Глава 4. Некрасивая

I

      Хикс провел Венди вглубь клуба, открыл очередную дверь и легонько подтолкнул:

      — Давай-давай, не стесняйся.

      Они оказались в темно-синем кабинете. Нечто подобное Венди представляла, когда читала про мафию в нуарных романах. Широкий стол из мореного дерева, из вещей на нем — телефон, антикварная лампа, ручка в подставке, несколько листов чистой бумаги.

      «Или перевернутой текстом вниз, чтобы посторонние не читали», — предположила Венди и вновь вздрогнула, когда почувствовала ладони на плечах:

      — Садись, — Хикс подтолкнул ее к глубокому креслу, тоже синему, а сам устроился на стуле с колесиками. — Здесь нам не помешают. Хочешь чаю? Кофе? Нет? Отлично, я их тоже терпеть не могу. Газировки?

      Венди помотала головой. Исподлобья уставилась на Хикса. Он был… красивым? Скорее, холеным. Да, наверное, это слово ему подходило: идеально подстриженные и уложенные черные волосы, аккуратные брови, пронзительно-голубые глаза, белоснежные и ровные зубы. Хорошо подобранная одежда. Низкий тембр, северное произношение…

      — Ну что? — Хикс подъехал ближе к столу, постучал по краю. — Будем молчать? Говорю ж, я девочками не питаюсь. О, на-ка кстати, — достал из ящика леденец на палочке. — Клубника и сливки. Мой любимый. Бери, — усмехнулся. — Или обидеть меня хочешь?

      Вот последняя фраза насторожила, Венди быстро поднялась, выхватила предложенное угощение и провалилась обратно в кресло.

      — Спасибо.

      Снова ухмылка, чуть мягче, но по-прежнему пугающая:

      — Умница. Хорошая детка.

      — Можно… мне теперь пойти?

      — Для нарушительницы ты слишком трусливая. Не находишь? Ну давай, мышонок, выкладывай, ты ниндзя, гипнотизер или какая-нибудь супер-обольстительница, иначе я не очень понимаю, как ты улизнула от Спайка, — встретив в глазах Венди непонимание, кивнул на дверь. — Мой бульдожка на входе. Так что? Хотя неважно, я его все равно уволю, сторожит он прескверно. Кого-кого, а детей тут быть точно не должно.

      — Не надо никого увольнять! Я… я просто принесла заказ. Из «Хуа Инь».

      — Вот как? Прямо за кулисы? Интересно, кто ж из моих девочек до такого додумался? — Хикс выдержал до жуткого долгую паузу в пару секунд, рассмеялся. — Прости-прости. Ты очень смешно боишься, — достал второй леденец, точно такой же, скинул обертку и сунул его в рот. — Давай заключим с тобой сделочку. Ты мне рассказываешь, как и зачем ты сюда пролезла, а я никого не увольняю, не штрафую и даже не ругаю. Слово скаута, — поднял вверх указательный и средний палец.

      «Какие же маленькие руки», — мельком подметила Венди, вышло это совершенно не нарочно, а главное, вместо нормальной идеи для отмазки. Нужно соврать. А что? И как? Но правду говорить точно нельзя.

      «Иначе будут проблемы», — Венди не представляла у кого конкретно, но сейчас жалела всех, даже мордастого Спайка. Но больше всего себя.

      Когда в голову начали проникать относительно убедительные предлоги, в дверь торопливо постучались. Следом за стуком, не дожидаясь ответа, в кабинете появилась Тина в явно наспех надетых шортах и спортивном топе, а еще в ярко-белых кроксах.

      — Хикс, я войду?

      — Ты уже…

      — Да-да, прости, лапуль. Я вот за этим недоразумением, — Тина указала на Венди.

      «“Лапуль”?»

      — О. Так это твой мышонок? — Хикс изумленно вскинул брови и, точно сравнивая, посмотрел сперва на Тину, затем на Венди. — А… Вспомнил. Девочки что-то ворковали про твою сестренку. Но я думал, что она… — коротко коснулся лица. — Ну, ты знаешь.

      — Она сводная.

      — Настолько?.. Я думал, у вас в Де-Мойне межрасовые браки не очень… И ты нас не представила? Обидно, знаешь ли. Я считал, мы с тобой друзья.

      — Хикс, лапочка, если она что-нибудь натворила, давай это замнем. Вычти из моей выручки, чего захочешь. Верни обоссыша, а я уж ей сама объясню, где она накосячила.

      Венди попыталась поймать взгляд Тины, чтобы удостовериться, что та на нее лишь злилась, но тут же отвернулась, по напряженным желвакам догадавшись — злость была далеко не единственной эмоцией.

      — Крис-Крис. Остынь, киса. Твоя сестричка ничего не испортила, никому не помешала. Ты же, небось, скучала по Крис, да? Хотела полюбоваться на нее в деле? Понимаю-понимаю, она у нас та еще звездочка, — он с громким хрустом раскусил леденец. — М… Где ты говоришь, милая, работаешь?

      — В «Хуа Инь», — прошептала Венди.

      Хикс грыз леденец и не переставал улыбаться, улыбка становилась то ярче, то незаметнее, но не слезала с его лица ни на секунду.

      — Это ж та китайская жральня, да? Там всякий сброд ошивается. Разве ребенку там можно оставаться?

      Тина отмахнулась:

      — За ней присматривают…

      — Да неужели? Лучше, чем у нас? Крис, ты меня обижаешь. Сказала б раньше, спокойно бы провели ей экскурсию. Ей ж любопытно. А что ты делаешь в «Хуа Инь», мышка?

      Венди растерянно обернулась на Тину, стараясь понять, как много и долго ей позволяется болтать.

