Громкий выстрел заставил вздрогнуть всех, находящихся в поместье. Софья подпрыгнула на месте, едва не уронив из рук мешок соли, который и так еле несла.
— Софья Вячеславовна, ну что же вы такие тяжести таскаете, — покачал головой Стефан и перехватил у неё мешок, продолжая идти на кухню.
— А что мне теперь делать? — женщина развела руками и поправила длинную синюю юбку. — Арсения у меня больше нет, всё самой приходится делать. Такой парень хороший был, ума не приложу, за что его Ярослав Юрьевич погнал. Что там за шум в саду?
— Олег Сергеевич учит нашего Серёжу ремеслу дуэлянтов.
— Что? — Софья бросилась к окну, но не смогла ничего разглядеть за цветущими деревьями. — Зачем нашему мальчику это? Он собрался с кем-то стреляться?
— Нет, Софья Вячеславовна, просто решил, что ему не помешают эти знания.
— Да быть не может, — Сергей быстро дошёл до конца сада и опустился на землю, чтобы убедиться, что яблоко разлетелось в клочья.
— Может, — Волков с нескрываемой улыбкой опустил пистолет.
— Ладно, допустим, это не так сложно, — Сергей достал из корзины ещё одно яблоко и поставил на прежнее место: на спинку лавки. — Давай я попробую.
Волков уступил ему своё место и передал оружие.
— Сначала положи палец на раму, не на крючок, чтобы случайно не выстрелить, — Волков внимательно следил за тем, как Сергей, прикрыв один глаз и выставив руку, прицеливается. — Сюда клади второй. Рукоятку крепко держи. Дыши ровно.
— Он тяжёлый, — Сергей чувствовал, как руки опускаются и не могут устоять на одном месте.
— К этому привыкаешь. Теперь взводи курок. Прицеливайся и... стреляй.
Снова раздался грохот, рассекающий дневной горячий воздух. С куста сирени полетели цветки, на землю упала сбитая пулей веточка. Волков рассмеялся, а Сергей залился краской от своей неудачи.
— Полный провал, — констатировал он, опуская пистолет. — Даже не рядом.
— Давай ещё раз. Поднимай, палец убери со спуска. Теперь…
Подойдя ближе, Волков зашёл за спину Сергея и положил голову ему на плечо, руки — поверх его. И он начал направлять пистолет, двигая его немного левее и ниже. Сергей едва дышал, от такой близости стало ещё жарче. Он чувствовал, как шеи касается борода, приятно покалывая. Возможно, для Волкова это было обычной практикой, наверняка он многих учил стрелять, да и близость с мужчиной не вызывала у него каких-то особенных чувств, неправильных. Но с Сергеем всё было наоборот. Не удержавшись, он скосил глаза на лицо Волкова, отвлекаясь от яблока. Вблизи можно было разглядеть маленькие шрамы, которые покрывали открытые участки лица. Густые брови придавали суровости взгляду карих глаз. Вдруг Сергею захотелось вырваться из этих объятий, это стало просто необходимо, но Волков сказал: «Стреляй». Опять грохот, в руки ударила сильная волна, которая перешла и к Волкову. Яблоко упало со спинки, и Волков отступил назад.
— У тебя руки гуляют, это с непривычки. Если будешь почаще тренироваться, то у тебя всё получится. Могу свести с оружейником, у которого в арсенале есть отличные английские пистолеты.
— Конечно, — выдавил из себя Сергей, отводя взгляд и собираясь с силами.
— Всё в порядке?
— Это просто жара, плохо её переношу, — отмахнулся Сергей. — Всё в порядке.
— Жаль. Что ж, тогда давай закончим на сегодня наш короткий урок.
— Да… - отрешëнно сказал Сергей, прислушиваясь к бешенно стучащему сердцу.
Волков непринуждённо дошёл до лавочки и поднял яблоко. Оно было не раздроблено, как случилось с первым, а лишь задето сбоку. Он подкинул его в воздух и поймал снова.
— Чуть-чуть мимо, но достаточно хорошо.
— Давай пройдём в дом, не хочется получить солнечный удар.
