Серафима с детства усвоила простую вещь: клювом не щëлкать, иначе отберут. Эта простая догма наложила отпечаток на всю еë жизнь, начиная с личной и заканчивая карьерой. Разумовскую называли везучей, гением, так как не каждому под силу в молодом возрасте сколотить многомиллиардное состояние. Особенно когда всюду рыскают акулы большого бизнеса, жаждущие оттяпать головы молодым дарованиям и нажиться на их трудах. Серафима, благодаря Олегу и деньгам от его службы по контракту, вовремя озаботилась патентом на свои изобретения и держалась за них крепко. Что не могла она своим умом, делал Волков силой и тактическими решениями.

Олег был рядом с самого тяжëлого осознанного жизненного периода, и был сразу и мамой, и папой, и старшим братом, и ударом кулака для всех непонятливых. Ведь сначала Серафиму дразнили за имя, волосы и веснушки, а затем и за превосходящий интеллект, и необычную красоту, расцветающую подобно цветку на диких скалах. Разумовская прекрасно понимала, какой дорогостоящей женщиной становилась и крепко держалась за Волкова, чтобы не пропороть сердце о чью-то жадность. Думать о личной жизни было некогда, еë тянули книги и амбиции, а также сильное желание стать чем-то стоящим, выбраться из нищеты, доказать миру, что они с Олегом чего-то да стоят.

Волков был скалой в бушующем море жизни, но не бесчувственным чурбаном, а умным спокойным мальчиком, затем и мужчиной. Единственной причиной ярости могло быть проявление неуважения к Серафиме, которую он любил и защищал, как младшую сестрëнку.

Переломный момент произошëл, когда Олег познакомил Серу с Вадиком и его нынешним нанимателем Алтаном. Волкову с Разумовской тогда было по двадцать два года и компания отмечала каждый свой успех в заведении Ала. Дракон переборщил с выпивкой и полез к Серафиме, пока Олег отошёл с Алтаном к бару. Если до этого Волков переживал, что его тренировки проходят бесследно, то вид побитого сослуживца вызвал глубокую гордость. После этого случая, уже в машине, Сера осторожно произнесла:

— Олеж, я, кажется, не по мальчикам.

— Ну, что я могу сказать, Серая, — отозвался Волков под обеспокоенным взглядом Разумовской. — Зато тебе не грозит незапланированная беременность.

Разумовская нервно фыркнула, а затем и вовсе рассмеялась.

Спокойствие Олега подействовало на Серафиму, как самая лучшая поддержка и та благодарно улыбнулась, чувствуя, как гора скатывается с плеч тяжëлыми валунами. Она редко признавала вслух, но мнение Волкова для неë было очень важно. Она могла стоять на своëм, идти наперерез любому общественному мнению, но знание того, что тебя поддержат сильные руки бесценно. Каждому нужна любовь, семейное тепло и поддержка, даже не по крови. Особенно не по крови, ведь кроме друг друга у Серы и Олега никого не было.

Громкое дело с неуловимым потрошителем обсуждалось во всех СМИ и на полицию давили со всех сторон. Серафима тоже не осталась в стороне из-за того, что преступник воспользовался еë социальной сетью для реализации своей жажды внимания. Волков на всякий случай усилил систему безопасности башни и прочесал данные на каждого сотрудника, чтобы проверить не под ударом ли Разумовская, ведь преступник уже убил известную учëную, популярную писательницу и именитую участницу балетной труппы. Серафима даже брякнула, что готова убить этого женоненавистника или женоневистницу собственноручно. Олег воспринял это как отмашку к действию и вместе с Марго искал ниточки по делу, когда к ним пожаловала скандально известная сотрудница полиции майор Инга Гром.

Волков тогда подумал, что с Разумовской она контрастирует невероятно. Инга была рослая, крепко сбитая, поджарая, слегка до болезненной худобы, словно находилась на вечной спортивной сушке, одетая в кожанку годов восьмидесятых, потëртые джинсы и кепку, отдающую душком ретро. И Серафима, смотрящая на неë во все глаза со своего удобного кресла на фоне рельефной стены. Маленькая, рыжеволосая, встрëпанная, как птичка. Гром цепко осматривала кабинет, пока Разумовская внимательно осматривала еë, подмечая мальчуковые повадки и подвижные мышцы, которые двигались словно на инстинктах.

