У Лань Ванцзи была отработанная схема — Вэй Ин, когда ему снился кошмар, быстрее всего успокаивался от объятий. Правда, тут был другой риск — остаться на ночь в этой кровати, потому что Вэй Ин во сне стремительно облеплял источник тепла и не отпускал. Лань Ванцзи несколько раз попадал в такую ловушку, и выбираться из нее было не самым увлекательным занятием.

Когда Вэй Ин задрожал, надрывно всхлипывая, Лань Ванцзи перестал сомневаться в необходимых методах. Он осторожно лег рядом и едва успел подставить объятия, как Вэй Ин, не просыпаясь, сам в них вкатился и пробормотал невнятно:

— Да, конечно. Я буду беречь его.

Вэй завыл и после этого резко затих, обмякая в руках Лань Ванцзи.

Сейчас! Лань Ванцзи попытался стремительно выбраться из рук Вэй Ина, но уже прогадал: сильные горячие руки обняли его за талию и притиснули так, что даже не пошевелиться толком. Лань Ванцзи замер, обреченно вздыхая.

Опять.

Последний раз это происходило летом, перед поездкой в Цинхэ Не, после этого кошмары Вэй Ина были тихими и решались ласковыми прикосновениями к волосам, к шее.

Лань Ванцзи сонным взглядом посмотрел на темную макушку — Вэй Ин дышал ему в шею и никуда не пускал. И это было… безумно мило. Лань Ванцзи моргнул заторможено раз-другой, а потом медленно закрыл глаза, проваливаясь в дрему. В таком состоянии он понимал, что спит, и редко отдыхал, но время так текло быстрее, и удар в колокол, оповещающий о подъёме, звучал неожиданно, и Лань Ванцзи вздрагивал, выпадая из такого состояния в реальность, как будто из мешка вытряхнули.

Колокол прозвенел, и Лань Ванцзи открыл медленно глаза. А самое главное — Вэй Ин в его руках шевелился так, будто совсем не спал.

— Дурацкий Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин и сжался в руках Лань Ванцзи. Подвигался.

О.

Ох.

Лань Ванцзи во сне обнимал Вэй Ина со спины, крепко прижав к себе, и горячо дышал ему в затылок, и Вэй Ин проснулся ещё за несколько минут до колокола — от духоты. Он даже не понял сначала, что происходит, и только потом дошло, что во-первых — Лань Ванцзи каким-то чудом оказался у него в постели, обнимал его и грел. Во-вторых. А во-вторых.

Во-вторых, ох. У Лань Ванцзи стояло. Вэй Ин сначала сильно удивился, потом разнервничался, а потом и возбудился сам, потому что… А что ещё ему оставалось делать!

Он так волновался. Он так не ожидал этого. Вэй Ин, как мог, пытался избежать катастрофы, но оказалось, что Вэй Ин впервые в жизни проснулся к часу кролика. И впервые в жизни его никто об этом не просил.

Колокол прогремел, как поступь рока.

И Лань Ванцзи, который ещё несколько секунд назад расслабленно дышал Вэй Ину в макушку, вдруг затих и напряженно замер.

Сердце стучало о грудную клетку. Вэй Ин готовился покинуть этот бренный мирный сию же секунду до того, как Лань Ванцзи озвучит их неловкое положение.

— Вэй Ин, — надломленным голосом сказал Лань Ванцзи, и Вэй Ин взволнованно затараторил, что он все понимает, молодость, энергия, мужская сила. Под ладонью Лань Ванцзи сердце Вэй Ина стучало быстро-быстро, и от этого звука Лань Ванцзи вдруг стало хорошо и спокойно, как не было никогда. И он подумал: а почему бы и нет?

Вэй Ин попытался дернуться, чтобы в панике скользнуть прочь, и Лань Ванцзи, осторожно погладил его по груди, по сердцу и сказал:

— Вэй Ин. Я тебя люблю.

А теперь можно было отпускать.

Но Вэй Ин, беззвучно боровшийся с самим собой, застыл в его руках, перестав в тот же миг вырываться, а потом переспросил надломленным голосом:

— Что?

— Люблю тебя, — увереннее повторил Лань Ванцзи.

— Любишь? — повторил Вэй Ин, вздрогнул от утвердительного: «Мн» и сгреб руки Лань Ванцзи, прижав их сильнее к своей груди, в которой гулко и сладко от восторга забилась любовь.

— Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин.

— М?

— И я люблю тебя.

Это прозвучало еще тише, но Лань Ванцзи прекрасно все услышал и забоялся, что прямо сейчас из далёкой безжалостной реальности прозвенит колокол и разбудит его, выбросив в неприглядный мир, словно из мешка. Лань Ванцзи вздрогнет, проснется один в своей постели и поймет, что все это было только сон.

Но колокол не звенел, а солнце медленно поднималось над горизонтом, и Лань Ванцзи вдруг понял, что это все не было сном. Это действительно все происходило здесь и сейчас.

— Люблю тебя, — сказал он снова, и все осталось, как раньше. Вэй Ин в его руках глупо захихикал.

— Люблю тебя, Лань Чжань, — сказал он и охнул, потому что Лань Чжань от чувств сильнее стиснул его в объятиях и вжался всем телом, сгорая.

— Не хочу никого, кроме тебя, — сказал Лань Чжань. — И никому больше не дам свою ленту.

