— Зачем? — перед сном, едва распрощавшись с Ланями, спросил Цзян Фэнмянь. — Зачем ты его пригласил?

      — Но ты же сам придумал пригласить главу Лань, — безмятежно улыбнулся ему Вэй Чанцзэ.

      — Так я знал, что он откажется! — насупился Цзян Фэнмянь. — А видимость была бы соблюдена: мы отправились на ночную охоту, даже добродетельного Цинхэн-цзюня пригласили!

      Вэй Чанцзэ улыбнулся еще шире.

      — А так с нами пойдет его еще более добродетельный брат, — заявил он.

      — В том-то и дело, что этот — пойдет! — вздохнул Цзян Фэнмянь. — Ты представляешь, что он скажет, когда увидит…

      — А что он увидит? — позволил себе перебить своего господина Вэй Чанцзэ. — Мы и правда идем на ночную охоту. Что же до внезапной встречи — пути заклинателей время от времени пересекаются. А что касается всего прочего… Так я обещаю тебе, что второй молодой господин Лань не увидит и не услышит ничего лишнего.

      Цзян Фэнмянь смерил его долгим взглядом.

      — Скажи уж честно, что просто не хотел оставаться в одиночестве, — проворчал он.

      — Ну, быть третьим лишним при вашей парочке — занятие не из простых, — невинно глядя в потолок, усмехнулся Вэй Чанцзэ, заставив своего господина страдальчески скривиться.

      — Сказал бы раньше — подыскали бы кого-нибудь из наших, — заметил он. — Кого-нибудь, с кем тебе было бы повеселее.

      — Мне вполне хорошо со вторым молодым господином Лань, — пожав плечами, совершенно искренне ответил Вэй Чанцзэ. — А тебе полезнее будет его репутация, нежели отнюдь не надежное в глазах твоей супруги свидетельство нашего шиди.

      Здесь Цзян Фэнмянь вынужден был согласиться. Если первые месяцы брака они с женой успешно игнорировали друг друга, то с тех пор, как их вынудили провести несколько ночей вместе и Юй Цзыюань оказалась в тягости, в ней проснулась ревнивая тигрица. Ее стало остро интересовать, где и с кем ее муж проводит время. Собственно, вся авантюра под названием «совместная охота с главой Лань» была придумана специально для нее. Праведность орден Гусу Лань была широко известна и не вызывала сомнений, а сам Цинхэн-цзюнь славу имел исключительно добрую. И если сам Цзян Фэнмянь отлично знал, как его друг в последнее время зашивается с делами, то Юй Цзыюань это известно не было. Под белоснежное крыло главы Лань Цзян Фэнмяня отпустили практически без скандала.

      Разумеется, напрямую лгать супруге он не собирался. Цзян Фэнмянь допускал даже, что по возвращении прямо скажет жене, что Цинхэн-цзюнь выбраться не смог, — но не отказываться же из-за этого от ночной охоты им с Вэй Чанцзэ? Однако сейчас, хорошенько обдумав аргументы своего верного слуги, Цзян Фэнмянь начал все больше и больше склоняться к выводу, что тот обернул ситуацию им на пользу. Лань Цижэнь, при всем своем уме, был на редкость равнодушен к обычным мирским делам и, казалось, в упор не замечал такой приземленной вещи, как милующаяся почти у него на глазах парочка. При этом он за время пребывания в Пристани Лотоса сумел заслужить уважение Юй Цзыюань. Пожалуй, если Вэй Чанцзэ и правда возьмет на себя заботу отвлекать внимание юного зануды, то о лучшем прикрытии нельзя было и мечтать.

      — Ты прав, — улыбнулся Цзян Фэнмянь с благодарностью. — Ты и действительно продумал все до мелочей!

      А затем приобнял Вэй Чанцзэ за плечи и заговорщицким шепотом попросил:

      — Ты, главное, не спускай с него глаз и не отпускай его далеко от себя!

      Вэй Чанцзэ с самым что ни на есть ответственным видом поклонился ему:

      — Можешь быть в этом полностью уверен, — произнес он торжественно. — Второй молодой господин Лань окажется в надежных руках.

      — Серьезно? — Лань Цижэнь посмотрел на него с укоризной. — Мы здесь ради нее?

