с каким-то человеком в изысканных халатах с веером в руках и бросал на этого человека взгляды, полные тоски и сожаления. Человек с веером вид имел очень строгий и на взгляды никак не реагировал, но все равно в его поведении чувствовалось что-то такое… щадящее; даже не зная этого человека, он мог сказать, что обида — а это было ничем иным, как обидой — на Ло Бинхэ рано или поздно будет отпущена. Ебаная обида! И получалось, что если это один из Ло Бинхэ, тревожно подумалось Цзян Чэн, то второй человек… должно быть… тот самый учитель? Иначе почему этот психопат имел столь несчастный вид?

…хотя, кого это ебало. Пока стремление Ло Бинхэ крушить и убивать было нейтрализовано строгим взглядом учителя, Цзян Чэну было похуй на другие детали. Не свечку же этим двоим он собрался держать.

А вот еще один участник этого натюрморта… Цзян Чэн судорожно сглотнул, чувствуя, как от беспокойства потеет жопа. Еще один участник в своей огромной хтонической форме неподвижно лежал посреди красных цветов и обнимал ебаный скелет.

Ебучий! Блядь! Скелет!

Скелет тоже был в халате, как и Бинхэ, как и его учитель, как и брат Ванцзи. И даже как Вэй Ин. И только Ванцзи носил нормальные человеческие вещи, кроме Цзян Чэна. Затаившийся, блядь, дракон.

— Истлел, — сказал Вэй Ин, глядя на скелет. Сюэ Ян, который лежал застывшей горой рук, ног и жуткого серого тела, отреагировал на голос Вэй Ина и поднял свою жуткую голову, всматриваясь пристально всеми восемью хитрющими глазами. Уже успокоился. — Сюэ Ян, он ведь истлел.

Сюэ Ян безэмоционально улегся обратно и лбом прижался к белому черепу. Вэй Ин безбоязненно подошел к нему и сел рядом со скелетом с другой стороны. Лань Ванцзи напряженно следил за ним взглядом, готовый в любую секунду броситься защищать, и Цзян Чэн прекрасно понимал его тревогу — Сюэ Ян и в нормальном обличии не вызывал доверия, а тут он… ну просто пиздецово выглядел, если честно.

— Я провел поиски, — сказал Вэй Ин тихо. — Души Сяо Синчэня нет ни в одном из миров. А те осколки, что попали в твое сердце, ты давно пожрал.

Сюэ Ян, звуча как эхо сотен голосов, механически повторил следом.

— Пожрал…

— Они не выдержали твоей любви.

— Не выдержали…

— В любом случае, — почти шепотом закончил Вэй Ин. — Тех осколков, что попали тебе в сердце, не хватило бы на восстановление.

— Я знаю, — ответил Сюэ Ян, и черты его лица уродливо исказились, из уголков безумных глазах потекла черная и густая кровь. — Но я думал. Я думал, что ты сможешь найти еще, — он посмотрел на Вэй Ина с отчаянием. — Мне казалось, что ты можешь… — он вздохнул. — Можешь вернуть мне его.

Вэй Ин грустно усмехнулся и цыкнул:

— Он ведь отдал тебе это место.

Сюэ Ян отвёл взгляд.

— Я знаю.

— Ты, охуевший малец, даже не подумал предупредить меня об этом.

…да ты же отчитываешь его, как мамаша, вдруг понял Цзян Чэн. И охуел! Да мама за меньшие проступки устраивала ему нервотрёпки страшнее и эффективнее, чем это ласковое понукание. После такого Сюэ Ян не то чтобы будет задумываться перед доведением до самоубийства очередного любовника, он вдохновится на более изощренные убийства. Сюэ Ян, не выпуская скелета из рук, приподнялся и впился в Вэй Ина сумасшедшим взглядом.

— Ты жалеешь? — спросил он.