Олег даже подумал, что может быть ему стоит выйти и оставить наедине двух матëрых зверей: пусть сами решают кто кого нагнëт, но остался стоять у двери, чтобы быть в курсе всего.

— Майор Инга Гром, — представилась полицейская и Серафима вздрогнула, очнувшись, и поднялась из-за стола.

— Серафима Разумовская, — она подала руку, как мужчина, так, как привыкла делать с бизнеспартнёрами или при знакомстве с представителями фирм и акционерных обществ. — Можно просто Сера.

— Ладно, —Инга аккуратно пожала протянутую ладонь и залипла на двух темнеющих пятнах рубашки. Серафима не носила лифчик, а ткань была недостаточно плотной, чтобы полностью скрывать факт отсутствия бюстгальтера.

— Всë хорошо? — уточнила Разумовская и Гром отдëрнула руку, словно ошпарившись.

— Отлично, потрясный кабинет, — пробормотала она, переводя взгляд на стены и чувствуя, как щëки предательски защипало от прихлынувшей к ним крови.

— Да, ты тоже…

— Что? — не до конца расслышала Гром и решила, что ей показалось.

— Что?! Э-эм, так ты, вы, по какому поводу? Ах, ну да, глупый вопрос…

Инга положила ладони на плечики Серафимы и та прервала поток слов.

— Можно на ты, давай присядем на диван, и я расскажу причину моего визита.

— Угу, — Разумовская прикусила губу и постаралась запомнить это ощущение сильных ладоней на своих плечах. Сбоку раздался смешок и она с возмущением покосилась на довольного Олега. Тот сделал неприличный жест, когда палец входит внутрь круга из пальцев другой руки и был удостоен быстрой демонстрации среднего пальца, пока Гром отвернулась, устраиваясь на диване.

Волков приблизился и присел в кресле напротив, лишая Серафиму возможности сесть где-то ещë, кроме того же дивана, рядом с Ингой. Разумовская просверлила его взглядом и села показательно в отдалении от Гром.

— Я пришла насчет дела о тройном убийстве, мы лишь недавно получили данные из открытого источника, что дело касается серийного маньяка, — она покосилась на Серу, имея в виду социальную сеть Vmeste, где на неделе было опубликовано сразу три видео, хотя до этого два из трëх убийств не считались серией, а тело третьей девушки начали искать только после публикации жестокой видеосъëмки.

— Возможно ты уже знаешь, — подал голос до этого молчавший Олег. — Vmeste выделяется тем, что никто, в том числе сам создатель, не может отследить источник данных.

— Неужели нет никакой лазейки или может быть какой-то программы, которая могла бы при желании начать искать данные?

— Моя система шифрований не имеет аналогов и построена на генерации случайных чисел, — ответила Разумовская. — Нельзя вычислить случайность.

— Жаль, это отличная новость для преступников любого формата. Интересно, если кто-то начнëт насиловать детей и выкладывать видеозаписи в сеть, вы будете так же спокойны?

Серафима сжала пальцы в кулаки и спокойно встретила осуждающий взгляд майор Гром.

— Есть много вещей, которые становятся доступны благодаря моему изобретению. Атомную бомбу придумали учëные, а использовали военные. И это открытие не стоит рассматривать, как исключительно средство для убийства, оно дало толчок ко многим прорывам в науке и технике. А убить при желании, — она особенно подчеркнула голосом последнее слово, — можно даже ложкой.

Инга продолжала внимательно разглядывать Разумовскую, чувствуя интерес и азарт от ответа миллиардерши. Когда она поднималась в стеклянном лифте и имела удовольствие познакомиться с Марго, виртуальной помощницей, то думала, что еë встретит эдакая бизнес-леди в дорогом костюме, собьëт с ног волной духов от Шанель и посмотрит надменно накрашенными глазами. Но еë встретила просто и по-деловому одетая девушка, смотрящаяся в огромном кабинете несколько инородно. Со встрëпанными огненными волосами и необычно пятнистой кожей, которую Гром решила тактично игнорировать, хотя при возможности жадно рассматривала, отмечая необычную красоту Серафимы.

— Хорошо, — произнесла Гром, ни к кому конкретно не обращаясь. — Возможно есть что-то, что показалось вам странным или подозрительным, связанным с этими видеофайлами? Это может быть дата или какая-то странность в коде. Увы, я плохо в этом разбираюсь. — Инга продемонстрировала свой старенький мобильный телефон, родом из прошлого века. Чем вызвала на лице Разумовской сонм самых разных эмоций.