— Не отдавай, Лань Чжань, пожалуйста, — согласился Вэй Ин и зажмурился. Резко закружилась голова. Вэй Ин вцепился в Лань Чжаня что было мочи, переплел вместе их пальцы и сжался в клубок, и Лань Ванцзи обнял Вэй Ина всем собой, умиротворенно закрыв глаза.

— Не отдам.

Вэй Ин довольно рассмеялся.

— Лань Чжань, Лань Чжань, — он вздохнул шумно, когда его снова погладили по груди, словно по сердцу, причиняя болезненную нежность. — Как так получилось, что мы уже год женаты, но в любви признаемся друг другу только сейчас?

Лань Чжань смущенно завозился и уткнулся лбом Вэй Ину в затылок.

— Я боялся.

— Ох, Лань Чжань, — сказал Вэй Ин с мягким надрывом. — Замуж ты меня позвать не боялся, а сказать слова любви не мог?

Конечно, не мог. Вэй Ин был точно таким же, если быть откровенным: замуж пойти согласился, а сказать что-то еще не сумел, хотя всегда столько всего было на душе.

Лань Чжань помотал головой.

— Должен был защитить тебя.

— А я потом волнуйся, — притворно возмутился Вэй Ин, — что оставлю тебя так без возможности на счастливое будущее с любимой супругой и маленькими серьезными лань-чжанями!

— Я бы отдал ленту только Вэй Ину, — пробормотал Лань Чжань серьезно, крепко задумавшись о своем счастливом будущем и маленьких лань-чжанях, пока Вэй Ин в приступе любви и умиления возился в его руках и прятал горящее лицо в ладонях.

— Лань Чжань! О таком надо предупреждать, перед тем как говорить такое! — прогудел он в ладони и вздрогнул, когда кожи там, где шея плавно переходила в плечо, неожиданно коснулись мягкие губы. Стало не только стыдно, но еще и очень-очень горячо.

— Ладно, — сказал Лань Чжань. Шея Вэй Ина была гладкой, нежной, и Лань Чжаню очень понравилось ее целовать. Вэй Ин больше ничего не говорил, просто лежал неподвижно, и Лань Чжань подумал, что если Вэй Ину не понравится, то он обязательно скажет. А потому поцеловал снова и еще, вжался лицом в изящный изгиб и простонал, когда Вэй Ин закинул одну руку за голову, чтобы вцепиться Лань Чжаню в затылок.

Все это время, пока они неловко говорили друг другу слова любви, у Лань Чжаня… ну… Лань Чжань был очень возбужден. Вэй Ин под его прикосновениями извивался и льнул, просил целовать еще и плавно и очень-очень-очень порочно двигал своими бедрами. Он же был в одном исподнем. И Лань Чжань лежал такой же — в тонких одеждах, почти что голый.

Лань Чжань опустил одну ладонь Вэй Ину на пах, сразу наткнулся пальцами на твердый горячий член и тихонько простонал.

— О небеса, — Вэй Ин резко развернулся лицом к Лань Чжаню, растрепанный и порозовевший от смущения, он выглядел таким милым, что не целовать его было мукой: надо было прямо сейчас накинуться на него с поцелуями, сжать в объятиях, вылизать ему рот, трахнуть рот языком, вздрагивая от мелких частых движений бедрами.

Лань Чжань несколько лет жил фантазиями о том, как много и сладко будет ласкать этого человека, а теперь ему хотелось сделать все и сразу. Он целовал Вэй Ина, пока не начала кружиться голова, пришлось прерваться на то, чтобы до фиолетовых пятен заласкать Вэй Ину шею, плечи и ключицы. Вэй Ин все время бормотал имя Лань Чжаня, широко раздвигал ноги и просил:

— Ниже, Лань Чжань, ниже.

На то, чтобы нормально раздеться, не было времени. Лань Чжань стянул с Вэй Ина штаны, оставив их на коленях и позволил себе пару секунд порассматривать, чтобы повариться в головокружительном возбуждении и ощущении нескончаемого стыда.

— На что ты смотришь, Лань Чжань? — Вэй Ин приподнялся на локтях и впился в Лань Чжаня горящим взглядом. Он сразу считал смущение в чужом выражении, а потому еще сильнее оголил себя, стянув до конца штаны и подтянув колени к груди.

Вэй Ину было очень стыдно, очень сладко, он так хотел, чтобы Лань Чжань продолжил трогать его, взял его в рот, отсосал ему, а потом Вэй Ин сделал бы с ним то же самое. Он сгорал от нетерпения и незнакомой жажды, потому что никогда раньше за всю свою жизнь он не был возбужден так сильно. Он вожделел и трогал самого себя, когда сны про Лань Чжаня перестали быть спокойными и неясными, но сейчас.

Сейчас Вэй Ин сгорал.

Лань Чжань закрыл глаза, втянул член в рот и плавно задвигал головой. Он думал о громких шорохах, о том, как вздыхал Вэй Ин и как цеплялся за его плечи. Какой Вэй Ин гладкий и горячий был под языком и как искренне отзывался на ласку. Вэй Ин не мог замолчать ни на секунду, все бормотал о том, какой Лань-эр-гэгэ замечательный, какой он ласковый и осторожный, а можно посильнее, Лань-эр-гэгэ, а можно, пожалуйста, умоляю-умоляю-умоляю…

Лань Чжань смотрел на Вэй Ина во все глаза, послушно подставив рот под рваные финальные движения. Он понял, что все это время удобно и приятно елозил по матрасу, когда начал содрогаться и дрожать.

