— Флар, проснись, Флар! — Я потормошил его за плечо.

      — М-м-м… Отстань, пожалуйста. — Инопланетянин накрылся с головой одеялом и отвернулся к стене.

      В таком состоянии он пребывал уже несколько дней. Сначала он перестал есть, потом вставать с постели. Вид у него был болезненный, но он ничего не хотел объяснять. Я сходил с ума от неизвестности!

      — Тебе плохо? Ты заболел?

      Флар повернулся ко мне лицом. Как он осунулся за эти дни! От лица остались одни глаза, но сияли они по-прежнему.

      — Что с тобой? — Я погладил его по щеке. — Скажи мне, я же волнуюсь…

      — Мне нужны минералы. Я начинаю вянуть, — ответил Оркид, глядя на свою руку.

      — Удобрения в теплице есть! — Я подскочил. — Я принесу! Только ты скажи, что именно нужно.

      Он удержал меня:

      — Нет, подожди, отнеси меня туда.

      Флар сел и уткнулся лицом мне в грудь.

      — Ты в порядке? — разволновался я.

      — Да. Слабость только… и тошнит немного, — с перерывами ответил он.

      Я поднял его и понёс в теплицу. Инопланетянин слабо держался руками за мою одежду.

      — Саймон, ты только не волнуйся. — Он заглянул мне в лицо. — Это обычное дело.

      — И вовсе не обычное! — Я внёс его в теплицу и поморщился от едкого запаха.

      А Флар с наслаждением вдохнул пропитанный удобрениями воздух и сказал:

      — Поставь меня на ноги.

      — Но ты ведь…

      — Всё нормально.

      Я осторожно разжал руки. Юноша прошёлся по теплице, роясь в мешках и контейнерах, и скоро нагрузил меня десятком пакетов с разными веществами. Я покачнулся (весило немало).

      — Отнесём в ванную. — Оркид уцепился за мой рукав, поскольку силы оставили его. — Я так пойду…

      Я пошёл в жилой отсек, то и дело оглядываясь на инопланетянина. Он улыбался, махал рукой: дескать, всё нормально, нечего волноваться. Так мы дошли до ванной комнаты.

      — И дальше что? — Я бухнул мешки на пол.

      Флар открыл оба крана, полилась вода.

      — Высыпай всё. — Он опустился на край ванны, сбивчиво дыша.

      — Прямо в воду? — удивился я.

      Инопланетянин кивнул. Я перевернул и высыпал один мешок за другим. Вода потемнела и забулькала, от неё пошёл дымок. Выглядело не очень, да и пахло тоже специфически.

      — И что ты со всем этим будешь делать? — спросил я, заметив, что юноша начал раздеваться. — Ты ведь не собираешься…

      Я уставился на него. Кажется, цветок вновь изменился, с тех пор как я видел его в последний раз. Теперь он стал более округлым, а два бугорка вообще исчезли. Может, Оркиду было плохо именно из-за этих трансформаций?

      Я невольно содрогнулся, когда инопланетянин, придерживаясь рукой за край ванны, опустил в эту тёмную клокочущую жижу ногу.

      — Я побуду здесь какое-то время, — сказал он, залезая и опускаясь по плечи. — Не волнуйся за меня… и не заходи сюда, пока я сам не выйду.

      — Почему? — насторожился я.

      — Просто так. Не заходи, ладно? — настойчиво повторил Флар.

      Я кивнул и по его знаку покинул ванную комнату. Сзади раздалось бульканье. Я обернулся на пороге и увидел, что юноша погрузился в жижу с головой. Я опять поморщился, представляя, как эта жижа забивается в нос и уши.

      Я просидел в отсеке управления, пялясь на звёзды, несколько дней. А у самого на душе было неспокойно. Как он там? Вдруг что случилось, а я и не знаю? Я довёл себя до такого исступления, что вскрикивал и вздрагивал при каждом шорохе. Разумеется, я понимал, что так продолжаться не может (если я не хочу заработать нервный срыв). И я решил проверить Флара. Да, он сказал не входить, но заглянуть-то я могу? Хотя бы одним глазком, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

      Прежде чем открыть дверь в ванную, я приложил к ней ухо и прислушался. Тишина, изредка прерываемая звуком падающих капель. Я осторожно приоткрыл дверь и просунул в неё голову, озираясь. Резкий запах удобрений наполнял помещение, и чем-то ещё пахло, едко и сочно. Я зажал нос и вытянул шею, чтобы рассмотреть собственно ванну. Из жижи вились зелёные побеги, как будто изнутри проросло какое-то растение. По знакомым листьям я понял, что это цветок Флара. Я широко раскрыл глаза, разглядев торчащую из жижи кисть, держащуюся за край ванны. Пальцы слабо шевелились. Я выдохнул: живой!

