Лань Дуншэн повел плечами и бросил тоскливый взгляд в окно. Осень вовсю золотила пока все еще держащуюся на деревьях листву, и та казалась искусной драгоценной резьбой, сквозь которую проглядывала яркая небесная лазурь. Снаружи было диво как хорошо, а здесь, внутри…

      Лань Дуншэн едва заметно вздохнул и заставил себя вновь посмотреть на стол, полный различных документов. Дел было много — а могло бы быть и еще больше. Лань Дуншэн ощутил прилив благодарности, смешанной со стыдом. Его брат вовсе не обязан был сидеть с ним в личное время и выполнять не свою работу.

      Однако Лань Цижэнь сидел рядом и с сосредоточенным видом помогал разбираться с бумагами. Читал, сортировал и подшивал отчеты адептов, разбирал внутренние вопросы, подводил счета, откладывал для брата переписку с главами других орденов и документы, требующие решения непосредственно главы. Не то чтобы Лань Дуншэн не справлялся сам, однако бумажная работа угнетала его, и он засиживался над нею дольше, чем следовало бы. Лань Цижэнь, зашедший однажды к брату на чай, предложил помочь — и с тех пор приходил каждый день, словно внеся это занятие в свое расписание. Казалось, он истолковал правило «не предаваться праздности» чересчур буквально: на собственные тренировки Лань Цижэнь отводил раннее утро, с завтрака и до обеда преподавал, с обеда и до ужина помогал брату, а вечер посвящал каким-то изысканиям. От цветущего вида, с которым Лань Цижэнь вернулся из Юньмэна, не осталось и следа, и Лань Дуншэн начал уже понемногу беспокоиться. Он периодически мягко пытался отправить брата отдыхать, но тот лишь хмурился и говорил, что желает быть полезным. Конечно, если в нем нет нужды, он сможет найти себе другое занятие, добавлял он, и Лань Дуншэн каждый раз предпочитал оставлять младшего брата при себе. Здесь, по крайней мере, за ним можно было присматривать и время от времени предлагать прерваться на чай.

      К тому же находиться вместе с братом было уютно. Лань Дуншэн словно возвращался в детство, сидя с ним бок о бок и перебрасываясь словом-другим. Цижэнь всегда предпочитал слушать то, что говорил старший брат, однако иногда удавалось его разговорить. Маленький мальчик, смотревший на Лань Дуншэна снизу вверх широко распахнутыми глазами, вырос в умного мужчину с широким кругозором. Лань Цижэнь прекрасно справлялся с преподаванием, влившись в ряды наставников Облачных Глубин так, словно всегда был среди них. Лань Дуншэн гордился братом и его достижениями, которые время от времени и его самого воодушевляли работать усерднее.

      — Пакет от главы Ланьлин Цзинь, — сухо прозвучал голос Лань Цижэня, и Лань Дуншэн едва заметно вздрогнул, возвращенный из своих мыслей обратно за рабочий стол. Брат тем временем протянул ему еще документы. — Пакет от главы Цинхэ Не. Почему-то оказался в первом.

      Лицо Лань Цижэня оставалось спокойным, сохраняя нейтральное выражение, однако губы его поджались, и Лань Дуншэн невольно поежился. Разумеется, младший брат не стал бы выговаривать старшему за небрежность, но свое неодобрение сдержать не смог. Письмо из Ланьлина пришло достаточно давно, и Лань Дуншэн уже начал его читать, но отложил куда-то в сторону, а потом точно так же поступил с письмом из Цинхэ. Вряд ли бы они совсем затерялись: переписку между главами орденов было лучше не задерживать. Собственно, поэтому Лань Дуншэн и схватился за чтение этих писем в первую очередь — но затем отвлекся и оставил в стороне что одно, что другое. Лань Цижэнь, закончивший со своей частью работы, огляделся по сторонам и обнаружил пропажу.