— О чем я должен жалеть? — язвительным тоном уточнил Вэй Ин. — Что прошел через мрак и ужас, только чтобы понять, что все было напрасно? А потом чтобы понять, что ты знал, что я столько времени проторчу там только, чтобы в итоге не получить? Что же ты мне раньше не рассказал все? — Вэй Ин выдохнул раздраженно. — Ты идиот, и я идиот. Конечно же, я жалею, что это выяснилось все так, паукан.

Сюэ Ян покачал головой и рассмеялся. Кровь теперь текла из его ушей, из-под ногтей, на огромных паучьих лапах трескалась кожа, и тонкие рваные полосы наливались черной кровью.

— Я не об этом! О бедный Лань Ванцзи, — сказал он, всхлипывая от смеха. Он был в агонии — очевидно, и наблюдать за его муками было странно и страшно. Цзян Чэн не чувствовал желания хоть как-то помочь ему — да и как он смог бы? Но картина сама по себе была ужасающей.

— О чем ты? — тихо спросил Вэй Ин.

— О дереве, — ответил Сюэ Ян, и тот вздрогнул, растеряв весь недовольный вид. — Когда ты не дал меня смести. А потом годами позволял жить в его ветках.

Вэй Ин в гнетущей тишине смотрел на него с минуту, и ответ на этот вопрос казался очевидным.

— Нет, — сказал он наконец. — Как я могу сожалеть об этом?

— Я убивал, — по-детски заупрямился Сюэ Ян.

— Это на твоей совести, — уверенно заявил Вэй Ин.

Сюэ Ян промолчал, но взгляда от Вэй Ина не отвел. Брат Лань Ванцзи, который с ровным лицом наблюдал за этой сценой, тихонько откашлялся, привлекая к себе внимание.

— Прошу прощения за вмешательство, — начал он вежливо, — но надо решить, как поступить с огнем. И… в общем решить, как поступить в этой ситуации.

— Никак, — мрачно сказал Вэй Ин и посмотрел на Ло Бинхэ. — Я ведь прав, мастер Ло?

Тот бросил быстрый взгляд на «учителя» и пожал плечами, ответив как в пустоту:

— Допустим.

— Как же мне это все дорого, — вздохнул Вэй Ин и встал, правда, перед этим он, немного поколебавшись, положил ладонь Сюэ Яну на голову, взъерошил волосы. Жест выглядел дерганным и неуверенным, и сам Вэй Ин выглядел таким… сконфуженным. Потерянным.

Он это заслужил, хотел сказать ему Цзян Чэн. Все, что потом с Сюэ Яном случится, — это только вина Сюэ Яна и вот этого Ло Бинхэ. Если он понимал правильно, что сейчас случится.

— И вот что с тобой делать? — спросил Вэй Ин горько.

— А что со мной делать? — оскалился Сюэ Ян, и из уголков его рта потекла кровь. — Я сейчас сдохну, а лет через пятьдесят это место снова станет пригодным для жизни. Я бы сказал тебе, где осталась еще пара целых пригодных паучьих лазов, но ты с парой блистательных белых нефритов и с хозяином Синьмо вряд ли пропадешь.

Вэй Ин снова замер, такой ужасно неловкий, он будто все силился сказать что-то, что помогло бы ему поставить правильную точку в его последней беседе с Сюэ Яном, но не мог подобрать слов. Сюэ Ян язвил, игнорировал нараставший шум огненной волны, но все смотрел на Вэй Ина и ждал от него чего-то.

— Я правда не жалею, — вдруг сказал Вэй Ин, и лицо у Сюэ Яна сделалось глупое.

— Я понял…

— Я не жалею, что спас тебя, — настойчиво повторил Вэй Ин. — Я жалею, что не догадался о том, что ты мелкий шкодливый говнюк. Или не захотел этого делать. И получилось то, что получилось.

Сюэ Ян разинул кровоточащий рот, и его огромное паучье брюхо вдруг разошлось пополам с отвратительным хрустом. Треск звучал все ближе, и Цзян Чэн взволнованно оглянулся раз-другой.