      Я закрыл дверь и вернулся в отсек. Наверное, инопланетянин запретил мне входить, поскольку не хотел пугать меня настоящим видом цветка. Я вспомнил предыдущий опыт и поёжился: конечно, было даже приятно, но я предпочёл бы никогда больше не испытывать подобного.

      Прошло ещё два дня, и я услышал, проходя мимо ванной, шум воды. Я вошёл и увидел Флара. Он, посвежевший и похорошевший, стоял под душем. По его телу текли темноватые струйки воды, смывая остатки удобрений, и кожа просто сияла. Заметив меня, инопланетянин стыдливо раскраснелся и махнул на меня рукой, показывая, чтобы я вышел. И с чего вдруг он застеснялся? Я остался, разумеется, и вскоре понял, что его смущает не моё присутствие, а то, как он сам выглядит: цветок ещё больше округлился и стал похож на мячик. Я дождался, пока Флар выключит воду и выйдет ко мне, и спросил:

      — Он так и должен выглядеть?

      Оркид опустил голову, глядя на себя, и неуверенно предположил:

      — Это плод.

      — Что? — воскликнул я, дотрагиваясь до него (твёрдый как хитин!). — Что ещё за «плод»?

      — Наше потомство, — пояснил Флар.

      Я опешил. Вот эта штука, похожая на мячик, и есть наше потомство? То есть… наш с ним ребёнок? Флар понял моё замешательство и поспешил объяснить:

      — Нет-нет, просто он ещё не созрел, а когда созреет — изменится.

      Я кивнул, хотя ясности его ответ не привнёс.

      — Теперь на меня костюм не налезет, — огорчился Флар, разглядывая штаны и куртку.

      — Я сейчас что-нибудь придумаю, — пообещал я и быстренько смотался в спальный отсек.

      Оттуда я принёс Оркиду широкую рубашку. Он надел её, стыдливо разглядывая открытые колени:

      — Так неудобно ходить. Чувствую себя голым.

      — Ничего такого. — Я помог ему застегнуться. — Походишь пока. Всё равно, кроме нас здесь никого… Ты ведь не стесняешься меня?

      Оркид помотал головой. Я подумал, что он стал ещё более хорошеньким, чем раньше, и чмокнул его в губы. Юноша раскраснелся:

      — Саймон…

      — Да? — Я взял его за руку и повёл за собой в отсек. — Есть хочешь?

      — Очень!

      — Значит, теперь всё в порядке?

      — Конечно.

      И я уже с удовольствием наблюдал, как он пьёт разбавленный водой сахар. Когда переживёшь какой-то стресс, — страх потерять любимого, например, — начинаешь по-другому смотреть на вещи.

      К вечеру мы улеглись, причём Оркид долго ворочался и жаловался, что плод ему мешает. В итоге он устроился поперёк меня, раскидывая руки и ноги, и засопел. Мне лежать было неудобно, но я подумал, что потерплю, ничего со мной не сделается. Через пару минут Флар переменил позу, сползая и обхватывая меня руками за талию. У него было умиротворённое выражение лица.

      Я и сам успокоился. Всё теперь в порядке! Наши виды уже нельзя назвать вымирающими, раз у нас будет ребёнок… или что там у нас будет. Что бы ни было, я чувствовал себя абсолютно счастливым.

      Я потрогал плод пальцем, и — вот ужас! — он отвалился и закатился мне под ноги. Я испуганно подхватил его и заорал:

      — Флар! Флар!

      Инопланетянин открыл глаза и заспанно спросил:

      — Что?

      — Он… плод отпал!!! Что нам делать?!

      — Успокойся, это нормально. Он просто созрел, вот и всё. Смотри.

