***

— Что это с ним? — Спрашивает кто-то из ребят, но Александр слишком зол, чтобы разбирать, чей это голос.

Поручик быстро выходит из автобуса, причитая о том, как сильно Яша уже достал и как плохо рядом с ним даже находится. Щиголев размахивает руками, едва сдерживаясь от того, чтобы избить и Яшу, и приставучего оператора, и Сашу за компанию. Это из-за него сейчас творится полный цирк. Саша даже в очках не видит, когда нужно остановиться и закрыть свой рот, остановив этот поток тупейших шуток. Они уже сидят в печёнке, и с каждой новой порцией таких анекдотов становится всё хуже и хуже. И, похоже, что такое чувствует один Поручик. Только ему мерзко и тошно видеть, как Ренегат ко всем липнет и чуть ли не в трусы лезет. Тактильность тактильностью, но постоянно жаться ко всем — это, как минимум, мерзко и отвратительно. Поручик не входит в число «вечно обнимаемых», но такой факт не мешает ему беситься.

Александр пинает маленький камень ногой, и тот влетает в стену здания. Щиголеву хотелось бы прямо сейчас закурить, но все сигареты остались в автобусе, а возвращаться туда не хочется. От одной только мысли об этом в горле встаёт противный ком, а в ногах появляется дрожь. Это бесит, злит и одновременно вызывает непонятную тоску, смешанную с завистью. В последний раз такое было, когда Александр ещё только начал учиться играть на барабанах: тогда у него были старенькие инструменты, а у противного высокомерного соседа новенькие, яркие. После того, как их довелось увидеть, Александр начал задыхаться в собственной ненависти и зависти. И она вернулась спустя так много лет. И было бы лучше, если только по отношению к дорогим барабанам, а не к конкретному человеку.

Хотя бы самому себе Поручик должен признаться в том, что ему обидно, когда Ренегат не обращает на него внимания. Александра злит, что тёзка жмётся к тому же Яше, шутит с ним, шепчется, чуть ли не уши вылизывая. Вот чем этот кудрявый Яша лучше самого Поручика? Подумаешь, выглядит в сто раз лучше, шутит смешнее, играет на популярном инструменте, предпочитает гулять, а не сидеть дома… С каждой новой мыслью становится морально ужасно и мерзко. Гордость постепенно трещит по швам, угрожая обрушиться в любой момент. Любая мелкая деталь способна разрушить всю самооценку в дребезги.

Ситуация усугубляется, потому что мозг решает подкинуть картинки того, как Леонтьев после концерта обнимает всех и каждого, но только не самого Поручика. Ему просто жмут руку и хлопают по плечу со словами: «Ты сегодня большой молодец: прекрасно сыграл.» Молодец! Пусть в жопу засунет себе этого молодца и обнимет, как всех. Александр же буквально никогда не делал ничего плохого Саше, наоборот, старался проявить заботу и лишний раз поговорить.

Поручик понимает, что ему надо вернуться ко всем и перевести свой псих в шутку. Но сил на это нет, как и желания. В автобусе Ренегат опять будет обниматься с Яшей, Андреем, Мишей, Машей и Пашей. Последний воспринимается как предатель. Сажинов как никто другой знает чувства Александра. Он, напившись, всё разболтал другу и даже поплакался в его жилетку, постоянно повторяя, какой Лось противный и одновременно прекрасный. Паша тогда только погладил по спине и посоветовал увести Сашу в сторону и признаться в своих чувствах. Главным аргументом в пользу этого было: «Саня добрый: он не станет пиздить тебя или унижать потом. А если тебе всё же повезёт — будешь обжиматься с ним и до концертов, и после, и в душе, и в постели. Ты только сначала признайся, а потом уже бухай и сопли на кулак наматывай.» Паше легко говорить, а вот у Поручика язык в горле застревает каждый раз, когда появляются попытки вытянуть Сашу на серьёзный и личный разговор.

— Ты чего так резко ушёл? Что случилось? — Раздаётся из-за плеча обеспокоенный голос Саши.

Поручик замирает на месте, чувствуя, как сердце падает в пятки. Вся злость тут же улетучивается прочь, и на её место прибегает склизкий страх. От него хочется сбежать куда-нибудь подальше, но впереди сейчас только здания, а сзади автобус, полный самых противных картин. Единственный вариант, который остаётся — просто остаться на месте и наконец спокойно поговорить с Сашей. А он является одновременно и самым любимым человеком, и самым ненавистным.

— Просто вышел подышать свежим воздухом, — отмахивается Поручик, не поворачиваясь назад.

— Точно? — тяжело вздыхает Леонтьев.

Александр, слыша интонацию чужого голоса, понимает, что младший точно также мнётся, не решаясь что-то сказать. Щиголев считает сложившуюся ситуацию крайне ироничной: два здоровых мужчины не могут выдавить из себя то, о чём думают.

— Да, мне нечего от вас скрывать, — Александр по-прежнему стоит спиной к тёзке.

Первый таким образом пытается спрятаться от Леонтьева. Кажется, что если сложить руки над головой, создавая «домик», как в детстве — Ренегат отстанет со своими расспросами и уйдёт обратно в автобус. Но Поручик понимает — подобное его не сможет спасти, ему больше не пять, и с проблемами надо сталкиваться лицом к лицу.

— Просто у меня такое чувство, — Саша молчит несколько секунд, вздыхает и выдыхает, мычит и «бек-мекает» нечто неразборчивое. — Будто ты ревнуешь… — выдавливает из себя он.

— Кого к кому? Яшу к тебе? Не неси хуйни, Саш. Меня просто бесит, как он жмётся к тебе, как тупо шутит про всякую хуйню, ведёт себя хуёво, — с каждым словом Поручик закипает всё сильнее и сильнее. — Хуйня у тебя, а не чувства.

— Не Яшу ко мне, а меня к нему, — Саша пропускает мимо ушей половину чужих слов и просто добивает тёзку своей фразой.

Щиголев на секунду оборачивается назад, после чего вновь на здание, лишь бы не видеть лица Саши. Александр прокручивает в своей голове слова Паши, собственные переживания и мечты. Всё это давит на молодого человека, он больше не в силах сдерживать поток эмоций и усталости укрывать всё в себе.

— А, может, так и есть? — Вопрос риторический, он не требует ответа ни от одного из Саш.

За несколько секунд Поручик чувствует, как медленно умирает от ожидания удара, крика и ора. Лучше бы Саша сразу объяснил. Что он не пидорас, а просто знатно охуел. Но Ренегат всё молчит, будто специально мучает тёзку.

— И долго ты собирался скрывать это от меня? — Саша обнимает тёзку со спины и укладывает свою голову на чужое плечо. — Я уже облез в попытках вызвать у тебя хоть какую-то ревность.

Щиголев прокручивает в своей голове слова тёзки несколько раз, после чего неверяще улыбается.

— Давай я дам тебе пятьдесят долларов, чтобы ты помолчал и не портил нам момент? — Нервно хихикает Поручик и прикрывает глаза в наслаждении.

***