      — Я… мою полы. Посуду.

      — Чудесно. Что еще?

      — Выношу мусор, сэр… А еще пишу предсказания. Ну. Для печенья.

      — Какая прелесть! А убирать ты любишь?

      — Д-да, сэр.

      — И сколько же ты за это получаешь?

      — Т-три доллара в час, сэр.

      Впервые за все время Хикс нахмурился:

      — Какие жадюги. Меньше минималки. Ты в курсе, что так-то тебе должны платить пять долларов в час? Погоди-погоди, Крис. Мышка, скажи честно, ты бы хотела получать пять долларов? А шесть? Крис, а-а, молчим. Я с девочкой разговариваю. Согласись, милая, шесть долларов лучше, чем три, да? — и, добившись от Венди послушного кивка, Хикс хлопнул в ладони. — Ну вот и замечательно. Значит, можешь работать у нас. А что? Будешь рядом с сестричкой, да и девочки обрадуются новой подружке.

      — Хикс, это хуевая идея, — не выдержала Тина.

      — Киса, как не стыдно? Не при ребенке. Мышка, подожди-ка снаружи. Нам с Тиной надо по-взрослому потрещать.

      Венди вышла из кабинета на подгибающихся ногах. Замерла под дверью, надеясь услышать сквозь нее хоть что-то. Но, увы, моментально выяснилась еще одна мафиозная деталь — шикарная звукоизоляция, — Венди оставалось только ждать и гадать.

      «Тина меня убьет», — подытожила она и сползла на пол. Вспомнила про леденец. Есть его показалось максимально небезопасно, поэтому она просто крутила его в ладонях, просто чтобы занять руки.

      «И чего он к нам прикопался? Настырный, пиздец. И жуткий. Маленький саблезубый гандон. Тина сама его так называла. Еще слово это ебаное “мышонок”... “Мышка”... Фу. Он сам мышь. Крыса зубастая», — бессильная злоба, изливавшаяся на хозяина клуба, слегка отвлекала Венди от страха, засевшего на уровне трясущихся коленей, и от осознания, что главной виновницей всей ситуации была она и никто другой.

      «Господи, пусть она меня убьет, но не выгонит. И не отправит домой. Не хочу туда, не хочу к ним, не хочу без нее».

      Венди живо представила, как возвращается в Вашингтон, в школу, в свою маленькую комнату под чердаком, со старым радио, уже осточертевшими плакатами и крохотным окном, выходившим на соседский двор.

      «Не хочу».

      Дверь открылась. Раздался смех Тины. Звонко-кокетливый.

      — Ой, лапуль, конечно! Молчи-молчи, ты меня смущаешь. Спасибочки, — она махнула Хиксу на прощание и, едва за ней щелкнул замок, пребольно стукнула Венди по затылку костяшками.

      В ушах зазвенело.

      — Вставай, бестолочь тупорылая.

      Венди поднялась и побежала за Тиной, торопливо подстраиваясь под размашистый шаг.

      — Идиотка. Просто и-ди-от-ка, — рычала Тина и с каждым словом ее голос опускался ниже и ниже. — Попросила. По-человечески. Не ходи. Не-ет! Мы ж, блядь, самые умные! Домой вернемся, я тебе все уши к чертовой матери отдеру. Что молчишь?!

      — Прости.

      — Не слышу.

      — Прости меня, пожалуйста. Я не думала…

      — Ой, я, блядь, это заметила! — Тина резко остановилась, Венди с трудом удержалась, чтобы не налететь на нее. — Можешь гордиться собой, теперь у этого гандона есть еще один способ взять меня за жопу. Теперь он в курсе, что у меня есть вот такой безмозглый обоссыш, которым можно вертеть. А я и отказать ему не могу. Будем вместе плясать под его дудку и радоваться. Потому что попробуй не обрадоваться милости, блядь, Хикса. Этот уебан запомнит, припомнит и… А-а! — Тина подпрыгнула на месте. — Хуй с ним. Это жопа. Но не глубокая. Могло быть глубже…

      Венди всхлипнула. Поспешно зажала рот. Но Тина уже обернулась, вздохнула:

      — Крепко вломила?

      — Н-нет.

      — Не ври, я в курсе, что у меня рука тяжелая, — она погладила Венди по волосам.

      — М-мне не больно. Я-я виновата… Я-я просто х-хотела… да, прости, я идиот-тка…

      — Идиотка. Но моя. Считай, совсем официально. Ладно. Пойдем в гримерку. Будешь извиняться перед Твити, я на нее наорала из-за тебя.

II

      Твити быстро простила их обеих, отвлеклась новостью, что отныне Венди работает с ними.

      — Ой, это же так классно! Вы будете всегда вместе. Тина, ты не ругай ее, она же тебя любит. Ой, девочки, это супер-пупер-мило! Я обязана всем рассказать.

      Глядя на нее, восторженно-визгливую, Венди сообразила, что, в общем-то, ее изначальный план с устройством в клубе внезапно осуществился. Ценой пучка нервов Тины и крупной шишкой на затылке, но в целом…

      «Реально супер-пупер…»

      Обязанности Венди были несложными: следить за костюмами, помогать танцовщицам с укладкой и макияжем, прибирать за кулисами и перед открытием — на сцене. В свободное время она сидела в гримерке, слушала чужие разговоры и наблюдала. Танцовщицы, самоуверенные и раскрепощенные на публике, в жизни были зачастую очень усталыми и измученными. Они носились по комнате, судорожно наряжаясь и переругиваясь между собой. Порой дрались. Тайком потягивали из фляжек, припрятанных в косметичках. Курили. Плакали. Жаловались на парней, мужей, любовников, детей. Венди сравнивала свои первые впечатления от работниц «Флирта» с теми, что сложились у нее всего за два-три дня работы, и удивлялась, насколько же легко она доверилась флеру из блесток, клубов лака и тонн косметики.