— Знаешь, — хрипло отозвалась Серафима, с некой осторожностью косясь на внутренний карман Гром, куда та убрала свой кирпич, именуемый средством связи. — У нас партию смартфонов завезли, для сотрудников, я тебе выдам. Для дела! — оборвала она возмущение Инги. — Я тебе дам. И никаких возражений.

— По Фрейду, — тихо хмыкнул Олег и Сера, услышавшая его, возмущëнно зарделась. — Мы будем рады помочь, хотя бы чем-то, — произнëс Волков громче, обращая на себя внимание отнекивающейся Инги.

— Я сломаю, — буркнула Гром. — Мне противопоказаны такие игрушки.

— Э-э, игрушки бывают разные… — пролепетала Разумовская, копаясь в столе, выбирая смартфон и не замечая, как на этот раз покраснела Гром. Олег, наблюдающий за ними, спрятал улыбку, поудобнее устраиваясь в кресле. Он нутром чуял, что у Инги с личной жизнью всë примерно также, как и у Серафимы, а именно — никак. Сильные, самостоятельные и независимые.

Гром так вообще повадками походила на дикого зверя, вышедшего на охоту. То двигалась плавно, то резко замирала и не шевелилась, вперив в человека оба немигающих глаза. Волков на такое поведение весь подбирался, воспринимал Ингу как равную, но держался от Серафимы подальше, не желая дать сигналы, которые могут быть восприняты майор Гром, как собственнические по отношению к Разумовской. Что угодно, но дураком Олег не был и приметил, как жадно Инга следила за каждым жестом и взглядом Серы, одëргивая саму себя, отвлекая разглядыванием кабинета, статуй, ну или самого Волкова.

После этой встречи Разумовская была сама не своя, то витала в облаках, то смотрела слезливые мелодрамы и вила гнездо из пледа, в котором окукливалась по нескольку дней, не желая покидать уютное место. Волков лишь следил, чтобы та хоть что-нибудь ела и принимала витамины.

— Ну хочешь, пригласи еë в гости или на свидание, — не выдержал Олег. — Вот, как раз приглашение на выставку от наших партнëров, наверняка там будет кто-то интересный. Или может быть выяснишь, кого она подозревает и пошлëм ему приглашение?

— Я уже звонила ей сегодня, и вчера, и позавчера, — вздохнула Серафима из своего гнезда.

— И как? — спросил Волков, присаживаясь рядом и погружая пальцы в шелковистые пряди.

— Она, кажется, подозревает меня в причастности к делу из-за интереса. Прямо не говорит, но это читается по косвенным вопросам, — Разумовская вздохнула и нервно потеребила край пледа. — Я надоедливая, да?

— Ничуть, ты просто добиваешься своего так, как привыкла, действуя решительно во всех сферах.

— Мне кажется, она натуралка, — грустно подытожила Сера.

— М-м, сомневаюсь, — протянул Олег. — Давай-ка я с ней поговорю.

— Не надо! — грозно рыкнула Разумовская и Волков поднял руки вверх, поднимая белый флаг.

— Как скажешь, Серая, но ты смотри, а то найдëтся кто порешительнее и уведëт Ингу у тебя из-под носа.

— Только через мой труп, — убийственно серьëзно отозвалась Разумовская, выдавая свою позицию с потрохами.

— Досье уже читала?

— Да.

— Хорошая девочка, да? Стабильно раз в месяц что-то отчебучивает, чего только искорëженая площадь стоила.

— Она давно требовала реконструкции, — фыркнула Серафима.

— Ну да, — хмыкнул Олег.

— Да, — твëрдо стояла на своëм Разумовская, защищая Гром. — Я вчера ей доставку обедов организовала. Вот, сижу, жду, когда она догадается кто это сделал.

— О, ну тогда крепись, Инга с норовом, просто так это не оставит.

— К вам майор полиции Инга Гром, — раздался голос Марго и Серафима чуть ли не подпрыгнула.

— Олежа, что делать?! — в панике забегала Сера, укладывая плед и пытаясь привести себя в порядок. — А-а, на мне одежда вчерашняя. — Разумовская принюхалась к футболке, параллельно подтягивая спадающие серые штаны. — Мать твою, мать твою, Олег!