      Вэй Чанцзэ осталось только развести руками. После чего он подхватил Лань Цижэня под локоть и увлек в крохотную лавчонку, торгующую всякой всячиной. Подальше от грязной узкой улицы и счастливо держащейся за руки парочки.

      — Это не значит, что ночной охоты не будет, — заговорил Вэй Чанцзэ, делая вид, что разглядывает незамысловатые товары, но при этом беря Лань Цижэня за руку и, пользуясь шириной его рукава, от души пожал нервно вздрагивающие пальцы. — Мы отправимся на нее — просто не втроем, а вчетвером.

      — Но это… неправильно, — нахмурился Лань Цижэнь, хотя руку отнять и не подумал. — Они-то явно не для охоты встречаются!

      — Как и мы, — Вэй Чанцзэ вскинул на него проникновенный взгляд. — Разве у нас с тобой нет планов на… после охоты?

      У Лань Цижэня порозовели кончики ушей, в который раз приведя Вэй Чанцзэ в тайный восторг.

      — Мы тоже не совсем правы, — ответил наконец Лань Цижэнь. — Однако ни один из нас не связан брачными клятвами. А Цзян Фэнмянь не только женат, но и через полгода станет отцом! Как можно уходить к кому-то другому не от супруги даже, а от матери своего ребенка?

      Вэй Чанцзэ на это промолчал. Ему эта ситуация и самому не слишком нравилась, но что он мог сказать против своего господина?

      — А она? — продолжая хмуриться, не успокаивался Лань Цижэнь. — В Пристани Лотоса я слышал, что Цзян Фэнмянь предлагал ей выйти за него замуж. Она отказалась — так почему встречается с ним теперь вот так?

      Вэй Чанцзэ вздохнул. Робкая и чуть неловкая радость встречи после долгой разлуки вытеснялась намечающейся если и не ссорой, то непониманием и обидой. Умом Вэй Чанцзэ понимал, что Лань Цижэнь прав — но его сердце было готово простить влюбленным любые глупости.

      — Лань Цижэнь, — мягко произнес он. — Жизнь… очень сложная вещь. Цансэ Саньжэнь ценит свободу и не видит своей жизни взаперти. А Цзян Фэнмянь — наследник ордена, который не может бросить все и уйти вместе с нею. Как не может остаться и холостым, ведь главе Цзян нужны внуки. Как еще им обоим оставалось поступить?

      Лань Цижэнь прикрыл глаза и на мгновение закусил губу.

      — Значит, — произнес он через некоторое время с трудом, — любовь для них обоих менее важна, нежели прихоть или чувство долга. В таком случае им надо быть честными перед людьми, друг другом, а главное — перед самими собой. Им нужно достойно следовать тому пути, который каждый из них выбрал.

      — Отказавшись от любви? — негромко уточнил Вэй Чанцзэ.

      — Они выбрали, — упрямо повторил Лань Цижэнь. — Нельзя поступать подобным образом — и продолжать при этом считать себя порядочными людьми.

      — Они не порядочные люди, — вздохнул Вэй Чанцзэ. — Они влюбленные идиоты. Будь великодушен, Лань Цижэнь, не кори их лишний раз. Они не исправятся... Но зато они дали нам с тобой шанс побыть вместе. Когда еще мы смогли бы увидеться?

      Лань Цижэнь перевел на него взгляд, потемневший и блестящий. Вэй Чанцзэ потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать: виной этого блеска были слезы, застывшие в глазах Лань Цижэня.

       — Вот вы где!

      Цансэ Саньжэнь заглянула в лавчонку столь внезапно, что Вэй Чанцзэ и Лань Цижэнь едва не отскочили друг от друга. Впрочем, скакать им особо было негде: в тесном магазинчике едва хватало места для двух высоких заклинателей, и то, что они стояли плечом к плечу, никого удивить не могло.

      — Хватит прятаться и запасаться сувенирами, — строго заявила Цансэ Саньжэнь. — Вы сюда что, на прогулку приехали?

      Лань Цижэнь вспыхнул и уже хотел было резко ответить ей, однако Вэй Чанцзэ, под прикрытием белоснежного рукава все еще держащий его за руку, крепко сжал свою ладонь. На это Лань Цижэнь сердито выдохнул, но все же промолчал.