Вэй Ин распластался под ним, на поцелуи отвечал вяло, но ласково, а когда он потянулся к паху Лань Чжаня, то обнаружил на штанах влажное пятно. Лань Чжань отводил взгляд и краснел ушами, а Вэй Ин умиленно смеялся и говорил, что смеется не над Лань Чжанем, а от счастья, потому что чувствовал себя таким счастливым.

Впервые за всю свою жизнь Лань Чжань провел в постели после сигнала о подъеме дольше пяти минут, нежась в поцелуях и объятиях, которыми его одаривал Вэй Ин.

Лань Чжань сам напомнил ему о каких-то важных планах, о которых вчера Вэй Ин говорил и к которым хотел привлечь Лань Чжаня. И взгляд Вэй Ина загорелся.

— Точно! — сказал Вэй Ин и сам вскочил с кровати. Он разулыбался радостно, когда Лань Чжань уронил его обратно, скрыв от яркого солнечного света, обрамившего на волнительное мгновение стройный силуэт, в своих объятиях. — Нам нужно позавтракать, Лань Чжань, а потом в путь. Рынок в Цайи закрывается рано.

Позавтракать и в путь — это, конечно, преуменьшение. Они помылись, насладились неспешной утренней трапезой и потратили еще много времени на короткие и долгие поцелуи. То тут то там. Вэй Ин льнул к Лань Чжаню, целовал его сам и кокетливо называл:

— Лань-эр-гэгэ.

У Лань Чжаня от любви горело сердце.

Вэй Ин, как и вчера, собрал ему волосы в косу, помог Лань Чжаню одеться, закутал его в теплую меховую накидку, а потом подставил свои плечи и заявил:

— Помогай!

Насчет занятий Лань Чжань договорился прошлым вечером, поэтому он без лишних слов, как только они вышли на улицу, встал на Бичэнь и протянул Вэй Ину руку.

Он взглядом спрашивал: Вэй Ин, хочешь несколько часов простоять рядом со мной, прижимаясь к моей спине и трогая меня за талию?

Конечно, Вэй Ин хотел.

Он схватил Лань Чжаня за руку, поцеловал дрогнувшие пальцы, глядя в светлые глаза, и только потом встал позади — притиснулся как мог к прямой спине и умиротворенно закрыл глаза.

***

Зачем им понадобился рынок именно в Цайи, Лань Чжань понял только, когда они закупились всем необходимым. Вэй Ин сначала важно расхаживал по рынку с объемной корзиной в руках, набирал различные продукты, и что еще страннее — игрушки.

Вэй Ин светился от счастья, и Лань Чжань не мог налюбоваться тем, каким открытым выглядел Вэй Ин. Они вышли за пределы Цайи, ближе к широкому чистому озеру, за счет которого люди в поселении и вели свою жизнь. Там в отдалении стоял ветхий домик, из которого под встревоженное «А-Юань!» выбежал ребенок.

— Сянь-гэгэ!

Он вбежал в Вэй Ина и вцепился в него двумя руками, трогательно обняв за бедро. Лань Чжань осторожно забрал корзину из рук Вэй Ина, и тот, благодарно кивнув, наклонился и подхватил А-Юаня на руки.

А-Юань улыбался и обнимал Вэй Ина за шею, рассказывая о том, как помогал сегодня бабушке. Под конец трогательной истории о разведенном огне и конфеты в качестве награды А-Юань замолчал на середине слова — наконец заметил все это время молчавшего Лань Чжаня.

— А-Юань, — сказал Вэй Ин. — Познакомься, это Богатый Гэгэ.

Выглядевший сначала испуганным, А-Юань, услышал, кажется, знакомое имя и тут же расцвел радостной улыбкой.

— Богатый гэгэ!

— Богатый гэгэ, это А-Юань, — Вэй Ин поставил А-Юаня обратно на землю, и тот деловито подошел к Лань Чжаню и обнял его за бедро. Как и Вэй Ина.

На душе от этого почему-то стало очень светло, хотя Лань Чжань все еще пребывал в замешательстве: чей это ребенок? И почему они живут в таких кошмарных условиях?

Вэй Ин вздохнул и погладил А-Юаня по растрепанной голове.

— Я первый месяц добивался его расположения, приходил регулярно, играл, а ты просто Богатый Гэгэ, и тебе не надо добиваться расположения.

— Молодой господин Вэй! А-Юань! — к ним, бодро перебирая ногами, шла пожилая женщина, одетая в простую одежду. Она всплеснула руками, когда А-Юань, неохотно отцепившись от Лань Чжаня, подошел к ней.

— А-Юань, разве так можно делать!

— Но я увидел Сянь-гэгэ. И Богатого Гэгэ! — А-Юань грустно вздохнул и поднял на женщину виноватый взгляд. — Прости, бабушка.

Та в ответ молча и порывисто обняла его, а потом перевела взгляд на Лань Чжаня.

— Молодой господин Лань, молодой господин Вэй, — она поклонилась, и Лань Чжань ответил поклоном.

Дом, в котором жили А-Юань с бабушкой переживал не лучшие свои времена. Местные порой помогали с починкой стен и крыши, но это не особенно что-то меняло — еще пара лет ему красная цена. Оказалось, Вэй Ин уже присмотрел для бабушки и А-Юаня новое жилище, но никак не мог дождаться возвращения хозяина, который уже второй месяц кутил в Юньмэне и, кажется, совсем не хотел своих денег. До тех пор бабушка и А-Юань жили тут, но не особо бедно — Вэй Ин постоянно приходил с провизией и деньгами, играл с А-Юанем и учил его грамоте и письму.

