***

Выбор даты для празднования свержения тирании Цишань Вэнь требовал особого подхода. Самым логичным было бы взять день, когда Альянс одержал окончательную победу в Безночном городе, и раз в год славить тех, кто ценой собственных жизней подарил свободу всем.

Но потом Цзинь Гуанъяо, один из доверенных лиц Цзинь Гуаншаня, предложил вместо этого проводить праздник не в ноябре, а в июле — в день, когда был создан освободительный Альянс. Тирания ордена Вэнь была закончена, а Альянс существовал и по сей день, восстанавливая разрушенные селения и улучшая жизнь простых людей различными нововведениями. Битву в Безночном городе и так никто не забудет, но приурочить праздник победы ко дню панихиды на государственном уровне было бы глупо.

Идея прозвучала логично, и все на том и порешили. Первый банкет по этому случаю решил организовать орден Цинхэ Не: в июне уже были получены приглашения — на три дня посетить славный и могущественный Цинхэ и принять участие в пиршестве, а в июле Вэй Ин впервые за долгие-долгие месяцы встал на свой меч Суйбянь и отправился вместе с Лань Ванцзи и другими высокопоставленными лицами ордена Гусу Лань за пределы Облачных Глубин.

К своему стыду, сам Вэй Ин преодолел путь лишь наполовину, а потом Лань Ванцзи заметил, что ему сложно было держаться в небе, и заставил встать на Бичэнь. Вторую половину пути Суйбянь пролежал в ножнах, и Вэй Ин молча уговаривал меч подождать еще немного. Полгода явно было мало для восстановления, но Вэй Ин не собирался отступать. Тем более, как говорилось в личном приглашении Вэй Ина в ответ на его первичный отказ, в Цинхэ рядом с клановым поместьем тоже было место силы, где он мог бы продолжать тренироваться.

Больше причин не ехать не было.

Не Минцзюэ и Не Хуайсан каждого из гостей встречали лично, и Лань Ванцзи не ожидал такого радушия в свой адрес, а Вэй Ин — тем более. Но Не Минцзюэ почему-то из всей делегации Гусу Лань особенно выделил троих человек: Вэй Усяня, Лань Ванцзи и Лань Сичэня. Не Хуайсан ходил за ним хвостиком и вторил ему, держась левой стороны — чтобы брат его лишний раз не замечал и не злился. С некоторых пор гроза Вэней Не Минцзюэ ослеп на один глаз, а всю его левую половину лица до шеи покрывал уродливый шрам, долго смотреть на который было тяжело. Не то чтобы Не Минцзюэ действительно волновали такие мелочи.

Он с почтением отнесся к Лань Цижэню и поприветствовал старейшин, распорядившись, чтобы их всех разместили в уже подготовленных комнатах.

Для Вэй Ина и Лань Ванцзи, конечно же, комната была одна.

Что было… логично, ведь весь остальной мир считал их теперь законными супругами, так что, было бы даже странно, если бы их поселили порознь.

Вэй Ин смотрел на комнату и кричал в душе. Лань Ванцзи вторил его крику.

Чем хороши были Облачные Глубины — там не любили большие пространства. Исключением являлись только учебные помещения и библиотека, в остальном же был соблюден минимализм, и даже просторный по меркам Гусу Цзинши был уставлен кучей перегородок, разбитый на несколько небольших помещений. Идеальное место для соблюдения личного пространства, о котором в Цинхэ Не, кажется, никто ничего не слышал.

Комната была огромная и просторная, кровать была огромная и просторная. Но все — в единственном экземпляре. А стен было целый ноль.

— Всего три дня, — вслух заметил Вэй Ин, и Лань Ванцзи согласно кивнул.

Всего три дня и три ночи, потому что первая часть банкета начнется уже этим вечером, когда гости отдохнут от долгих перелетов и путешествий. Вэй Ин подозревал, что он будет посещать только обязательные мероприятия, а потом будет трусливо убегать, не готовый выслушивать бахвальства о том, кто как додавливал Вэней — убивал стариков и детей, не разбираясь, кто прав, а кто виноват.

Вэй Ин был бы рад, если бы Лань Ванцзи составил ему компанию, но на это он даже не смел надеяться.

Так оно все и было.

Официальная часть, где все в один голос поминали бравых воинов и их подвиги, была предсказуемой, да и то, что шло после нее, тоже мало отличалось от того, что Вэй Ин успел себе представить.

Я убивал убийц, ура. Выпей со мной за это. И ты выпей со мной за это, ура, ты тоже убивал убийц. Эй ты, с мрачным лицом, выпей со мной за это.

И все они пили, кроме, пожалуй, мрачного лица — мрачное лицо принадлежало Лань Ванцзи, и пить он отказывался, поэтому Вэй Ин мерно и необратимо накидывался в двойной мере, чтобы вечером в беспамятстве вырубиться на своей половине кровати и пролежать так до самого утра.

Вэй Ину понравилась такая тактика, и он решил, что к ней снова стоило прибегнуть этим же вечером. И так до самого отъезда.

Ближе к полудню его разбудил настойчивый стук в дверь — Вэй Ин, едва отодрав свою голову от подушки, тяжелой поступью подошел к двери. А, распахнув дверь, застыл — на пороге замер Не Хуайсан, когда Вэй Ин, грозный и похмельный, поднял на него взгляд, полный боли.

— Меня попросили разбудить вас, — осторожно сообщил Не Хуайсан. — И отвести к месту силы.

Вэй Ин зевнул и потянулся.

— Полчаса мне на сборы, — попросил он, но безапелляционное «через двадцать минут прибудет клан Юньмэн Цзян» вынудило его ускориться и быть готовым уже через десять минут. К этому месту пришлось лететь на мечах, и Вэй Ин всю дорогу чувствовал себя безумно неловко: он почти год не общался с Не Хуайсаном, а последний раз они виделись на той ужасной свадьбе — просто пересеклись взглядами и больше не смотрели друг на друга.

До начала войны с Цишань Вэнь Не Хуайсан был учеником Вэй Ина — целый месяц. И за этот месяц Вэй Ин успел измотать нервы всем, ответственным за его воспитание и обучение. В первую очередь, Не Минцзюэ, который никогда за свою жизнь не получал столько писем от одного человека за такой короткий срок, и это при том, что он поддерживал активную переписку с Лань Сичэнем! Вэй Ин в каждом письме объяснял Не Минцзюэ, что Не Хуайсану нужно было работать не со своенравными саблями, а с тихими и покорными мечами — и это на крайний случай. Не Хуайсан был творческой личностью и отличным аналитиком, незачем было его утруждать воинскими практиками. И если на мечи Не Минцзюэ, скрипя зубами, еще согласился, то идею полностью отказаться от военной подготовки загубил на корню и потребовал больше с такими глупостями к нему не обращаться, иначе Не Минцзюэ начнет сжигать письма Вэй Ина не читая.

Не Хуайсан каким-то образом прознал детали, очень растрогался и стал звать Вэй Ина старшим братом, чем окончательно завоевал его расположение.

Позже, когда началась война, Не Хуайсан развил неплохую информационную сеть, которая стала залогом успеха клана Цинхэ Не.

А потом произошел ужасный конфуз, после которого, насколько Вэй Ин знал, братья Не так и не помирились.

