***

На полке тесно для двух человек, особенно когда один из них под два метра ростом. Там, на полке для багажа, гораздо удобнее лежать одному среди кучи вещей. И Поручик, и Ренегат прекрасно понимают это: они неглупые дети, верящие, будто законы физики подчиняются их желаниям. Но всё равно Саши при каждом удобном случае ложатся вместе. Точнее, Леонтьев ложится на полку, а Поручик — на него. Оба музыканта боятся лишний раз пошевелиться, дабы не упасть на пол и не заработать ушибов. Столкновение с холодной поверхностью было последним, чего хотели мужчины, чьи чувства поглотила безграничная нежность по отношению друг к другу. Подобное бывает почти у всех пар, которые только-только сошлись и теперь пытались открыть сердце для своей второй половинки.

Каждый из Саш игнорирует перешёптывания ребят, испытывая безграничное желание лишь прикасаться друг к другу. Остальные обсуждали, чем Александр и Саша занимались: Поручик укладывал голову на грудь тёзки и обнимал его, а Ренегат прижимал Щиголева к себе, уложив ладонь на талии того. Со стороны поза напоминает то, как дети обнимают большие игрушки. Из-за последнего у группы миллион шуток. Те несмешные и глупые, по мнению Саш. Но, судя по всеобщему веселью, только они мыслят подобным образом. Ребята считают, будто Поручик и Ренегат — зануды. А те воспринимают их не как «весельчаков», а как придурков с ужасным чувством юмора.

Обычно они спят по-другому, более удобно и не так тесно, но в Америке иных вариантов нет. И над этим любит пошутить назойливый оператор с шилом в одном месте. Как же пареньку повезло, что Ренегат сдерживает Поручика в своих объятиях, не давая тому затолкать камеру оператору туда, где не светит солнце. И даже сейчас Леонтьев обнимает Щиголева, устало сопящего после тяжёлого дня. Обоим Сашам безумно хорошо друг с другом. Пусть и темнота никуда не уходит, а в автобусе по-прежнему безумно душно.

— Как Лось ещё не раздавил Поручика? — похрюкивая, смеётся Князев где-то снизу.

— Каким-то чудом, не иначе, — отвечает бодрый и немного свистящий голос Якова. — Думаю, они уже приловчились спать вместе.

Саша слушает чужой разговор в пол-уха. Не то, чтобы болтовня «коллег по оружию» интересует. Просто выпитый ранее кофе дал о себе знать, и теперь у Леонтьев не выходит уснуть. Конечно, он мог бы почитать или поговорить с кем-то, но тогда может проснуться Поручик, а его сон безумно дорог Саше. Он готов сторожить покой Александра, как сторожевой пёс.

— Думаешь, у них были ошибки? — усмехается Андрей, который явно не собирается униматься.

Ему определённо скучно и нечем себя занять. Князев не может, как остальные, просто сесть и начать читать: у него появляется желание творить. А последним невозможно заниматься двадцать четыре на семь. Поэтому Андрей, откровенно говоря, мучился от скуки во всех поездках. Обычно он доставал Горшка, но не в этот раз. На сколько Саше известно, причина заключается в том, что Андрей и Миша в очередной раз поругались, но к туру так и не помирились.

— Вполне возможно, — как-то сухо отвечает Яков и, судя по шелесту страниц, открывает книгу.

Леонтьев утыкается носом в волосы Щиголева. От того пахнет потом, одеколоном и шампунем. Последний имеет приятный сладковатый оттенок, напоминающий яблоки, зелёные, наливные и таящие во рту. И этот аромат помогает Саше на мгновение перенестись в детство, в то время, когда все проблемы были нипочём. Жаль, тогда рядом не находился Поручик. Иначе воспоминания были бы более сладкими и яркими.

— Как думаешь, а сколько раз Лось во сне переворачивался и ложился на Поручика? — глупо хихикает Андрей.

«Нисколько, потому что я первое время не спал допоздна из-за страха придавить Сашу. А ты просто ищешь лишний повод, чтобы поржать. Иди лучше почитай, Андрей», — думает Леонтьев и морщится, не произнося мысли вслух. У Саши нет никаких сил на бессмысленные споры и ругань.

— Я думаю, нам с тобой есть чему поучиться у них, — с тяжёлым вздохом говорит Яков. — Они за всю поездку ни разу не поссорились и не устали друг от друга, хотя вместе почти двадцать четыре на семь.

— Может, они ссорятся, пока мы их не видим? — со странной интонацией произносит Андрей.

— А может, Андрей, они просто любят друг друга, вот и всё, — Яков громко хмыкает.

«Так и есть», — вертится в голове Леонтьева, наслаждающегося близостью с Поручиком.

***