А еще А-Юань был урожденный Вэнь, как и бабушка, поэтому Вэй Ин никому о них не говорил. Даже тебе, Лань Чжань.

И тот только вздыхал.

У Вэй Ина, прекрасного, чудесного Вэй Ина, было огромное доброе сердце. А-Юань безумно обрадовался деревянным мечам — он благодарно поклонился Лань Чжаню и Вэй Ину, а потом схватил один из мечей и помчался с ним на улицу, издавая боевой клич, Вэй Ин с грозными обещаниями догнать взялся за второй меч и улетел следом.

Лань Чжань остался помогать бабушке.

— Спасибо вам за вашу поддержку, молодой господин, — первым делом сказала бабушка и низко поклонилась. Лань Чжаню, разумеется, стало неуютно, потому что он даже не представлял, по какой причине Вэй Ин тайно бегал в город, и ужаснейше ревновал, придумывая самые нелепые варианты событий, а в итоге…

— Вы муж молодого господина Вэя? — спросила бабушка и шмякнула большим и пышным тестом о стол, рассыпала по поверхности муку.

Лань Чжань с трудом проигнорировал желание схватить третий меч и присоединиться к шуму на улице. Но не стал. Убегать от разговора, сказал бы дядя, — это невежливо, Ванцзи. Прояви стойкость и смекалку, но не показывай спину.

— Да, — сказал Лань Чжань. — Муж.

Бабушка улыбнулась. Свое имя она отказалась называть, сказала, что отреклась от него давным-давно, как только Вэни пролили первую невинную кровь.

— Хорошо, что молодой господин не один сейчас, — бабушка вздохнула. — Если хотите помочь, можете нарезать овощи.

Лань Чжань кивнул, осторожно закатал рукава и принялся аккуратно шинковать овощи под любопытствующий взгляд бабушки.

— Он небось и не говорил о нас, — она вздохнула, загремела сковородками.

— Не говорил.

— Оно и понятно. Господин Лань…

— Лань Ванцзи.

— Господин Лань Ванцзи, сейчас я вам кое-что расскажу, — сказала бабушка тихо-тихо, как будто собиралась поведать Лань Чжаню чужую тайну, — а вы послушайте, пожалуйста. Столько времени прошло, и молодому господину Вэю стало спокойнее, только вот… — бабушка вздохнула. — Боится вашего осуждения, поэтому и не может поделиться.

Главная проблема, как и всегда, заключалась в самоотверженности Вэй Ина и его страхе просить помощи, если он не справлялся с тем, что у него было. Без помощи Вэй Ина бабушке и А-Юаню сначала было тяжело, а потом и жизнь как-то пошла, правда, бабушка не надеялась, что о них кто-то вспомнит, после того, как закончилась война. А тут молодой господин Вэй пришел, хотя выглядел он неважно, обещал, что это временно, и ему скоро станет лучше. А-Юань его тогда почти не помнил, но вскоре снова быстро привязался, как маленький хвостик. Поэтому, если что, пусть господин Лань не думает, что они просили Вэй Ина о чем-то — нет.

Так получилось, что никто, кроме пары человек, не знает, что Вэй Ин попал к Вэням в плен, как только началась война. Попытка попасть в плен, как и выбраться из него, были неудачными — до плена не добрался, а возвращение домой вышло далеко не триумфальным. Вэй Ин беспомощный и обездвиженный по счастливой случайности был найден девой Цин — знаменитой целительницей из ордена Цишань Вэнь. Она скрыла от солдат присутствие беглеца в своем доме. Более того, она выходила Вэй Ина и помогла ему связаться с кем-то из Альянса Орденов. Дева Цин была приближенной Вэнь Жоханя, а потому знала много ценной информации.

Так и получилось. О грядущих нападениях орден Цинхэ Не порой узнавал заранее, Вэнь Цин сообщала все, что было ей известно, а Вэй Ин уже распоряжался этим так, чтобы не вызвать подозрений на госпожу Вэнь. Вэй Ин притворялся одним из Вэней, пока его раны заживали; как мог, помогал Альянсу, а взамен на то, что он узнавал и передавал, он пообещал деве Цин, что вывезет её родственников с территории Цишань Вэнь — тогда бои с захваченных территорий медленно перетекли на земли ордена Вэнь.

Самым страшным открытием стало то, что Вэнь Жохань смог получить выгоду от смерти черепахи-губительницы и нашел там ржавый, пропитанный темной энергией меч, который стал его самым сильным оружием в этой войне. Меч превратился в печать, а печать повела за собой сотни и тысячи мертвецов.

Но до этого Вэй Ин сдержал свое обещание — и вывез всех тех, кто все это время ему помогал, с территории Цишань Вэнь. Они постоянно прятались, перебегали с одного места на другое, пока вскоре все не затихло, а Вэнь Цин с Вэнь Нином так и сгинули.

— У всех таких людей, как моя А-Цин или как молодой господин Вэй, есть одна общая проблема, — бабушка забросила овощи на зашипевшую сковороду и вздохнула. — Их губит собственная доброта. Поэтому берегите господина Вэя, пожалуйста, сам вряд ли до себя снизойдет.

Лань Чжань кивнул, а потом отложил в сторону нож и посмотрел на аккуратно поструганную морковь. Бабушка резво сгребла остатки овощей и тоже забросила их в сковороду.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Лань Чжань.