Пещера, в которую Не Хуайсан привел Вэй Ина, была сухой и круто уходила вниз на несколько метров. Вэй Ин зачарованно смотрел на куски непонятного голубого минерала, которые вырастали прямо из стен и источали нежный свет, и не мог оторваться — так было красиво. Не Хуайсан нервно осматривался, и только после этого Вэй Ин заметил кое-какие вещи, слившиеся с тусклым мраком: посеревшую от грязи подушку, наполовину сгоревший талисман.

— Ты здесь их прятал? — Вэй Ин повернулся к Не Хуайсану, и тот быстрым жестом развернул веер и отвел взгляд.

— Город пустовал и сюда никто не приходил, так что да, я решил, что логично будет спрятать их тут.

Вэй Ин вздохнул и привалился спиной к ближайшей стене.

— Я так и не знаю, что тогда произошло. Я был… ты знаешь, где я был.

Не Хуайсан принялся обмахиваться веером.

— Знаю.

— Ты небось первым и узнал, — Вэй Ин усмехнулся и посмотрел на Не Хуайсана, который, несмотря на всю показную нервозность, кажется, чувствовал себя более чем уверенно.

— Может быть.

— Так что? — спросил Вэй Ин настойчиво. — Твой брат их нашел?

— Нет, я сам привел его, — Не Хуайсан сложил веер и сложил руки за спиной. — Я… Я… Я… Он был ранен, очень сильно. Ты видел его лицо. И наши целители сказали, что положение безвыходное, и я тогда вспомнил… подумал, — Не Хуайсан вздохнул и посмотрел на Вэй Ина резким взглядом. — Когда я согласился их спрятать, дева Цин сказала мне, что в благодарность выполнит любую мою просьбу. Когда я привел Не Минцзюэ, она не стала даже задавать лишних вопросов: сразу сказала, что нужно принести.

Вэй Ин закрыл глаза. О да. Он представлял. Благородство и гордость девы Цин воистину были легендарными, и потому в благодарность за помощь ей и ее родным она взялась лечить даже самого страшного своего врага. Своим мастерством на поприще целительства она за неделю отбросила шансы гибели Не Минцзюэ прочь, а еще через неделю он пришел в себя. К этому моменту Не Хуайсан успел вывезти и спрятать всех, кто до этого прятался в пещере, в других городах и деревнях. Оставались только Вэнь Цин, которая занималась лечением Не Минцзюэ, и Вэнь Нин, который ей помогал и отказался оставлять ее одну.

— Брат знал их лично, а потому, когда очнулся, пришел в бешенство. Крушил все, кричал, — Не Хуайсан вздохнул. — Он сразу понял, что тут происходило. Потом правда, — Не Хуайсан улыбнулся несмело. — Дева Цин накричала на него и сказала, что, как только он поправится, может хоть запытать ее до смерти, а пока он пациент, то пусть уж соблаговолит заткнуться и лечь смирно.

Вэй Ин удивленно посмотрел на Не Хуайсана, а потом расхохотался: да, это звучало как Вэнь Цин.

— Он лег?

— Принудительно. Она неделю держала его иголками без движения во сне, пока лечила. Потом дала мне список лекарств и сказала, что нужно делать. Ну и все.

— Все, — шепотом повторил Вэй Ин. — Казнил?

Не Хуайсан промолчал, опустив взгляд.

— Все вчера обсуждали, как ты при живом муже носишь эту заколку, без стыда и совести, а я смотрел на нее и понимал. И брат узнал. Брат, как только закончилась война, он… сам не свой, понимаешь, — Не Хуайсан шмыгнул носом, снова вытащил из-за пояса веер. — Он сожалеет о том, что сделал, но ему понадобился на это почти что год и кучи историй от своих же солдат, как дева Цин лечила их в тайне от Вэнь Жоханя, когда война передвинулась на территории Цишань Вэнь. Хотя… Кому нужны его сожаления, верно?

Он перевел пытливый взгляд на Вэй Ина.

— Тебе ведь они точно не нужны.

— Нет.

— Вот и я так думаю.

— И А-Юаню они не нужны, — Вэй Ин сполз на холодный грязный пол и принял позу для медитации. Тут, внизу, этих чудесных светящихся минералов почти не было, и нельзя было рассмотреть горькое выражение на его лице. — Спасибо, что поселил его так близко к Гусу.

— Так случайно вышло, — Не Хуайсан тоже сел, а потом надрывно вздохнул и спрятал лицо в коленях. — Извини меня.

Вэй Ин молчал некоторое время, а потом сказал:

— Я не думаю, что тебе надо просить прощения у меня.

— Они были твоими друзьями, — возразил Не Хуайсан.

— Нет, не были, — Вэй Ин покачал головой, и тяжелая заколка в его волосах издала тихий мелодичный звук. — Они просто были хорошими людьми, которые однажды помогли мне.

— Извини, — настойчиво повторил Не Хуайсан, и Вэй Ин изможденно закрыл глаза и пробормотал:

— Не мучай себя этим, Не Хуайсан. Это прозвучит ужасно, но я понимаю, почему ты так поступил.

Не Хуайсан поднял голову и упрямо утер щеки. Кажется, все это время ему не с кем было тут поговорить, особенно — обсудить это событие, и Вэй Ин жалел его всем сердцем. Мысль о том, что совершил Не Минцзюэ, тяжелым камнем осела на душе, и Вэй Ин, к сожалению, понимал всех, и Не Минцзюэ в том числе, но это никак не помогало ему смириться. Душа, казалось, кровоточила.

Ему было больно, ему было горько, ему было ужасно пусто и одиноко.

— Ты так и не говорил с братом с тех пор?

Не Хуайсан помотал головой.

— Тогда как ты понял, что он сожалеет?

Молча поднявшись, Не Хуайсан протянул Вэй Ину руку. Они, оба грязные от пыли, пошли вглубь пещеры, и чем дальше они шли, тем ярче разгорались настенные камни. Остановившись у тупика, Не Хуайсан отступил в сторону, пропуская Вэй Ина вперед, ближе к стене, в которой было аккуратно выбито широкой углубление, а в углублении — погребальные урны, пара простых дощечек с именами и курильницы, уставленные благовониями.

— Ох, — сказал Вэй Ин тихо, глядя на имена, и наконец не выдержал, заплакав.

Помедитировать удалось с трудом, зато с тех пор молчание в компании Не Хуайсана перестало быть гнетущим. Прямо в этот же день они начали обмениваться записками — так было проще и интереснее и даже не тревожило болезненных воспоминаний о тех временах, когда они были вынуждены общаться через короткие неясные письма. Не Хуайсан оказался хитрым жуком, настолько хитрым, что Вэй Ин не уставал им восхищаться. Он сразу понял, что было не так со свадьбой Вэй Ина и Лань Ванцзи, но попросил не беспокоиться — оба смотрели друг на друга так, что обман мог разгадать только мастер.

Так — это как, хотел прокричать Вэй Ин. Как не-супруги?

— Например, Цзинь Гуанъяо? — вместо этого спрашивал Вэй Ин, и наблюдал за выражением лица, с которым Не Хуайсан прямо на банкете читал его послание.

Очень красноречиво.