— А еще, — продолжил Вэй Ин, и голос его зазвучал еще громче. — Я не могу сказать точно, жалел ли Сяо Синчэнь о любви к тебе, — Сюэ Ян медленно прикрыл глаза. — И ты не жалей.

— Ты такой тупой, — сказал Сюэ Ян с ужасом в голосе, а потом надломленно рассмеялся. Попытался покачать головой, но каждый поворот дался ему с жутким хрустом. — Ты ведь ничем не лучше меня.

— Ничем, — согласился Вэй Ин.

— Хочу сделать тебе подарок.

— Я, пожалуй, обойдусь.

— У тебя нет выбора, старикан, — Сюэ Ян усмехнулся и сильнее прижал к груди скелет, враз как-то осунувшись. — Я уже сделал его. А теперь уебывай отсюда что ли.

Вэй Ин тоже это заметил и недобро сверкнул взглядом.

— Паукан. Что ты?..

— Эй, дракон, — вальяжным тоном Сюэ Ян обратился к Лань Ванцзи. — Ты ведь уже чувствуешь, что огонь через пару минут дойдет сюда уже, и готов валить, прихватив этого старикана?

— Прихватив Вэй Ина, — Лань Ванцзи вежливо поправил его. — Да, готов.

Вэй Ин, поняв, что оказался в меньшинстве, замотал головой, переводя взгляд с Лань Ванцзи на Сюэ Яна и обратно. Спрашивать его, конечно же, никто не собирался — у Вэй Ина было слишком много всего к Сюэ Яну, чтобы он вот так спокойно покинул его и ни на мгновение не засомневался и не поддался угрызениям совести.

Цзян Чэн, несмотря на то, что Сюэ Ян ему адски не нравился, тут был с ним согласен — пора было валить из этого места, потому что из-за незакрытых гештальтов Вэй Ина прогорать жопой никому не хотелось. Лань Ванцзи подошел к Вэй Ину, взял его за руку и, дождавшись неуверенного кивка, повел его прочь от Сюэ Яна, следом двинулись Ло Бинхэ с учителем, Цзян Чэн, скрипнув зубами, пошел с братом Лань Ванцзи, потому что один он отсюда вряд ли смог бы выбраться.

Вэй Ин постоянно оглядывался, сильнее цеплялся за Лань Ванцзи и выглядел совершенно безумным. Цзян Чэну не было жаль ни его, ни Сюэ Яна, но он искренне жалел всех тех, кто оказался рядом с этими двумя.

И себя тоже.

***

Брат тогда сказал ему не беспокоиться. Сказал:

— Ванцзи, все будет хорошо, не беспокойся, — а потом он улыбнулся и добавил. — Желаю тебе хорошо провести время.

Лань Ванцзи поблагодарил его за поддержку, потому что он и правда беспокоился и не был уверен, что все будет хорошо. Он впервые в жизни надел человеческую одежду, чтобы сойти за одного из людей, полностью спрятал за человеческим обликом свой драконий облик и спросил у брата, где можно было купить загадочных эклеров и денишей по пути к перекрестку миров, на котором расположился магазин. О любви к этим штукам Вэй Ин периодически заговаривал и все вздыхал, что хотел бы дать Лань Ванцзи попробовать их, а Лань Ванцзи, так уж была устроена эта вселенная, готов был принять из рук Вэй Ина абсолютно все.

Брат, глядя на его покрасневшие уши, понимающе улыбнулся.

— Вот зачем ты так оделся, — сказал он, и Лань Ванцзи опустил заблестевший взгляд. — Но, честно говоря, я не знаю, Ванцзи. Вероятно, где-то в мире людей? Но я всего три раза был в мире людей.

— Ладно.

Он в любом случае поблагодарил брата, потому что брат помог с одеждой, убрал ему красиво волосы, а потом дал еще и аксессуар, который он торжественно назвал кожаный портмоне и в который Лань Ванцзи положил деньги, мягкие и очень хрупкие с изображением какого-то гордого смертного на них. Брат сказал, что эти бумажки назывались купюры.