Сергей развернулся и закрыл глаза. Какой кошмар — чувствовать что-то столь непростительное к человеку, который не является прислуживающим тебе мальчишкой. Не то чтобы Арсения он принуждал, пользуясь своим положением хозяина, вовсе нет, просто разница в статусе слуги и генерала была невероятно велика и пугающа. Уха коснулось что-то твёрдое и острое, Сергей дёрнулся и обернулся на Волкова. Тот с улыбкой засунул ему за ухо веточку сирени, которую оторвала загулявшая пуля.
В доме дышалось намного легче, открытые окна позволяли сквозняку гулять по комнатам, в зелёной гостиной, в которой расположились на креслах у окна Волков и Разумовский, вовсе было прохладно.
— Чем занимаются генералы, когда нет воин? — спросил Сергей, разглядывая чаинки на дне своей чашки.
— Ходим на дни рождения дворянских особ и пьём водку с императорской семьёй, — незамедлительно ответил Олег. — А если серьёзно, войны есть всегда. Они прячутся за новыми указами, мирными договорами и коалициями.
— Даже сейчас? — Сергей поднял взгляд.
— Думаю, ты знаешь ответ.
— Конечно… Мне кажется, один неверный шаг, и нам объявят войну. Или сам император не выдержит давления и разорвёт мир.
— Что, боишься потерять поместье?
Такой вывод заставил Сергея усмехнуться.
— Поверь мне, если меня лишат дома, я просто пойду гулять по кабакам и читать стихи. И буду вполне счастлив.
— Так Вы любите поэзию, Сергей?
Немного подумав, он ответил:
— Весна тепло ведёт, приятный запад веет, всю землю солнце греет, в моем лишь сердце лёд, грусть прочь забавы бьёт.
— Не узнаю, кто это?
— Михаил Ломоносов. Не самый любимый мною поэт, но почему-то именно его строки крутятся в голове, — признался грустно Сергей.
— Значит, тебя что-то тревожит, — Волков кивнул самому себе. — Печально слышать. Не хотелось бы, чтобы столь прекрасную голову тяготили мысли.
— А разве можно иначе в наше время? Если мысли и есть, то они будут тяжёлыми.
— Если бы воинскую повинность для дворян не отменили, ты бы вряд ли думал о подобном. Радовался бы каждому свободному дню, проведённому вне боя.
В вестибюле послышались шаги, звонкий голос матери Ольги. Сергей поморщился и отвернулся к окну, надеясь, что если он будет игнорировать её появление, то и она проигнорирует его. Волков заметил этот жест, а также то, что Разумовский ничего не ответил на его колкость по поводу службы. Когда двери открылись и на пороге возникла ярко разодетая Ольга, Сергей вовсе сжался в кресле, жалея, что выбрал дом, вместо беседки в парке. Но ему нужен был какой-то предлог, чтобы прекратить занятия, иначе он свихнулся бы от близости. Веточка сирени, лежащая на столике между собеседниками, сладко пахла медовыми нотками; солнце давало комнате яркие зелёные тона; Волков неторопливо пил терпкий бодрящий чай. Всё было идеально, если бы не маман.
— Олег Сергеевич! Рада видеть Вас в нашем доме, — она тут же подошла к гостю. Тот поднялся с кресла и слегка поклонился. — Чем обязаны вашему визиту?
— Сергей просил обучить его искусству стрельбы из пистолета, не мог ему отказать.
— Сергей! Это такая замечательная идея! Думаю, лучшего учителя на всём белом свете не сыщешь!
— Да, да, — без энтузиазма ответил Сергей.
— Послушай, дорогой, Уваровы пригласили нас на ужин, пожалуйста, соберись к вечеру. Олег Сергеевич, если вы к нам присоединитесь…
— Нет, спасибо большое, вынужден отказаться, — Олег говорил с ней таким тёплым голосом, словно они были старыми друзьями. — Я зашёл к вам ненадолго, выкроил пару часов на Сергея, но мне уже пора.
Сергей почувствовал себя ещё хуже. Компания Волкова нравилась ему всё больше и больше, разговоры не звучали вычурно и глупо, да и интересно было выслушать ту сторону жизни империи, которой сам Сергей не касался. Теперь ему предстоит остаться наедине со своим горем, имя которому было «Уваровы».