      «На деле они обычные. Прям вообще».

      Некоторые танцовщицы тихо посмеивались над неказистым видом Венди, но всерьез не задирали. Потому что за особенно неудачные подколы могло прилететь уже от Тины. Да и в целом Венди не ощущала серьезной угрозы ни от одной из девиц. Ее иногда баловали. Устраивали ей лекции на тему «настоящий мужик всегда» и «настоящая женщина никогда», и такие спонтанные обмены мудростями не раздражали, скорее, наоборот, веселили.

      Насколько Венди поняла, к Тине в клубе относились по-особенному. В том числе и из-за ее силы. Тине легко удавалось утихомирить разбушевавшихся гостей еще до появления охраны или разнять поссорившихся коллег. Ей разрешалось не раздеваться догола и получать выручку раньше других. Об этом и о многих других вещах Тина договаривалась с самим Хиксом.

Венди встречала его редко, чему искренне радовалась. Хикс никогда не кричал, разговаривал ласково и обворожительно улыбался, но именно улыбка делала его правильное лицо пугающе равнодушным. Венди не упустила возможности и для него подобрать подходящую цитату из «Перевала»: «...при злом сердце самое красивое лицо становится хуже, чем безобразным», — не то, чтобы она сама хоть раз уличила Хикса в каком-либо злодействе или минимальной грубости, но цитата уж очень нравилась.

      Девушки с Хиксом держались невероятно покладисто, на его коронное «девочки мои» вскидывались, хлопали накладными ресницами и рассыпались в таких сиропных признаниях, что у Венди уши закладывало. И опять выделялась из всей толпы Тина. Она общалась с Хиксом подчеркнуто вежливо, но без восторгов.

      «Он и до плеча ей не дотягивается. Смешно».

      Венди от Хикса пряталась. Не то чтобы он намеренно ее искал, но хотелось верить, что благоразумие, пусть и поздно проявленное, спасало от очередной порции проблем. Уж очень не нравилось ловить на себе пристальные взгляды и слушать о том, что она «мышонок».

      «Крыса. Мелкая зубастая крыса».

      Тина объясняла и не раз, что Хикс — далеко не худший начальник. Он держал в городе три клуба, и «Флирт» считался его лучшим творением.

      — Мы типа его золотой футбольной команды, — рассуждала Тина, пока они ехали в машине, или сидя на кухне с сигареткой. — Он отрабатывает на нас прикольные фишки, сочиняет всякие «акции». Вроде той, что девчонки спускаются в зал и бухают с клиентами. Если девчонка приглянулась, ее можно снять на вечер. Но не чтобы тупо поебаться, а на «дохан». Кажись, так это называется у японцев. Типа свидание. Романтика и все дела. Или вот, например, прикол с днем рождения. Девчонка становится главной звездой на целый вечер. Под нее подстраивают программу. Ей оставляют больше чаевых, на нее приходят поглазеть. Короче, Хикс удавится, но сделает все, чтобы «Флирт» цвел и пах.

III

      Как и другие танцовщицы, Тина отмечала день рождения на сцене.

      — Двадцать семь — дурацкая дата, но это ж не значит, что я буду меньше стараться, ага? — рассуждала Тина вслух, до поздней ночи просиживая за швейной машинкой и возясь с пластмассовым каркасом. — Дорогуша, я буду блистать.

      Венди в крутизне Тины не сомневалась ни на секунду и по возможности помогала, подносила пачки с перьями, куски ткани и газировку со льдом. Наблюдать за чужой работой нравилось, иногда Тина так увлекалась, что забывала прикрикнуть, мол, спать иди, и у них получались очень уютные вечера, пропитанные запахом сигарет и клея.

      С момента, как Венди устроилась во «Флирт», прошло два месяца. Она успела привыкнуть к местному ритму и правилам игры. Первое — выполнять поручения быстро и без лишних расспросов, закончив — так же быстро скрываться из вида, чтобы не раздражать старших. Второе — не болтать ни с кем из посетителей и вообще стараться не попадаться им на глаза.

      — Если наткнешься на добряка с красивыми глазками и хорошими манерами — беги особенно быстро. Поняла? Как говорится, «можно быть очень приятным человеком и заодно убийцей», — Тина любила повторять эту фразочку из «Загнанных лошадей».

      Фильм оказался на удивление серьезным, но интересным.

      — А ты думала? Я не совсем уж деревня. Мне про него рассказал один приятель, который… ладно, в другой раз. Да, дорогая, жизнь сложная штука. Приходится крутиться. Вот и ты крутись, да смотри, чтобы другие не задавили.

      Венди соглашалась безоговорочно, чтобы не злить Тину, а про себя думала: «Да кому я сдалась? В клубе куча красоток. Та же Тина. Вот кому реально следовало бы опасаться, а она смотрит на всех этих мужиков свысока. Чисто укротительница». Венди живо представляла Тину в эдаком камзоле с плетью.

      «Но лучше б вместо мужиков были реальные звери, они симпатичнее».

      Когда Тина выходила танцевать, мир Венди сужался до десяти квадратных футов, подсвеченных софитами, а сама она оказывалась не в силах ничего делать на протяжении отведенных на номер трех-пяти минут (почти каждый день расписание и длительность шоу компоновали по-разному, чтобы девочки не успели примелькаться посетителям). Тина с большим вниманием разрабатывала свою программу, придумывала мини-истории под пронзительные треки.