Не Хуайсан поймал его ближе к вечеру и, прикрывшись веером, рассказал очень подробно, как он не любил этого Цзинь Гуанъяо. Вэй Ин восхищенно цокал языком и запоминал. В конце своей эмоциональной речи Не Хуайсан поставил следующую точку: Цзинь Гуанъяо, хоть и подонок подонком, млел от Лань Сичэня и был зависим от его улыбок, так что все, что касалось ордена Гусу Лань, было вне его поля действий. Вэй Ин в том числе.

Даже если Цзинь Гуанъяо и разглядел обман, то он никому ничего не скажет.

Вэй Ин как-то успокоился и остаток вечера потратил на то, чтобы прятаться от А-Чэна. Он успел переговорить с Фэнмянем, поздравить Яньли с грядущей свадьбой и напороться на неодобрительный взгляд от Лань Ванцзи.

Вэй Ин понимал, что поведение было детским, и следовало уже по-хорошему поговорить с А-Чэном, но небеса всемогущие, к этому сначала следовало подготовиться! Он от прошлого раза, если честно не отошел, а тут еще и полгода прошло, и Вэй Ин не ответил ни на одну угрозу остаться без ног, без рук, глаз и всего того, что помогало ему нормально существовать.

Вэй Ин думал спокойно выдохнуть, когда банкет закончился, и все разошлись по своим комнатам, но он недооценил А-Чэна, и тот пришел стучаться, когда Вэй Ин и Лань Ванцзи уже готовились ко сну. Вэй Ин только потянулся рассмотреть странный незнакомый сверток, который кто-то оставил на столе в комнате в их отсутствие, а тут еще и такое… потрясение.

Лань Ванцзи, когда Вэй Ин спрятался за кроватью и застыл, открыл двери и посмотрел на Цзян Ваньиня крайне недружелюбным взглядом. Вэй Ин, если бы видел, обязательно похвалил бы его игру, а Лань Ванцзи, конечно, смутился бы, потому что это не было игрой. Цзян Ваньинь раздражал его беспринципностью и настойчивостью. А еще он накричал тогда на Вэй Ина, именно в тот момент, когда Лань Ванцзи не смог оказаться рядом и защитить.

— Мне нужен Вэй Ин, — сказал Цзян Ваньинь, не тратя лишние секунды на приветствия.

— Мне тоже, — тихо ответил Лань Ванцзи. — Ты не знаешь, где он?

Вэй Ин про себя присвистнул: какой разговорчивый стал! Еще и решил для убедительности сыграть ревнивого мужа. Отличный ход, Лань Чжань!

— Нет, но…он ведь только что зашел сюда. И сейчас его уже нет?

Цзян Ваньинь попытался протиснуться в комнату, но Лань Ванцзи перегородил ему путь собой. Вэй Ин лежал на полу и не дышал, чувствуя, что в общем обстановка в комнате была не очень приветливой.

Лань Ванцзи не очень любил лгать, а потому просто захлопнул дверь перед носом Цзян Ваньиня.

Судя по грозному топоту, тот удалился прочь, а Вэй Ин спокойно выдохнул и выглянул из-за кровати.

— Ты избегаешь его, — сказал Лань Ванцзи, и Вэй Ин нервно усмехнулся.

— Ты заметил.

— Почему не поговорить?

— А разве ты не видишь, какой он? — Вэй Ин сел на кровать и стащил с ног сапоги.

— Он переживает, — сказал Лань Ванцзи, и это… как будто… Вэй Ин широко улыбнулся.

— Лань Чжань, не ревнуй.

— Я не ревную, — с достоинством ответил тот, но в этом достоинстве слышалось сокрушительное неумение лгать, которое в роду Лань передавалось по наследству.

— Хорошо, — еще шире улыбнулся Вэй Ин. Лань Ванцзи резким движением повернулся спиной и развязал пояс: так же, как и захлопнул дверь перед носом А-Чэна. Ответ — я отказываюсь продолжать разговор. Вэй Ин понятливо отвел взгляд и заметил сверток, который как раз хотел осмотреть до прихода А-Чэна. Он проверил сверток, не распаковывая: это не было артефактом и вообще не несло каких-то магических свойство. Судя по всему обычная книга.

Вэй Ин разорвал плотную бумагу и от вида одной только обложки чуть не закричал. Лань Ванцзи уже лежал в кровати с закрытыми глазами и не видел на лице Вэй Ина выражения ужаса и стыда.

Не Хуайсан!!!

Вэй Ин осторожно развернул первые страницы, и оттуда выпала пояснительная записка: все нужно начинать с малых шагов, советовал Не Хуайсан, и особенно рекомендовал прочитать повести на страницах, которые отметил небольшими закладками. В них был отличный сюжет и хорошее объяснение определенному сексуальному поведению главных героев.

Вэй Ин беззвучно ругался и прожигал гневным взглядом потолок, но как только он удостоверился, что Лань Ванцзи точно спит, он зажег пару свечей и уселся читать до глубокой ночи, ориентируясь по закладкам. Рассказы действительно оказались очень интересными, и тогда же они определили незаметно для Вэй Ина то, что Вэй Ин не мог для себя определить уже несколько месяцев.

***

Следующее утро для Вэй Ина было чрезвычайно тяжёлым. Он лег практически под утро, огорошенный новыми невероятными познаниями о сексе, и ещё полчаса пролежал без сна, мучимый своей отличной, между прочим, фантазией. Рядом спокойно спал Лань Ванцзи, и Вэй Ин бессовестно пялится на его губы, неубедительно отгоняя _м_ы_с_л_и_ прочь.

Проснулся он настойчивого стука в дверь, не отдохнувший ни на йоту, и даже не успел испугаться, что это может быть А-Чэн.

Не Хуайсан красноречиво осмотрел Вэй Ина с головы до ног и покачал головой.

— По ночам надо спать, а не читать всякие развратные книжки, Вэй-сюн.

Вэй Ин ничего не ответил, а только хлопнул дверью у него перед носом, а потом с удовольствием потратил полчаса на сборы, не торопя себя.

Не Хуайсан долго ждать не стал и зашёл к нему сам. Сел за стол, на котором стояли две оплывшие свечи.

— А книгу куда спрятал?

Вэй Ин махнул рукой в сторону своей одежды, лежавшей на полу неопрятной кучей.

— Хитро, — похвалил Не Хуайсан, и Вэй Ин ему подмигнул:

— Учусь у лучших.

А потом помрачнел.

— Я не был готов, — обвинительным тоном заявил он, и Не Хуайсан с пониманием улыбнулся.

— Сколько тебе лет? Двадцать один?

— Это не важно! — Вэй Ин эмоционально откинул гребень в сторону, едва не расколошматив зеркало, и начал ходить нервно по комнате. — Я даже не знал, что мужчины делают это через зад! — он впился в Не Хуайсана, который откровенно веселился, грозным взглядом. — Как мне теперь спать на одной кровати с Лань Чжанем?

…или не грозным. Сам по себе вопрос прозвучал весьма жалко, и Вэй Ин беспомощно начал собирать волосы заколкой.

— Не знаю, — сказал Не Хуайсан невозмутимо. — Разве я должен знать, что там надо делать на кровати с твоим Лань Чжанем? Он твой муж.