— Очень рад был вновь повидаться, — Волков ловко достал часы на цепочке из кармана, взглянул и убрал обратно. — Сергей, всего хорошего.
— Я провожу, — тихо ответил он и поднялся следом. В вестибюле, среди белых стен с золотистыми орнаментами, они поравнялись. — Олег, я могу просить о ещё одной встрече?
— Верно думать, что можешь. В ближайшее время я буду занят, но пришлю весточку, когда найду свободный день.
— А, конечно, — Сергей совсем осел от его слов. — Буду ждать.
Они крепко пожали друг другу руки, рука Волкова была твёрдой, кожа грубой, после чего Волков вышел из тяжёлых дверей в светлый день. Высокие стены большого здания вызывали лишь чувство пустоты и тоски. На секунду появилась мысль найти Арсения, и вовсе не для плотских утех, а потому что тот просто умел слушать и не перебивать. Перед глазами появилось лицо отца. Сергей обнял себя за плечи и обернулся на мраморную лестницу, ведущую к спальням. Хотя бы его стихи никто у него не отнимет.
…Как бесконечно небо ночи,
Так бесконечны наши дни,
Любовь ведь наша будет вечна
В убогом мире бессердечном.
Дождавшись последних слов, гости начали аплодировать, наполняя зал звоном. Сергей убрал упавшую на лицо прядь рыжих волос за ухо, скромно поклонился и прошёл вперёд, сливаясь с людьми.
— Сергей, я не знала, что Вы пишете такие замечательные стихи, — Лиза тут же взяла его под руку, лицо сияло улыбкой, словно стихотворение он посвятил ей.
— Спасибо, — коротко ответил он, даже не стараясь ускользнуть от её прикосновений.
Свадьба его старой подруги, Кристины Савиной, стала приятным поводом увидеться вновь. Раньше они были близки и часто встречались, но в последние годы Кристина много путешествовала со своим женихом по миру, так что общение перешло на бумагу. Когда Кристина попросила прочитать на её свадьбе какое-нибудь любовное стихотворение, Разумовский, не раздумывая ни минуты, взял свои записи и ушёл в самую глубь парка. Спустя множество часов он выжал из себя все соки и создал то, чем всё равно был недоволен. Но, похоже, гостям его стихотворение пришлось по душе.
— Сергей, спасибо тебе большое! — перед ними возникла Кристина, она блистала от радости в своём белоснежном платье. — Лизетта, Вам так повезло с женихом, не представляю, какие прекрасные стихи он посвящает Вам!
— Благодарю Вас, Кристина, — Лизетта крепче сжала руку Сергея.
— Ваши стихи — как глоток воздуха, благодарю Вас сердечно, — теперь уже муж Кристины — Николай — протянул ладонь Сергею. Он был не так молод, как Кристина и Сергей, его волосы уже побелели на висках, а вокруг глаз собрались морщинки, но рядом с ним Кристина выглядела такой счастливой, что никто не сомневался в искренности их чувств. Сергей с улыбкой пожал ему руку.
— Для меня честь выступить на свадьбе давней подруги, — признался он. — Надеюсь, как и в стихотворении, ваша любовь не угаснет никогда.
— Исключено! Даже когда он будет старым ворчуном, я буду его любить до потери сознания, — рассмеялась Кристина и поцеловала мужа в щёку. — Пойдёмте же выпьем за наше счастье и твои стихи!
Счастье Сергея угасло мгновенно, стоило ему сделать шаг, потому что он вновь ощутил присутствие Лизы, о которой на секунду забыл. Не хотелось думать о том, что ещё немного, и у них будет такой же свадебный день. Ни за что в жизни он не посвятит ей стихотворения, ни одной строчки, ни единого слова. Навязанный дворянским званием груз гордо шагал рядом с Сергеем, принимая похвалу в его адрес и кланяясь достопочтенным гостям. Даже когда Сергей закидывал в себя рюмку с водкой, она не отпускала его. Когда он запрокинул следующую, она сильнее сжала его локоть, отчего тот потянулся к третьей.
