Найтариэль чувствовала себя бесконечно уставшей. Однообразный и оттого кажущийся несколько унылым заснеженный пейзаж практически не менялся. По левую руку все так же тянулись крутые спины холмов, уходящие за горизонт, по правую мелькали укрытые белой пеленой камни, деревья и кусты.
Сколько они уже провели в этом холодном аду? Как давно здесь застряли? Девушке мнилось, что она уже напрочь утратила счет времени.
«Никогда и ни за что больше не сунусь в Зимние Ключи! — клятвенно пообещала самой себе эльфийка, таща через сугроб недовольно урчащего ледопарда. — При всем моем уважении к воле Верховной Жрицы, ноги моей в этой проклятой долине больше не будет!»
Вечерело. Оторвавшись ненадолго от созерцания снежных завалов под ногами и широкой спины орка, маячащей впереди, Лунная Тень внезапно обнаружила, что ленивое бледное солнце уже вовсю клонится к горизонту. Отдыхать небесное светило здесь любило и умело, так что даже летом дни казались короче ночей. Что уж тогда говорить об осени. Чем дольше охотница находилась в Ключах, тем больше ее все раздражало, и тем сильнее удивляло желание некоторых индивидуумов вести оседлый образ жизни среди этих вечных не тающих снегов. Подобных восторгов Найтариэль совершенно точно не разделяла, хоть по прибытию и была очарована местными красотами.
«Выходит, мы в пути почти полдня, — заключила она, пытаясь припомнить насколько высоко стояло солнце, перед тем, как они покинули стоянку. — Я просто с ног валюсь. Видимо у меня уже скоро войдет в привычку не спать целыми сутками».
Закатом любоваться больше не тянуло. Даже здешняя переливчатая лилово-сизая дымка, меняющая цвет в зависимости от времени суток и температуры воздуха, опостылела до чертиков. Как и бодрящий морозец, который уже не то, что не бодрил, а попросту пробирал до костей голодных и усталых путников.
Охотница нашла глазами плетущегося вслед за хозяином Снегогрива. Белый волк выглядевший еще более лохматым и растрепанным, чем раньше, брел, понурив голову. Он продолжал перебирать лапами, но уже явно выбивался из сил. Раны давали о себе знать, однако гордость по-прежнему не позволяла хищнику скулить и отвлекать ордынца от поиска пути.
Если уж раненый волк держится, то и ей не пристало показывать свою слабость. Сжав покрепче зубы, лучница вновь уставилась себе под ноги. Не хватало еще споткнуться о корень и зарыться носом в сугроб, зеленокожему на потеху. Нет уж, не дождется. С нее и так довольно за все это время его грубых издевок и плоских сальных шуточек.
С наступлением темноты поднялся несильный, но достаточно холодный северо-восточный ветер, принесший откуда-то из-за дальних холмов обрывки облаков. Он с протяжным скрипом раскачивал верхушки деревьев, путаясь в кронах и тревожа покой маленьких лесных обитателей, прячущихся в дуплах и среди ветвей. Света было мало, ибо звезды и взошедшая луна периодически скрывались из виду, а сырой ночной туман готов был вот-вот затопить всю долину.
Идущий впереди орк споткнулся раз, потом другой. Громко, нецензурно выругался, и, наконец, счел нужным остановиться и обернуться к своим спутникам.
— Ни зги не видно, — расстроенно пробасил он. — Придется где-то переждать, иначе рискуем опять заблудиться.
«Как будто мы и без того не заблудились, и четко знаем, куда идем» — фыркнула про себя эльфийка, но вслух сказала совсем другое.
— Если плохо видишь в темноте, давай я пойду впереди, — предложила она, но затем, немного подумав, добавила. — Хотя туман меня тоже несколько смущает, если честно.
— Так я ж тебе о чем и толкую! — раздраженно проворчал орк, демонстративно постучав пальцем по своему широкому лбу. — Смущает ее туман. Это сейчас он тебя смущает, крольчиха, а через полчаса будет уже пугать до усрачки, когда ты руку свою поднесенную к самому носу, различить не сможешь.
— Ну и где ты намерен искать убежище? — с долей скепсиса спросила Лунная Тень.
— Где-где, — сердито передразнил ее орк. — В Хилсбраде.
— Не смешно, тупица! — ощетинилась эльфийка. — Оставь свой деревянный юмор для себе подобных и прочего ордынского сброда! Неужто так сложно ответить на банальный вопрос?! Это ведь нас обоих касается, между прочим.
— Голова уже пухнет от твоих бесконечных вопросов, грызунья лопоухая! — рыкнул Храгош. — Никогда еще не встречал никого, кто бы задавал их в таком количестве! Давай-ка ты уже заткнешься, иначе…
— Иначе что?! Договаривай! — взъярилась девушка, решительно настроившись на скандал.
— Просто заткнись, — тяжело выдохнул Белый Клык, почему-то раздумав в ответ на ее требование заканчивать фразу.
Найтариэль на миг потеряла дар речи, не зная, как ей следует реагировать. Орк довольно часто вел себя по отношению к ней непредсказуемо, если не сказать —парадоксально, но она все никак не могла привыкнуть к резким перепадам его настроения.
Воспользовавшись наступившей паузой в напряженном диалоге, охотник спокойно изрек:
— Кажется, я видел неглубокий овраг по дороге, спрячемся пока там. Правда, придется вернуться немного назад.
— Овраг? — все же переспросила не поверившая своим ушам эльфийка.
— Нет, мать твою, Крепость Громмаш! — выплюнул не до конца остывший после перепалки орк. — Руки в ноги, крольчиха! Уговаривать тебя — не моя забота.
Развернувшись, охотник зашагал в обратном направлении, придерживая рукой капюшон, который так и норовил сорвать с его головы разгулявшийся ветер.
Найтариэль, конечно же, пошла следом, хоть и продолжала злиться на хамоватого спутника. Летящие в лицо порывистые вихревые потоки в мгновение ока растрепали длинную косу девушки, приведя в полный беспорядок белокурую шевелюру, что конечно же не прибавило ей настроения.
Место, о котором говорил Храгош, по счастью, оказалось недалеко. Овраг, с пологими, поросшими зимним орешником краями, притулился между двумя высокими деревьями, чьи перевившиеся между собой корни образовывали над углублением подобие купола, естественной, но очень худой кровли.
— Спускаемся! — скомандовал ордынец, продираясь сквозь цепкие ветви орешника.
— И надолго мы туда? — с едва скрываемым недовольством пробурчала себе под нос эльфийка.
— Дождемся, пока утихнет ветер, а там видно будет, — отозвался уже со дна их нового убежища Белый Клык, решивший, что она обращается к нему.
— Просто великолепно! Очередная промерзшая, сырая дыра ждет своих героев, — продолжила монолог охотница, без особого энтузиазма раздвигая кусты. — Всю свою жизнь мечтала о таких приключениях.
Во время спуска Найтариэль умудрилась расцарапать себе щеку. Упругая ветвь с острыми тонкими сучьями больно хлестнула по лицу, когда девушка отвлеклась на запутавшуюся в зарослях Шелл, так что до места она добралась в еще более скверном расположении духа, чем можно было предположить.
Кругом было темно, однако движение воздуха в расселине ощущалось совсем слабо. Ветер выл где-то над их головами, со свистом цепляясь за корни и ветки, но дна оврага не достигал.
— Может, хоть костер разведем? — нервно бросила Лунная Тень, заметив, как орк расчищает от тонкого слоя снега небольшой участок под нависающими древесными корнями. — Раз уж здесь почти нет ветра, пламя задуть не должно.
— Никаких костров, — категорично и строго отрезал ордынец. — Из ума, что ль, выжила? Да дым на мили вокруг заметно будет.
— Но ветер же на нашей стороне, — попробовала возразить охотница.
— Без разницы, в какую сторону он дует, — последовал ответ.
— Ты что предлагаешь нам сидеть тут и мерзнуть? Не лето, вообще-то, если ты вдруг случайно не заметил! — эльфийка была настолько раздражена, что никак не могла угомониться.
— Тебе что, в уши снег набился, крольчиха? — неохотно оторвавшись от своего дела, прорычал Храгош. — Я сказал нет, значит, нет! Будет по-моему и никак иначе, заруби уже себе это на носу!
— Или? — фыркнула охотница, уверенная, что зеленокожий снова спасует и сменит тему.
— Или пошла отсюда вон! — орк неожиданно быстро приблизился, и схватив девушку за плечи, сильно встряхнул. — Последнее тебе предупреждение, длинноухая — не беси! Я не твой мужик, чтобы дуть тебе в задницу! Будешь показывать норов, вытолкаю взашей ко всем вшивым псам! Усекла?!
Опешившая Лунная Тень лишь кивнула в ответ, после чего ее сразу же отпустили.
Ордынский охотник же, что-то недобро бормоча по-орочьи, вновь принялся за уборку.