— Спокойно, — Волков усадил Серафиму на место и отдал команду ИИ. — Марго, впусти Ингу, пусть поднимается. Так, а ты сиди тут, штаны приспусти, футболку задирай, задирай говорю давай. Да, вот так, о, нет, я знаю, что тебе одеть, марш в гардероб. Помнишь то непотребство чëрное, где видно вообще всë? Вот ту блузку чëрную давай и штаны в цвет, шаровары из лëгкой ткани. Давай бегом!

Серафима молнией нырнула в гардеробную, пока Волков прибирал на диване, складывая плед, и убирая коробки из-под пиццы и полупустые бутылки минералки.

Разумовская вышла к Гром, когда Олег уже усадил майор на очищенный диван. Инга глянула на Серафиму лишь раз и теперь старательно смотрела лишь на лицо гениальной программистки, выдавая себя с потрохами алеющим лицом.

— Не надо меня подкармливать, — с порога в овраг начала Гром и Сера замерла перед ней растерянной чëрной птицей.

— Надо, — просто ответила Разумовская и Гром, прищурившись, просверлила еë тяжëлым взглядом. — Ты сама сказала, что не спишь и не ешь с этим делом.

— Ой, вот только не надо делать вид, что моя хата с краю, — вспылила Инга. — Я сама могу о себе позаботиться, — она поднялась и нависла над Серафимой, угрожающе сжимая кулаки.

— Знаю, — Разумовская подавила дрожь наслаждения от вида такой Гром. Если бы они были в отношениях, этот разговор мог кончиться вполне однозначно.

— Тогда зачем вообще? — уже тише спросила Инга, залипая на вершинах сосков.

— Мы же подруги, — пожала плечами Серафима, — а это нормально, заботиться друг о друге. Хочешь, сходим куда-нибудь? — спросила внезапно с такой надеждой во взгляде, что Гром смутилась и отошла на шаг, а Разумовская вновь сократила между ними расстояние.

— Ну, если подруги, то ладно, — смущение Инги было таким явным, а согласие так грело, что Серафима едва не подпрыгнула на месте с победным кличем.

— Класс, можно даже сегодня!

— Только сегодня я буду занята, — огорошила Инга. — Мне нужно будет попасть на выставку Аrt-City, там будет подозреваемый…

— О! О! Я знаю, у меня есть! — зачастила Разумовская и Гром сжала еë талию, чтобы та перестала пританцовывать и сказала нормально.

— Что есть?

— Приглашения! Пойдëшь со мной?

— Оу, — выдала Гром и осторожно кивнула, вздрогнув, когда Разумовская подпрыгнула и обхватила еë за шею, прижимаясь всем телом.

— Круто, Инга, я рада, что не придëтся там одной прохлаждаться.

— А как же Олег? — Гром неловко обняла Серафиму в ответ, отчего та довольно ухмыльнулась, пряча улыбку в шею Инги.

— Ну, он же по сути работать будет, чтобы с нами ничего не произошло, и знаешь, он даëт внимание не мне, а окружению в такие моменты.

— Ясно, — ëмко отозвалась Инга, не пытаясь разорвать удивительно приятные объятия. Либо ей показалось, либо Сера действительно поцеловала еë в шею? Нет, это случайность наверное.

— Мы тогда заберëм тебя после работы, хорошо?

— Угу, — Инга нехотя выпустила Разумовскую из объятий, осаждая себя за проявленную слабость.

Гром позволила поцеловать себя в щëку на прощание, списывая всë на традиции в женском обществе, в курсе которых она была лишь благодаря Юле, которая иногда так делала по привычке из-за общения с дамами светского круга.

Спустя пару часов Серафима глупо улыбалась, глядя в пустоту перед собой, позволив Волкову самому выбрать им наряды на сегодняшний вечер. Разумовская под шумок успела облапать Гром во всех местах, и даже поцеловать в шею и щëку, так что находилась в весьма приподнятом настроении.

— Надо затащить еë в больницу, — мечтательно высказалась Серафима и Олег недоумëнно застыл посреди кабинета с ворохом одежды к сегодняшнему приëму.

— Серая, а зачем?

— Ну, если мы планируем заняться сексом…

— Ты планируешь заняться сексом.

— С ней.

— Но она-то не в курсе.

— …

— Серая, не гони коней, — вздохнул Волков и положил еë туалет на сегодняшний вечер.