Ими Лань Ванцзи и расплачивался за найденные сладости.

Вэй Ин от его вида немедленно рассмеялся, умиленный, он щемяще ласковым движением пригладил Лань Ванцзи ткань пиджака на плечах. А тот, несмотря на непростые обстоятельства, преспокойно держал пакеты с эклерами и ждал объяснений.

— Ты так и пришел в магазин? — спросил Вэй Ин с ласковой улыбкой.

— Я шел по вашим улицам, — объяснил Лань Ванцзи, — и для этого мне нужен был ваш наряд, — он задумчиво осмотрел себя. — Но на меня все равно странно глядели.

Вэй Ин рассмеялся.

— Это потому что ты такой красавчик, — проворковал он и выхватил из рук Лань Ванцзи пакет. — Что там? — он немедленно сунул нос. — Сладости! — Вэй Ин счастливо рассмеялся, схватил Лань Ванцзи за руку и потащил вглубь дома, в ярко освещенную кухню, и Лань Ванцзи покорно шел следом и смотрел Вэй Ину в затылок.

— Красивое кимоно, — сказал он.

Вэй Ин поставил пакет со сладостями на стол и, разжав руку, повернулся резко к Лань Ванцзи.

— Я сам заказывал, — сказал он и кокетливо поводил плечами. То ли так было задумано, то ли так не было задумано, но с одного плеча ткань элегантно сползла, открывая взгляду белую незацелованную кожу и пару родинок, о которых Лань Ванцзи будет думать еще очень долго. — И ты запомнил слово!

— У меня хорошая память.

— А у меня не очень, — начал сокрушаться Вэй Ин. — Иногда забываю какие-то вещи, очень важные!

Он сел за стол, указал Лань Ванцзи на место рядом с собой, но тот сел напротив.

— Считается ли это невежливым — ходить без пиджака?

Вэй Ин покачал головой.

— Ты сейчас одет приличнее, чем я.

Я заметил, хотел сказать Лань Ванцзи, но так как волосы закрывали его полыхающие от смущения уши, он не был обязан давать какие-либо комментарии.

— Тогда я сниму.

— Валяй, — Вэй Ин вальяжно махнул рукой. — А я выпью.

— Вэй Ин.

Тот поморщился.

— О, я тебя умоляю, Лань Чжань.

— Разве алкоголь не вредит людям?

Вэй Ин пожал плечами, встал из-за стола и принялся шарить по полкам, кажется не находя того чего сейчас очень страстно желал.

— Вэнь Нин! — громко крикнул он, а потом обратился к Лань Ванцзи. — Люди по идее не должны быть привязаны к чертовому перекрестку для совершения магических сделок.

И правда.

Лань Ванцзи промолчал и посмотрел на вбежавшего в комнату Вэнь Нина: тот уже выглядел виноватым и все-все-все понимающим.

— Ты спрятал?

— Вот вы опять ведете себя, как алкоголик, молодой господин, — укорил его Вэнь Нин. — У вас зависимость.

Вэй Ин с мукой посмотрел в потолок и издал несчастный стон.

— Что мне тогда пить?

— Молоко? — несмело предложил Вэнь Нин. — Еще оставались кофейные зерна, молодой господин, могу перемолоть и сварить вам кофе.

— Я читал, что кофе — это тоже неполезно, — заметил Лань Ванцзи, и Вэй Ин посмотрел на него как на предателя. — Мне нравится молоко.

— Вэнь Нин, нальешь гостю молоко?

Вэй Ин, похлопав Вэнь Нина по плечу, стремительно вышел из кухни, и Лань Ванцзи, неуверенный в том, что он мог сделать не так и что он мог бы сделать вообще, замер, привстав со стула и уставившись Вэй Ину вслед.

Вэнь Нин вздохнул несчастно и опустился на место Вэй Ина.

— Он переживает непростые времена.

— И успокаивается алкоголем?

Вэнь Нин молча посмотрел на него с непереносимой грустью в глазах.

Понятно. Все было понятно.