Немного успокоившись, Найтариэль осторожно приблизилась к зеленокожему. Стойкое ощущение того, что она, мягко говоря, переборщила с возражениями, заставило ашенвальскую воительницу заговорить с орком:
— Ты думаешь, нас преследуют?
— Сложно сказать, — нехотя и далеко не сразу отозвался тот. — Но продолжать путь в таких условиях, по меньшей мере, неразумно.
Убедившись, что ордынец больше не намерен хватать ее за руки и орать, как бешеный, брызжа слюной, Лунная Тень, незаметно включилась в работу, помогая ему складывать из веток, валяющихся по всему оврагу, лежак. Ведь иметь такой настил все лучше, чем сидеть на голой холодной земле, наскоро расчищенной от снега.
Расседлав Шелл, эльфийка присоединилась к Храгошу, устроившемуся вместе со своим волком на расстеленном поверх уже готового лежака плаще. Запозлзая практически на четвереньках под переплетение корней, она отчего-то остро ощутила себя медведицей вздумавшей перезимовать в тесной берлоге.
Места было не так много, и девушке волей-неволей пришлось сесть рядом с ордынцем.
— Ну, показывай, чем там тебе удалось разжиться у наших «гостеприимных друзей», — сказал орк, с нескрываемым интересом поглядывая на объемистую сумку в руках спутницы. — Надеюсь, оно того стоило, длинноухая.
Охотница предпочла оставить высказывание зеленокожего без комментариев, развязывая добротные кожаные ремни. Как бы там ни было, ее безумная вылазка увенчалась успехом и должна была обеспечить их припасами на несколько дней.
— Ну чего ты там копаешься? — Белый Клык, окончательно потерявший терпение, бесцеремонно выхватил у эльфийки тюк.
«Вот же быдло ордынское!» — подумала она про себя, но возмущаться не стала, зная, что это бесполезно.
— Так-так… Что тут у нас? — бормотал, между тем, Храгош торопливо перебирая содержимое сумки. — Ягоды, орехи… Да уж. Но с голодухи сойдет и это. А вот мясо — хорошо! Хотя можно было бы и побольше прихватить, мясца-то.
— Вот сам бы тогда туда и лез, раз такой умный! — обиделась Найтариэль.
— Да не кипятись ты, крольчиха, — добродушно отмахнулся орк. — Что с вас травоядных взять-то? О! А это еще что за дрянь?
Охотник извлек из сумки засмоленный брикет грибов, повертел его в руках, а затем тщательно обнюхал.
— Древесные грибы, — сквозь зубы процедила Лунная Тень.
— Их хоть жрать-то можно? Выглядят крайне подозрительно.
Охотница презрительно поджала губы.
— Или, может, ты травануть меня решила ненароком? А, длинноухая? — орк прищурил глаза, внимательно глядя на собеседницу.
— Слишком много чести, — фыркнула лучница, а затем чуть тише добавила. — Я неразумных животных без надобности не убиваю.
— Ну и как их? Грибы эти? Сырыми, что ль? — осведомился Храгош, намеренно пропустив мимо ушей оскорбление.
— Нет, конечно. Древобрюхи подвяливают их на костре и едят, — терпеливо объяснила девушка.
— А пакость эта липкая зачем?
— Смола служит приправой. Иначе они совсем безвкусные, — пожала плечами охотница. — Я рассчитывала, что мы сможем развести огонь.
— Не в этот раз, длинноухая, не в этот раз, — ордынец потряс в воздухе брикетом и сунул его обратно.
— Ну и как тебе кажется, насколько этого всего нам хватит? — эльфийка наконец решилась задать волнующий ее вопрос.
— На два-три дня от силы, — бросил в ответ Белый Клык. — Одной травой сыт не будешь.
— У нас есть немного мяса, — напомнила она.
— Мясом придется поделиться со зверьем, крольчиха, — хмыкнул охотник, потрепав по холке Снегогрива. — Ты уж не обессудь. Этим голодным ртам тоже нужно что-то дать, ибо у нас сейчас нет возможности отпустить их на охоту.
Возражать Лунная Тень не стала. Зеленокожий говорил дело.
— Давай хоть брюхо набьем, чем Духи послали, — заявил через некоторое время орк, водрузив сумку на лежак, так чтобы до нее мог дотянуться и он, и эльфийка. — Раз уж мы застряли тут на неопределенное время, можем позволить себе немного передохнуть.
Взяв из тюка по куску мяса охотники принялись молча жевать. Храгош, правда, откусил всего пару раз, прежде чем аппетитно пахнущая вяленая свинина исчезла в утробе голодного волка.
Найтариэль отыскала глазами своего ледопарда. Свободолюбивая Шелл бродила по оврагу, без особого интереса изучая расселину. Однако вскоре и она, привлеченная ароматом съестного, заглянула в убежище охотников под корнями.
— Иди сюда, — Лунная Тень похлопала по месту рядом с собой, зная, что с большой кошкой под боком будет гораздо теплее, и протянула угощение.
Хищница мясо взяла и проглотила с жадностью, но укладываться подле хозяйки отказалась, предпочтя вернуться наружу.
— Вот же вредный кусок меха, — заметил Храгош с набитым ртом, загребая из сумки очередную горсть ягод и лущеных орехов и отправляя себе в рот. — Ее кормят, а она морду свою усатую воротит. И начерта вам, длинноухим, только нужны такие своенравные твари?
— Тебя спросить забыли, — фыркнула охотница, будучи, тем не менее, разочарованной поведением питомицы.
— По мне так, лучше уж быть одному, чем иметь под боком такого ненадежного и бесполезного спутника, — продолжил разглагольствовать Белый Клык. — Мой тебе совет, крольчиха, брось ты эту неблагодарную скотину. Найди в Ясеневом лесу волчонка, вырасти и будет тебе верный товарищ.
«Разбежалась, — подумала про себя эльфийка. — Только тупой кровожадной псины мне еще и не хватало в этой жизни. В конце концов, я не какая-нибудь варварша, чтобы опуститься до такого! И чего он только вообще лезет ко мне со своими никчемными советами?»
— Что там, кстати, у нас с водой? — через некоторое время вновь нарушил молчание орк.
— Половина где-то, — коротко ответила девушка, протягивая зеленокожему гоблинский мех.
— Мало, — проворчал Белый Клык, отхлебывая небольшой глоток. — Значит, придется экономить. Наше счастье, что кругом лежит снег. Будь мы в Дуротаре, жара убила бы нас за сутки-двое.
— Да уж, в холоде, оказывается, есть и свои плюсы, — скептически выдала охотница, раздавливая на языке маленькие кислые ягоды и в очередной раз зябко ведя плечами.
— Есть, — на полном серьезе подтвердил Храгош, утирая зеленой лапищей рот. — Ты, крольчиха, толком пороха не нюхала, как говорят гоблины. Пожила бы месяцок-другой в окрестностях Оргриммара — по-другому бы запела.
«Как же хорошо, что этого никогда и ни за что не случится, — пронеслось в голове девушки. — Ну и поделом этим дикарям, уничтожающим без жалости живой лес! Вот им-то, как раз самое место среди выжженных солнцем пожухших Северных степей».
— Ты как хочешь, длинноухая, а я вздремну малость, — орк душераздирающе зевнул. — Ветер все равно пока утихать не думает, так чего время зазря терять.
— Ты серьезно рассчитываешь уснуть в такой холодине? — изумилась Найтариэль, наблюдая за тем, как ордынец укладывается на бок.
— А что мне мешает? — буркнул охотник, придвигаясь поближе к своему волку. — Не дует да и ладно.
«И правда, хорошо устроился, — вскинула бровь ночная эльфийка. — С одной стороны его Снегогрив от сквозняков прикрывает, с другой я… Он дрыхнуть будет, а я, значит, должна сидеть тут и мерзнуть? Вот же хитрый засранец!»
Поборов приступ досады, Лунная Тень заглянула в сумку, пытаясь отыскать там орехи, ибо ягоды уже успели набить на языке порядочную оскомину.
— Бардак! — проворчала она. — Грелль ногу сломит!
«Не помешало бы разобрать — решила она. — Ведь не сидеть же мне без дела, пока этот мерзавец спит. Ох, глаза бы мои его не видели!»
Отвернувшись от орка, ашенвальская охотница расстелила перед собой последнюю чистую тряпицу, уцелевшую после перевязок и высыпала на нее все содержимое тюка. Проложив поперек сумки удачно подвернувшийся под руку жесткий кусок древесной коры, подошедший по размеру, она принялась перебирать припасы. Стопроцентное ночное зрение позволяло калдорай без проблем отделять ягоды от орехов, раскладывая их по получившимся отсекам.
За работой Найтариэль даже на время забыла о донимавшем ее холоде. Так что внимание на слегка застывшие пальцы она обратила лишь тогда, когда весь их запас был тщательно рассортирован и уложен. Остатки мяса и пока не пригодившиеся грибы охотница разместила поверх всего остального, сочтя эти продукты более ходовыми.