— И мне жаль, — бабушка посмотрела на Лань Чжаня и улыбнулась ему. — Не говорите А-Юаню, что молодой господин Вэй не рассказывал вам о нем. Это разобьет ему сердце.

Лань Чжань кивнул. Он уже и сам понял, что это был принципиально важный момент.

— Сколько ему лет? — спросил он.

— Две недели назад исполнилось четыре.

Бабушка кивнула на корзину, из которой ещё в самом начале вытащили все продукты, оставив только игрушки. Лань Чжань понимающе глянул на третий меч и взял ее, а потом вышел на болезненно-белый двор, по которому со смехом и воплями носились Вэй Ин и А-Юань.

— Богатый Гэгэ! — А-Юань выкрикнул радостно, и Вэй Ин, от которого он убегал последние полчаса, тут же настиг его и повалил в снег.

— Пришел спасти тебя, — неловко сказал Лань Чжань, а потом присоединился к веселью, хоть и не был уверен, что все делает правильно. Вэй Ин изображал похитителя, который украл маленького А-Юаня у Богатого Гэгэ, а Богатый Гэгэ отправился следом за злым похитителем, чтобы вернуть своего дорогого А-Юаня. Между Лань Чжанем и Вэй Ином в конце концов развернулась нешуточная борьба на деревянных мечах, за которой А-Юань наблюдал, раскрыв от восхищения рот.

Вэй Ин, как и полагается злодею, проиграл, и Лань Чжань, следуя недавно увиденному примеру, завалил Вэй Ина в снег и тут же получил подсечку, рухнув сверху.

— А теперь свадьба! — торжественно объявил А-Юань, и Вэй Ин расхохотался, глядя на покрасневшего Лань Чжаня. Однако вставать тот не спешил.

— А-Юань, это не так работает, — сказал Вэй Ин. — На злодеях никто не женится.

А-Юань горько вздохнул.

— А если злодеи станут хорошими?

— Ты что, хочешь, чтобы я стал хорошим? — возмутился Вэй Ин. — Какой же из меня тогда злодей, если я вдруг стану хорошим?

А-Юань расстроился ещё больше.

— Тогда вы, получается, не женитесь?

Вэй Ин хмыкнул.

— Я, как настоящий злодей, продумал все заранее и обманом женился на этом благородном Богатом Гэгэ до того, как раскрыл миру свое злодейское лицо!

Лань Чжань фыркнул, а А-Юань вскинул ручки вверх и сказал радостно:

— Ура!..

Вэй Ин зафыркал:

— А-Юань, тебя даже не смутило, что это случилось обманом…

А-Юань помотал головой, и Лань Чжань наконец соизволил встать, потянув Вэй Ина за собой.

— Меня тоже не смутило, — сказал он, и Вэй Ин ахнул.

— Лань Чжань! Что ты такое…мф-ф.

Лань Чжань коротко поцеловал Вэй Ина в губы, игнорируя жаркое смущение, а потом протянул А-Юаню руку и сказал:

— Пойдем в дом греться.

Тот кивнул, вцепился в подставленную руку обеими ладошками и сам повел Богатого Гэгэ в дом. Вэй Ин собрал мечи и поспешил следом, мысленно поражаясь тому, с какой лёгкостью А-Юань послушался Лань Чжаня, в то время как Вэй Ин иногда после игр на свежем воздухе не мог загнать А-Юаня домой даже силком.

Только угрозы, что Богатый Гэгэ узнает и расстроится, и работали.

Вэй Ин удручённо вздохнул.

Вот она, первая педагогическая ошибка в жизни Вэй Ина.

От предложения через пару дней отправиться вместе с Сянь-гэгэ и Богатым Гэгэ в Облачные Глубины посмотреть на двух кроликов А-Юань пришел в неописуемый восторг. Он, открыв рот, смотрел на красивого и невозмутимого Лань Чжаня и пытался представить, как тот гладит кроликов и кормит их овощами. Получалось… странно.

Вэй Ин, если честно, сам не ожидал, что Лань Чжань предложит такое, поэтому тихо млел вместе с А-Юанем.

Вечером А-Юань очень долго обнимал Богатого Гэгэ и Сянь-гэгэ на прощание и с каждого получил обещание, что они обязательно через пару дней отведут его смотреть на кроликов. Только после этого А-Юань подошёл к бабушке и с расстроенным выражением смотрел, как два хороших гэгэ неспешным шагом удаляются прочь.

— Богатый Гэгэ! — вдруг окликнул его А-Юань, и Лань Чжань обернулся и увидел яркую яркую улыбку. Он не смог не улыбнуться в ответ.

Кажется, его сердце ласково заныло.

Вэй Ин, пристально посмотрев на Лань Чжаня, тихо прыснул со смеху и крикнул А-Юаню:

— Ты был прав! Это и правда работает!

А-Юань улыбнулся ещё шире и поспешил скрыться в доме, а Лань Чжань недоуменно посмотрел на Вэй Ина. Тот пожал плечами:

— Я говорил А-Юаню, что его Богатый Гэгэ очень много хмурится, и тот советовал мне больше улыбаться.

Они продолжили путь, и Лань Чжань спросил:

— Почему?

— Во-первых, — важным тоном начал Вэй Ин, — «у Сянь-гэгэ красивая улыбка», во-вторых, чтобы кто-то много улыбался, нужно этому человеку дарить больше улыбок. Чтобы, если у него кончатся свои, был запас.