      Венди восхищалась ее грацией, завидовала ее харизме. Выступления Тины вдохновляли, главное — не поворачиваться в зал и не обращать внимание на то, что и как выкрикивают с мест завсегдатаи клуба, чувствовавшие себя максимально по-домашнему, или особенно разогретые выпивкой смельчаки.

      Когда номер заканчивался, Тина ускользала за кулисы. Нужно было быстро надевать новый костюм, поправлять макияж, волосы, пластырь. Она редко оставалась на бис и еще реже соглашалась спускаться в зал. Обычно Венди убегала в гримерку вместе с ней, там помогала или просто старалась не мешать, сидя рядом с трюмо на высоком табурете.

      — Как тебе не противно? — спросила однажды, пока Тина обновляла помаду, глядя в зеркало. — Они пялятся на тебя, как на мясо.

      — Мне из-за софитов ни черта не видно.

      — Они орут, что хотят тебя трахнуть, и суют тебе деньги в трусы.

      — Мечтать не вредно. А на эти деньги мы с тобой завтра накупим вкусного. Придумай, чего тебе хочется, — и видя, что Венди по-прежнему хмурится, Тина со вздохом бросила помаду в косметичку. — Дорогуша, подай пудру… Мне приятно, но не грузись слишком сильно. В конце концов стыдиться и огорчаться должна я, а не ты.

      — Так почему ты такая спокойная?!

      — А толку в кислой мине? Проще расслабиться и получать удовольствие. И работается легче, и живется спокойнее, — Тина шутливо провела кистью для пудры по носу Венди. — А будешь много хмуриться, рано состаришься. Вот у меня из-за тебя уже морщины. Брысь! Брысь!

      Венди знала, что Тина ворчала не всерьез, но на всякий случай отходила в отведенный ей в гримерке маленький уголок возле стола Твити, что по доброте душевной пускала ее подремать в мягком кресле, делилась снеками и сплетнями.

      «Что бы Тина ни говорила, здесь много хороших людей. Они со странностями, но хорошие. Ясное дело, в зал я не полезу, но меня тут все знают и балуют, так что... Мартиша права, Тина — типичный скорпион».

      Они еле-еле успели закончить наряд в срок. Последние стразы к лифу пришивали всей труппой. Но результат точно стоил мучений. Тина вышла на сцену в образе ангела под песню «ТиЭлСи» «Некрасивая».

      За пять минут до выступления Венди уже дежурила за кулисами, гордая проделанной работой. Голубая ткань с металлическим напылением шикарно блестела на свету, прозрачные стрипы сверкали при каждом взмахе ногой, не зря они с Тиной насыпали внутрь платформ несколько пакетов серебряных блесток. И главный козырь — огромные белые крылья, точь-в-точь как у ангелов «Викториа’с Сикрет».

      «Даже лучше», — уверила саму себя Венди и невольно привстала на мыски, когда Тина вскочила на шест, ловко и непринужденно.

Ты можешь купить себе роскошную шевелюру,

Если волосы никак не растут.

Ты можешь исправить нос, если тебе захочется.

Ты можешь скупить всю косметику,

Какую только ни произведет MАК.

      Над ними уже посмеивались, вернее, над Венди, над тем, как она не пропускала ни единого выхода Тины и тряслась, подбадривая ее.

      «Чисто мини-тренер», — хохотала Мартиша, а Венди не придавала ее словам значения. Нет, не так. Ей подобные замечания по-своему нравились. Она чувствовала благодаря ним, что их с Тиной связь настоящая, приметная и не противная, иначе бы Мартиша шутила злее. Или не шутила вовсе.

      «Значит, все в порядке. Значит, я не выгляжу странно и... о "крыло бабочки"! Супер! Дальше "паук", "дива" и "ангелочек" в конце», — Венди следила за каждым движением Тины, вслушивалась в текст, в котором, она знала, много про маленькую Тину, ту, что присматривала за младшими братьями и сестрами, горбатилась в мастерской с утра до ночи и вообразить не могла, что сможет однажды стать такой...

      «Красивой».

Но если ты можешь заглянуть в себя,

Заодно узнай, какая и я.

Если ты способен заставить меня почувствовать себя

Чертовски некрасивой,

Я тоже заставлю тебя почувствовать себя некрасивым!

      Венди ощущала свою сопричастность с той, несчастной Тиной, а еще ощущала легкость, наблюдая за плавными взмахами сильных рук.

      Охлопала карман толстовки.

      «На месте».

      Венди приготовилась. Накопила денег на подарок. Конечно, в мечтах все рисовалось куда ярче: она дарила Тине новую машину, дом на побережье, роль в супер-пафосном мюзикле, но пока бюджета хватило на два браслета с позолотой. Вообще изначально Венди собиралась купить один, но потом не удержалась, взяла второй себе в пару. Порыв был искренним, но бестолковым. Деньги снова кончились.

      «Зато я ее отблагодарю».

      Свой браслет Венди надела еще утром и спрятала под рукав. Браслет тихонько звенел, заглушенный тканью, и как будто грел, если не руку, то сердце: Венди столько раз прокрутила в воображении миг дарения. С каждым часом ее терпение иссякало, а подходящий случай все не наступал. Сперва они опаздывали в клуб, потом доделывали наряд.

      «Отдам ей после номера. А что? Круто».

Почему я обращаю внимание на все эти вещи?

Чтобы сделать тебя счастливым.

Может, избавившись от тебя,

Я смогу вернуться к себе. Эй!