      Флар приподнял рубашку. На месте плода было розоватое пятнышко, в котором угадывался росток нового цветка. Значит, плод и должен был отвалиться. Но всё-таки… это и есть потомство? Я озадаченно покачал плод в руках — тяжеловато. Неудивительно, что Флар жаловался на боли в спине.

      Оркид слез с кровати и сказал:

      — Теперь нужно о нём позаботиться. Пойдём.

      Я пошёл за ним, неся плод в обеих горстях, как драгоценность, боялся выронить его ненароком. Флар привёл меня в лабораторию, отыскал среди рухляди сосуд, похожий на круглый аквариум.

      — Положи его сюда. Не волнуйся, ничего с ним не сделается… Сейчас вернусь, только захвачу кое-что с шаттла.

      Я осторожно опустил плод в аквариум. Ну конечно я волнуюсь, это же мой первенец!

      Вернулся Оркид, на ходу размешивая какую-то зелёную воду в колбе.

      — Это что? — подозрительно спросил я.

      — Питательная жидкость, — ответил Флар и вылил её в аквариум. — А теперь смотри, что будет.

      Едва плод оказался в воде, с ним начали происходить метаморфозы: он завибрировал и выпустил несколько беловатых стеблей, похожих на корни, которые прилипли к стенкам аквариума и словно «подвесили» плод в центре.

      — И дальше что?

      — Пока ничего. Он как бы… в криоанабиозе.

      — Почему?

      — Нужна земля, чтобы он развился в самостоятельную особь, — со вздохом объяснил Флар. — Так что он будет спать… пока не найдётся подходящая для нас планета.

      — Вот как? — Я не мог отвести глаз от аквариума. — Ой, смотри! Он меняется!

      Плод, действительно, менялся: он начал пухнуть, пока не стал размером с баскетбольный мяч, на его поверхности проступили золотистые пятнышки. Флар обнял меня за талию и ткнулся носом мне в спину:

      — Нужно поскорее найти живую планету. Мне так хочется посмотреть на него.

      — Мне тоже, — признался я.

      — Ну всё, пошли. — Инопланетянин потянул меня из лаборатории.

      — Подожди, а как же…

      — Здесь благоприятная среда, пусть останется здесь, — беспечно ответил Оркид.

      Видно, родительские инстинкты у него не особенно были развиты. А у меня они как раз разыгрались. Но ненадолго: Оркид завёл меня в спальный отсек, толкнул на кровать и стал стягивать с себя рубашку.

      — Ты что делаешь? — удивился я.

      — А ты как думаешь? — Он остался голым и призывно раскинул руки. — Я так по тебе соскучился!

      — Но ведь твой цветок ещё…

      — А мы по-старому. — Юноша запрыгнул на кровать, ловко выдёргивая меня из одежды.

      — Уверен?

      — Да-да, уверен… — Он вывернулся, сползая под меня и раздвигая колени. — Как же я соскучился…

      Я поцеловал его в разгоревшиеся губы, придержал член, устраиваясь поудобнее между его коленями. Но Оркид подгонял меня взглядами и телодвижениями, и я взял его, с наслаждением чувствуя, как уже подзабытые ощущения от внутренних ворсинок распаляют моё тело. Секунды спустя мы уже вовсю наслаждались сексом, сминая и пачкая простыни и бурно выражая удовольствие от процесса. Я гладил Оркида по бугорку, который однажды станет новым цветком, полагая, что ему будет приятно. Так и оказалось: ласки привели инопланетянина в восторг. После столь долгого воздержания мне казалось, что я кончаю целую вечность: из меня всё лилось и лилось, и эйфория поглощала всё сильнее. Флар изогнулся подо мной, скользя пальцами по своему животу и дрожа всем телом. Думаю, если бы мы сейчас делали это с цветком, заделали бы сразу двойню, а то и тройню (если только это возможно у оркидов).

      — О! Как же это хорошо… — хрипло пробормотал Оркид, стискивая мои плечи и заставляя меня снова и снова целовать его. — Саймон, я так люблю тебя! Сделай это со мной снова!

      — Позже, ладно? — увильнул я, сползая с него и укладываясь рядом.

      Я выдохся в хорошем смысле этого слова.