      Цзян Фэнмянь ждал их снаружи как ни в чем не бывало, словно это и не он совсем недавно чуть не обнимался с Цансэ Саньжэнь у всех на виду. Зато улыбка у него теперь была довольной, а глаза сияли счастливо.

      — Наконец-то все в сборе! — заявила Цансэ Саньжэнь, оглядывая их маленькую компанию. — Теперь мы можем… Погодите! А ты кто?

      Она уставилась на Лань Цижэня с таким подозрением, что Вэй Чанцзэ с трудом подавил усмешку.

      — Ты меня не узнаешь? — вскинул брови Лань Цижэнь.

      — Ну, у меня, конечно, память так себе… — сморщила нос Цансэ Саньжэнь. — Но не настолько же! Судя по ленточке, ты — Лань, а в Облачных Глубинах я была всего три года назад… Но тебя я не помню!

      Если Вэй Чанцзэ еще старался сдерживаться, то силы Цзян Фэнмяня уже подошли к концу. Согнувшись почти пополам, он расхохотался. Лань Цижэнь и Цансэ Саньжэнь посмотрели на него с почти одинаковым неодобрением, что заставило Цзян Фэнмяня рассмеяться еще заливистее.

      — Попробуй мысленно убрать усы и бороду, а рост сделать поменьше, — кое-как успокоившись через некоторое время, посоветовал он.

      Цансэ Саньжэнь прислушалась к его совету и, прищурившись, уставилась на, как ей казалось, незнакомое лицо. Чувствуя нарастающее, буквально растекающееся вокруг напряжение, Вэй Чанцзэ уже готов был вмешаться и прервать этот балаган, как Цансэ Саньжэнь, чуть не подпрыгнув на месте, вдруг воскликнула:

      — Лань Цижэнь? Ты?!

      Тот только закатил глаза, и Цансэ Саньжэнь звонко рассмеялась.

      — Точно, ты! — сделала она вывод. — Но что ты с собой сделал? Был такой прехорошенький мальчик — а теперь ты похож на собственного дядю!

      — У меня нет дяди, — педантично возразил Лань Цижэнь, но Цансэ Саньжэнь лишь отмахнулась.

      — Неважно! — заявила она. — С этой бородой ты выглядишь лет на десять, если не двадцать, старше! Она тебе совершенно не идет!

      — Идет, — вмешался Вэй Чанцзэ, видя, что Лань Цижэнь начинает закипать. — И, в конце концов, это его личное дело!

      Цансэ Саньжэнь смерила его внимательным взглядом, а потом фыркнула.

      — Что ж, каждый имеет право обладать дурным вкусом, — пожав плечами, произнесла она легкомысленно. Однако, уже поворачиваясь к ним спиной, она все же не удержалась и бросила через плечо: — Но Лань Цижэнь с этой бородой все равно похож на козла!

      Лань Цижэнь чуть не задохнулся от возмущения, и, пока он хватал ртом воздух, Цансэ Саньжэнь расхохоталась и устремилась вперед. Цзян Фэнмянь улыбнулся — самую малость смущенно, но ничуть не виновато, и поспешил за нею.

      Ночная охота действительно состоялась. Вот только, вопреки ожиданиям, длилась она не только всю ночь, но и большую часть дня. Между двумя мелкими деревеньками затесались гиблые места, где вольготно чувствовала себя всяческая дрянь. Люди там пропадали годами, но местным жителям и в голову не приходило обратиться к заклинателям. Когда кто-то из молодежи предлагал сделать это, старики припоминали, что некогда посылали к различным орденам, но то ли цену те заломили неподъемную, то ли их глухомань была никому не интересна, да только помощи так и не дождались.

      Поэтому и появление Цансэ Саньжэнь в этих краях было воспринято не то чтобы враждебно, и не удивленно даже, а с каким-то отупелым равнодушием. Несомненно, мало кто верил, что молоденькая девушка сможет помочь их многолетней беде.

      А вот с приездом еще троих заклинателей деревенские забеспокоились. Цзян Фэнмянь потратил немало времени, объясняя старосте, что никаких дополнительных денег не потребуется, достаточно лишь той скромной платы, которая предназначалась для первой заклинательницы. Трудно было сказать, что победило бы в конце концов: терпеливая дипломатичность Цзян Фэнмяня или упертость старосты, — ибо Цансэ Саньжэнь не оставила никому шанса об этом узнать. Когда ей наскучило слушать плаксивый бубнеж, она подхватила Цзян Фэнмяня под руку и уволокла прочь.