— Он очень одинок, понимаете, — Вэнь Нин еще раз издал несчастный вздох, чисто по инерции. — Сейчас он общается только со мной. И с вами. И с пауком, который живет на дереве.

Лань Ванцзи, услышав тихое шевеление за дверью, попросил у Вэнь Нина достаточно громко:

— Налейте мне молока, пожалуйста. Или скажите, где его взять. Я сам налью.

Тот удивленно приоткрыл рот, с недоверием всматриваясь в серьезное выражение на лице Лань Ванцзи, но потом, будто поняв что-то, улыбнулся и встал.

— Есть миндальное. Хотите?

— Хочу.

Дверь с хлопком отъехала в сторону, и на пороге появился хмурый Вэй Ин. В руках у него были три кувшина с вином явно магического происхождения.

— Кто его делал? — спросил Лань Ванцзи. Вэй Ин, будто специально проигнорировал уже выдвинутый стул. Он сел рядом с Лань Ванцзи, закинул ногу на ногу и зашелестел пакетом, когда все три кувшина оказались на столе.

— Демоны обжорства, — Вэй Ин хмыкнул.

— Вэй Ин, — обеспокоенным тоном заметил Лань Ванцзи. — Нужно поесть перед этим вином.

— Я поем твой подарок, — сказал тот с улыбкой и вскрыл первый кувшин. Перед Лань Ванцзи на стол поставили стакан с миндальным молоком, и Вэй Ин прыснул со смеху.

— Серьезно?

— Я люблю молоко, — спокойно объяснил Лань Ванцзи и вытащил из пакета эклер, который тут же вероломно выхватили из его пальцев. Радостный Вэй Ин набил пирожным щеки и принялся жевать. А Лань Ванцзи, сделав вид, что это было в порядке вещей, невозмутимо вытащил еще один эклер для себя. Откусил небольшой кусочек, чтобы наконец-то попробовать.

Вэй Ин наблюдал за ним с сияющими от восторга глазами.

— Вкусно, — сказал наконец Лань Ванцзи, и Вэй Ин принялся хохотать.

— Лань Чжань! Лань Чжань, какой ты все-таки… — он всхлипнул и замолчал резко, уставившись странным взглядом на Лань Ванцзи, который смотрел на него и не дышал.

— Какой? — спросил тот шепотом, и Вэй Ин снова разулыбался, растеряв очарование момента.

— Невероятный, Лань Чжань. Разве ты можешь быть другим? Мотаешься ради меня в такую даль. Приносишь еду. И хоть ты не часто навещаешь меня, я всегда очень рад тебя видеть.

Вот. Как.

Сердце, кажется, пропустило удар.

Лань Ванцзи, конечно же, подумал о возможной реакции дяди. Тот никогда не видел Вэй Ина, но по определенным причинам терпеть его не мог, и всегда ярился, когда узнавал, что Лань Ванцзи снова собирался к этому-ужасному-смертному. А теперь Лань Ванцзи вдруг совершенно неожиданно для себя набрался смелости попробовать пожить век-другой в человеческом мире, чтобы не тратить много времени на перелеты между мирами, на поиски самых вкусных пирожных для Вэй Ина, ну, и просто… Чтобы всегда быть рядом. Брат наверняка порадуется, даст пару мудрых советов, потому что брат всегда радовался, когда Лань Ванцзи тянулся к другим созданиям. По крайней мере, с Вэй Ином так было. И — Лань Ванцзи мог со стопроцентной уверенностью сказать — с другими было бы так же.

А с дядей будет сложно. Дядя очень расстроится и, скорее всего, сначала покричит, а потом станет переубеждать.

— Я могу жить среди людей, — сказал Лань Ванцзи порывисто, отставил стакан с молоком в сторону и посмотрел на Вэй Ина с таким восторгом, какого сам от себя не ждал.

Вэй Ин, в этот момент пивший вино, поперхнулся и закашлялся. Его лицо покраснело и он принялся бить себя по груди свободной рукой.

— Что? — прохрипел он.