      Народ ликовал. Тина закончила танец в полупрозрачных тонгах и пэстисах-сердечках. В честь праздника она позволяла полюбоваться собой больше, чем обычно. Ей хлопали, свистели, орали, что она «самая-самая и ваще». Впервые за время пребывания во «Флирте», Венди была готова согласиться с пьяной толпой.

      «И крылья почти не облетели. Супер».

      Какой-то мужчина в сером костюме принес Тине увесистый букет красных роз. Та приняла его с удивлением, элегантно подцепив разбросанные по сцене части наряда, скрылась за кулисами. Налетела на Венди.

      — Ох бля! Не зашибла? Супер. Отдай веник девочкам и помоги мне снять эту тяжесть, спина отвалится нахуй.

      Пока Венди возилась с креплениями, Тина спросила, переводя дух:

      — Как тебе?

      — Божественно.

      — О-о, спасибо. Ты умеешь делать комплименты.

      — Мне нести крылья в машину?

      — Нет-нет, погоди, — Тина влезла обратно в юбку, натянула лиф. — Мне надо в зал. Побыть там с одним...

      — Что? Но...

      — Знаю, дорогуша, знаю! Но так надо. Я обещала Хиксу и... Долгая история. Не волнуйся. Я посижу с ним полчасика, и мы сразу поедем домой. Люблю, — потрепав Венди за ухом, она вернулась на сцену и уже оттуда, под аплодисменты и восторженный вой спустилась по ступенькам и растворилась в шумной темноте.

      Венди постояла с крыльями и букетом и медленно поплелась в гримерку. Там подрезала и поставила цветы, прибрала на столе, посидела с Твити. Та, поигрывая зажигалкой, объяснила:

      — Он давно на Тину пялится. Симпотный. И лапы не распускает. А главное при деньгах. Тина — везучая, такой клиент прям подарок. Уверена, она довольна.

      — А вот и нет, — ни с того, ни с сего рассвирепела Венди и побежала искать, чем бы еще занять руки и как остудить голову.

      Полчаса давно прошли, как и час, и два. Венди злилась. Как ни странно, сильнее всего злила коробочка с браслетом, гремевшая в кармане. Венди даже пару раз порывалась ее выкинуть.

      «Нет. Это как-то совсем тупо. Надо подождать. По-до-ждать».

      Но ждать не хотелось, а дела решительно не находились, поэтому, когда терпение иссякло, Венди накинула капюшон и, озираясь, отправилась в зал. Она воспользовалась тайным проходом возле бара, куда охрана обыкновенно не смотрела, а бармен, флегматичный дядька, на Венди и внимания не обратил.

      В зале все чувства словно обострялись: музыка звучала громче, диско-шары ослепляли, а от запахов коктейлей, дезодорантов и табака щипало нос. Мимо мелькали официантки в коротких платьях из дешевой синтетики, посетители на них если и заглядывались, то мельком и без энтузиазма. Венди обогнула места у сцены, самые громкие и густо вонявшие дешевым пойлом. Дальше начинались вип-места с низкими зеркальными столами, широкими креслами и диванами. Здесь пахло получше, люди вели себя тише, и тут, и там можно было встретить танцовщиц. Они смеялись над анекдотами клиентов, разрешали к себе аккуратно прикасаться и подливали выпивки, которая в вип-зоне стоила неприлично много.

      Тина рассказывала, что систему с дорогими напитками Хикс подсмотрел у японских хостов.

      «Хуйня хуйней, все ж знают, что это все постанова, — рассуждала Венди. — Какой кайф от поддельного свидания? Взрослые такие мерзкие. И жалкие».

      Она крутилась, глядя по сторонам, искала Тину, толком не представляя, для чего. Та занята работой, наверняка, ей неприятной, ни к чему ее беспокоить лишний раз. Но Венди отчаянно носилась между столов и то и дело проверяла коробочку, не выпала ли случайно в темноте?

      Тина сидела на одном из диванов, с тем мужчиной в сером костюме. Они о чем-то весело болтали, пили текилу и казались удивительно спокойными. Особенно Тина. Она чокалась с незнакомцем стопками, доверчиво наклонялась, слушая его шепот, и точно не замечала его руку на своем бедре.

      Мужчина был... Обычный: невысокий, с седыми висками, смуглой кожей. Венди больше всего запомнился крупный нос, явно сломанный в двух местах, и ладони с темными слегка вьющимися волосами.

      К счастью или к несчастью, мужчина и Тина не замечали Венди, увлеченные друг другом. А она следила за каждым прикосновением к телу Тины и закипала.

      «Ублюдок. Куда он лезет? Нет, ну куда! Ублюдок, мудак, пидарас, чтоб он...»

      — Ты тут что забыла?! — Мартиша ухватила Венди за шкирку с такой скоростью, что та и подумать о бегстве не успела.

      «Откуда она?.. ах да, ее ж регулярно зовут в зал. А я забыла».

      — Какого дьявола?! Ну-ка быстро дуй отсюда, не хватало, чтобы тебя засекли, — и пребольно ткнула острым ногтем в бок на прощание.

      Венди не нашлась, что ответить. Молча поплелась прочь, прокручивая во всех подробностях прикосновения волосатых рук к темной, покрытой блестящим спреем, коже.

IV

      — Не упади! — Венди кое-как придержала Тину, когда та запнулась о трещину в тротуаре.

      — Спокуха. Я в порядке, — тряхнула растрепавшимся хвостом. — Из Де-Мойна я или чо?.. — восстановив равновесие, выдохнула. — Но мы сегодня на такси.

      — Ну, разумеется.

      — Чего ты такая злобная?..

      — Я не злюсь, — огрызнулась Венди. — Просто, ну… беспокоюсь. Кто тот мужик?