      — Да пусть хоть вообще ничего не платят, — бросила она на ходу. — Лишь бы покормили да крышу над головой дали. Прохладно уже спать снаружи.

      Она игриво подмигнула Цзян Фэнмяню, и как-то сразу стало ясно, что уж кому-кому, а ей о холоде при ближайшем ночлеге беспокоиться не стоило.

      Места и правда оказались гиблыми: само болото, подмявшее под себя окрестные ручейки, превратилось в зловонного монстра, раскинувшего свои щупальца по всей округе. Осенние дожди подпитывали его еще больше, оно расползлось и разбухло. Ступать даже на самый край было опасно: если и не затягивала сама трясина, то тут же цеплялись прежние утопленники. Болотные гули были не самой сильной, но одной из самых мерзких разновидностей подобных тварей. Бороться и с ними, и с трясиной, породившей их, лучше всего было летом, желательно засушливым, или хотя бы морозной зимой. Однако они пришли сюда осенью, и особого выбора у них не имелось.

      Цансэ Саньжэнь протаскала их по топям и хлябям больше суток. Вэй Чанцзэ, едва стоящий на ногах от усталости, посмотрел на своего чумазого, смотрящего несколько осоловело господина, потом на более чистого, но тем не менее бледного, почти засыпающего на ходу Лань Цижэня, и понял, что оба скорее рухнут в болото, прежде чем попросят о передышке. Вэй Чанцзэ столь гордым не был, поэтому взмолился сразу за всех:

      — Прекрасная госпожа, не пора ли отдохнуть,?

      — Что? — вскинула на него воспаленный взгляд Цансэ Саньжэнь. — Нет, мы еще не закончили!

      — Мы еще не скоро закончим, — терпеливо указал ей на очевидный факт Вэй Чанцзэ. — Не завтра и не послезавтра. Мы прилетели к тебе на помощь и не улетим, пока работа здесь не будет завершена. Но сегодня — сегодня нам всем нужны горячая вода, плотный ужин и теплая постель.

      При упоминании ужина в животе Цансэ Саньжэнь заурчало, а при слове «кровать» она бросила быстрый взгляд в сторону Цзян Фэнмяня.

      — Ну хорошо, неженки! — фыркнула она демонстративно. — Я вижу, что заклинатели при великих орденах не способны сражаться без отдыха.

      — Просто с отдыхом мы сражаемся лучше, — дипломатично ответил ей Вэй Чанцзэ и обезоруживающе улыбнулся.

      Цансэ Саньжэнь расхохоталась и махнула рукой. Вэй Чанцзэ с облегчением перевел дыхание.

      К деревне они выбрались, когда уже темнело. Здесь, к счастью, имелась крохотная, чудом сохранившаяся гостиница, большую часть времени работающая как обычный трактир. Комнат для господ, даже платящих серебром, могли предложить только две.

      — Нам хватит, — быстро согласился Цзян Фэнмянь. — Цансэ Саньжэнь — отдельную, а мы как-нибудь потеснимся.

      Вэй Чанцзэ безмятежно кивнул. Он ни на мгновение не сомневался, что «их» комната окажется полностью предоставлена ему и Лань Цижэню. Тот и не думал как-то комментировать подобное распределение, лишь устало пожал плечами.

      Спать Лань Цижэнь тоже ушел первым: то ли сказывалось не слишком привычное для Гусу Лань нарушение режима, то ли у него не было сил смотреть, как Цансэ Саньжэнь окрашивает жгуче-красным незамысловатую деревенскую еду. Цзян Фэнмянь бросил ему вслед, чтобы он не стеснялся и занимал единственную кровать, однако отклика не получил.

      — Пойду, прослежу, — поднявшись со своего места, многозначительно посмотрел на своего господина Вэй Чанцзэ.

      Цзян Фэнмянь улыбнулся ему благодарно — и в следующее мгновение забыл и о нем, и о Лань Цижэне. Глаза Цансэ Саньжэнь, поднимавшей как раз чарку с вином, лукаво блеснули.