— Да я еë просто приглашу за компанию, — оправдалась Разумовская под насмешливым взглядом друга. — Это позволит ей больше доверять мне.

— Ну-ну.

— Чего? — надулась Серафима.

— Просто представляю несчастное лицо Инги при слове «врачи».

— Я доплачу медикам за скорость, — по-своему поняла Разумовская и полезла в смартфон.

— Как об стенку горох, — качнул головой Олег и поставил кроссовки Серы рядом с диваном. — Иногда мне кажется, что с твоими собственническими инстинктами надо что-то делать. Или скорее, — Волков пощëлкал пальцами. — Ты всë решаешь в одну харю, Серая, а отношения — это танец двоих людей. Если Инга слишком часто делает шаг назад, не стоит бежать за ней вдогонку. Иначе ты рискуешь тащить эти отношения на себе всегда. Понимаешь?

— Ты не понимаешь, — заупрямилась Разумовская.

— Ну расскажи, чего я не понимаю?

— Мне кажется я знаю, почему она такая.

— В каком смысле?

— Я вижу, Олеж, — попыталась пояснить Сера. — Она словно пуганый зверь, который и рад бы подставить живот, да только еë уже кто-то ранил и она держится в стороне. Найти бы того, кто это сделал, — она прикусила ноготь и стала методично щëлкать зубами. — Она очень тактильная, но видимо не с каждым, ты бы видел с каким выражением лица она отстранилась сегодня. Ей было мало! Боги, я была так удивлена и обрадована тем, что она позволила мне себя обнять, что совершенно пропустила этот момент.

Волков с улыбкой наблюдал за подругой, делая себе мысленную заметку обязательно сказать Гром об искренности намерений Серафимы. Судя по тому, что он успел увидеть, Инга была весьма недоверчивой особой, подозревающей в меркантильных намерениях каждый куст. Пожалуй, в этом они с Разумовской были весьма похожи и если бы это Гром начала подбивать клинья к Серафиме, не факт, что последняя не дала бы дëру прямо в окно.

Дни текли с переменной скоростью, и Серафима то плавала на волне радостной влюблëнности, то впадала в пучину отчаяния от непонятливости Инги. Та держалась «как кремень», по словам Олега, и когда Гром сказала про свидание, Разумовская отыгралась на маньяке. Одетая в бронированный костюм от Holt International, она в течении нескольких часов пытала Иннокентия Федоскина, отрываясь на нëм и за убитых, и за свою неустроенную личную жизнь. От убийства еë останавливало лишь огорчëнное лицо майор, которое наверняка бы состроила Гром, узнай о содеянном. Тогда для Серы не было бы ни шанса завоевать еë доверие.

А с утра она вместе с Волковым устроила настоящее шоу и итогом всего этого стало… Сера была счастлива. Гром пыталась смыться, юлила и даже откровенно врала, но потом, спасибо Олеже, начала медленно, но верно раскрываться. Не полностью, но то чем всë завершилось и как они провели оставшийся день, стоило всех потраченных усилий.

Разумовская покрепче обняла наконец уснувшую Ингу, долго ворчавшую на тему того, что она не может заснуть в кровати с кем-то. Ну, с кем-то может и не может, а вот с ней, Серафимой, Гром сопела за милую душу, закинув длинную ногу ей через бедро. Разумовская дышала запахом Инги и не могла перестать улыбаться.

Олег заглянул проверить всë ли у них хорошо и показал два поднятых вверх больших пальца на их художественную композицию.

— Сера, вам завтрак на утро заказать? — шепотом уточнил Волков.

— Да-а, — одними губами ответила Серафима. — Шаверму-у.

— Хрен вам обеим, а не шаверма, точнее каша с фруктами. Серая, не борзей, желудок испортишь.

— Но она любит только еë, — чуть громче возмутилась Разумовская и Гром зевнула, оборачиваясь к Олегу.

— Можно и кашу, — отозвалась Инга, сонно жмурясь и повторно зевая. — Я непривередливая на самом деле.

— Зато Серая у нас носом крутит только так, но если ты будешь кашу, она тоже съест. — Волков состроил умоляющий взгляд, на что Гром смешно фыркнула.

— Ну, значит каша.

— Вы двое просто ужасны, — с утрированным негодованием возмутилась Серафима.

— Всë ради твоего здоровья, родная, — подмигнул Волков и растрепал обеим волосы в ласковом жесте. — А теперь спите. Инга, тебе к скольки на работу?