 — Помолчи! — взмолился Вэй Ин, и Не Хуайсан спрятался за веером.

— А что вы, кстати, обычно делаете на одной кровати? — шепотом поинтересовался он, и Вэй Ин, умирая от смущения, взвыл. Когда он летел в пещеру на всех парах, Не Хуайсан едва поспевал следом, и с большим трудом заставлял себя не смеяться. Вэй Ин так тупо и так смешно реагировал, что нельзя было сдержаться. А ответ на свой вопрос Не Хуайсан и так знал: предавались разнузданному сну. Причем, каждый в своей постели.

Третий день закрывал мероприятие, и потому Не Минцзюэ распорядился подготовить фейерверки, не поскупившись в цене. Вино текло рекой, Вэй Ин устал есть к завершению праздника, устал слушать сплетни и устал пить алкоголь. Лань Ванцзи тоже чувствовал себя неприкаянным — сидел за своим столом и смотрел на полупустые тарелки, и Вэй Ин, поглядывая на него из своего угла, чувствовал себя разбитым и слабым. Он подошёл к Лань Ванцзи, сел вплотную бок о бок и хлебнул из кувшина.

— Вэй Ин, почему людям нравится пить алкоголь?

Вэй Ин хлопнул кувшином о стол и повернулся к Лань Ванцзи. Тот смотрел пристально и терпеливо ждал ответа на свой вопрос.

Чудесный дурацкий красивый Лань Ванцзи.

Вэй Ин вздохнул.

— Это вкусно, — сказал он наконец, — помогает расслабиться. Забыть. Иногда облегчает боль, — Вэй Ин пожал плечами и принялся вертеть стоявший перед ним кувшин. — Я пью, наверное, от скуки. А кто-то от желания не думать. Кто-то наоборот — от бездумья.

Лань Ванцзи протянул руку к пустому кувшину и взял его за тонкое горлышко. Он принюхался и чуть наморщил нос.

— Невкусно.

Вэй Ин расхохотался и обнял Лань Ванцзи за талию, рука сразу неловко дернулась, и Вэй Ин приложил всю свою волю к тому, чтобы не запаниковать. Сначала он хотел обнять Лань Ванцзи за плечо, но потом подумал, что, наверное, раз они супруги, то стоило сделать этот жест более интимным.

Дурак, вот же дурак.

Лань Ванцзи тоже замер и посмотрел на Вэй Ина нечитаемым взглядом.

— Хотел предложить пойти спать, — сказал Лань Ванцзи, резко поднялся и ушел, не оглянувшись.

Вэй Ин, как сидел, так и застыл хмельным изваянием, полным страхов и сомнений. Почему-то сразу вспомнилось прочитанное этой ночью: и как молодого учителя каллиграфии драл ученик, уткнув лицом в стол; как торговец вином наказывал воришку за кражу дорогого вина. И все это было описано в таких деталях, что человек даже с самой скудной фантазией мог от и до все себе вообразить.

Предложить спать хотел.

Сейчас же почти девять, а значит, для Лань Ванцзи настало время сна, а не то, что там Вэй Ин себе надумал! Он несчастно простонал и спрятал покрасневшее лицо в ладонях, безуспешно игнорируя запах сандала, который остался на одежде и коже после объятий с Лань Ванцзи! И… боги!! Фейерверк будет только через час. Наверное, стоило сходить и напомнить ему, чтобы он потом не мучился, встревоженный шумными хлопками в небе.

Вэй Ин выскочил из шумного зала на улицу, и едва не влетел в А-Чэна. Тот с потерянным взглядом шел куда-то, кажется, сам не понимая куда.

А потом. Увидел.

Вэй Ин неловко улыбнулся.

— М. Привет?

— Ты! — выдохнул А-Чэн гневно, а потом как-то весь затих. — Опять сбежишь? — грустно спросил он.

— А ты обещаешь ноги не ломать? — осторожно уточнил Вэй Ин. Цзян Чэн ничего на это не ответил, только очень смешно и очень печально надул губы, как будто Вэй Ин спросил ерунду. — Ладно, ладно! Не сбегу.

Цзян Чэн неверяще моргнул.

— Правда?

…Вэй Ин не сразу заподозрил что-то неладное, потому что сам не мог похвастаться трезвостью и ясностью мысли. Но здесь ему уже хватило наблюдательности, чтобы подойти к А-Чэну и принюхаться.

— А-Чэн, пойдем-ка, я отведу тебя спать, — Вэй Ин мягко приобнял его за плечи — как же всё-таки он вымахал! — и повел в сторону комнат.

— Я не хочу спать, — заупрямился А-Чэн. — Я хочу поговорить с тобой!

— Поговорим, — заверил его Вэй Ин. — Я уложу тебя в кровать, а ты скажешь мне все, что хотел.

А-Чэн на мгновение замер, будто запнувшись, и посмотрел Вэй Ину в глаза, ища подтверждения его словам.

— Честно?

— Честно, — заверил его Вэй Ин, и после его слов А-Чэн совсем перестал сопротивляться. Он показал дорогу к своим покоям, а как они зашли — начал разуваться и одновременно тянуть заколку из волос. Так чуть и не свалился, потеряв равновесие, и Вэй Ин его остановил и принялся помогать: одну вещь за раз.

— Теперь ты поговоришь? — спросил А-Чэн, когда у него получилось снять сапоги.

— А ты уже в кровати? — строго поинтересовался Вэй Ин, и А-Чэн на это только вздохнул. Нет, конечно. Не в кровати.

Они потратили целые десять минут, чтобы дезориентированный и тоскливо сопящий А-Чэн снял верхние одежды и уже в исподнем лег под одеяло. Вэй Ин сел на пол около кровати и погладил А-Чэна по голове.

— Разговор, — капризно напомнил А-Чэн, не открывая глаз, и Вэй Ин надул губы.

— Ты не спишь.

— Нет, конечно! — А-Чэн икнул. — Я ведь только лег.

Вэй Ин закатил глаза и принялся и дальше водить пальцами по волосам А-Чэна.

— Ну, хорошо. Как я и обещал — разговор.

— То есть ты хотел меня обмануть, — обвинил его А-Чэн.

— Нет, — возразил Вэй Ин. — Просто я подумал, что ты слишком уж пьян для него.

— Я нормальный, — А-Чэн нахмурился и наконец посмотрел на Вэй Ина. — А ты лгун.

— Ладно, я лгун, — покорно ответил Вэй Ин. Он помолчал пару секунд, а потом неуверенно спросил: — Что ты хочешь услышать от меня?

А-Чэн шмыгнул носом и спросил:

— Почему ты меня игнорировал?

Вэй Ин страдальчески свёл брови и охнул, зажмурившись. Он сказал:

— А-Чэн, я не игнорировал. Я… избегал.

— Чего? — прогудел А-Чэн.

— Твоего осуждения.

Ласкающая рука замедлилась на мгновение, а потом Вэй Ин продолжил нежно его гладить, убаюкивая.

— Я не смог ее спасти. Я сам еле спасся. А…

Он набрал воздуха в грудь и замолчал.

А корчил из себя героя. Мадам Юй отчитала его, как мальчишку за то, что он влез, потому что у нее все было под контролем. Осада Пристани Лотоса произошла молниеносно, и Вэй Ин едва успел вытащить А-Чэна из огня, спрятать, затем хотел вытащить и ее.