      — А? М-м. Да не знаю. Наш постоянник. Черт, я и имени его не помню, — Тина рассмеялась. — Но надо признать, он знает, за что и как подержаться.

      Венди насупилась, демонстративно отвернулась на дорогу, якобы выискивая такси. Чуть подождав, все же решилась спросить:

      — Он тебе понравился?

      — Да не то чтобы…

      — Тогда почему ты с ним?..

      — Стоп-стоп-стоп, — перебила ее Тина. — Дорогуша, это моя работа. Сегодня мне прям надо было с одним из них затусить. И так-то у меня есть потребности. «Я знаю, чего я хочу. Я знаю, кто я есть» и все такое. Смекаешь? — и добавила, вытащив из сумки зажигалку с портсигаром. — С абы-кем я бы не пошла, да и… это, считай, понарошку. Мы делаем вид, что мы друг другу ох как нравимся, но все понимают, что это — часть игры. Так что не ссы, тебя я ни на один хуец не променяю, — и с важным видом закурила.

      Венди по привычке принюхалась.

      «Сегодня “Вирджиния Слимс”, значит, она в хорошем настроении. Значит, все в порядке», — деталь с женскими сигаретами чуть-чуть успокоила. Они еще с полминуты постояли под светом вывески «Флирта». Тина не спеша выпускала колечки дыма, одно другого краше, Венди косилась по сторонам, проверяя, точно ли нет того самого клиента где-нибудь поблизости. И вообще не увязался ли за ними кто-то?

      И чего она так рвалась поглазеть на «Флирт»? Клуб как клуб, ничего интересного. Нет, то, что они с Тиной теперь вовсе неразлучны — здорово, но терпеть, что на нее вот так смотрели, так трогали, и так к ней относились, было невыносимо. И несносно.

      «Как там Эдгар говорил? “Ваше общество — яд, который неизбежно отравляет даже самую чистую душу”».

      — Ща, я докурю, и пойдем.

      — Тебя не развезет?

      — Нет, я ж специально взяла легкие.

      — Ладно-ладно, — Венди качнулась на пятках туда-обратно, сочиняя, что бы еще такого сказать, неопасного. — Ты прости, что я пристала. Мне просто… страшно. Вдруг он бы к тебе пристал? Полез? Узнал, что ты…

      — О, поверь, этот в курсе. По нему видно. Я для него типа диковинки. Собственно, еще одна причина, почему с такими мужиками не стоит связываться дольше, чем на вечер.

      — Лучше вообще не связываться, — проворчала Венди и тут же сама поправилась. — Если хочешь, то можешь. Но я буду волноваться. Вот… И не бросай бычки под ноги, сколько раз уже…

      — О-о, моя дорогая маленькая девочка меня воспитывает! Это так мило, — Тина ласково и в то же время крепко прижала Венди к груди. — Обещаю, я буду самой послушной и самой скромной стрипухой на районе. Аминь.

      — Закончила? — мрачно спросила Венди, выглядывая из-под дешевого колючего кружева.

      — М-м, наверное... Но погоди, я придумаю, как над тобой еще поиздеваться.

      — Да-да, сегодня твой день и... Точно! — спохватилась Венди. — Я совсем забыла, — и протянула Тине коробочку, на которой уже успел в кармане развязаться бант. — С днем рождения. Это не «Тиффани», но... Я подумала, что тебе пойдет. И еще я взяла себе в пару такой же. Да-да, как у «настоящих подружек», — здесь Венди постаралась сделать максимально противный голос. — Но мне хотелось, чтобы у нас с тобой было что-то общее. Я имею в виду... Мы разные, но мне это нравится. И спасибо, что разрешаешь мне быть такой, а не другой. И я хочу, чтобы ты тоже всегда оставалась собой. Ты классная. Вот. Теперь можешь издеваться дальше.

      Тина изумленно выслушала из рук вон плохую речь и, чуть помедлив, достала браслет. Выставила под свет фонаря, долго рассматривала. Венди успела сто пятьдесят раз пожалеть, что решила подарить именно этот браслет, именно сейчас, именно с вот таким нудным вступлением.

      — Ох, дорогая, спасибо. Ты... ты сама его выбирала?

      — С-сама.

      — Он безумно красивый. Поможешь надеть?

      Едва Венди справилась с замком, как Тина подхватила ее и раскрутила на месте, часто и громко целуя в щеки.

      — Моя дорогая! Моя любимая девочка! Ну какая же ты у меня нежная! Хуй я его когда-нибудь сниму! Ну дай, я тебя еще поцелую! Хули отворачиваешься?!

      Венди крутила головой и нервно смеялась:

      — Не-е! Я же вся в помаде! Фу! От тебя алкашкой несет! Фу-фу!

      Было невероятно весело и уютно вдвоем. Они поймали такси, плюхнулись на заднее сиденье и всю дорогу болтали без умолку. Тина рассматривала их с Венди браслеты и всячески нахваливала:

      — Они еще брякают так миленько. Я буду всем пиздеть, что это «Тиффани». А что? Похоже. И пусть только попробуют со мной поспорить. Ля как красивенько, — и демонстративно принималась поправлять лямку на топике, взмахивать ладонью, наматывать на палец прядь волос. — И такой удобный. Легкий. Шикарный подарок.

      Венди распирало от гордости. Она с важностью рассказывала, как копила деньги, как выбирала магазин, как незаметно улизнула от Тины в торговом центре, якобы отбежав в туалет.

      — Какая ты хитрюшка, — восхитилась Тина и поправила рукава на толстовке Венди. — Ты тоже носи свой, так, чтобы видно было. А то ты все время в мешках...