— Это очень мудро, — похвалил Лань Чжань, и Вэй Ин закатил глаза.

— Ну, просто скажи уже, что А-Юань чудесный.

Лань Чжань согласно кивнул.

— Он чудесный.

Вэй Ин рассмеялся тепло и приобнял Лань Чжаня за плечи.

— Я так рад, Лань Чжань, — сказал он и выдохнул шумно. — Я так рад.

***

В этом мире странном и непостоянном можно было выделить такое явление как осознанная ошибка. Причины у таковых могут быть разными, и для Вэй Ина движущей силой стала похоть.

Потому что чем, кроме как похотью, можно было объяснить то, что Вэй Ин, пока они с Лань Чжанем неспешно возвращались в Цайи, позвал его тихо:

— Лань-эр-гэгэ.

В конце концов, Лань Чжань до этого думал, что сейчас они отправятся обратно в Облачные Глубины и там, скрывшись ото всех в Цзинши, займутся любовью, а утром Лань Чжань придет к дяде и скажет, что его брак — это не только защита Вэй Ина, это и любовь к Вэй Ину, и вчера на его чувства ответили.

Но это было только в планах, на которые Вэй Ин наплевал. И не то чтобы Лань Чжань возражал. Он встал посреди дороги, как вкопанный, и Вэй Ин широко улыбнулся и спросил:

— Лань-эр-гэгэ, все хорошо?

— Да, — выдохнул Лань Чжань, а потом посмотрел взглядом, от которого Вэй Ина бросило в дрожь. Он протянул Вэй Ину руку, сжал его холодные пальцы и повел в сторону леса, который рос по правую от дороги сторону.

— О нет, — ахнул Вэй Ин, — Лань-эр-гэгэ, куда ты меня ведёшь? Почему мы сошли с главной дороги в лес?

— Веду тебя целовать.

Целеустремленность Лань Чжаня порой поражала, и Вэй Ин радостно смеялся и все поторапливал его: ну же, ну же, Лань-эр-гэгэ, почему мы все еще идем, сейчас-то мы точно отошли на приличное расстояние. Целуй, целуй!

Лес стоял голый и полупрозрачный и даже издалека можно было заметить их силуэты.

Лань Чжань выбрал самое широкое, на его взгляд дерево, завел за него довольного Вэй Ина и начал в срочном порядке воплощать в реальность свою угрозу — целовать.

— Ах, Лань-эр-гэгэ! — Вэй Ин пробормотал ему в губы. — И правда целуешь. Наконец-то.

— Мн, — Лань Чжань степенно кивнул и продолжил его целовать. Потому что за свои действия нужно было отвечать, тем более, Вэй Ин очень сильно хотел ответить за содеянное.

Он отвечал усердно, упоенно, хотя очень скоро возникла проблема, избавляться от которой посреди пустынного зимнего леса было не лучшей затеей. Вэй Ин ахнул, когда Лань Чжань вжался в него бедрами, и снова потянулся целовать, забыв про попытку предложить хотя бы спокойно дойти до какой-нибудь гостиницы в Цайи.

— Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин, простонал и обхватил талию Лань Чжаня ногами, когда тот взял его под бедра. Белая изящная накидка упала в снег и нежные неторопливые поцелуи превратились в пошлые, мокрые вылизывания, Лань Чжань терся о него своим членом, и от такого восхитительного бесстыдства кружилась голова: Вэй Ин умолял его двигаться, и двигаться, и двигаться, он говорил, какой Лань Чжань страстный и горячий и как Вэй терял голову от его поцелуев.

Лань Чжань не умел так болтать, поэтому покорно двигался сильнее и не скрывал ни единой своей реакции от Вэй Ина, потому что хотел, чтобы Вэй Ин тоже знал, как хорошо было Лань Чжаню.

Они перепугали птиц, натрясли себе за шиворот снега с веток дерева, за которым прятались, а потом Вэй Ин смеялся и кутал Лань Чжаня в свою сухую накидку, а сам, разгоряченный и возбуждённый, все лез с поцелуями и вел Лань Чжаня обратно к дороге — еще минут пятнадцать, и они окажутся в Цайи, а там можно будет поесть, купить масла и снять комнату, потому что до Облачных Глубин Вэй Ин ждать не собирался, намереваясь приставать к Лань Чжаню прямо в воздухе.

Лань Чжань искренне испугался, что в этом случае не сможет справиться с управлением, а потому согласился: да, следовало остаться в Цайи хотя бы на этот вечер. Они купили у первого попавшегося торговца цветочное масло, а потом зашли в ресторан, в котором Вэй Ин все хотел побывать, но никак не успевал.

Стоило только сказать, Вэй Ин.

Они сытно поели, и Вэй Ин снова плевать хотел, что в каком-то там Гусу запрещали говорить во время еды. Он успел переговорить с хозяйкой, узнать о местной гостинице и очаровать всех своей яркой и радостной улыбкой. И Лань Чжань хранил в сердце каждую, как самый лучший подарок, потому что тоже собирался много улыбаться.

Вэй Ин, думал Лань Чжань. Вэй Ин, Вэй Ин, Вэй Ин, Вэй Ин, Вэй Ин, Вэй Ин.

Они дошли до гостиницы, заказали в комнату бадью с горячей водой, и Вэй Ин, как только прислуга все подготовила, первым залез плескаться и дразнить Лань Чжаня, поглядывая на него из-за низкого бортика. И Лань Чжань хотел терпеливо дождаться своей очереди, но, возможно, этого не хотел Вэй Ин, потому он снова сказал чудовищно неприлично:

— Лань-эр-гэгэ. Ты собираешься просто смотреть на меня?