— У меня отпуск. Ух, Сер, ты меня сейчас задушишь, — заворчала Гром, но позволила крепко сжать себя в объятиях, и Серафима обвила еë руками и ногами.

— Всë. Всë моë, — довольно размурчалась Разумовская, под смех Олега.

— Гром, — позвал Волков и дождавшись, пока девушка устроится с Серафимой так, чтобы его видеть, с чувством продолжил. — Большое тебе человеческое спасибо!

— За что? — подозрительно уточнила Инга.

— За то, что у Серой завтра тоже будет отпуск.

— Оу, — улыбнулась Гром и посмотрела на впечатлëнную Разумовскую.

— Давай в Италию, а? — Сера подняла на неë хитрющий взгляд.

— Так, — Инга повернулась к Волкову. — Олеж, — она указала на рыжую лису в своих объятиях. — Вот это выражение лица что означает конкретно для меня?

— Ну, тебе с хорошей новости или плохой?

— С какой-нибудь.

— Хорошо, в Италии сейчас дождливо.

— А другая новость? — настороженно уточнила Гром, чуя что не все так просто.

— Олеж, — Серафима помахала кулаком, но Инга обхватила его пальцами и спрятала под одеяло.

— Там разрешены однополые браки, — просто ответил Волков.

— Лять, — поняла для себя Гром и повернулась к забравшейся под одеяло Разумовской. — Дорогая, а ты не оборзела?

— Я в домике, — отозвались из-под одеяла под смех удаляющегося Олега.

— Спокойной ночи, девочки.

— И тебе не хворать, — ответила Инга, всë внимание отдавая бугорку рядом с собой. — Сера, солнышко, мне напомнить, что ты моя первая официальная девушка?

— А неофициально какая? — из-под одеяла высунулась растрëпанная рыжая макушка.

— Ну, наверное четвëртая, или даже вторая, если учитывать, что половые губы я трогала до тебя лишь свои и одной другой.

— А с другими?

— Целовались.

— А с парнями?

— С одним целовалась, всë. Это допрос? Сама с кем была все эти годы?

— Ни с кем, — буркнула Разумовская. — Одному дала по морде сама, другим давал Олег.

— Оу.

— Ой, вот только не надо считать меня неопытной, я смотрела много порно, — возмутилась Серафима.

— Ага, — насмешливо хмыкнула Инга, поправляя ей волосы. — Итого в этой постели технически две девственницы, одной двадцать шесть, другой тридцать два, хотя за себя я не решусь утверждать, я сама себя потыкала, так сказать. Так что уже, наверное, не девочка.

— Так-то я тоже не девочка, — фыркнула Разумовская. — В меня знаешь, какой вибратор влезает?

— Какой? — стараясь не смеяться спросила Гром.

— Большой, — припечатала Серафима, алея вплоть до шеи.

— Мгм.

— Что?

— Как-нибудь посмотрю.

Разумовская внимательно разглядывала Ингу, пытаясь понять степень серьëзности еë намерений. — Ладно.

— Ладно, — эхом повторила Гром, всë так же насмешливо посматривая на свою девушку из-под полуопущенных век. — А теперь спи.

Инга сграбастала вечно мëрзнущую Серафиму, переплетая свои ноги с холодными ступнями Разумовской и устраивая еë голову себе на груди, как на подушке.

— Тебе точно не больно, когда я лежу прямо на ней? — уточнила Сера.

— Точно-точно, — уткнувшись в еë макушку, пробормотала Гром. — Всë, спи.

Разумовская завозилась, но затем замерла и попыталась уснуть, удивляясь, как быстро отключалась Инга. Словно по щелчку пальцев или собственному приказу. Ей такое не под силу, подумала Сера, но веки, словно вопреки, потихоньку тяжелели и спустя время она посапывала в мягкую грудь Гром с самым невинным выражением лица — царство Морфея затянуло в свои крепкие сети.

***

— Знаешь, ты очень милая, когда спишь.

Это была первая фраза, которую услышала Инга и мыкнула что-то неопределëнное в ответ, сжимая Серафиму до хруста косточек и лëгкого смеха, отозвавшегося дрожью по коже.

— Спи, — буркнула Гром, собираясь отоспаться за все те часы бдения, которые не доспала по милости маньяка.

— У меня встреча через пятнадцать минут, к сожалению, Олег не смог еë отменить, — Разумовская уткнулась ей в шею и оставила нежный поцелуй, потëкший жаром в кровь.