— Жить тут, — сказал Лань Ванцзи. — Чтобы я мог чаще к тебе приходить.

Вэй Ин выпрямился, глядя все так же ошарашенно, а потом выставил перед собой указательный палец, мол, погоди.

— Я правильно тебя понял?..

— Да.

— Нет, погоди, — Вэй Ин выдохнул и принялся лихорадочно тараторить. — Я правильно тебя понял, что ты решил обменять свой сказочный воздушный облачный восхитительный Гусу, расположенный так высоко, что не каждый небожитель может туда попасть, на жизнь тут? Среди людей. Вот этих вот стремных смертных, способных сдохнуть от любой фигни?

— Что такое «фигня»? — вежливо уточнил Лань Ванцзи, перед тем как повторять «Да». — Это болезнь?

Вэй Ин истерично расхохотался.

— Лань Чжань!

— Я серьезно, — сказал тот тихо, и Вэй Ин прекратил смеяться так же резко, как и начал. Он неуверенно покачал головой, будто этот жест действительно мог переубедить Лань Ванцзи, а тот просто кивнул. Один раз.

Вэй Ин схватился за вино и осушил кувшин за несколько жадных глотков. Прозрачные капли потекли по его подбородку, груди, попали на кимоно. Лань Ванцзи не смотрел и скромно отпил молока из своего стакана, представляя уже, что нужно будет сделать для переезда, что прочитать, что изучить. Стоило запомнить, что это молоко было миндальным, — Лань Ванцзи оно очень понравилось.

— Зачем тебе? — напряженно спросил Вэй Ин.

— Я хочу.

Вэй Ин вздохнул, озадаченно постучал указательным пальцем по подбородку.

— Если бы я тебя не знал, Лань Чжань, я бы сказал, что ты врешь.

— Я не умею.

— О, я в курсе, — Вэй Ин ухмыльнулся, и Лань Ванцзи засмущался.

Вэй Ин, всегда легкий на подъем, отказался поверить, что Лань Ванцзи действительно просто ради него согласился перебраться в скучный, невзрачный человеческий мир, полный отвратительных вещей, недостойных его священного внимания. Он вообще, кажется, не совсем понимал, что происходило, потому что также отлично знал — небесным драконам была не свойственна корысть. Зачем тогда Лань Ванцзи вообще решился?

— Мир людей ужасный! — стращал его Вэй Ин. — Полный жестокости и насилия. Бессмысленного! Потому что это человеческая природа, Лань Чжань, понимаешь. Она способна извратить все! Даже таких чистых и прекрасных созданий, как ты.

Чистых и прекрасных. Лань Ванцзи потупился, пытаясь подобрать правильные слова. Но в голове была завывающая пустота, в которой лишь звучало эхом: чистый и прекрасный… чистый и прекрасный… Вэй Ин думал, что Лань Ванцзи был чистым и прекрасным.

С неимоверным усилием пришлось отвести взгляд от голой коленки, мелькнувшей в разошедшихся полах кимоно.

— Я справлюсь, Вэй Ин, — заявил Лань Ванцзи и поднял на него серьезный взгляд. Вэй Ин заканчивал второй кувшин. Он страдальчески свел брови, и выглядел он при этом совершенно несчастным. — Не волнуйся обо мне, — Лань Ванцзи попытался его успокоить.

— Я не… — Вэй Ин прервался на полуслове и, поджав губы, размотал третий кувшин. — Я не буду волноваться, — пробормотал он неуверенно, и Лань Ванцзи улыбнулся тепло. Значит, Вэй Ин наконец согласился. — То есть! Я, конечно, буду волноваться, Лань Чжань! Мы все-таки говорим о мире людей.

— Но ведь ты родился и вырос в этом мире, Вэй Ин.

Вэй Ин моргнул. Раз. Другой.

— Вау, — сказал он наконец.

— Да, — согласился Лань Ванцзи. — Вау.

А потом подумал, что это, наверное, было слишком тонко, но было же. У него покраснела шея и уши, пока Вэй Ин хохотал как безумный.