Резонный вопрос.

Лань Чжань уже не собирался. Он молча разделся и молча забрался к Вэй Ину, наплевав на то, что вода полилась через край на пол.

Вэй Ин, простонав, сам потянулся к его губам, потому что терпеть было уже невозможно.

Бочка выжила чудом: к ее счастью, долго оставаться в ней Лань Чжань не собирался, а Вэй Ин, кажется, разучился ходить, и все пришлось брать в свои руки. Вэй Ина в первую очередь. Простыни на кровати быстро напитались водой, начали приставать к коже. Вэй Ин подобрался к подушкам, ткнулся в них лицом, выставляя зад и сказал:

— Выеби.

Потребовал. Лань Чжань чуть не спекся там, где стоял.

Он, конечно, потом выебал. Он вспомнил про масло, он вспомнил о том, что читал во всех этих книгах, и решительно приступил к действию.

Лань Чжань не волновался так сильно, даже когда в первый раз читал эротический рассказ про двух мужчин или когда проснулся этим утром и понял, что стояком подпирает Вэй Ину ягодицы. Ему всегда казалось, что в такой момент он будет томно и сладко целовать Вэй Ина, ласкать его, а потом все очень осторожно сделает. И неспешно.

Во-первых, Лань Чжань недооценил Вэй Ина, которому надо было просто изогнуться в пояснице и умоляюще простонать:

— Вставь, Лань-эр-гэгэ, прошу.

И все.

Во-вторых, Лань Чжань переоценил себя, решив, что он действительно сможет в какую-то там размеренность, пока его ломало от желания делать с Вэй Ином все, что накипело в мыслях за два томительных года.

Поэтому Лань Чжань, вставив пальцы, как мантру повторял себе про правильный угол и про то, что не стоило торопиться, а Вэй Ину надо было привыкнуть. Когда Вэй Ин сжал его пальцы, у Лань Чжаня потемнело перед глазами.

— Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин. — Какой ты нежный, Лань-эр-гэгэ, — он вздохнул, сам двинул бедрами навстречу и ахнул. — Если ты прямо сейчас ничего со мной не сделаешь, то мне придется сделать все самому, Лань Чжань.

Ну, и, в-третьих, а что Лань Чжаню оставалось делать?

С маслом они, возможно, немного переборщили, но для первого раза было нормальным. Вэй Ин перевернулся на спину, когда понял что вот-вот случится оно, и уставился Лань Чжаню на пах, краснея от ушей до шеи. Вэй Ин ещё так ужасно прикусил нижнюю губу и сказал:

— Ты большой, Лань-эр-гэгэ, — а потом раздвинул широко ноги, подтянул их к груди и попросил: — Вставь, вставь, вставь.

И Лань Чжань вставил.

Вэй Ин закатывал глаза и шумно дышал через рот, очень много болтал о том, как его распирало изнутри, и как ему было горячо и странно. Он просил:

— Двигайся, Лань Чжань, — а потом удивлённо раскрывал рот, глядя себе на пах, когда Лань Чжань начинал двигаться, и откидывался бессильно на подушки. Вэй Ин ужасно громко и ужасно непристойно стонал, и у Лань Чжаня от его криков сильнее вставал член. Было просто невыносимо слушать это и сохранять невозмутимый ровный темп.

Вэй Ин уронил Лань Чжаня на себя, поцеловал его, и Лань Чжань впился в него поцелуем в ответ, схватил и не отпускал. Кровать скрипела и стучала о стенку, и возможно они всполошили всю гостиницу, но им было наплевать.

Лань Чжань трахал Вэй Ина, выбивал из него сладкие-сладкие крики и целовал его до звезд перед глазами.

Потом они потрахались ещё раз, после того, как Вэй Ин на пару минут забрался в остывшую воду, чтобы вымыть семя. Он вернулся к Лань Чжаню влажный и томный, начал просить помощи с тем, чтобы вытереться, и Лань Чжань честно помог, сколько у него было выдержки — вытер плечи и спину.

Потом Вэй Ин прислонился грудью к стене, широко расставил ноги и сказал:

— Тут тоже надо вытереть.

— Потом, — ответил Лань Чжань и кинул полотенце за спину.

— Ах, Лань-эр-гэгэ! — начал умолять Вэй Ин. — Я просто хотел, чтобы меня вытерли!.. как же так получилось!..

— Я вытер, — ответил ему Лань Чжань и накрыл ладонью болтливый зацелованный рот, тут же ощутив на коже вибрацию от каждого стона.

— Бесстыжий! — укорял его Лань Чжань, не прекращая двигаться, и Вэй Ин согласно кивал — да! Ужасно бесстыжий!

А третьего раза, к сожалению, уже не случилось, хотя все к нему и шло: из-за жалоб на шум их попросили либо покинуть номер, либо прекратить шуметь. Хотели вернуть еще и деньги, но смутившийся Лань Чжань попросил оставить их себе.

Выбора, по сути, у них не осталось. И уже ближе к ночи пришлось лететь домой.

***

Вэй Ин был человеком слова, и если он пообещал во время полета приставать к Лань Чжаню, то свое обещание он сдержал.