— Я не осуждал тебя, — сказал А-Чэн, не открывая глаз. И снова шмыгнул носом. — Я скучал.

Вэй Ин зажмурился.

— Когда я в октябре получил ее Цзыдянь и свой Саньду через посыльного, я думал это какая-то больная шутка, — продолжил А-Чэн горько. — Тебя забрали с ней в плен в августе, а в ноябре ты внезапно появился на поле боя, принял на себя самый страшный удар и снова пропал на два месяца.

…о боги. Это и правда было отвратительно. Вэй Ин идиот, идиот, идиот, идиот, так боялся последствий, что ни на секунду не задумался о том, как это могло выглядеть для А-Чэна.

— Ты сейчас снова себя винишь, да? — со вздохом спросил А-Чэн.

— Да.

— Не надо, — он шмыгнул носом и попросил. — Лучше расскажи… расскажи, что там произошло.

Вэй Ин не знал, как можно было о таком говорить. У него через каждое второе слово рвалось это глупое и разбитое «Извини», и Вэй Ин терялся, что ещё он мог сделать в этой ситуации. Только просить прощения.

Он тогда спрятал Цзян Чэна и выдал себя за него, зная, что в ином случае, пока не найдут наследника, Вэни не успокоятся. Они откуда-то знали, что глава ордена с дочерью временно отбыли по делам ордена с частью заклинателей, и напали. Но счастливые звёзды сложились так, что никто точно не знал, как Цзян Ваньинь выглядел. Молодой сильный заклинатель во всем фиолетовом. Хорошо ещё, что Вэй Ин додумался обменяться с ним тряпками и Саньду забрать для достоверности.

Мадам Юй, поняв, что он задумал, бранила его, называла тупым мальчишкой и говорила, что нравом он пошел в своего отца, просто невыносимый!

Она крикнула:

— Может, ещё и скажешь им, где сокровищница, раз сам пришел в руки?

Мадам Юй была хитрой и злой, а ещё умела платить за добрые поступки, как могла, и не хотела быть обязанной перед другими людьми. Тем более, Вэй Ин тогда пришел в Пристань Лотоса по долгу службы, а уезжал оттуда в повозке с переломанными конечностями, выдавая себя за другого человека. Это было долгое и страшное путешествие, и Вэй Ин практически ничего не запомнил, кроме боли от каждой кочки и благодарности небесам за то, что их вообще оставили в живых.

Мадам Юй, когда-то легендарная Пурпурная Паучиха, на заре своей ослепительной молодости одолела в смертельной схватке Вэнь Чжулю, который только-только поступил Вэнь Жоханю на службу, а потом и украла исследования Чжулю, известного за свое ужасное умение уничтожать ядра при малейшем контакте с человеком. Мадам Юй тогда заявила, что второго Плавящего Ядра она допустить не собиралась, и честно говоря, многие поддержали решение. А кто-то поверил, что она забрала эти секреты для себя и справедливо опасался.

К их радости, они не понимали, что мадам Юй могла навалять любому и без всяких «низких, бесчестных» техник — ей хватало и кнута.

А-Чэн шумно засопел, и Вэй Ин замолчал, обрадованный тем, что ему не надо было завершать эту историю, но шансы на спасительный уход были моментально аннулированы.

— Я не сплю, — пробубнил А-Чэн.

Вэй Ин выругался.

— Сам такой.

— Может, сон?

Поразительный шарм А-Чэна состоял в том, что с десяти лет он умел закатывать глаза, даже не открывая их. С его выражением происходили крошечные изменения, оно почти не менялось, но это всецело ощущалось: это безмолвное, но очень громкое ИДИОТ.

— Я и так тебя слушаю, — проворчал А-Чэн. — А в твоей истории сомнительно все, начиная с того, что тебя приняли за пятнадцатилетнего меня.

Вэй Ин фыркнул.

— Я очень молодо выглядел.

— А сейчас постарел.

— А-Чэ-э-э-э-эн.

— История!

— Хорошо-хорошо! Я провалялся все две недели пути в отключке, — проворчал Вэй Ин. — Обосранный приехал в Цишань Вэнь, но до дворца нас не довезли. Мне кажется, она понимала, где мы едем. Потому что она просто ни с чего взяла и развалила повозку посреди пустынной дороги, раскидала охрану и оттащила меня с главного тракта.

Вэй Ин молчал целую минуту.

— Я не сплю, — снова сказал А-Чэн.

— Она была… уф… — Вэй Ин агрессивно растер щеки. — Чувствую себя идиотом… Она… Она была слаба. Две недели на инедии, раны, избиения. Она… пролежала там со мной целый день, отдавая свою энергию.

— А потом? — сдавленным шепотом спросил А-Чэн.

— А потом нас нашли добрые люди.

— Я все это время грозил переломать тебе ноги, да? — А-Чэн всхлипнул и сильнее закутался в одеяло.

— Это ерунда, — Вэй Ин улыбнулся.

— Нет, не ерунда.

— Как скажешь, — Вэй Ин выдохнул шумно и пообещал: — Я через месяц приеду в Пристань Лотоса.

— Пожалуйста, — согласился А-Чэн.

За окном в небо взлетел первый салют и распался на десятки огоньков. Вэй Ин снял с руки Цзян Чэна Цзыдянь, и тот вдруг принял форму змеи и закружил по запястью Вэй Ина. Вэнь Цин тогда ругалась на эту глупую железку, потому что она не давала осмотреть Вэй Ина до тех пор, пока Вэй Ин не сказал ей — все в порядке. Мадам Юй с ранами и внутренним кровотечением, усугубленным тем, что она тащила на себе Вэй Ина, пока были силы, не дождалась помощи.

Она сидела, прислонившись спиной к дереву и держала его голову на своих коленях, она гладила его неумело, делилась тем, что осталось, и постоянно повторяла:

— Спасибо тебе. Спасибо тебе.

Спасибо тебе за то, что мучаешься вместо моего сына.

И он хотел бы сказать: я пытался спасти и вас, но ничего сказать не мог от боли. Он хотел сказать ей: простите, я такой неудачник. Но если бы он открыл рот, то просто завыл бы на одной ноте, а потому предпочел молчание.

Когда салюты закончились Вэй Ин прошептал:

— Ее могила находится в землях, когда-то принадлежавших Цишань Вэнь. Хочешь, я отведу тебя туда?

— Я там был, — пробормотал А-Чэн. — Но я хочу сходить туда с тобой. И с отцом. Он так и не оправился после ее гибели.

— Конечно, — сказал Вэй Ин и большим пальцем утер блестящую дорожку с щеки А-Чэна. — Так и поступим.

***

Утро было тихим и скорбным, но Вэй Ин вдруг понял, что ему даже стало легче дышать. Он снова сходил на медитацию на место силы в безымянной пещере и там под пытливым взглядом Не Хуайсана оставил рядом с именами Вэнь Цин и Вэнь Нина яркую заколку с цветами, а в волосах окончательно решил носить только ленту Лань Ванцзи.

Тот странно воспринял его инициативу — как будто… отшатнулся, когда заметил, но ни слова не сказал, и Вэй Ин уже для себя понял — это хороший знак. Лань Ванцзи подарил ему эту ленту ещё в январе и с тех пор ни разу не надел другой. И мысль об этом всегда отдавала слабой сладкой болью в груди.