Не успела она отставить в сторону сумку, как, виновато урча, заявилась Шелл. Самка ледопарда, которой очевидно надоело бесцельно слоняться по оврагу на порывистом ветру, наконец соизволила занять предложенное ранее место.
Стоило только Шелл улечься рядом, как Найтариэль сразу почувствовала себя комфортнее. От большой кошки шло приятное сухое тепло. Да и сбоку больше так нещадно не поддувало.
«Наверное, уже где-то около полуночи, — прикидывала в уме Лунная Тень, неспешно перебирая пальцами густую кошачью шерсть и попутно грея озябшую руку. — Жаль, что отсюда не видно луну, тогда можно было бы сказать точнее».
Погода, вопреки ожиданиям, вовсе не собиралась улучшаться. Ветер по-прежнему, если не сильнее, гудел и выл над долиной, таща за собой длинные «хвосты» из снежной пыли. Может, ордынец был не так уж и не прав, завалившись спать? Она сама ведь не отдыхала гораздо дольше. Тогда почему должна вновь отказываться от такой возможности?
Разделив с ледопардом еще один кусочек мяса, Лунная Тень взглянула на орка. Тот спал сном младенца, спрятав бритую голову под волчье брюхо. Нечего сказать, приспосабливаться к неблагоприятным условиям он умел. Такой нигде не пропадет.
Сидеть на страже эльфийка не видела особого смысла, да и после перекуса тянуло прилечь. Ну чем она хуже?
«Случись что, звери обязательно предупредят об опасности, — успокаивала саму себя Найтариэль, ложась спиной к орку и отодвигаясь от него, как можно дальше. — Их сон всегда более чуткий, чем наш».
Обняв переднюю лапу Шелл, эльфийка блаженно прикрыла глаза, вслушиваясь в протяжную песнь ветра. Рядом с большой, приятно урчащей уже на другой ноте, кошкой она быстро согрелась, разве что спину немного холодило свободное пространство между ней и ордынцем.
Но лучше уж так, чем позволить хоть на сантиметр приблизиться этому грязному животному, давеча удовлетворявшему свою мерзкую похоть с ее телом. Такое тесное соседство ощутимо напрягало, но Лунная Тень старательно убеждала себя, что расстояние между ними более чем достаточное, и сократить его незаметно не получится, вздумай вдруг орк опять наброситься на нее.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, Найтариэль заставила себя подумать о доме, по которому уже успела невероятно соскучиться за время скитаний по этим треклятым Зимним Ключам. Она устала, вымоталась и многое бы сейчас отдала, чтобы оказаться в Дарнасе, но одной Богине ведомо, сколько ещё придётся тащиться по этим сугробам хотя бы до Круговзора.
Найтариэль снился Тельдрассил. Стены и высокий потолок знакомого дома, по которым скользили лунные блики, свежий прохладный ветер с ароматами листвы и ночных цветов, изредка врывающийся в открытое окно. Серебристый звон текущего неподалеку родника, питающего озеро в центре Дарнаса. Тэрилий принципиально обитал на окраине города, в скромно обставленном жилище, во многом предпочитая простоту и аскезу. Хотя кровать, вопреки всему прочему, всегда была чрезвычайно удобной. Видимо, в силу своей второй, животной сущности, качественный отдых друид ценил.
Эльфийка лежала на высокой перине с мягко пружинящей подушкой под головой, но ей все равно казалось, что чего-то не хватает. Гуляющий по просторной комнате сквозняк продувал тонкую сорочку, наброшенную на голое тело, и вызывал легкий озноб. Девушка, сонно жмурясь, повернула голову. Рядом, повернувшись к ней спиной, мирно дремал Тэрилий. Она любила наблюдать за спящим возлюбленным, но сейчас безумно хотелось спать и самой.
«Еще успею, — подумала охотница, тихонько зевнув и придвинувшись поближе. — Впереди у нас долгая жизнь, несмотря на то, что мы лишились своего бессмертия».
Уткнувшись носиком в широкую мужскую спину, она спрятала лицо между лопаток друида и прикрыла глаза. Шелковистые длинные волосы, отливающие драгоценной лазурью, чуть щекотали ее нос и щеки. Приятно. Тепло, уютно и спокойно. Как и всегда рядом с Тэром. Лунная Тень обняла возлюбленного за талию, прижимаясь еще теснее и вдыхая ставший почти родным запах. Теперь можно и поспать.
Однако что-то упорно мешало ей окунуться в омут глубокого сна, держа в полудреме. Несмотря на то, что эльфийка отлично пригрелась, ее обоняние смущали необычные нотки запахов, исходящие от сильного тела, к которому она прильнула. Запах не был отвратительным или совсем незнакомым, скорее, наоборот, взывал к ее женской сущности, распространяя по бедрам легкое томление. Но… Это «но» крошечной занозой засело в спящем мозгу. Тэрилий так не пах. Никогда. Совершенно точно. Мужской мускус был слишком резким, переходя все грани переносимости, да и благоухание трав и курений, используемых в друидских обрядах, обернулось вдруг запахами крови и звериных шкур.
Эльфийка беспокойно заерзала, пытаясь унять охватившую тревогу. Ища успокоения, Найтариэль невесомо провела рукой по бедру друида, а затем слегка ущипнула за ягодицу. Обычно это сразу прерывало дрему возлюбленного, вынуждая того повернуться и заключить ее в объятия. Это-то точно должно было развеять сомнения.
Но, к удивлению охотницы, в ответ на ее действия, до слуха донесся набор невнятных рычащих звуков, напоминающих чье-то бормотание. А затем ее узкую кисть вдруг сжала очень большая широкая ладонь с короткими, толстыми огрубевшими пальцами, принадлежащая явно не ночному эльфу, и хриплый спросонья, но довольный голос проворчал:
— Отвянь! Дай поспать еще немного. И хватит меня мацать. Дождешься, что встанет шишка, выдеру, как последнюю сучку.
На эльфийку словно вылили ведро холодной воды. Сон мгновенно отступил, сменившись испугом, смешанным с негодованием. Девушка резко отдернула руку, и распахнув еще слегка осоловелые со сна глаза, уставилась прямиком в бритый затылок ордынца. Лунной Тени понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что она лежит крепко, почти интимно, прижимаясь сзади к орку. Разве что ногу на него еще не закинула. Какая нелепость! Ужасная ситуация!
Отпрянув, охотница села на жестком лежаке, потревожив дремлющую у другого ее бока Шелл. Большая кошка чуть приподняла голову и смерила хозяйку недоумевающим взглядом из-под полуприкрытых век, но затем вновь положила широкую морду на лапы.
«Зато теперь понятно, почему мне было так тепло, — подумала эльфийка, окончательно стряхивая с себя путы сна и с трудом осмысливая произошедшее. — Ума не приложу, как такое вообще могло случиться?!»
Овраг больше не тонул в черно-синих ночных тенях, да и чувствовала она себя хорошо отдохнувшей. Утро, не иначе. Хотя судя по довольно слабому освещению и кусочкам розоватого неба в прорехах между корнями над головой, утро раннее, едва зародившееся в туманной дымке на востоке.
«Этот проклятый варвар снова пытался ко мне приставать! — сказала она себе, сознательно открещиваясь от очевидных фактов своего же нелицеприятного поведения. — Ну не могла я сама оказаться так близко! Ведь не могла же? И как только ничего не почувствовала?!»
— Что ты себе позволяешь?! — возмутилась девушка, решив, что лучший способ защиты — это нападение. — Озабоченное ты животное!
— Неужто опять за старое, а? — нехотя пробурчал Белый Клык, оборачиваясь через плечо. — В толк не возьму, что с тобой не так, крольчиха. Сначала сама лезешь в штаны и аккурат за яйца хватаешь, а потом орешь, как незнамо кто. Спасите-помогите, насилуют ее!
— Это с тобой, а не со мной что-то не так! Все мозги между ног! Стоит мне заснуть, как ты уже тут как тут! И я не лезла к тебе в штаны! И… — она осеклась, не решившись опуститься до тех грязных словечек, которыми без стеснения оперировал орк. — И вообще от твоего хамства уши вянут!
— Посмотрите, какие мы нежные! — хохотнул Храгош, тоже садясь и потирая глаза. — Скажи спасибо, что сейчас не до тебя, а то не поленился бы, завалил бы прямо здесь и засадил по самую глотку.
Найтариэль вспыхнула от негодования и смущения. Зеленокожий совсем не выглядел пристыженным, да еще и ухмылялся обдавая ее новой порцией отборных непотребств.
— Предупреждаю в первый и последний раз — держись от меня подальше! — охотница демонстративно отодвинулась.
— А то что? — ордынец, посчитавший ситуацию забавной и видимо решивший немного проучить истеричную спутницу, подался вслед за ней. — Еще раз раздерешь мне от удовольствия спину, аки кошка мартовская?