      Венди кивала и улыбалась, довольная собой, подарком и тем, как ему радовалась Тина. Обида и мысли о наглом посетителе рассеялись и вернулись лишь дома. Блеклым и внезапным отголоском, застигнувшим Венди в ванной.

      Вернее не так, обижаться к тому времени не хотелось, да и на самого посетителя стало плевать, но какое-то невнятное чувство тревоги крутилось вокруг да около. В глазах замер образ Тины, сидящей на чужих коленях. Тины, которая разрешала к себе прикасаться кому-то чужому. А главное, совершенно на нее, Венди, не похожему.

      «Глупость, конечно, но бля. Тот мужик не был красавцем. Просто был... — «мужиком», подсказал внутренний голос, и Венди сердито подскочила к раковине, зачерпнула холодной воды и пребольно хлопнула себя несколько раз по лицу. — Похуй. Мне-то какое дело? Я просто хочу, чтобы с ней все было в порядке. Я просто волнуюсь. Нет. Я волнуюсь "сложно"».

      Сложность состояла в первую очередь в том, что Венди даже с собой до последнего оставалась не до конца искренней. Дело не в том, что ее всерьез волновала безопасность Тины, Тина не позволила бы кому-то себе навредить, и до сих пор как раз она всегда оберегала и успокаивала. Нет. Дело в том, что все чаще и ярче Венди видела во снах, что именно ей удавалось усадить Тину к себе на колени: обнимала, целовала, гладила, — не так, как следовало бы.

      «Блядь, откуда я вообще знаю "как"?!»

      Венди нравилось смотреть на обнаженных женщин, собственно, поэтому она и стащила у отчима парочку «Плейбоев». Листала их, толком не вникая в природу ощущений. Иногда, когда она особенно злилась на тупых Сару и Лоис, то представляла их раздетыми, стонущими и связанными в самых нелепых позах. Становилось легче. Журнальная эротика и пошлые фантазии с одноклассницами не казались чем-то серьезным.

      С Тиной все складывалось иначе. Ее не хотелось ни унижать, ни опускать до уровня красивой картинки, ее хотелось любить, во всех смыслах этого слова. Но Венди боялась. И всякий раз, когда ей снилось нечто подобное, она просыпалась на середине, долго переводила дух и плелась в ванную подтираться.

      «Это тупо. Тупо. Так тупо», — рывком стянула толстовку вместе с футболкой. Оценивающе взглянула в овальное зеркало, висевшее над раковиной. Скривилась. Из отражения на Венди зло смотрел сутулый всклокоченный подросток с лохматыми бровями, прыщавыми плечами и абсолютно плоской грудью.

      — Ну и уродец, — произнесла вслух, точно стремясь уязвить отражение, но почувствовала лишь резь в глазах и противную дрожь в горле.

      Венди непонимающе покрутилась на месте: что не так? Что ее так перекосило?

      Ответ напрашивался сам собой: все.

      Сны о Тине, воспоминания о том, как ей нравилось быть в объятьях того клиента, чтоб он провалился, а особенно — до звонкого ясное осознание: невозможно понравиться кому-то, когда не нравишься себе же. Вывод на уровне «Улицы Сезам» или «Гамби», но именно от него сильнее всего хотелось расплакаться.

      «Опять у меня все через жопу».

      — Венди-и, — Тина застыла в дверном проеме. — А. Я думала ты утонула. Какого хрена ты тут торчишь? Я ссать хочу.

      — А постучать? — бросила Венди пристыженно и выскользнула прямо из штанов за шторку душа, уже по дороге сообразив, что в общем-то, странно выдвигать требования Тине в ее же доме.

      — Я стучала.

      Венди включила воду. Быстро-быстро намылила голову, тело. Поморщилась, когда пришлось дотрагиваться до бедер и груди.

      «Уродец».

      — Я почти закончила! — крикнула, заглушая шум.

      — Я тоже, — насмешливо отозвалась Тина и, чуть погодя, уточнила. — Все в порядке? Ты какая-то мрачная…

      — Не люблю мыться при ком-то.

      — Поняла-поняла. Ухожу.

      Вместе со звуком смывающегося унитаза, ухнули и остатки достоинства. Венди понимала, что Тина не воспринимала ее всерьез, не как взрослого равного себе человека, а как все того же «маленького гнома», которого нужно непрерывно контролировать.

      «Не то утону в ванне. Просочусь в сток. Блядь, да я бы с радостью».

      Отмывшись до скрипа, Венди быстро переоделась в пижаму, бывшую по сути очередным спортивным костюмом.

      «Жарковато. Зато так меня меньше видно», — для верности натянула капюшон, но ее сразу окликнула Тина:

      — Стоять. Дай расчешу.

      Сама она успела умыться, о ярком голубо-серебряном макияже напоминали лишь пара блесток. Стало видно темные круги под глазами, небольшие морщинки, пигментное пятно у правой скулы.

      «И все равно ты очень красивая», — с грустной нежностью подумала Венди и послушно села на широкую кровать.

      — Вот и молодец, — Тина достала блестящую расческу и какой-то спрей, приторно пахший шоколадом. — Жалко, такие волосы хорошие.

      — Подумаешь. Новые отрастут.

      — Ой, дорогуша, поживи хотя бы с мое. Оглянуться не успеешь, волосы посыпятся.

      Венди усмехнулась и прикрыла глаза. Тина расчесывала ее очень бережно, медленно, перебирая прядь за прядью.

      «А у мамы никогда не хватало терпения. Она все время торопилась и рычала, что я верчусь. Не, я вертелась, но не потому что было больно, мне нравилось на нее смотреть, когда.... А. Неважно».

      — Эй. Что случилось? — спросила Тина. — А что-то случилось. Я не слепая.