Они вежливо раскланялись с мрачным Не Минцзюэ и Не Хуайсаном, и, лишь подходя к лестнице, с которой следовало торжественно спуститься перед тем как взмыть и улететь прочь, Вэй Ин вспомнил — он сегодня уже летал. И его сил, скорее всего, уже не хватит на то, чтобы самостоятельно долететь до Облачных Глубин.

Лань Ванцзи его беспокойство заметил, и Вэй Ин честно обо всем рассказал: не хотелось экстренно перескакивать на Бичэнь, как в прошлый раз, дождавшись, когда лимит возможностей будет превышен.

Лань Ванцзи задумчиво посмотрел на Бичэнь в своей руке.

— А в прошлый раз?

— М? — Вэй Ин отвёл взгляд, понимая, что выболтал слишком много деталей. В прошлый раз он тоже кое-куда летал перед путешествием.

— Почему ты сразу не рассказал об этом в прошлый раз?

Вэй Ин пожал плечами, а Лань Ванцзи, как только они преодолели последние ступени, встал на Бичэнь и протянул Вэй Ину свою руку: и Вэй Ин, демон побери, так соскучился по этому ощущению. Три дня, пока он медитировал не в ледяной воде, а на чужом алтаре, Лань Ванцзи не держал его за руку, и Вэй Ину было так неловко от того, насколько остро чувствовалась нехватка буквально в первый же день.

Они летели среди облаков, и Вэй Ин, наслаждаясь ощущением теплой мягкой ладони в своей руке, давил в мыслях один вопрос, не осмеливаясь озвучить его.

Вопрос этот не давал Вэй Ину покоя второй день подряд, и держать его в себе было сущей мукой: Лань Чжань, а ты знал, что мужчины занимаются друг с другом сексом через задницу?

Потому что Вэй Ин вот не знал. А теперь знал.

И что было делать с этим открытием — непонятно.

Вэй Ин книжонку, подаренную ему Не Хуайсаном, забрал с собой и контрабандой провез в Гусу. Обложку пришлось замаскировать по другую книгу, которую в Гусу уже никто никогда не станет читать: «Самые популярные рецепты острых блюд из Юньмэна». Потому что Лань Ванцзи ее уже прочитал.

Праздники по всей стране затихли через пару дней, и жизнь снова потекла своим чередом. Вэй Ин заранее предупредил о своей поездке в Пристань Лотоса на неделю. И Лань Ванцзи пообещал подготовить все к его отъезду и лично сопроводить, если через месяц Вэй Ин все ещё не будет чувствовать себя уверенным для таких долгих перелетов. Облегченный вздох Лань Цижэня можно было услышать с другого конца Поднебесной, и это не на шутку развеселило Вэй Ина.

Он, когда его провожали, обнял Лань Ванцзи у всех на виду и держал его в своих объятиях как минимум пару минут, удивлённо думая про себя о том, что они были одного роста? Вэй Ин наслаждался этим объятием и чувствовал себя по меньшей мере влюбленным, и это было так глупо и так ужасно.

— Пиши письма, — попросил Лань Ванцзи ему на ухо, и Вэй Ин согласно кивнул: он будет. Всего несколько часов полета на стремительном Суйбяне — и его встречали все, и даже А-Ли приехала на неделю с мужем, лишь бы повидаться с Вэй Ином. Вэй Ин не был тут целый год, и то, его пребывание было крайне мимолетным. И сейчас он был всем так рад.

Пристань Лотоса, горевшая когда-то синим пламенем, совсем не изменилась, осталась такой же, бережно и любовно восстановленная из пепла.

Вэй Ин сразу же, как только приехал, написал Лань Ванцзи письмо о том, что с ним все было хорошо, а потом каждый день просил почтовую птицу. Он гулял по ярким жарким улицам, наблюдал за своими бывшими учениками, которые хвастались перед ним своими достижениями, а вечерами говорил с одиноким поседевшим Фэнмянем под кувшин сладкого вина.

Цзян Чэн не давал ему продыху и каждый день они до темноты, как пара мальчишек, носились по всему Юньмэну, воровали лотосы и совсем не вспоминали тот самый разговор.

Грустные, светлые и нежные дни — от них было так больно и так хорошо. И Цзян Чэн совсем расцвел, оттаял и реже стал грозить неприятными расправами. Это было самым главным.

И да, Вэй Ину нравилось в Пристани Лотоса, но он хотел уже поскорее вернуться к Лань Ванцзи и взять его за руку, чтобы ничего уже не болело, а ноги не холодило.

Он так и писал Лань Ванцзи в своих письмах и просил дождаться его, а потом описывал каждый свой день чуть ли не поминутно, как ел восхитительный суп Яньли со свиными ребрышками и лотосом, как плавал в озере и стрелял по воздушным змеям. И так было здорово вернуться в эти дни, Лань Чжань, понимаешь? Как будто мне снова пятнадцать, и я только-только покинул Баошань Санжэнь в поисках мира и мудрости. Я последовал за своим неугомонным шишу, которого влекли мысли о спасении мира, а в итоге большую часть войны пролежал изломанный в кровати вражеского целителя, абсолютно бессильный. И так хорошо представить, что этого ещё всего не произошло. Цзян Чэну десять, и он смеётся, что я такой взрослый и самодовольный, а испугался щенков, таких смешных и пушистых. Они и правда были смешными, толстыми и неуклюжими — Цзян Чэн баловал их и кормил всякой ерундой, только вот я до крика боюсь собак. Представляешь? И все это не прошлое, а настоящее, все это та самая пора, когда я не задумывался о том, кого могу назвать близким человеком, а кого нет — все были близки, все были безбрежны и солнечны, и даже ты не хмурился, как сейчас. Даже если я злил тебя своими выходками, о которых ты так и не сказал дяде. Даже если, Лань Ванцзи.

Улыбнись, пожалуйста. Прямо сейчас.

Вэй Ина не хотели отпускать, когда неделя закончилась. Он обнимал каждого по несколько минут, даже дурацкого мужа А-Ли, с которым А-Чэн очевидно не ладил. Он говорил, что приедет обязательно ещё, а перед этим напишет, чтобы они все снова смогли собраться. Ещё полдня он летел обратно в Облачные Глубины и плакал внезапно от облегчения и счастья, которые не испытывал уже давно.

Вэй Ин так и не отправил Лань Ванцзи последнего письма, просто забрал с собой и повез, как огромный багаж.

***

Облачные Глубины, тихие и непоколебимые, частенько слышали крики Вэй Ина — он до сих пор мучился от кошмаров, и хоть они постепенно уходили наравне с тем, как тело покидала темная энергия, некоторые кошмары в его душе таились далеко не из-за губительной силы инь.

Но дело было не в кошмарах, а в криках.

Случилось это, быть может, через пару месяцев после того, как Вэй Ин слетал в Пристань Лотоса, но запустили этот адский механизм ещё в Цинхэ Не, когда Вэй Ин провел бессонную ночь за чтением эротических рассказов и очень подробным представлением описанного в них.