Охотница отшатнулась, уже в легком испуге, но в тесноте наткнулась на Шелл, не желавшую подниматься с нагретого места, и через мгновение оказалась нос к носу с орком.
— Если эта такая попытка покрутить передо мной задом, то к чему такие уловки? — вкрадчиво произнес охотник. — Невтерпеж совсем стало, длинноухая, или прошлый раз настолько понравился? Хочешь перепихнуться, значит, так прямо и скажи. Нечего мне нервы мотать.
— Я… я… не… не надо, — пробормотала эльфийка заикаясь и холодея.
Страх быть повторно изнасилованной ордынским варваром накрыл ее с головой, почти лишив дара речи.
— То-то же! — заметив в глазах девушки неподдельный испуг, Белый Клык пригрозил ей пальцем и отстранился. — Поэтому, кончай дурить, и будь паинькой хотя бы до города. Ну, а там можешь портить настроение кому пожелаешь, и сколько тебе влезет. Только от меня подальше.
— Я убью тебя, если посмеешь прикоснуться ко мне! — прошипела чуть отошедшая от шока Лунная Тень, хватаясь за клинок.
— Да успокойся ты, — небрежно отмахнулся от нее Храгош. — Нужна ты мне, как собаке пятая нога! Тощая ты больно, да и сиськи маловаты. Сам не пойму, как вообще на тебя встало в прошлый раз.
Найтариэль скривилась от отвращения, почему-то чувствуя при этом еще и острый укол обиды, но пальцы с рукояти убрала. Подробности она знать решительно не желала.
— Разве что скакала на мне уж больно с чувством и толково, — не преминул таки отпустить еще одну сальную подколку орк.
— Чудовище! — процедила сквозь зубы охотница. — И как же язык твой поганый поворачивается! Только беспомощных да бессознательных жертв насиловать и горазд!
— Ага, разве что только тех, которые от своей неуемной хотелки теряют рассудок и прыгают на первый попавшийся елдак, — огрызнулся Белый Клык. — Молчала бы лучше. Сама потаскуха потаскухой, а характер кажет и невинность корчит, как эти светоносцы луносветские!
— Не смей сравнивать меня с этой предательской грязной кровью!
— А по мне, так все вы, длинноухие, что местные, что с восточного материка одинаково непутевые. Строите из себя невесть что, а на деле горазды и жрать крепкое пойло, и ругаться, и уд чесать. Ничем не отличаетесь от остальных, хоть гонору в вас и немерено!
Найтариэль лишь фыркнула в ответ, от души пожалев, что вообще решилась завести разговор с орком. Может, промолчать и делать вид, будто ничего не случилось, было неплохой идеей?
— Ветер вроде утих, — как ни в чем не бывало возвестил охотник, прислушавшись. — Да и рассвело уже почти. Пожуем что-нибудь, и в путь. Раз продрыхли всю ночь, можем позволить себе долгий переход.
Завтракали молча, разве что орк в самом начале трапезы подметил проведенное с пользой время, которое эльфийка потратила на разбор припасов. Лунная Тень однако не сочла нужным реагировать на мимолетную похвалу ордынца, все еще чувствуя себя смешанной с грязью.
Пока она седлала Шелл и крепила поклажу, Храгош успел сменить повязку Снегогриву. Судя по довольно бодрым возгласам зеленокожего, общающегося с питомцем, волку явно полегчало.
Наружу они выбрались, когда солнце уже больше чем наполовину показалось из-за горизонта. Новый день обещал быть ясным и погожим, даже с учетом того, что Зимние Ключи вечно утопали в густой дымке и туманах.
Повсюду, докуда хватало взгляда, лежал ровный снежный покров, расцвеченный утренними красками. Ночной ветер начисто вымел и стер все следы, приведя долину в первозданный, как после недавней пурги, вид.
— Красота, — удовлетворенно крякнул Храгош, оглядывая окрестности. — Теперь-то нас точно ни одна тварь не выследит, в какую бы мы сторону не направились.
Эльфийка недобро покосилась на ордынца, но затем вновь вернулась к созерцанию восточного горизонта. Только здесь, в изрядно опостылевших ей за последние несколько дней Зимних Ключах, можно было увидеть такое невероятное смешение красок. Небеса в рассветных лучах переливались всеми возможными оттенками от жемчужного-розового до насыщенно-аметистового. И не случись с ней всего того, что случилось, она может даже и позволила бы себе пару романтичных вздохов с налетом сожаления о невозможности полюбоваться этой красотой вместе с Тэрилием.
— Эй, — в ее размышления внезапно ворвался голос орка. — Ты где так морду изодрала себе, а крольчиха?
Не успела девушка понять, что происходит, как заскорузлые теплые кончики зеленых пальцев осторожно прошлись по ее левой щеке от середины скулы до угла рта.
— Царапина-то, кажись, воспалилась. Вон как щеку расперло!
— Немедленно убери от меня свои грязные лапы! — Лунная Тень раздраженно оттолкнула мужскую руку.
— Да я-то уберу, — пожал плечами орк. — Только потом не ной, если шрам останется. Вы, длинноухие, странные, почитаете их за уродство, насколько я слышал.
«Неужто так все плохо?» — подумала Найтариэль, в испуге трогая лицо.
Кожа действительно оказалась горячей на ощупь и болезненной.
— Я еще на рассвете заметил, как только глаза продрали, — добавил Белый Клык.
— Видел и не сказал, — проворчала эльфийка. — Вот уж спасибо!
— Да ты ж верещать начала, и чушь всякую нести, вот и не сказал.
— Чудесно, — расстроенно проронила девушка. — Только этого мне сейчас еще и не хватало.
— Да уймись ты, не смертельно же, — хмыкнул Храгош. — Если так боишься за свою моську, давай промоем и дрянью этой намажем из стекляшки, которой Снегогрива лечили. На нем вон как споро все зажило.
— Бесполезно, — охотница досадливо поморщилась. — После прошлого раза там ничего не осталось.
— Стекляшку-то хоть не выкинула, надеюсь?
— Нет.
— Тогда сюда давай.
— Зачем? — не поняла Лунная Тень.
— Ты не вопросы задавай, а делай, что говорю, — буркнул орк.
Сама не зная, зачем, эльфийка послушно отрыла на дне седельной сумки маленькую пузатую склянку и протянула ее ордынцу.
— И тряпки оставшиеся, и мех с водой, — продолжил между тем командовать Белый Клык.
Получив все необходимое, орк почти силком усадил спутницу на камень у края оврага.
— Да не дергайся ты, дуреха! — пресек он попытку эльфийки выразить недовольство. — Сама дольше провозишься, как пить дать.
«И почему я вообще ему это позволила?» — размышляла Лунная Тень, пока ордынец промывал царапину и наносил на нее последние капли лечебного зелья, оставшегося на дне флакона и чуть разбавленного водой.
— Готово, — возвестил Храгош, вернув ей гоблинский мех. — А теперь поднимай свой зад и пошли.
— Спасибо, — нехотя выдавила из себя эльфийка, чувствуя, как лекарство слегка пощипывает ранку. — Право слово, не стоило так себя утруждать.
— Шагай, длинноухая, — бросил уже на ходу орк. — Кто ж виноват, что ты ходячее недоразумение.
Они по-прежнему старались придерживаться выбранного ранее курса, не выпуская из виду холмы, но на этот раз Храгош больше не настаивал на конспирации. Отряд неспешно прокладывал себе путь по открытой местности, кое-где все же увязая в сугробах. В целом идти было куда комфортнее, чем накануне, да и на сытый желудок шагалось куда веселее, и к Найтариэль даже ненадолго вернулось желание наслаждаться видами.
Проходя мимо огромной вековой ели, девушка слегка вздрогнула от неожиданности, когда над головой вдруг пронеслось что-то тяжелое, стряхнув с массивного лапника остатки снега. Лунная Тень приостановилась и вскинула глаза. В паре футов от земли, на одной из нижних ветвей с частично осыпавшейся хвоей, сидела крупная белоснежная сова и деловито чистила перья.
«Великолепная птица, — невольно подумала эльфийка, с восхищением оглядывая пернатого хищника. — Вот бы приручить такую! В Дарнассе бы все знакомые обзавидовались, да и какое замечательное подспорье в ночных патрулях! Я, кажется, где-то слышала, что совы Зимний Ключей гораздо лучше поддаются выучке, чем хиджальские и ашенвальские».
— Ты чего там застряла? — окликнул ее ушедший чуть вперед орк. — Хорош глазеть, длинноухая. Дерево, как дерево. Поглядела и ладно. Как будто у вас там, в Ясеневом лесу, деревьев не достает.
— Постой минутку, — просительным тоном отозвалась охотница. — Тут такая сова…
— И дальше что? — в голосе Белого Клыка прорезалось недовольство. — Тут по всей долине их полно. Некогда нам с тобой сов разглядывать.
— Неужели так сложно немного задержаться? — предприняла еще одну попытку уговорить спутника эльфийка.