      «Черт, как же быстро ты трезвеешь, неудобно».

      Венди стушевалась: надо бы что-нибудь правдоподобно соврать или сказать правду наполовину и без лишних соплей, — для верности обхватила свои колени, повернулась к Тине.

      — Ничего. Стремная я. Прыщавая, дурацкая. Знаешь, типичные подростковые загоны. Не обращай внимания, — Венди понадеялась, что шутливый тон сработает, по крайней мере, с родителями он срабатывал регулярно, но Тина нахмурилась.

      — Это потому что я сказала, что ты одеваешься в мешки? Признаю, херовая шутка.

      — Что? Нет. Совсем нет. Просто. Рожа не та, задница плоская, сиськи… вообще в минусе.

      В ответ Тина мягко стукнула Венди расческой по голове:

      — Ну-ка цыц. Ругать моего гнома могу только я. И за дело. А вот это все, — взмахнула расческой, будто указкой. — Чушь. Ты — прелестная девочка и вырастешь в прелестную девицу. Видела бы ты меня в свои годы.

      — Звучишь, как старушка.

      — Ну так, я почти вступила в клуб «двадцати семи».

      — Пожалуйста, не шути так.

      — Ладно, а ты пообещай, что не будешь себя ругать, — Тина подсела ближе. — Дорогая, уверяю тебя, ты — чудесная. Просто надо научиться пользоваться своей красотой, управлять ею так, как тебе захочется. Это не с первого раза получается, но на что тебе я? Вот увидишь, — привлекая внимание Венди, погладила ее по подбородку. — Все парни будут от тебя без ума.

      — Л-лучше не надо.

      — Хорошо, не парни, парень. Но тот самый, который тебе сто процентов понравится.

      Венди прикусила губу. Разговор ушел совершенно не туда. Можно бы рассердиться, разобидеться вновь, заявив, что Тина ничего не понимает и несет бред, но ведь она старалась. И искренне надеялась поддержать. Да еще так приятно гладила по плечам и щекам. И каждое ее движение сопровождалось побрякиванием браслета.

      «Глупо упускать такой шанс. Нужно попробовать».

      Венди шумно выдохнула и глядя исключительно мимо Тины, протянула:

      — А-а е-если... Я не хочу нравиться парням? И они мне... не нравятся? Совсем... — договорив, все же решилась проверить реакцию Тины, попыталась по бровям или губам угадать, насколько все скверно.

      «У мамы чуть что дергался глаз, сразу ясно, когда и насколько она в бешенстве. Блядь... Да к чему я про нее все время вспоминаю?!»

      С мамой никогда не случалось таких откровений, наверное, и к лучшему. Зная, как та реагировала на вполне безобидные вещи: мимолетный мат, разовый отказ сходить с семьей в церковь, попытка узнать про месячные и секс, — Венди с ужасом представляла, что бы ее ждало, заикнись она про женщин.

      Тина казалась слегка растерянной, но не более:

      — А. Прости. Ну... Тогда даже лучше, мы найдем тебе шикарную девушку, — заговорщически пихнула локтем в бок. — Чур, я буду вашей свахой. Хочу все видеть сама, чтобы писать кипятком от умиления.

      Венди нервно рассмеялась и тут же громко шмыгнула носом. Закрылась руками с такой силой, что только слышала, как Тина вокруг нее засуетилась.

      — Гном? Гном, ну ты чего?.. ты думала, я буду ругаться? Глупенький мой гном, ну ты чего-о. Ну иди сюда, — крепко обняла. — Твоя старая-добрая Тина тебя любит. Я так рада, что ты мне рассказала. Моя дорогая. Ну поплачь, если надо. Поплачь. Какой же ты у меня бестолковый ребенок.

      Венди порывалась возразить, объясниться, успокоить, но Тина не отпускала ее ни на секунду, слезы испуга сменились на слезы облегчения. Слезы текли сами собой, уже беспричинно, словно бы по привычке, потому что рядом была Тина, она говорила приятные слова, а потом и вовсе положила с собой спать. Они делали так редко. Обычно, когда допоздна пересматривали крутившийся по кругу «Закон и порядок».

      Сейчас Тина держала Венди за руку, поглаживала большим пальцем запяcтье, то ли продолжая утешать, то ли играла с ее браслетом.

      «Она тоже надела свой на правую руку. Смешно. Мы, правда, как “настоящие подружки”».

      — О чем задумалась?

      — Ни о чем, — зевнула Венди и перехватила новое прикосновение. — Спасибо. Серьезно.

      — Да ладно, — рассмеялась Тина. — Делов-то.

      — Я нарыдала на тебя в твой день рождения.

      — Забей. Главное, что мы все выяснили. Ты давно поняла?

      — Не знаю, — честно ответила Венди. — Год назад, может, раньше… Я никогда в этом не копалась.

      — Понимаю, — Тина приподнялась на локтях и, поправив Венди волосы, коротко поцеловала в лоб. — Всегда мне рассказывай все, что тебя тревожит. Хорошо? Хочу, чтобы ты всегда могла на меня положиться.

      «Ты тоже», — Венди не поняла, произнесла она это или уже нет. Комната, погруженная в полумрак, постепенно схлопывалась до квадрата кровати. Веки слипались. Очертания Тины чернели и расплывались. Венди цеплялась за них сонным взглядом, силясь закрепить в памяти. Отчего-то чудилось, что лучше, чем сейчас — не будет.

      «Ты самая шикарная девушка на свете. И это ужасно, — на ум тут же пришла любимая фраза Эллен Дин. — “Не может человек умирать от любви к тому, с кем едва знаком”».