Вэй Ин весь полет спокойно обнимал Лань Чжаня за талию и демоническим шепотом вещал ему на ухо о том, как скользко и влажно сейчас его бедрам. Они даже помыться после второго раза не успели, и Вэй Ин всецело чувствовал, как сильно он пах Лань Чжанем и сексом. И это еще было самым невинным из того, что Вэй Ин порочно вещал.

Лань Чжань молчал и не реагировал.

Не реагировал.

Совершенно не реагировал.

Он стремился довезти Вэй Ина домой целым и невредимым, как бы ему ни мешали в достижении этой цели, и в принципе он отлично справился! Они даже успели закрыть двери в Цзинши перед тем, как наброситься друг на друга.

Засыпали они уже ближе к утру, и Вэй Ин, голый и залюбленный, спал в его руках, защищенный от кошмаров и печальных снов.

А Лань Чжань впервые в жизни проснулся на час позже колокола и понял, что торопиться было некуда. Вэй Ин цеплялся за него руками и ногами и громко сопел, а Лань Чжань зачарованно разглядывал фиолетовые пятна на плечах и шее Вэй Ина и поражался самому себе.

Сколько терпения.

И пока Вэй Ин продолжал видеть спокойные сны, Лань Чжань размышлял о том, как аккуратно можно было спросить у Вэй Ина, куда тот дел сборник юньмэнских блюд? Без него приходилось туго.

И что-то нужно будет приготовить на завтрак.

Лань Чжань умиротворенно вздохнул да и остался так лежать.

Вэй Ин проснулся ровно в девять, перелег удобнее и вздохнул:

— Лань Чжань, доброе утро.

— Доброе.

— Лань Чжань, — Вэй Ин потерся щекой о его грудь и прижался еще крепче. — А можно очень личный вопрос?

— Мхм.

— Домик, в котором я жил первые два месяца… В нем кто-то жил до меня?

Лань Чжань смотрел несколько долгих секунд в потолок, а потом сморгнул наваждение: усталый взгляд, мягкая красивая улыбка и голос, который звал его «А-Чжань! А-Чжань!».

— Мама, — сказал наконец Лань Чжань.

— Мне кажется, или я так ни разу не зажёг благовония в ее честь?

— Так и есть.

— Тогда предлагаю начать этот день с визита к твоим предкам.

Лань Чжань тихонько кивнул, и Вэй Ин почувствовал этот жест, а потом прижался щекой к груди Лань Чжаня — ещё крепче — и прислушался.

— Надо же как застучало.

— Это от любви к тебе, Вэй Ин.

— Лань Чжань, я же просил предупреждать.

— Прости, — искренне сказал Лань Чжань. — Вэй Ин.

— М?

— Я люблю тебя. Я тобой горжусь. И не осуждаю тебя за то, что ты спас столько людей.

Вэй Ин замер, как громом пораженный, а потом яростно замотал головой.

— Бабуля!

— Вэй Ин!.. — Лань Чжань обнял его еще крепче, погладил по спине неровным, но трепетным движение — таким же, которым прогонял прочь страшные сны, и Вэй Ин обмяк и шумно выдохнул.

— Послушай, — попросил Лань Чжань, и Вэй Ин прислушался к стуку его сердца.

— Как так получилось, Лань Чжань? — спросил он глухо. — Что ты полюбил меня?

— Вэй Ин самый лучший, — сказал Лань Чжань.

Тот охнул и поднял голову, посмотрел на Лань Чжаня и закрыл глаза, когда влажных скул коснулись нежные руки.

Пальцы самую малость подрагивали. Лань Ванцзи прошептал:

— Не плачь, Вэй Ин.

Я люблю тебя. Я горжусь тобой. И хочу тебя.

Защищу тебя.

— Это от любви к тебе, — сказал Вэй Ин и подумал: Лань Чжань. Лань Чжань, Лань Чжань, Лань Чжань, Лань Чжань.

Ты чувствуешь? Под твоими губами все еще бьется сердце — для тебя.

***

Из одного непрочитанного, но сохраненного письма:

<i>Дорогой мой сын!

Надеюсь, что ты прочитаешь мое письмо, и даже если я не получу на него ответа — ладно. Я не говорил с тобой уже очень давно и бесконечно каюсь за это. Я не говорил с твоим дядей — он сам не желает меня видеть, и единственный, от кого я узнаю новости — это твой брат. Он всегда отзывается о тебе хорошо, беспокоится о тебе и помогает по мере своих сил.

Я очень рад, что вы нашли с ним общий язык, а не отдалились, как это случилось со мной и Цижэнем; и даже твой выбор не помешал вашим отношениям.

С тех пор, как я узнал о твоей свадьбе и обо всем, что за ней стояло, я беспрестанно беспокоюсь о тебе и от всей души желаю тебе лишь любви и благополучия. Ты удивительно похож на меня даже в таких выборах, только ты, мой сын, ещё лучше.

Я мог бы сказать тебе об этом вслух, но даже не знаю, станешь ли ты меня слушать, потому излагаю все на бумаге: я надеюсь, что однажды мы с тобой это все обсудим голосом, что однажды ты простишь меня за то, что я так не смог защитить твою мать. Я надеюсь, что на твои чувства ответят взаимностью, даже если на это потребуется время. Из того, что я слышал об учителе Вэе, он потрясающий человек, и я более чем уверен, что все у вас с ним будет замечательно.

Я безумно горжусь тобой и тем, что ты стал таким: искренним и самоотверженным.

Пожалуйста, береги свое сердце и думай о том, что впереди тебя ждёт все только хорошее.

Твой бесконечно виноватый,

Отец.</i>