— Оставайся, если так припёрло, а я пошел, — бескомпромиссно отчеканил Храгош. — Вот же пустоголовая! Сову она увидела. Ты еще белок посчитай или грызунов под снегом поищи! То одно у нее, то другое. Не выношу эту вашу бабскую чушь!
Раздраженно сплюнув, и проворчав что-то себе под нос на родном наречии, охотник уверенно продолжил путь. Найтариэль охватила досада. Она поглядела на сову, затем вслед удаляющемуся ордынцу, а затем снова на сову. Птица таращила на нее свои большие круглые подслеповатые глаза, часто моргая. При дневном свете, неведомо как оказавшаяся вне дупла хищница, была абсолютно беспомощна. Бери — не хочу. Когда еще может выдаться такая уникальная возможность?
А орк, тем временем, с каждой секундой промедления неумолимо отдалялся, грозя вот-вот скрыться из виду за очередным заснеженным валуном.
Сжав руки в кулаки и скрепя сердце, эльфийка заставила себя отвернуться от вожделенной добычи. Остаться одной в глуши было, на самом-то деле, гораздо хуже, чем упустить шанс обзавестись питомицей, пусть и очень ценной.
Мысленно ругая, на чем свет стоит, упрямство и невежество зеленокожего, отказавшегося даже банально выслушать ее аргументы, Лунная Тень поспешила вслед за спутником.
Храгош обычно не рвался общаться с ней во время переходов, предпочитая сохранять сосредоточенное угрюмое молчание. Сегодняшний день не стал исключением. Белый Клык шел вперед, не оборачиваясь, и изредка поглядывал на своего волка, бредущего рядом, следя, чтобы тот не отстал. Казалось, эльфийка интересовала его меньше всего на свете, и он бы и ухом не повел, случись с ней какая беда, или вздумай она отделиться. Сама не зная, почему, Найтариэль чувствовала обиду. И «наградила» же ее Богиня таким несносным спутником. Интересно, за что? Чем она так провинилась перед небесной покровительницей, что та бросила свою несчастную дочь на произвол судьбы в дикой глуши, да еще и в компании грубого ордынского варвара, не ведающего приличий?
Охотница вздохнула, с трудом смиряя клокочущее внутри негодование:
«Не самый лучший момент, чтобы начать жалеть себя. Определенно. Придется потерпеть это чудовище еще немного. Тут уж ничего не поделаешь. Пока от него чуть больше пользы, чем вреда, разумнее оставаться рядом с ним».
Всего за несколько, пусть и бесконечно долгих, суток Лунная Тень настолько устала от Зимних Ключей, что вполне была готова по прибытию в Дарнас добровольно сложить с себя обязанности эмиссара, только бы больше никогда не видеть все эти елки, холмы, сугробы и не вспоминать зеленокожего и его отвратительную выходку.
В пути они провели без малого весь день, сделав единственный короткий привал где-то около полудня. Да и то орк не позволил кал’дорайской охотнице долго рассиживаться, разрешив лишь спешный перекус.
Погода, можно сказать, радовала. Ни ветра, ни облаков, даже воздух успел прогреться настолько, что мороз почти не ощущался. По мнению Храгоша, глупо было упускать такую возможность, ведь они и так накануне потеряли очень много времени из-за капризов природы.
Ближе к вечеру, местность начала постепенно понижаться, а путеводная гряда холмов ощутимо отклонилась к северу. Путникам предстояло решить повернуть ли им вместе с холмами, держась их подножия, или все-таки продолжить идти на запад, сохраняя прежнее направление.
После недолгих споров, в которых, конечно же, одержал верх Храгош, охотники отошли от гряды и начали неведомо куда ведущий спуск.
Найтариэль же то и дело с тревогой глядела на постепенно удаляющиеся вершины. Утрата последнего, относительно верного и надежного ориентира не на шутку беспокоила. И девушка по-прежнему была не согласна с орком, чьи доводы, по большей части, сводящиеся к угрозам «бросить ко всем псам упертую крольчиху», ничуть ее не убедили.
Но вопреки безмолвному ропоту эльфийки, они шли дальше. Вместе. А когда холмы окончательно пропали из виду, охотница еще острее ощутила свою беспомощность, понимая, что снова угодила в полную зависимость от решений ордынца.
На спуске начали попадаться достаточно неприятные места. И вскоре лучнице стало не до пререканий. Укрытая глубоким снегом почва лежала неровными пластами, кое-где обнажая скальную породу, образующую короткие, но крутые скаты, так что Лунная Тень по невнимательности ступившая на один такой порог, под громкую ругань ордынца, поскользнулась, и едва не вывихнула ногу. Дальше она, само собой, передвигалась уже гораздо осторожнее, почитая слегка ноющую подвернутую стопу за хороший стимул не расслабляться и старательно глядеть под ноги.
До заката оставалась всего пара часов, когда охотники, преодолев особенно сложный, обрывистый участок пути, состоящий из каменистой осыпи и торчащих прямо из склона карликовых кривых сосен, увидели впереди огромное, основательно замерзшее, как и большинство водоемов долины не питаемых гейзерными источниками, озеро.
— Ну, хоть что-то, — проворчал Белый Клык, приставив руку козырьком ко лбу и вглядываясь в подернувшуюся к вечеру сиреневой дымкой даль. — Там даже халупы какие-то, кажись, виднеются.
— Может, лагерь чей-то? — предположила эльфийка, которой заходящее солнце светило прямо в глаза.
— Пес его разберет, — хмыкнул Храгош. — Пока не спустимся, не узнаем. Глядишь, и живет кто. Будет, где дорогу спросить, а то и на постой до утра пустят, если сильно повезет.
Остаток склона преодолели достаточно споро. Внезапно затеплившаяся надежда на скорое избавление от тягот пути, гнала охотников вперед. Однако, оказавшись на краю озера, они поняли, насколько ошибались.
Ступив следом за орком на толстый насыщенно-голубой лед, слегка припорошенный нехоженным снегом, эльфийка не сумела совладать с разочарованием и тихонько ругнулась себе под нос. Несмотря на то, что девушка рассеянно озиралась по сторонам, она довольно быстро догадалась, куда именно их занесло. Точнее, куда не посчастливилось забрести.
В приглушенном розовато-лиловом закатном свете находка выглядела поистине зловеще. Древние, как Раскол мира, калдорайские развалины, ошибочно принятые орком издали за жилые постройки, отбрасывали длинные холодные тени через головы путников. Возвышаясь на многие метры в высоту, выщербленные и обледеневшие мраморные колонны, полукруглые крыши и фундаменты, торчали из-под снежных заносов вдоль берегов и из-подо льда подобно оскалу застывшего на дне водоема неведомого чудовища.
Необъятность озера поражала. В сгущающихся сумерках уже не представлялось возможным разглядеть противоположный берег, так что оставалось лишь строить догадки, как далеко может простираться вся эта разруха.
— Не нравится мне здесь, длинноухая, — пробурчал Белый Клык, когда они достигли очередного островка суши, посреди замерзшего водного массива. — Тут тихо, как в могиле, и повсюду эти развалины.
— Мне тоже, — согласилась Найтариэль, проведя рукой по заиндевевшей коре одиноко стоящей сосны. — Ты прав, место действительно нехорошее.
— Но выбора у нас, кажется, нет, — заключил охотник, глядя на едва тлеющий на западе горизонт. — Придется ночевать здесь.
— Ну, нет! — замотала головой Лунная Тень. — Я здесь не останусь!
— Останешься, — мрачно припечатал Храгош. — Потому, что больше негде. А еще закроешь рот, и начнешь собирать хворост. Вот прямо сейчас. Если, конечно, не хочешь заниматься этим, когда совсем стемнеет.
Эльфийка насупилась, но головой в поисках упавших сухих ветвей завертела. Деваться действительно было некуда. Ночной переход по льду озера, невзирая на дурные предчувствия, тоже виделся ей гораздо более опасным мероприятием, чем ночевка в руинах.
— Пора бы уже привыкнуть длинноухая, — покачал головой орк. — Когда ты уже, наконец, начнешь делать, что говорят и без толку при этом не огрызаться? Ведь знаешь же, что это дохлый номер, а все равно делаешь. Чудная ты, однако, ох чудная.
Пока Найтариэль, ворча себе под нос, обшаривала ближайшие похожие островки, поросшие деревьями и кустарником, в поисках подходящего материала для растопки, ордынский охотник успел наскоро осмотреть более или менее пригодные для ночлега развалины. Белый Клык выбрал высокое строение, чья крыша и поддерживающие ее колонны не так сильно пострадали с течением беспощадного времени. Камень был ощутимо побит, местами раскрошен до полной утраты облицовки, но, по крайней мере, не осыпался. Весь громоздкий старинный архитектурный ансамбль, наполовину занесенный снегом, твердо стоял на небольшом участке суши, без малейших признаков подтопления. Накренившимся или покосившимся он тоже не выглядел, так что на взгляд орка находится внутри было вполне безопасно.