      — Но он ведь ещё твёрдый? — капризно сказал Оркид, трогая меня за пенис.

      — Что ж ты делаешь-то… — Я отвёл его руку, со стоном прижимая член к животу. — Я не могу сразу… Ему нужно время.

      — Как моему цветку?

      — Да, точно, как твоему цветку, — воспрянул я.

      Флар томно потянулся, закинул ноги поперёк меня:

      — Нам стоит всерьёз заняться этим, когда мой цветок восстановится.

      — Чем?

      — Мы ведь должны будем заселить планету, когда её отыщем, так что плодов должно быть много… очень много.

      — Я только за, — пробормотал я, поглаживая его по коленкам. — Вот только бы найти…

      — Завтра отправлю ещё одну партию спутников в другой конец Галактики, — подумав, объявил инопланетянин. — Чем больше их будет, тем быстрее они смогут отыскать для нас новый дом.

      «Скорее бы это произошло…» — расслабленно подумал я, представляя, какое приятное времяпровождение ждёт меня в эти дни. Создать достаточно потомства, чтобы заселить целую планету? Да я готов круглыми сутками этим заниматься!

      Флар скоро заснул, его коленки скатились с меня на кровать, разъехались в соблазнительной позе. Я полюбовался ими и накрыл Оркида одеялом, чтобы он ненароком не простудился. Инопланетянин что-то пробормотал, расплылся в улыбке и, нашарив мою руку, крепко ухватился за неё.

      — Я здесь, здесь, — зашептал я ему на ухо, укладываясь рядом и целуя его в затылок.

      Мы так «всерьёз» занялись проблемой наших вымирающих видов, что вскоре в лаборатории выстроились в ряд двенадцать аквариумов. Заселить целую планету — это вам не шутки!

      Плоды вели себя одинаково: сначала они были маленькие, но в питательной жидкости набухали и принимали золотистую окраску. Это была особенность Оркидов, как объяснил Флар, а у других видов плоды были другой формы и другого цвета. Сам он не слишком интересовался ими, а вот я часто их проверял: сидел возле и смотрел, как они покачиваются на этих тонких нитях-корнях, и гадал, какие они на самом деле — наши дети.

      Флар собрал и отправил очередную порцию спутников-поисковиков. В технике он разбирался, не то что я! Но инопланетянин уверял, что моя миссия куда важнее, ведь без меня плоды бы не появились и всем нам грозило вымирание; да и его самого могло бы не быть: если бы я не позаботился о нём после аварии, инопланетянин мог умереть от переохлаждения ещё там, в ангаре с разбившимся челноком. При мысли об этом становилось нехорошо.

      Теперь все проблемы, даже Конец света, из-за которого я и оказался здесь, казались такими незначительными!

      Потихоньку начали приходить сигналы от посланных ранее спутников. Они присылали координаты планет и отчёт об их пригодности для жизни. Флар наносил их на виртуальную проекцию карты Вселенной и отмечал крестиками, потому что все они были непригодны: где-то было слишком холодно, где-то совсем не было воды или воздуха, некоторые вообще были сплошными вулканическими пустынями.

      Я всё чаще думал о Вселенной и составляющих её галактиках. Вокруг столько миров! И все звёзды вокруг — это тоже миры. Мириады планет, среди которых нам нужно отыскать одну единственную. Да мы состаримся, пока найдём её! Флара это мало волновало, и однажды он проронил странную фразу:

      — Глупости, я просто регенерирую и всё.

      Значило ли это, что его организм не подвержен старению, как мой? Инопланетянин увядал, но после ванны с минералами вновь был свеж и юн… Я мрачнел от этих мыслей: когда я постарею, он непременно разочаруется во мне. Но вслух об этом я никогда не говорил, ведь я ничего не знал наверняка, а всё это могло оказаться лишь догадками тупой человеческой особи.

      И вот в тот день, когда мы как раз подумывали над тем, чтобы увеличить наше потомство как минимум на один экземпляр, кое-что произошло.

      Мы были в командном отсеке. Я сидел в кресле перед иллюминатором, Оркид устроился на моих коленях и всячески прельщал меня отправиться в спальный отсек. Его цветок только-только набрал силу и требовал немедленного «взаимодействия». А мне хотелось подремать немного, так что я лениво ласкал цветок пальцем, и Флар млел, прильнув к моему плечу.