Первая струна лопнула, и шестерёнки заворочались, медленно проворачивать. Потом Вэй Ин позволил себе на неделю разлучиться с Лань Ванцзи, а когда вернулся, то едва его узнал. Он прибыл практически ночью и в Цзинши пришлось красться на носочках, сняв у порога шумные сапоги. Вэй Ин сделал пару шагов, и по комнате разлился теплый свет.

Вэй Ин обернулся, посмотрел на сонного простоволосого Лань Ванцзи — тот стоял на пороге в спальню Вэй Ина, держа в одной руке свечу, и смотрел — и выронил свои сапоги. А следом и меч.

А следом — и самого себя, к сапогам и мечу. Вэй Ин тихонько себя ущипнул, чтобы проверить, не приснилось ли ему это видение. Вдруг он упал по пути домой с огромной высоты и сейчас истекал кровью где-нибудь в глуши, успокоенный приятными видениями.

Лань Ванцзи, красивый и сонный, все ещё был тут и никуда не исчезал. У Вэй Ина сразу же запершило в горле.

— Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи мягко, и Вэй Ин вздрогнул от того, как это прозвучало, окончательно роняя все, что не уронил в прошлый раз. — Ты вернулся.

— Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин и улыбнулся. — А ты не спишь.

Боги, как бы не сломать об Лань Ванцзи глаза. Он… так изменился за неделю? Как это вообще произошло? Вэй Ин тонул в липкой панике. Он всегда знал, что Лань Ванцзи был невероятно красивым, но он никогда не рассматривал его так… так. Вот. Так.

— Ждал твоего возвращения, — сказал Лань Ванцзи. — Ты просил дождаться.

Вэй Ин не отправлял последнего письма, верно?

Хотя. С другой стороны. Он просил об этом во всех остальных письмах. К шее, казалось, приложили раскаленное железо, и Вэй Ин был в огне. Лань Ванцзи ждал Вэй Ина в кровати Вэй Ина.

Пахла ли она сейчас сандалом?

О боги, о боги, о предки, о небеса.

Лань Ванцзи первым опомнился, прошел к своей кровати и пожелал Вэй Ину спокойной ночи, боясь поднять на него взгляда. Он чувствовал себя глупо и неуместно с этими откровениями, дрожал и едва сдерживал страшное нежное чувство, в котором Лань Ванцзи задыхался, стоило ему один раз увидеть Вэй Ина.

Лопнула ещё одна струна, и машина быстрее закрутила колесиками. И привела всю эту историю к крику.

К крику. К неясному протяжному звуку, который по природе своей чуждый для степенных и благородных Облачных Глубин. Лань Ванцзи, как и всегда подскочил, когда услышал звук. Он на первых порах подскакивал так практически каждую ночь, терпеливо успокаивал Вэй Ина и только после этого позволял себе лечь спать — однажды так и уснул в его кровати, и спасло Лань Ванцзи только то, что он проснулся к часу кролика и успел скрыться с места преступления.

Вот и сейчас, он спешно подошёл к кровати Вэй Ина и там и застыл. Потому что звук, пока Лань Ванцзи шел, повторился и получил внезапно очень смелую визуализацию, от которой жизнь Лань Ванцзи стала в разы сложнее.

Во-первых, Вэй Ину снилось что-то не кошмарное. А наоборот, скорее всего, очень приятное. Во-вторых, Лань Ванцзи не знал, что ему нужно было делать, пока Вэй Ин во сне устраивал концерт и подмахивал кому-то бедрами, умоляя двигаться сильнее. Попытаться энергией успокоить его сон тоже было не вариантом, потому что Лань Ванцзи вообще не представлял, что могло произойти, если он… потрогает… такого Вэй Ина. Даже в целях успокоить.

Лань Ванцзи скользнул взглядом по бедрам Вэй Ина, заметил, как сильно он был возбужден, и тут же закрыл глаза.

Лань Ванцзи вышел прочь и поставил заклинание тишины, от которой резко зазвенело в ушах. Он опустил взгляд на свой пах и несчастно нахмурился.

Спать сейчас он уже точно не сможет. Нужно было пройтись до источника и остудить разум экстренным погружением в ледяную воду. И пока Лань Ванцзи стремительно шел к своему спасению, Вэй Ин, чей постыдный сон был спрятан за заклинанием, умолял Лань Чжаня дать ему кончить.

Вэй Ин утром ничего не мог вспомнить, но и избавиться от стойкого чувства стыда тоже был не в силах. И где-то там, повиснув в пространстве, метафорический адский механизм заработал на полную мощность, перемолов даже струны.

С тех пор заглушка на двери в комнату Вэй Ина стала традицией — Лань Ванцзи просыпался от _звука_ и по его природе определял дальнейшие действия. Он не хотел жаловаться на свою жизнь, но с тех пор, как это случилось впервые, она пошла под откос, фигурально, конечно. Вэй Ин стал совсем ласковым, и если его смущала отстраненность Лань Ванцзи, то теперь он тянулся к нему всем своим естеством.

Лань Ванцзи в свою очередь тоже не был уверен, как стоило реагировать, но обнимать Вэй Ина, особенно, когда их видели посторонние, было приятно и сладко, и Лань Ванцзи бесконечно ценил такие моменты. Он не сопротивлялся, когда Вэй Ин стал заплетать его по утрам; не сопротивлялся, когда Вэй Ин стал глубже заходить с ним в воды источника; не сопротивлялся, когда Вэй Ин стал делить с ним пресную пищу, подворовывая из тарелок Лань Ванцзи. А до этого он не сопротивлялся, когда Вэй Ин попросил его будить к завтраку, чтобы они поели вместе.

Он не сопротивлялся, хотя и очень сильно удивился, когда на день рождения Вэй Ин подарил ему двух кроликов, которых поймал в лесу во время утренней прогулки. Лань Ванцзи сначала ахнул, что правилами не разрешалось заводить домашних питомцев, и тут же поддался мягкой улыбке, которая осветила слова:

— Тогда это не питомцы, а друзья.

Лань Ванцзи опустил взгляд на двух кроликов, белого и черного, и они сразу как-то… пригрелись у него на руках, устроившись с видимым комфортом.

— Ты им понравился, — проворковал Вэй Ин и пощекотал белому кролику розовый носик. Лань Ванцзи улыбнулся и выпустил кроликов из своих объятий: они принялись исследовать комнату и обнюхивать ножки стола.

— И они мне, — сказал Лань Ванцзи и поднял на довольного Вэй Ина сияющий взгляд. — Спасибо, Вэй Ин.

Тот смущенно пожал плечами и сказал:

— Все, чтобы порадовать Лань Чжаня! — он рассмеялся светло, солнышко, самое настоящее солнышко, и подскочил на ноги.

— Сегодня последний заход в ледяной ад, Лань Чжань.

Лань Ванцзи кивнул.

— Мгм. Сегодня ты вспомнил сам.

— Так последний же день, Лань Чжань, идём!

…они честно ориентировались на ощущения Вэй Ина, а потому Лань Ванцзи все ждал от Вэй Ина примерно следующих слов: завтра, кажется, будет последний день, когда мне надо будет паразитировать на вашем драгоценном месте силы.