Подозвав эльфийку, уже успевшую насобирать небольшую охапку хвороста, охотник наказал ей заниматься обустройством лагеря, а сам ненадолго исчез из виду.
Дожидаясь возвращения спутника, девушка успела вдоволь побродить по древнему строению и осмотреться, попутно подыскивая камни для будущего кострища.
Руины явно принадлежали цивилизации высокорожденных. Во времена ее расцвета, большинство калдорайских зданий строилось по подобной схеме. Лунная Тень без труда узнавала в постройке знакомые очертания, так свойственные изначальной, старинной архитектуре ее народа, теперь почти не используемой и сохранившейся разве что в тесном сплетении с природными мотивами. Вероятно, раньше это была общественная открытая беседка, предназначенная для отдыха и созерцания мирной глади озера. Такие до сих пор можно было встретить в столице, посреди дарнасского озера. Плоский массивный фундамент из цельной мраморной плиты, идеально круглая крыша, формирующая невероятно высокий потолок, и изящные, украшенные искусной резьбой по камню и сложным барельефом колонны. Жаль, изображенных на них мотивов не удалось разобрать из-за сколов и трещин. Древние скульпторы и художники оставляли после себя поистине прекрасные творения. Сейчас же запустение и разруха придавали некогда величественной постройке крайне мрачный и унылый вид. Словно чей-то склеп или гигантское надгробие она высилась над промерзшим до самого дна озером. Жуткий памятник давно погибшей цивилизации, не иначе.
Охотница поежилась. Откуда-то внезапно налетел короткий, пронизывающий до костей вихрь, хотя видимые в прорехи между колоннами верхушки сосен даже не шелохнулись. На нее словно повеяло чем-то потусторонним, невольно заставив пугливо озираться по сторонам.
Солнце рыбкой нырнуло за горизонт, протянув напоследок свои короткие лучи сквозь колоннаду и коснувшись лица эльфийки.
«Словно прощается» — пронеслась в голове у девушки странная мысль.
А в следующий момент все кругом погрузилось в стремительно сгущающийся полумрак. Вот тут Найтариэль охватил самый настоящий, хоть и необъяснимый пока страх. Она развернулась и поспешила обратно к выходу, туда, где оставила хворост и своего ледопарда, надеясь, что орк уже успел к этому времени вернуться.
Храгош действительно был там. Ввалился внутрь перед самым заходом солнца, волоком таща за собой обрубленную часть ствола найденного неподалеку упавшего дерева, до половины вмерзшего в лед. Завидев зеленокожего, Лунная Тень вздохнула с облегчением. Шумная возня орка впотьмах невероятно ободряла, прогоняя прочь испуг. Как же хорошо, что зеленокожий толком не видел в темноте и потому просто физически не мог различить панику в серебристых глазах ашенвальской воительницы.
— Ну и где тебя опять носило? — буркнул Белый Клык, тщательно стесывая с бревна мелкие сучья. — Бездельничала небось, пока меня не было?
— Вообще-то, я искала из чего можно сложить кострище, — обиженно фыркнула охотница, чуть успокоившись и свалив на пол рядом с материалом для растопки, добытые куски мрамора.
«Как хорошо, что я догадалась их прихватить, — подумала Найтариэль. — Иначе пришлось бы рассказывать этому варвару все, как было».
В недра руин ее погнали уж точно не практические соображения, и даже не желание быть полезной, а всего-навсего банальное любопытство. Да еще и испугаться невесть чего умудрилась… Нет, орку абсолютно точно не следовало об этом знать. Иначе к постоянным упрекам в бесполезности, с большой вероятностью присоединились бы еще и обвинения в трусости.
— В самом деле? — несколько удивленно хмыкнул ордынец, откладывая в сторону топор. — Делаешь успехи, крольчиха! А то я уже начал привыкать к твоей бестолковости.
— Как и я к твоему хамству, — огрызнулась девушка.
«И к предсказуемости тоже», — мысленно добавила она.
Примерно через четверть часа охотники закончили обустраивать лагерь. Причем с костром Храгошу пришлось преизрядно попотеть. Орк уже начал злиться, пыхтеть и невнятно ругаться, а искры, высекаемые безотказным ранее кремнем, все никак не хотели разгораться, с шипением рассыпаясь по обледенелой сырой древесине и неминуемо угасая. И даже когда Найтариэль более тщательно перебрала ветки для растопки, оставив лишь самые мелкие и сухие, пламя занялось далеко не сразу, очень вяло и неохотно перемещаясь с прутика на прутик.
К тому времени, когда им, наконец удалось худо-бедно сладить с капризным «походным очагом», руины на озере окутала настоящая тьма.
Наступившая ночь была безветренной и звездной, но какой-то аномально холодной. Крепчающий мороз ощутимо щипал кончики пальцев, уши и носы, вынуждая путников кутаться в плащи и накидки да пониже надвигать капюшоны. В своем стремлении согреться, орк и эльфийка, временно оставив разногласия и отбросив взаимную фракционную неприязнь, уселись рядом на бревно у костра. Тут же, у их ног, притулились и звери, на взгляд Лунной Тени ведущие себя даже не нервно, а откровенно беспокойно. Снегогрив то и дело вскидывал голову, глухо ворчал и принюхивался, а Шелл, так и не позволившая себя расседлать, даже ложиться не стала, беспрестанно вглядываясь в окружающий плотный мрак, с трудом пробиваемый отсветами пламени.
— Что-то не припомню, чтобы вчера так же быстро темнело, — заметил орк, протягивая озябшие руки к огню. — И колотун этот собачий тоже не к добру. Будь сейчас разгар зимы, я бы еще понял, но для начала осени как-то слишком темно и холодно.
— Ты бывал тут зимой? — только для того, чтобы поддержать беседу, спросила Найтариэль.
— Бывал, — кивнул охотник. — И не раз. Самый что ни на есть сезон промысловой охоты, когда можно хорошо подзаработать. За теплые и красивые зимние шкурки местных горных бурундуков и зайцев дают хорошую цену перекупщики с Восточного материка. А про медведей так и говорить нечего. Пара-тройка щербозубов, удачно прищученных прямо в берлоге, и до весны можно безбедно отсиживаться в любой забегаловке, ни в чем себе не отказывая.
— И тебя устраивает такая жизнь? — искренне удивилась ашенвальская воительница. — Постоянно кочевать с места на место, не имея собственного угла… Что может быть хуже?
— Эх, ничего-то ты, крольчиха, не смыслишь в жизни, — покачал головой Белый Клык. — Ветер странствий — это свобода, возможность самому решать свою судьбу. Это тебе не жопу просиживать в оргриммарских казармах, в ожидании приказов Вождя, и не влачить скучное оседлое существование вместе с Кланом, подчиняясь дурацкому распорядку.
— А как же твоя семья? Ты совсем по ним не скучаешь? — осведомилась польщенная такой откровенностью эльфийка.
— Нет, — отчеканил охотник. — Мне и в юности хватило бесконечных наставлений.
Утомляет, знаешь ли, когда тебя беспрестанно тыкают мордой, как нашкодившего щенка, в какой-то непонятный долг и заставляют ходить по струнке. Сама-то небось настолько привыкла, что тобой помыкают, что даже не видишь этой кабалы. Да что там кабалы, носа своего порой не замечаешь, живя по-накатанному!
Лунная Тень притихла, невольно задумавшись над его словами, а орк ухмыльнувшись добавил:
— В любом случае, ежели совсем припрет, я всегда могу вернуться в Клан. Где бы я ни был, я остаюсь Северным Волком.
Охотники ненадолго замолчали. Храгош ворошил длинной веткой угли в костре, а Найтариэль нанизывала на толстый сук брикеты грибов, всерьез озаботившись приготовлением ужина.
— Однако же, знаешь, длинноухая, — нарушил-таки повисшую паузу ордынец, задумчиво потирая основательно заросший подбородок. — Сколько бы раз я не охотился в Зимних Ключах, озеро это вижу впервые. Место запоминающееся, да и развалины ни с чем другим не перепутаешь. Твои сородичи тут что-то городили, не иначе. Хотел бы я знать, куда это нас занесло…
— Хочешь знать? — хмыкнула эльфийка, принявшись аккуратно, дабы случайно не спалить, подвяливать на огне еду. — Так я тебе скажу. Это Озеро Кел’Терил. Раньше, еще до Раскола мира, на его берегах стоял город высокорожденных. Большой и прекрасный, как все поселения древних калдорай.
— Ну-ну, — скептически выдал Храгош. — И что же с ним стало? Судя по тому, в каком нынче тут все виде — ничего хорошего?
— Можно сказать и так, — тяжело вздохнула Лунная Тень. — Это долгая история.
— А я, вообще-то, никуда и не тороплюсь, если ты не заметила, — пожал плечами ордынский охотник. — Спать в этой холодине не тянет, да и пожрать бы не мешало уже. Так что можешь начинать трындеть, я послушаю.