      Радары потрескивали, бортовой компьютер механическим голосом докладывал о параметрах на станции — обычный ход вещей.

      — Саймон… пожалуйста… — тихо шептал Флар, всё сильнее прижимаясь ко мне.

      Его цветок пульсировал под моими пальцами, внутри становилось вязко от заливающей его пыльцы. Да, стоило бы прямо сейчас…

      — Принят радиосигнал со спутника АРЛ-312к, — доложил бортовой компьютер. — Зафиксировать на карте?

      — Да. — Флар нащупал на пульте управления нужную кнопку и нажал её.

      В воздухе возникла проекция карты, замигала точка, показывающая координаты очередной планеты.

      — Вывести данные на экран, — приказал Оркид.

      Проекция замигала, строчку за строчкой выдавая полученные данные, и бортовой компьютер заключил:

      — Пригодность планеты для жизни 93%.

      — Что?! — враз воскликнули мы.

      Флар соскочил с моих колен, запрыгал по отсеку, застёгиваясь:

      — Вывести полный отчёт!

      На экране появились новые цифры, диаграммы и фотографии, сделанные спутником.

      — Зелёная! — воскликнул я, тыкая пальцем в проекцию. — Она зелёная! Это трава, точно трава!

      — Координаты планеты? — Пальцы Оркида залетали по клавиатуре, подгоняя бортовой компьютер.

      — Солнечная система.

      — Как? — поражённо воскликнул я.

      — Показать полностью.

      Проекция развернулась, показывая знакомые мне планеты: Юпитер, Сатурн, Марс, Венера… Сетки сходились и расходились, вычисляя точное местонахождение. Может быть, это какой-то из спутников? И вот компьютер замигал, выводя на экран изображение.

      — Быть не может! — Я уцепился руками за стол.

      Флар непонимающе смотрел на меня. Ах да, ему ведь была незнакома планета, изображение которой вывел компьютер, поэтому он и не понимал моего волнения. А вот я знал. Я родился на ней. Это была Земля. Но как такое возможно? Как она так быстро сумела оправиться от катастрофы? И не просто оправиться, а возродиться: она вся была зелёная, с синими вкраплениями рек и океанов.

      — Это же моя родная планета! — объяснил я инопланетянину. — Это Земля!

      — О, Саймон! — Флар нежно прильнул ко мне. — Значит, наши дети вырастут на твоей планете? Это же просто замечательно!

      Я ни о чём не мог думать в этот момент. Я был ошеломлён увиденным. Так Земля снова жива?!

      — А люди? Доложить о живых существах, — поспешно приказал я.

      А вдруг кто-то сумел выжить? Но доклад компьютера был неутешителен: сложных биологических видов не обнаружено. Я выдохнул. Возрождённая планета была на заре новой эволюции, она ещё не успела воссоздать сложные виды. Значит, мы привнесём их извне…

      — Зелёная! — воскликнул Флар с восторгом, поворачивая проекцию во все стороны. — Такая зелёная! Лучшего места для наших видов и представить нельзя!

      — Но как мы туда доберёмся? На челноке?

      — Нет, он не выдержит такого путешествия. К тому же в нём нет достаточно места для всех нас.

      — Воспользуемся шаттлом со станции? — предположил я.

      Но Оркид снова покачал головой.

      — Тогда как?

      — Саймон, вся эта станция — гигантский космический корабль, пристыкованный к платформе. Понимаешь?

      — Кажется, да.

      Но отстыковать станцию и направить эту махину к Земле…

      — Ты сможешь это сделать, Флар? — Я взял его за плечи.

      — Разумеется, тем более от этого зависит выживание наших видов. А я ведь уже говорил тебе, что когда дело касается выживания, то сохранить, воспроизвести и вы… М-м-м…

      Я прервал его речь поцелуем. Не хочу слушать все эти технические сложности!

      Впереди нас ждёт планета, как будто заново созданная специально для нас.

      — Курс на планету Земля? — спросил я.

      — Курс на спальный отсек, — возразил Оркид, жмурясь. — Остальное подождёт.

      Я улыбнулся. Лучше и не придумать!