***

— Мне нужна ваша помощь, Леонтьев, — Александр Анатольевич говорил ровно и чётко.

Товарищ Леонтьев, как его называли близкие знакомые (ни в коем случае не друзья), заинтересованно поднял бровь. Этот человек всегда смотрел прямо в душу, и обычно все собеседники начинали испытывать острое чувство дискомфорта. Александр Анатольевич не вошёл в их число. Он не только не боялся взгляда тёзки, но и не называл его товарищем, несмотря на крайне близкие отношения. Александр Анатольевич не желал произносить слово «товарищ», потому что оно звучало несколько бесчестно и слишком по-революциоерски.

— Что случилось, Щиголев? — Леонтьев широко-широко улыбнулся, обнажая ряд неровных желтоватых зубов.

Александр Анатольевич сделал шаг вперёд и оглядел тёзку в попытках распознать его истинное настроение. Оно всегда было скрыто от людей и подстраивалось под них. Подобное являлось самым настоящим лицемерием. Из него Леонтьев состоял целиком и полностью. Он мог днём скакать возле человека и нахваливать его, а ночью выпустить пулю в лоб и труп скормить свиньям. Иметь дело с подобным человеком было, мягко говоря, опасно и рискованно. Любой здравомыслящий человек, сумевший раскусить личность Леонтьева, сбежал бы от него, но не Александр Анатольевич. Он имел странный, ненормальный интерес к молодому революционеру, несмотря на неприязнь ко всем коммунистам и подобным личностям. Было что-то в Леонтьеве притягивающее, неестественно прекрасное и необыкновенное.

— Мне нужно избавиться от тела. Извольте не делать такое осуждающее лицо, я знаю вас уже пятый год. Мне известно, что вам не в первой избавляться от трупов, — Александр Анатольевич нетерпеливо сверлил взглядом собеседника, что так лениво сидел на кресле с газетой на коленях.

— Кого вы там убили, Щиголев? Неужели, вам так надоела бедная Мария? Я даже не представляю, что могло натворить столь невинное и доброе существо, чтобы прогневать вас и заслужить смерти от своего самого любимого человека, — он прикрыл рот ладонью, одетой в перчатку, и хихикнул.

Но веселье не подхватили. Александр Анатольевич лишь скривился и сжал кулаки. Он ненавидел, когда о его жене кто-либо говорил, и неважно, плохо или хорошо. Мария Нефёдова-Князева (фамилия до замужества) имела значительные отклонения в умственном развитии. Недуг не отразился на внешности, если не считать искривлённую челюсть и хромоту. Мария стала женой Александра Анатольевича исключительно из его желания хоть немного, да загладить свои грехи перед богом. Бракосочетание состоялось не сразу, а только спустя несколько дней со дня знакомства. Тогда Александр Анатольевич и повёл Марию под венец, не спросив разрешения у её единственного живого родственника, старшего брата, по имени Андрей Нефёдов-Князев. Он узнал обо всём чуть ли не последним, но возражать не стал.

— Моя супруга забила своего братца до смерти, — холодно произнёс Александр Анатольевич. — Я успокоил Марию и уложил её спать, но с трупом нужно что-то делать, нельзя оставлять его в доме. Вы же поможете мне с этим, Леонтьев? — это был не вопрос, а утверждение, пусть оно и звучало немного иначе.

— Мы точно говорим об одном и том же человеке? Мария даже мух не убивает и просит сделать это кого-то другого. Вы наверняка врёте мне, — в голосе Леонтьева слышалось искреннее удивление.

— Она убила его, потому что Андрей решил распустить руки, — Александр Анатольевич проглотил слюну, вспоминая вид мёртвого тела Андрея, чьё лицо напоминало кровавое месиво. — Мария дала клятву, что никогда не изменит мне. А её братец до нашей с ней свадьбы мучил Марию, — Александр Анатольевич не мог выдавить из себя простое слово «насиловал».

Леонтьев отложил газету в сторону и поднялся на ноги, выпрямившись во весь рост. Его можно было назвать огромнейшим и сравнить с медвежьим. Александр Анатольевич всегда чувствовал высоту собеседника особенно сильно: казалось, что Леонтьев, подобно реальному медведю, мог накинуться и перегрызть глотку. Это определённо было тревожным звоночком, который князь Щиголев упорно игнорировал.

— Он страх потерял, раз снова полез? — Леонтьев с важным видом подошёл к собеседнику. — Он же боялся тебя, как огня.

— Мария сказала, что он снова пил «вонючую воду», потом полез к ней, — Александ Анатольевич развернулся на каблуках и медленным шагом направился к двери, зная, что тёзка пойдёт следом.

— Как она так умудрилась убить мужчину? Мария же с трудом свои-с сумки поднимает, а Андрей в два раза больше и тяжелее её, — он нагло положил тяжёлую ладонь на плечо князя Щиголева.

Тот не стал отталкивать Леонтьева и лишь нервно улыбнулся. Князь Щиголев сам не очень-то и понял всю ситуацию, потому что вид Марии, испачканной в крови, напугал до невозможности нормально думать. Александр Анатольевич никогда не был особо впечатлительным, но в этот раз княгиня Мария Щиголева смогла пробудить все эмоции. Возможно, так произошло из-за того, что Мария виделась самым невинным и безобидным созданием. Теперь же стало ясно, что эта девушка при желании способна умертвить любого

— Я сам не разобрался, но рядом с телом Андрея есть разбитая ваза. Наверное, Андрей был слишком пьян, чтобы нормально сопротивляться, и Мария сперва просто избила его, а потом добила тяжёлой вазой, — Александр Анатольевич шагал в свой дом, где все слуги не жили: у них имелась отдельная пристройка.

Леонтьев кивнул и просто шёл туда, куда было нужно. Он мог бы и не помогать: выгоды в этом не было от слова совсем. Леонтьевым руководила слепая любовь к Александру Анатольевичу. Чувство нельзя было назвать взаимным, потому что князь Щиголев не относился к этим отношениям серьёзно, для него это всего лишь способ «дать волю внутренним бесам».

Мужчины зашли в нужную комнату, где лежало тело Андрея в луже крови. Его голова была изуродована так, словно над ней поработал искусный маньяк, а не девушка с умственной отсталостью. Леонтьев про себя усмехнулся этому факту и приказал Александру Анатольевичу принести топор и ведро. Он быстро разрубил тело на мелкие куски, их уложил в железные сосуды и потащил в загон свиньям. Последним дали съесть всё, кроме одежды (её остатков), зубов и волос. Это мужчины оставили в ведре, после чего принялись убирать следы крови. Только после всех долгих и нудных «процедур» Александру Анатольевичу и товарищу Леонтьеву пришлось сжечь, помимо остатков Андрея, свою одежду.

Товарищ Леонтьев не остался голым после этого: в доме Александра Анатольевича всегда была запасная одежда для любовника. К последнему князь Щиголев испытывал не только похотливое желание, но и нечто, отдалённо похожее на любовь. Она может быть тогда, когда человек понимал, что из отношений ничего хорошего не вышло бы.

***