«Вот уж спасибо, — фыркнула про себя девушка. — Послушает он. Как будто одолжение мне делает, морда невежественная!»
Однако, подумав пару минут, Найтариэль все же решилась заговорить:
— Эту историю иногда пересказывают представители Изумрудного Круга, в назидание потомкам, так сказать. В мой прошлый визит сюда, я остановилась в Деревне Звездопада, что находится чуть севернее Круговзора, и в один из вечеров там объявился некий друид. Имени его я, к сожалению, уже не помню, но это, думаю, и не суть важно. Так вот он и поведал мне легенду о проклятом озере, затерянном где-то в долине.
— Проклятом? — с подозрением пробурчал Белый Клык, покосившись на эльфийку.
— Ага, проклятом, — подтвердила охотница безуспешно пытаясь придать своему голосу легкие и беспечные нотки.
В воздухе, к этому времени, приятно запахло съестным.
Убедившись в готовности грибов, лучница протянула палку спутнику, предлагая первым попробовать блюдо. Голодный орк же, без обиняков снял с самодельного вертела целый брикет и сразу же отхватил большой кусок, несмотря на то, что расплавленная пряная смола, слегка обжигала пальцы и рот.
— А вкусно, — промычал он с набитым ртом. — Губа не дура у этих фурболгов.
— Вот и угощайся, — натянуто улыбнулась эльфийка, глядя, как остатки еды стремительно исчезают внутри зеленокожего.
Сама же она лишь слегка надкусила свою порцию, все еще нанизанную на палку, долго держа на языке и смакуя нежную ароматную мякоть.
— Так что там с озером? — напомнил Храгош, загребая из сумки с припасами горсть орехов.
— Как я и говорила ранее, здешние развалины — остатки наследия высокорожденых, — продолжила рассказ Найтариэль, не забывая при этом усердно жевать. — Десять тысяч лет назад, приближенные Королевы Азшары основали на берегах Кел’терила обширное поселение и жили в богатстве и достатке, считая себя выше простых калдорай. Магия и золото удовлетворяли все их желания. Но жизнь в роскоши, как водится, прямой путь к алчности, поэтому они начали искать новые источники могущества.
— И чего только вам, длинноухим, вечно неймется? — встрял орк.
— Сделай одолжение, не перебивай, — попеняла ему Лунная Тень. — Ты сам хотел слушать, значит, сиди и слушай!
Белый Клык лишь кивнул, видимо, все-таки решив проявить уважение к спутнице и оставить комментарии на потом.
— Таким источником стал кристалл Зин-Малора, украденный и тайно вывезенный из далекого храма. Способность кристалла управлять магией привлекала очень многих, поэтому свойства его тщательно изучали, пока кто-то то ли забавы ради, то ли из любопытства, не разбил его. Это-то и стало проклятьем.
Эльфийка отправила в рот еще кусочек съестного:
— По сути, кристалл был могущественным артефактом, который изменял магическую энергию совершенно непредсказуемым способом, но только самые достойные могли держать его в руках — все остальные сходили с ума и погибали.
— Ничего себе вещица, — проворчал себе под нос ордынец, подкидывая в огонь дров.
— Кел’Терил страдал, пока Раскол мира не уничтожил его. А много тысяч лет спустя жертвами проклятья стали потомки высокорожденных. Мой народ, дети Звезд, более никогда не повторил бы такой страшной ошибки, чего не скажешь о высших эльфах и нынешних эльфах крови, что в своей неуемной жажде магических энергий едва ли не хуже самих высокорожденных. Одна за другой тут гибли их экспедиции, в тщетных попытках не столько выяснить причины гибели Кел’терила, сколько отыскать источник его могущества. Проклятое до последнего колена племя, которое жизнь ничему не учит. Стоило только кому-то из них обнаружить осколки Зин-Малора, как все они сходили с ума, превращаясь в кровожадных зверей.
Пригубив вслед за орком воды из меха, Найтариэль понизила голос почти до шепота:
— Говорят, они все тут погибли. До единого. Поубивали друг друга. И по сей день их духи, как и духи их алчных предков, порабощенные Зин-Малором, остаются навечно прикованы к этому месту. Они беспрестанно мучаются и страдают, скитаясь среди развалин, а холодными безлунными ночами можно даже услышать в отголосках ветра их скорбные вопли.
— Вот прям-таки и вопли? — тоже на полтона тише переспросил охотник, едва подавив спонтанное желание начать озираться по сторонам.
Несмотря на то, что Белый Клык принципиально не верил в подобные вещи, от слов эльфийки веяло какой-то жутью. Пробрало даже его, заядлого скептика. Да и темень кругом стояла, точь-в-точь, как в рассказе.
— Согласно все той же легенде, оставаться на озере небезопасно, — продолжила, между тем, девушка слегка дрожащим голосом, незаметно придвигаясь поближе к орку. — Разгневанные призраки могут напасть и утянуть за собой, заставив разделить с ними проклятие, веками тяготеющее над Кел’терилом…
Не успела Лунная Тень закончить фразу, как пламя костра ощутимо всколыхнулось, словно чьи-то невидимые пальцы попытались схватить его и потушить. Вновь, как перед закатом, взявшийся из ниоткуда поток ледяного ветра стремительно ворвался в руины беседки, обдав на этот раз уже обоих охотников волной панического страха. Эльфийка и орк, не сговариваясь, подскочили с места, как ужаленные, выхватив луки и встав спиной к спине.
— Да что за хрень тут творится?! — выругался Храгош сдавленным шепотом.
Верный Снегогрив замер у его ног в боевой стойке, глядя куда-то в темноту, скаля клыки и грозно рыча. Вся подобралась и Шелл, словно готовясь к прыжку. Найтариэль впервые видела свою спутницу настолько напуганной. Большая кошка громко шипела, прижав уши, взгляд ее сделался совершенно диким, а шерсть, казалось, встала дыбом.
Мрак вокруг путников стал почти непроглядным. В нем больше нельзя было различить звезд на небе, льда озера и деревьев, даже очертания ближайших колонн едва угадывались. Тьма подступала, давила со всех сторон, все сильнее наползая на ставшее совсем крошечным пятно света. Охотники и звери жались друг к другу, сгрудившись у огня.
Они словно очутились в вакууме, будучи отрезанными от остального мира непроницаемой черной завесой. Вокруг было настолько холодно, что дыхание превращалось в пар, а пальцы натягивающие тетиву неприятно немели.
В гробовой тиши, нарушаемой лишь потрескиванием веток в костре и биением сердец живых существ, угодивших в ловушку, вдруг послышалось какое-то невнятное бормотание. Оно становилось с каждым мигом все громче, вынуждая охотников невольно прислушаться.
Голоса. Глухие и низкие, отдающиеся странным жутковатым эхом, будто от сводов огромного склепа. Десятки голосов шептали, говорили и кричали наперебой.
Разобрать хоть что-то в этой безумной какофонии, раздающейся со всех сторон, совершенно не представлялось возможным, особенно для орка, незнакомого с эльфийским наречием.
Однако Найтариэль-таки удалось различить пару особенно часто повторяющихся фраз.
— Это наша вина… Все это результат нашей ошибки, — чуть слышно, одними губами повторила охотница вслед за одним из голосов.
И будто по щелчку пальцев, заунывное разноголосье внезапно утихло. Из недр кромешной тьмы, к тонкой грани света и тени, выплыло белесое полупрозрачное создание, словно сотканное из тумана. Оно невероятно походило на молодую женщину-калдорай, облаченную в роскошные длинные одежды. Вглядевшись в зыбкий призрачный образ, охотница заметила, что незнакомка была бесконечно печальна.
— Что с вами произошло? — спросила Лунная Тень по-дарнасски, завороженно подавшись к протягивающей в просительном жесте руку девушке. — Это ведь кристалл виноват? Можем ли мы вам чем-то помочь?
Девушка чуть отдалилась. Ее серебристые глаза, полные слез, сияли необычайно ярко для призрака, вводя лучницу в некое подобие транса. Она поманила за собой и Найтариэль почти шагнула за грань. Но тут ее что было силы отдернула назад крепкая мужская рука, и грубый голос проревел прямо в ухо:
— Куда?! Очнись, крольчиха! Хочешь, чтобы эта мразь тебя сцапала?!
Лунная Тень словно сбросила оковы сна. Ее охватил настоящий ужас, стоило ей увидеть, что именно она приняла за грустное калдорайское привидение. Найтариэль всего секунду назад стояла нос к носу с загробным кошмаром, и даже не подозревала об этом. Женский призрак на самом деле оказался ужасен: перекошенное жуткой предсмертной гримасой лицо, безумный, злой, алчущий крови взгляд, длинные когти на истлевших до кости пальцах, превратившаяся лохмотья одежда.
Как только иллюзия рассеялась, дух издал протяжный гневный вопль и вслед за ним вокруг снова загудели другие голоса. Все громче и громче. Так, что начало закладывать уши.