      — Извини, — покаянно улыбнулся Лань Дуншэн. — Я обещаю тебе, я буду внимательнее!

      Лань Цижэнь ответил ему строгим взглядом, и у Лань Дуншэна мелькнула неуместная мысль, что ему вот-вот назначат наказание. Он уже слышал, что его брат оказался одним из самых требовательных наставников, однако странно было испытать его воздействие на себе. Возможно, виной всему была небольшая бородка, которую Лань Цижэнь отрастил в пару к усам: теперь он выглядел гораздо старше своих лет.

      Но, разумеется, Лань Цижэнь не позволил себе упрекнуть старшего брата. Уже через мгновение он отвел свой тяжелый взгляд и передал Лань Дуншэну еще стопку писем.

      — Брачные предложения, насколько я могу судить, — отчеканил Лань Цижэнь.

      Глава Лань на это закатил глаза.

      — Ну неужели нельзя запомнить, что наш орден не заключает альянсов через браки? — вздохнул он.

      Прибавилось еще бесполезной работы. На самом деле, другие ордена прекрасно знали о том, что Лани вступают в брак исключительно по любви, однако главы многих орденов и кланов не теряли надежду, что молодой глава Гусу Лань влюбится именно в их дочь, внучку, сестру или хотя бы двоюродную племянницу. Поэтому, не предлагая брачных союзов напрямую, они отправляли пространные послания, в которых то здесь, то там, то уместно, то не очень уделяли внимание своим достойным родственницам. Лань Дуншэн вынужден был, старательно игнорируя подобные намеки, отвечать на все остальное, и времени на то, чтобы любезно писать практически ни о чем, уходило немерено.

      К тому же, хоть Лань Цижэнь и помогал старшему брату с «незначительной» перепиской, подсовывать ему еще и эту глава Лань стыдился.

      — Цижэнь, — забирая у него пухлую стопку бессмысленной писанины, мягко произнес Лань Дуншэн. — Послушай, я поговорю со старейшинами. Я обещаю!

      — О чем? — во взгляде, который Лань Цижэнь поднял на старшего брата, плескалось искреннее удивление.

      — Об этом глу… недальновидном решении, — вздохнул Лань Дуншэн. — Ты прекрасный заклинатель с сильнейшим золотым ядром! Не может быть ничего дурного в том, чтобы вступить в брак…

      Он запнулся, затрудняясь подобрать слова, которые не задели бы младшего брата.

      — Мне не запрещали вступать в брак, — подождав немного и осознав, что продолжения не последует, холодно заметил Лань Цижэнь. — Мне запретили только иметь детей.

      — Но одно ведь связано с другим, — смущенно улыбнулся глава Лань. — Какой же брак без детей?

      У его брата была достаточно выразительная мимика, чтобы прекрасно отобразить, что тот думает о браке вообще и детях в частности.

      — Ладно, — вздохнул Лань Дуншэн. — Не буду тебя смущать. Но знай, когда тебе надоест изображать из себя почтенного старца и ты поймешь, что влюблен, — я буду на твоей стороне.

      Лань Цижэнь склонил голову и произнес очень серьезно:

      — Благодарю, сюнчжан, — а затем добавил гораздо тише: — Но тебе не стоит так обо мне беспокоиться.

      — Конечно, я беспокоюсь о тебе! — воскликнул Лань Дуншэн. Осознав, что все еще держит в руках «брачные предложения», он отложил их в сторону и взял ладони Цижэня в свои. — Ты мой брат, у меня нет никого ближе тебя! Я хочу, чтобы ты был счастливым… Нет, постой, не говори ничего! Я знаю, что ты скажешь: мол, ты и так счастлив! Но, Цижэнь, одинокий человек не сумеет стать счастливым по-настоящему! Да, может казаться, что в твоей жизни всего довольно — но стоит появиться любви, как понимаешь, насколько без нее было тускло и одиноко!..