— Сергей, позвольте Вам представить моего друга, — сказал Николай. — Олег!
Через секунду рядом с Николаем появился знакомый Сергею мужчина. Лёгкие сжались, не позволяя вдохнуть. Сергей быстро высвободился из рук Лизы и сделал шаг вперёд.
— Какая встреча, — улыбнулся он искренне, глядя в карие глаза.
— Сергей, стихотворение было прекрасным, — глаза у Олега блестели от выпитого, и голос был не таким твёрдым. Это казалось непривычным и даже забавным.
— Так вы знакомы? — удивился Николай.
— Да, встретились неделю назад на приёме у моей матушки, — кивнул Сергей, не отводя взгляда от Волкова.
— Добрый вечер, — Лизетта встала вновь сбоку от Сергея.
— Ах, да… Олег, представляю тебе мою невесту — Лизетту Семёновну Уварову.
— Ох, Вы из Уваровых, — обрадовался почему-то Волков и наклонился, целуя тонкую ручку. — Замечательные люди. Уверен, и Вы замечательная особа, которая станет не менее замечательной женой.
Если бы Сергей мог себе позволить, он бы рассмеялся в голос с этих слов, столько бреда и фальши он не слышал давно.
— Вы так добры, Олег, простите, как ваше отчество? — вежливо поинтересовалась Лиза.
— Сергеевич, — ответил за него Сергей.
— Олег Сергеевич. Надеюсь увидеть Вас на нашей свадьбе. Мы сообщим Вам дату, как только точно определимся.
За шумом, который состоял из многочисленных разговоров, смеха и музыкантов, никто не услышал, как тяжко вздохнул Сергей. Никто, кроме, кажется, Волкова. Тот удивлённо посмотрел на него, на что получил в ответ печальную ухмылку.
— Хотел узнать, ты публикуешь свои стихи, Сергей? — спросил Волков.
— Да, несколько моих стихотворений действительно публиковались, — закивал Сергей, вновь высвобождая руку из объятий Лизетты.
— Дамы, Николай, вы не возражаете, если я украду Разумовского на небольшую прогулку? — Олег смотрел в первую очередь на Лизу. — Мне бы очень хотелось послушать о современном литературном сообществе, из-за войны я, увы, немного отстал от него.
— К-конечно, — Лиза неуверенно сделала шажок назад.
— Лизонька, давайте я познакомлю Вас с портным, который сшил моё замечательно платье, — обрадовалась Кристина. — Вам он сделает ещё лучше! Пойдёмте же!
Не дожидаясь, ответа, Кристина подхватила будущую Разумовскую за руку и потащила за собой.
— Николай, наконец я тебя нашла! — сказал кто-то за спиной.
— И я вас оставлю, — откланялся Николай, быстрым шагом направляясь к обладательнице голоса. До Сергея донеслось тихое: «Мама, сколько вы выпили? У Вас же сердце…»
— Давай выйдем на улицу, — предложил Волков, кивая в сторону стеклянных дверей во двор.
Уже наступила ночь, в саду за домом во всю пели сверчки свою песню луне и звёздам. Чем дальше Волков с Разумовским отходили от дома, тем громче становилось их пение, и тем тише становилась людская музыка.
— Спасибо, что увёл меня от неё, — сказал Сергей, разглядывая звёзды в небе.
— По тебе видно, что ещё секунда, и ты просто сломаешь ей руку, — засмеялся подвыпивший Олег. — Как так вышло, что ты женишься на женщине, которую не выносишь?
— Меня заставляют. Мой старший брат уже женился и уехал в Нижний Новгород, у него двое детей, родители меряют по нему. И вообще считают, что я несамостоятельный и заносчивый ребёнок, за которого нужно всё решать.
— Так, может, всё можно обернуть в свою пользу, — Олег медленно шёл рядом, углубляясь в тьму по выложенной камнем дорожке, освещённую лунным светом. — Лиза недурна собой, а любовь ещё может появиться.