Охотников обступила целая толпа привидений. Кругом мельтешили их страшные мертвые лица. Призраки вились вокруг пламени костра, как мотыльки, однако же не смея вторгаться в круг света.
Перепуганная эльфийка автоматически натянула тетиву и выстрелила, однако стрела прошла сквозь сонм призраков, не причинив им ни малейшего вреда.
— Они нас тут с ума до утра сведут! — рявкнул Храгош, пытаясь перекричать призрачный хор. — Если костер, конечно, не погаснет раньше!
Недолго думая, орк выхватил из-за пояса топор, а из костра толстую пылающую ветку, и оттеснив эльфийку себе за спину, ринулся вперед. Снегогрив, естественно, последовал за ним.
— За мной, крольчиха! — приказал Храгош. — Будем прорываться!
Под яростными взмахами импровизированного факела ордынца, потусторонние обитатели руин действительно дрогнули. Тьма слегка расступилась и поредела и именно в эту брешь устремился Белый Клык.
Воодушевленная неожиданным успехом спутника, Найтариэль, тут же последовала его примеру, подхватив под уздцы Шелл, и тоже вооружившись факелом.
Духи выли и бесновались, протягивая им вслед призрачные руки, но атаковать так и не решились.
Прорвав окружение, орк и эльфийка вновь оказались посреди озера. Стоял глухой предрассветный час и звезды на небе практически погасли, однако деревья и кел’терилские руины вокруг красноречиво говорили о том, что им удалось выбраться.
— Валим! Валим! — подгонял Храгош. — Не останавливайся!
Скользя и спотыкаясь, чуть не падая, путники со всех ног бежали вперед. Животный страх, не позволял оглядываться, и гнал их прочь от проклятых развалин. Все дальше и дальше, пока под подошвами вдруг внезапно не захрустел глубокий снег, а восток не окрасился слабо-розовым, забрезжив первыми рассветными лучами.
— Кажись, оторвались, — Белый Клык обернулся назад, переводя дух, и наконец вышвырнул в снег давно потухшую, частично обугленную ветку.
Эльфийка, чье дыхание все еще срывалось от долгого и быстрого бега, лишь кивнула в ответ, тоже неохотно оглядываясь. В глубине души она все еще боялась увидеть позади преследователей. Бесплотные духи обезображенных предсмертными муками и нескончаемой агонией эльфов так и стояли перед глазами охотницы. Ей, наверное, никогда в жизни не удастся забыть их лица. А ведь призрачные кал’дорайские мертвецы, истлевшие и не очень, были не самым худшим, что ей довелось увидеть ночью в развалинах. Среди давно сгинувших надменных высокорождённых и некогда красивых высших эльфов находились привидения гораздо более страшные и, вероятно, опасные. От них веяло таким запредельным потусторонним холодом, словно они одним своим присутствием вытягивали по капле из живого тела все тепло. Они и на эльфов-то были толком не похожи, в своем кошмарном уродстве являя лишь пародию на самих себя прежних: иссохшие, обтянутые дряблой кожей тела, облысевшие головы и страшные пустые глаза, горящие чистым безумием. Разве что нелепо торчащие вверх уши этих созданий указывали на их истинное происхождение.
Найтариэль как-то слышала, что в таких чудовищ превращаются син’дорай, лишенные энергии Солнечного Колодца и не сумевшие совладать с жаждой магии. Вот уж поистине страшное проклятье. Болезненная зависимость от арканы до неузнаваемости калечила самых далеких потомков высокорожденных. Но и это ничуть не оправдывало в ее глазах эльфов крови, сознательно пустивших демоническую скверну в свои тела, а после примкнувших к Орде разрушителей, бессовестно разоряющих родной Калимдор.
«Как же хорошо, что все позади», — подумала Лунная Тень, убирая с лица растрепавшиеся волосы и утирая со лба легкую испарину.
Оставшийся за их спинами Кел’терил тонул в густой рассветной дымке, так что очертания руин и пологих берегов озера угадывались вдалеке размытыми нечеткими контурами.
Небо на востоке постепенно светлело, солнечные лучи лениво тянулись к земле, прорываясь сквозь собравшиеся перед восходом кучевые облака. Новый день неспешно вступал в свои права, прогоняя ночные страхи и вселяя в сердца путников надежду.
Лунная Тень уже не помнила, когда последний раз так искренне радовалась наступлению утра, и потому испортить ей настроение не под силу было даже несильному, но достаточно прохладному северо-восточному ветру, поднявшемуся на рассвете. Они остались живы. Спаслись, вопреки всему, из лап неминуемой гибели. Разве можно было сейчас желать чего-то еще и, тем паче, досадовать на перемену погоды?
Запыхавшийся белый волк, вывалив из пасти розовый язык, прилег на снег, не переставая поглядывать на хозяина. Тот, вроде, уходить пока никуда не собирался, и потому хищник позволил себе положить голову на носок сапога орка и, как следует, отдышаться.
— Вот же срань загробная! — выругался в голос еще не окончательно отошедший от происшедшего Храгош. — Чуть концы там не отдали! Хвала Великим Духам, что хоть огня эти твари боятся, иначе бродить бы нам с тобой, крольчиха, среди этих страшилищ до скончания веков да гоблинов заблудившихся до полусмерти пугать.
— Порой легенды не врут, — многозначительно заметила охотница, почесывая между ушами своего ледопарда. — Мы потревожили покой мертвых. Надеюсь, призраки не прокляли нас…
— Знаешь что, да в жопу такие легенды, длинноухая! — ворчливо перебил ее ордынец. — Довольно с меня твоих баек у костра! Может статься так, что держи ты вчера свой язык за зубами, эта гиблая порода обошла бы нас стороной! Накликала ты беду. Накликала, как пить дать!
— Что?! — искренне возмутилась девушка. — Теперь я еще и виновата осталась! Ты же сам просил меня рассказать! И вообще, при чем тут я?! Это ведь по твоей милости мы остались на ночь на озере, да и развалины эти выбрал тоже ты!
Найтариэль, до глубины души оскорбленная несправедливым обвинением, вошла в раж. Она готова была вцепиться в орка и как следует его тряхнуть:
— А мне ведь, между прочим, еще перед закатом показалось, что там, в руинах, что-то есть! Я знала, что там небезопасно!
— Раз знала, что ж тогда ничего не сказала?! — не сдавался орк. — Язык, что ль отсох, крольчиха?!
— Да ты все равно бы мне не дал и рта раскрыть! — презрительно фыркнула в ответ эльфийка. — Толку было распинаться? Ты ж у нас командир! Привык переть буром, не считаясь с обстоятельствами и чужим мнением!
Орк зло прищурился, но промолчал, сверля калдорайскую охотницу недобрым пристальным взглядом.
— Надеюсь, теперь-то ты соизволил убедиться, что не всегда бываешь прав, — уже чуть спокойнее произнесла Найтариэль. — Я пыталась предупредить тебя об опасности, когда мы только вышли к Кел’терилу, но ты и слушать ничего не захотел. Какой же тогда сейчас резон перекладывать всю вину на меня?
— Умная ты больно, как я погляжу, — буркнул Белый Клык, отводя глаза. — Одного не пойму, чего ж сама-то не ушла?
— Раз не ушла, значит, так было надо, — отчего-то тоже слегка стушевалась охотница. — Не вижу больше смысла это обсуждать. Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.
С минуту они неловко переминались с ноги на ногу, не глядя друг на друга и погрузившись каждый в свои мысли, пока Храгош не повернулся спиной к озеру и не изрек:
— Ну? И чего мы тут стоим? Если ты, крольчиха, планируешь снова дождаться вечера и поближе познакомиться со своими дальними родственничками, то это без меня. К концу дня, я рассчитываю оказаться как можно дальше от этой проклятой дыры.
— Как и я, — согласно кивнула эльфийская лучница. — Оставаться в месте, кишащем злобными призраками уж точно не по мне.
Более не оборачиваясь, охотники продолжили путь. Окончательно рассвело, а ветер, торопливо разгонявший облака, утих.
Широкая, ровная как стрела ложбина, тянущаяся между невысокими холмами, вела в юго-западном направлении. Белый Клык был спокоен и сосредоточен, верно полагая, что если они и отклонились от первоначального курса, то совсем незначительно, а Найтариэль все никак не могла избавиться от странного ощущения «дежа вю». Идя за орком и внимательно глядя по сторонам, девушка все больше убеждалась, что где-то уже видела и характерные очертания возвышенностей по обеим сторонам от прокладываемой ими тропы, и смешение лиственных и хвойных древесных пород, покрывающих склоны. Лунная Тень ощутимо взбодрилась и даже невольно прибавила шаг.
Вскоре впереди замаячил подъём, который маленький отряд быстро преодолел. Слегка ошарашенные, охотники замерли на вершине, не в силах вымолвить ни слова. Внизу, подернутый легкой дымкой, меньше чем в получасе пути, лежал Круговзор.