— Лань Чжань, ты такой забавный! И такой милый.

Лань Ванцзи кивнул и отпил немного молока.

— А попробуй дениш! Дениши, Лань Чжань, — счастливо предложил Вэй Ин. — Они самые вкусные.

И Лань Ванцзи, конечно же, попробовал. Они и правда оказались вкуснее эклеров.

Они просидели так до вечера, проговорили ни о чем, и Вэй Ин, как и всегда, предложил ему в шутливом тоне остаться на ночь — комнат в доме была куча, подушки и одеяла. Все, что даже самый капризный небесный дракон мог пожелать для спокойного и комфортного сна. И Лань Ванцзи, как и всегда, отказался, чувствуя легкий стыд. Вэй Ин, разгоряченный алкоголем, скинул с плеч кимоно, и Лань Ванцзи весь вечер пялился на очень интересный пакет с пирожными.

К семи часам по человеческому времени он засобирался. Сказал, что его не нужно было провожать, и только охнул, когда Вэй Ин, казавшийся пьяным и разморенным, резко оказался у него за спиной.

И обнял.

— Спасибо, — сказал он шепотом.

— Я…

— Спасибо тебе огромное, Лань Чжань, — повторил Вэй Ин, стиснул его сильнее и отпустил. Намерение Лань Ванцзи обернуться — жизненная необходимость — и посмотреть на Вэй Ина было остановлено мягким прикосновением ладони к спине — между лопатками.

— Иди, — попросил Вэй Ин.

— Вэй Ин.

— Давай, Лань Чжань, иди отсюда.

Не плачь, подумал Лань Ванцзи. Но Вэй Ин этого не оценил бы сейчас и, наверное, расстроился бы еще сильнее.

Лань Ванцзи вышел на задний двор и принялся высматривать среди тонких нитей, пронзающих воздух, выход в его собственный мир. Он ухватился за белую заледенелую нитку — магия в чистейшем ее виде, но вдруг остановился и обернулся резко, почувствовав чье-то присутствие за спиной.

Это не был Вэй Ин, понял он еще до того, как посмотрел. Вэй Ина Лань Ванцзи узнавал всегда.

Он опустил взгляд и удивленно приоткрыл рот. Ребенок, уминая эклер, смотрел на него с опаской и любопытством. Он весь состоял из разнообразных нитей, тянущихся из ниоткуда в никуда и сплетающихся в один крошечный несчастный силуэт.

— Здравствуйте, — сказал он вежливо. Лань Ванцзи кивнул и присел на корточки, чтобы смотреть ему в пустые черные глаза.

— Здравствуй.

— Это вы принесли? — ребенок продемонстрировал ему крошечный кусочек, оставшийся от эклера.

— Я.

— Очень вкусно, — сказал он скромно. — Спасибо.

— Я рад, что тебе понравилось.

На безликом лице без единой черты прорезалась радостная черная улыбка.

— А вы пиджак забыли, — сообщил он.

Лань Ванцзи удивленно вскинул брови и оглядел себя. Он не чувствовал холода, а потому не понял, что вышел на улицу в одной рубашке.

— Заберу в следующий раз, — пообещал он, и ребенок снова улыбнулся.

— Правда? Значит, вы снова придете?

— Конечно.

— Ура! У братика Вэй Ина будет друг! — он проглотил последний кусочек. — И эклеры.

Сердце Лань Ванцзи обливалось кровью. Хотелось вбежать обратно в дом, найти Вэй Ина и обнять его так крепко, чтобы тот больше никогда ни о чем не горевал.

— И эклеры, — эхом повторил Лань Ванцзи.

Ребенок кивнул, улыбнулся и, вежливо попрощавшись, как люди не прощаются уже давным-давно, пошел в сторону дома, но исчез на подходе к дверям. А обескураженный Лань Ванцзи растерянно огляделся и вздохнул, с трудом сглатывая горький комок в горле.

Он не знал. Он правда этого не знал.