— Мне не нужна жена, — отрезал зло Сергей. — И, если быть до конца честным, я не верю в любовь. Точнее, я верю в то, что кто-то способен испытывать это чувство, но, видимо, не я. Потому что не влюблялся, даже когда был сопливым мальчишкой. А сейчас сердце и вовсе зачервствело, словно залежавшийся хлеб.
— Ты жесток к себе. Твоё стихотворение впечатлило меня, да и многих других. Разве может написать такое человек, никогда не испытывавший любви?
Сергей остановился. Сердце больно кольнуло от этих слов. Нет, любви он не испытывал, лишь влечение. Оно могло быть коротким, как с мальчиками с поэтических вечеров, а могло быть длительным, как с Арсением. А иногда бывало запутанным и неуверенным, как с Волковым. Те дни, что они не виделись, Сергей не один раз вспоминал тот момент со стрельбой, когда тело мужчины было так близко к его собственному. Его глаза, лицо, маленькие шрамы.
— Я понимаю, почему ты не хочешь жениться. Ты не для этого создан, — после продолжительного молчания сказал Олег.
— Вот мне интересно, а для чего же я такой создан, — вздохнул Сергей.
Они стояли бок о бок, глядя в скрывающую всё и всех темноту.
— Послушай, — Волков повернулся к нему лицом и вдруг взял за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ты создан не просто так. Ты создан для чего-то прекрасного и великого. Я вижу это в тебе. Ты не просто дворянский мальчишка, ты умный и талантливый. Судьба неспроста дала тебе ресурсы, которые помогли стать тем, кто ты есть. Тебе только нужна смелость, чтобы упорхнуть из отцовского гнезда навстречу неизвестности и страхам. И я верю, что ты найдёшь такого человека, который разорвёт твои оковы, освободит сердце, и заставит сделать первый шаг. Понимаешь?
Тело кололо мелкими иголочками, сердце стучало в ушах. Даже когда Олег убрал руку, ощущения остались. Было страшно дышать, словно лёгкий ветерок мог отодвинуть Олега от него. Он не мог заставить себя пошевелиться, не мог отвести взгляда от чужих глаз. Сказанные слова и близость пленили разум. Так было, пока Волков не наклонился к его лицу. Сергей от неожиданности отклонился назад, опустив взгляд на чужие губы. Но больше притворяться не было сил. Он потянулся вперёд, готовый примкнуть к этим желанным губам, которые хотел до боли, хотел получить поцелуй, который раньше принимал за что-то постыдное и недосягаемое. Только губы его коснулись лишь прохладного воздуха. Волков выпрямился и посмотрел в сторону дома.
— Прости, — сказал Олег. — Я не должен был… В общем…
— Всё в порядке, — не своим голосом ответил Сергей.
— Наверное нам стоит… Нам пора вернуться.
— Я останусь. Можешь идти, если хочешь, — с огромной неохотой произнёс он.
То, что Волков действительно решил уйти, было также ожидаемо, как и больно.
— Олег, тринадцатого числа в Арбатском театре будет чтение стихов, — крикнул ему в догонку Сергей. Олег остановился, но не обернулся. — Я бы хотел, чтобы ты пришёл. Начало в час.
Тот кивнул и продолжил свой путь. В голове Сергея стоял гул, в горле застыл крик. Если бы у него было оружие, он бы в тот же миг пустил пулю в голову.
Стояла ужасная жара, вчерашние лужи испарились за считанные минуты. Сергей не знал, потеет ли он так от духоты или от волнения. Он стоял на сцене с исписанными листами и искал глазами в зале только одного человека. Здесь не было его семьи, не было его невесты, не было друзей, только ценители искусства, которые пришли за эмоциями, и такие же неизвестные поэты. Но зал казался пустым без него. На последнем листе было стихотворение, которым он надеялся извиниться и объясниться, но, видимо, никто никогда его не услышит. Он прочистил горло и набрал воздуха в грудь, опустил взгляд на первую строчку. Вдруг двери с грохотом раскрылись.
— Война!
Все разом обратили взор на влетевшего паренька, чья кепка съехала набекрень, а щёки горели алым огнём.
— Французы пересекли границу!
Сергей сжал бумаги в руках и бросился со сцены.