      Глава Лань почти пожалел о своих словах, когда лицо брата, и без того не слишком богатое красками, побледнело окончательно. Однако прежде, чем Лань Дуншэн успел сказать что-либо еще, Лань Цижэнь едва заметно нахмурился и настороженно спросил:

      — Сюнчжан влюблен?

      На лице Лань Дуншэна расцвела радостная улыбка, и он крепко пожал руки брата.

      — Ты заметил, да? — пробормотал Лань Дуншэн. — Я не хотел пока говорить, мы виделись лишь мельком — я даже представиться ей не успел… Но я знаю, она чудесная девушка, и мы с нею обязательно встретимся снова. Уверен, она станет прекрасной спутницей на пути самосовершенствования.

      — Сюнчжан, — очень осторожно произнес Лань Цижэнь. — Ты с нею даже не разговаривал! Как ты можешь быть так уверен в ней? Я не сомневаюсь, что она красива, но что, если она глупа, капризна или жестока?

      Лань Дуншэн качал головой на все слова своего чересчур бдительного младшего брата.

      — Этого не может быть, — заявил он убежденно. — Я поймал ее взгляд: умный, живой, сияющий! А какой волшебный цвет у ее глаз — словно расплавленное золото! И одета она была как странствующая заклинательница — а значит, она не может быть ни капризной, ни изнеженной. Ну а при всех этих достоинствах — с чего бы ей быть жестокой? Разве это не качество слабых людей, озлобленных на жизнь?

      Лань Цижэнь опустил взгляд, и Лань Дуншэн, все еще держащий его за руки, притянул их ближе, прижимая своей груди.

      — Она понравится тебе, вот увидишь! — пообещал он.

      — Если сюнчжан так считает…

      Лань Цижэнь не позволил недоверчивости проникнуть в свой голос, однако Лань Дуншэн, так хорошо его знающий, безошибочно распознал ее. И все же он не мог сердиться на брата: ведь тот видел любовь лишь семейную, а от всех посторонних людей держался на расстоянии. Поэтому Лань Дуншэн великодушно простил его.

* * *

      Теперь Лань Цижэню было понятно, отчего его умный, прилежный и талантливый брат стал таким рассеянным, что не успевал справляться со своей работой. Лань Цижэнь по себе знал, сколь сильно отвлекает от приземленной реальности чувство влюбленности. Конечно, старшему брату не стоило забывать о том, что он глава ордена и какая ответственность лежит на его плечах, но… Лань Цижэнь не мог его ни в чем упрекать.

      И потому он продолжал приходить к брату по второй половине дня. Лань Цижэню все равно жизненно необходимо было максимально занять свой разум делами, и отчеты адептов с финансовыми документами подходили для этого ничуть не хуже, чем учебные планы. Даже, пожалуй, лучше: в последних за два года Лань Цижэнь поднаторел, а работа брата была для него в новинку, и, выполняя ее, приходилось собирать себя в кулак и концентрировать внимание.

      Вечер в середине осени ничем не отличался от всех прочих и уже подходил к концу, когда в дверях ханьши возник адепт и сообщил, что прибыл наследник Цзян.

      Лань Дуншэн подскочил с места и поспешил навстречу другу. Лань Цижэнь задержался лишь на пару мгновений, успокаивая заколотившееся было в предчувствии сердце, а затем последовал за братом.

      Предчувствие не обмануло его. На шаг позади Цзян Фэнмяня в скромной позе стоял Вэй Чанцзэ. Лань Цижэнь перехватил его взгляд и ощутил, как уши его начинают предательски пламенеть. Вэй Чанцзэ улыбнулся ему: больше глазами, нежели ртом — и по телу словно бы прошла горячая волна. Однако ни Лань Дуншэн, ни Цзян Фэнмянь ничего не заметили: оба были заняты тем, что заключили друг друга в объятия.