Точнее, Лань Ванцзи ожидал немного другой формулировки, но прозвучало это так, и Лань Ванцзи умудрился и порадоваться тому, что Вэй Ин наконец-то полностью выздоровел, и расстроиться из-за того, что теперь он не сможет держать Вэй Ина за руку на протяжении двух часов.

По счастливому совпадению обстоятельств, это был день рождения Лань Ванцзи, на который за последние пару лет выпало слишком много. Но все это были хорошие события, и Лань Ванцзи не смел возражать. Он распорядился насчёт праздничных блюд, разбудил Вэй Ина к семи утра, когда подали завтрак, и позволил заплести себе косу, а Вэй Ину, по его же просьбе, завязал высокий хвост. Белой плотной лентой.

Вэй Ин после завтрака сбежал куда-то на полчаса, а в итоге вернулся с парой пухлых кроликов, которые, побывав раз в руках Лань Ванцзи, начали бегать за ним хвостиком, и отчего-то Вэй Ин громко умилялся этому. В ледяную воду они, хвала небесам, не пошли, а поскакали обратно, и Лань Ванцзи, не отпуская руки Вэй Ина, проводил их томным грустным взглядом.

— Вернутся, — уверенно заявил Вэй Ин.

— Медитируй, — сказал Лань Ванцзи строго. — Разговоры отвлекают.

Вэй Ин посмеялся, но сказал:

— Как прикажешь, Лань Чжань.

Он мог бы сказать ещё давно — я теперь сам смогу защищать себя от холода источника, у меня достаточно сил, а вместо этого все тянул и тянул дни. И медитировал — как говорил Лань Ванцзи.

В настроении Вэй Ина было что-то ужасно наглое и отчаянное. Он мог бы перестать ходить на этот источник ещё месяц назад, но устыдился своей лжи только сейчас, поэтому вот и назначил себе — как раз день рождения Лань Ванцзи. Последний раз. Он изображал сосредоточенность некоторое время, а потом ему надоело, и он вдруг покачнулся и завалился назад, прямиком в ледяную воду, и Лань Ванцзи полетел следом за ним, его милый семнадцатилетний муж.

Лань Ванцзи честно старался их удержать, но Вэй Ин не позволил, поддавшись гравитации.

У них намокли волосы, и Лань Ванцзи всё ещё не позволял ему мерзнуть, согревая своей духовной силой. Вэй Ин обнял его за талию и снова уронил в воду, и нелепый удивленный Лань Ванцзи смотрел непонимающе и трогательно растерянно.

— Вэй Ин? — спросил он шепотом, и Вэй Ин, разбитый и влюбленный, сподвигнутый душераздирающей безнадегой, посмотрел Лань Ванцзи в глаза, а потом — на его приоткрытые губы. На подбородке блестела капелька воды, и Вэй Ин вдруг почувствовал себя совершенно ужасно. Он неловко улыбнулся и просто обнял Лань Ванцзи, нависнув над ним.

И тут же на его спину неуверенно легла теплая рука.

— Лань Чжань, — тихо сказал Вэй Ин на покрасневшее ухо, не размыкая странных объятий.

Он знал, что Лань Ванцзи очень ревностно относился к своему личному пространству, знал, что Лань Ванцзи сейчас неудобно, но не мог отказать себе в том, чтобы обнимать красивого и чудесного Лань Ванцзи еще немного — пока тот обнимал в ответ.

— Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи снова, уже не так ошарашенно или просяще. Просто — спокойно и нежно.

— Лань Чжань, я так рад, что ты есть у меня, — сказал Вэй Ин и, к вящему сожалению обоих, встал наконец с Лань Ванцзи и протянул ему руку. Тот принял помощь, но сбежать сию минуту, как Вэй Ин планировал, не дал. Вдруг тоже обнял:

— Я тоже рад, что у меня есть Вэй Ин.

— Лань Чжань, — глухо сказал Вэй Ин. — Ты слишком хороший.

Лань Ванцзи помотал головой и хотел было отойти, но Вэй Ин его удержал. И сказал, чувствуя себя невыносимо глупо:

— Я хочу завтра показать тебе одно место, Лань Чжань, ты сходишь со мной?

— Конечно, — ни секунды не потратив на раздумья, ответил тот, и Вэй Ин ахнул, отстранившись.

— Лань Чжань! Ты мог бы хотя бы немного подумать!

— Зачем? — спокойно спросил Лань Ванцзи.

— А вдруг я поведу тебя на Погребальные Холмы?

Лань Ванцзи пожал плечами — и даже это он делал так степенно, так завораживающе — и ответил:

— Значит, так тому и быть.

В силу своего нового статуса Вэй Ин оказался почетным гостем на закрытом семейном празднике в честь Лань Ванцзи. Оказалось, полная скукотища, во время которой также выяснилось, что за орденом Гусу Лань не закрепилась традиция чествовать именинников подарками: Вэй Ин прямо там чуть не забился в конвульсиях от любви и боли за самого лучшего адепта Гусу Лань.

Поэтому Лань Ванцзи не ожидал подарка.

Поэтому он так смутился!

Вэй Ин хотел яростно трясти за грудки всех этих чопорных стариканов, которые все эти годы замуровывали искреннего и хорошего Лань Ванцзи в рамки, а поверх рамок крепили другие рамки, которые скрывались за еще одними рамками. Вэй Ин, честно говоря, был в бешенстве. Потому что Лань Ванцзи был достоин всех подарков, самых лучших, самых красивых!

Вечером он увидел, как Лань Ванцзи идет к небольшой опушке рядом с Цзинши и несет в руке корзинку, а следом за Лань Ванцзи смешно перебирают по снегу лапками те самые кролики: черный и белый.

— О небеса, — пробормотал Вэй Ин себе под нос. — Разве может быть в мире ещё что-то милее?

Он просто хотел поиграть на флейте до того, как начнется комендантский час, а в итоге сидел и погибал.

С другой стороны, его вопрос самому себе в какой-то степени оказался пророческим.

Лань Ванцзи вытащил очищенную и порезанную морковку и положил по кусочку перед кроликами.

Вэй Ин, слабый душой и сердцем, старый и немощный двадцатидвухлетний бродяга, понял, что, кажется, в этот момент обрёл свой смысл жизни: наблюдать за тем, как Лань Ванцзи кормит двух кроликов и улыбается.

Вэй Ин готов был поклясться, что не издал ни звука, но Лань Ванцзи вдруг резко вскинулся и посмотрел на него испуганно… смущённо.

У него даже скулы покрылись красными пятнышками.

— Лань Чжань, — Вэй Ин неловко улыбнулся и помахал рукой, и Лань Ванцзи махнул рукой в ответ. И снова посмотрел на кроликов — на долю секунды, после которой Вэй Ин уже исчез из поля зрения.

Лань Ванцзи разочарованно вздохнул и погладил осторожно белого кролика, пробормотав:

— Не торопись.

Вэй Ин не появлялся до начала отбоя, но как только прозвучал колокол, он влетел в Цзинши, сбросил с плеч промокшую накидку, весь румяный и взъерошенный, и скрылся в своей комнате, крикнув, что собрался лечь спать раньше. Лань Ванцзи вздохнул и аккуратно сложил накидку Вэй Ина.

Он расплел волосы, умылся и лег спать, чувствуя себя растревоженным и счастливым.

А ночью опять случился _звук_.