      — О, молодой господин Вэй! — поприветствовал Лань Дуншэн и Вэй Чанцзэ, когда отстранился от Цзян Фэнмяня. — Рад вас видеть. Цижэнь очень тепло о вас отзывался. Этим летом вы уделили ему столько внимания. Если не ошибаюсь, вы даже научили его плавать?

      — Благодарю главу Лань за теплые слова, — Вэй Чанцзэ вежливо поклонился. — Однако мои заслуги ничтожны: второй молодой господин Лань весьма способный ученик и все схватывает на лету.

      Перебросившись с гостями еще несколькими любезностями, Лань Дуншэн пригласил всех на чай. Он и Цзян Фэнмянь завели непринужденную беседу. Правда, когда глава Лань попытался поздравить друга с грядущим отцовством, тот, выглядя скорее опечаленным, нежели воодушевленным, поспешил сменить тему.

      — Я хотел пригласить тебя на ночную охоту, — заявил Цзян Фэнмянь под конец чаепития. — На несколько дней, а? Как в старые добрые времена!

      Лань Дуншэн улыбнулся ностальгически. Он действительно, пока еще были живы родители, неоднократно ходил на ночные охоты с Цзянами и затем рассказывал об этом взахлеб. Однако сейчас он лишь покачал головой.

      — Мне очень жаль, но, увы, это невозможно, — вздохнул Лань Дуншэн. — Еще на день я бы, пожалуй, сумел вырваться, но на несколько… Нет, дела не отпустят. А куда вы, кстати, собрались?

      — Дальше к северу, — махнул рукой Цзян Фэнмянь. — Ваши земли там уже заканчиваются, а земли Ланьлина еще не начинаются. Довольно глухое местечко, там одним днем не управиться.

      Лань Дуншэн в задумчивости кивнул. На севере действительно была достаточно широкая «ничейная» полоса, не принадлежащая ни великим, ни даже более мелким кланам. Жителей в той гористой местности было немного, но это не означало, что им не могла понадобиться помощь заклинателей.

      Повисла небольшая пауза, которую перебил Вэй Чанцзэ.

      — Тогда, может, второй молодой господин Лань окажет нам честь? — мягко произнес он.

      Больше всего на свете Лань Цижэню хотелось тут же ответить согласием, однако чувство долга заставило его произнести иное:

      — Боюсь, я не могу прервать занятия…

      Он поймал взгляд Вэй Чанцзэ, позволяя себе наслаждаться хотя бы просто его обликом. Этой ночью гости из Пристани Лотоса уже вряд ли отправятся в путь, а значит, еще будет возможность увидеться. Поговорить без свидетелей, обняться, поцеловать друг друга — быть может даже, сделать что-то большее. Лань Цижэнь как раз составлял в уме список наказаний для себя за грядущие нарушения правил — от бодрствования после отбоя до распутства и лицемерия, — когда Лань Дуншэн решительно возразил:

      — Ну разумеется, сможешь! — горячо заявил он. — Цижэнь, ты столько времени провел, помогая мне и почти совсем не отдыхая! Так неужели я не найду никого замену в твой класс на несколько дней?

      — Сюнчжан, — нахмурился Лань Цижэнь, чувствуя раздражение от того, что он вынужден был спорить тогда, когда хотел бы согласиться. — Недостойно пользоваться своим положением…

      — Любой адепт ордена — в первую очередь заклинатель, — парировал Лань Дуншэн. — А первейшая обязанность заклинателя — оберегать мирных людей от темных тварей. К тому же чем больше опыта будет у тебя, тем больше ты сможешь передать своим ученикам.

      Он обезоруживающе улыбнулся, и Лань Цижэнь ощутил прилив огромной благодарности к брату. А тот приобнял его за плечи и чуть слышно шепнул на ухо:

      — К тому же я заметил, что общение с господами из Юньмэна на тебя влияет благотворно. Давай, Цижэнь, развлекись как следует!

      И хотя слова старшего брата имели самый что ни на есть невинный смысл, Лань Цижэнь вновь почувствовал, что кончики его ушей полыхают.