— М-м, — глубокомысленно отозвалась Инга и Сера хихикнула.

— Если что, зови Марго, я думаю, что буду занята не слишком долго.

— Мгм.

— И я тебя, дорогая, — хмыкнула Разумовская.

— И это тоже, — пробормотала Инга, заставив Серафиму довольно разулыбаться.

Гром снова провалилась в дрëму, но на этот раз не слишком глубокую. В какой-то момент она напряжëнно подняла голову и прислушалась. Дверь в еë комнату была приоткрыта, и кажется только что она слышала грозный окрик Разумовской. Инга подобралась и двинулась в коридор, медленно приближаясь к кабинету, за дверью которого что-то упало, и Гром услышала голос ИИ, который пригрозил вызвать охрану и полицию.

Инга подхватила тяжëлую вазу рядом с дверью и осторожно проникла внутрь, пытаясь понять обстановку, но заметив, как непонятный мужик вжимает Серафиму в стол, заломив ей руки, Гром не задумываясь с грохотом жахнула предметом искусства по голове нападающего.

— Инга, — выдохнула Серафима и толкнула бессознательное тело, шмякнувшееся с неë на пол.

— Иди сюда, — Гром прижала к себе Разумовскую, пытающуюся отдышаться, и начала успокаивающе поглаживать по спине. — Надо вызвать полицию.

Сера замотала головой.

— Не посадят, богат.

Слова вызвали у Инги болезненную усмешку. Всë решали деньги и власть. Разве когда-либо было иначе?

— Сера?! — Олег ворвался в кабинет и обычно спокойное лицо было перекошено от гнева. Судя по всему, Марго передала информацию Волкову, как только всë началось и он спешил, как мог. За ним ввалилось несколько десятков человек охраны, заполнивших кабинет и дожидающихся приказа. — Гром, как она?

— Жить буду, — хмыкнула Серафима и Инга прижала еë плотнее, когда мимо них пронесли бесчувственное тело.

— Олег, куда его? — уточнила Гром.

— Инга, оставь это нам, — с нажимом попросил Волков, но Гром покачала головой.

— Я вызову своих людей и мы его не упустим. Тут везде камеры, — она указала пальцем вверх. — Если Сера позволит…

— Я не позволю, — твëрдо отозвалась Разумовская, упорно не поднимая взгляд на Ингу.

Гром расстроенно двинула губами и попыталась приподнять еë лицо за подбородок, но получила грубый шлепок.

— Я никого никогда не прощаю, — глаза Серафимы горели золотом и Инге пришлось отпустить еë из своих объятий, так она брыкнулась.

Олег придерживался того же мнения, и вскоре в кабинете осталась лишь Гром и вездесущая виртуальная помощница.

— Марго, — позвала майор.

— Чем могу помочь, Инга.

— Можешь показать мне произошедшее в этой комнате со звуком.

— Я должна предупредить, что не имею прав отдавать вам записи с камер.

— Я хочу посмотреть, ведь на этот счëт ты не получала распоряжений?

— Никаких, — отозвалась Марго. — Сейчас покажу.

На экране медленно потянулись недавние события, несколько раз Инга просила перемотать и сжала кулаки на том месте, когда Максим Звягинцев начал намекать каким образом Разумовская может получить скидку на поставку оборудования в филиалы. Судя по всему, Сера планировала расширение и всë упëрлось в выгодное получение ресурсов. Звягинцев оказался подготовленным и физически гораздо сильнее Разумовской. Да, такое прощать не стоит, особенно в бизнесе, где зверьë в человеческих шкурах почует кровь и порвëт за слабость.

Инга прошла босыми ногами по крошеву осколков от вазы и зашла к себе в комнату, прикрыв дверь. Она достала смартфон с тумбочки и пиликнула смс Диме и Юле, с примерно одинаковым содержанием: «Максим Звягинцев, нужен компромат». Оставлять всë на усмотрение Серафимы Гром не собиралась. Что могла Сера? Избить, напугать, пожалуй, даже пригрозить заснятыми материалами, но и только. У Инги же были иные планы, она хотела посадить свинью, которая рискнула полезть на Серафиму.

Дверь открылась и Инга обернулась на звук. Сера выглядела взволнованно и кажется ожидала последствий своих высказываний при Гром. Что ж, в каком-то смысле ей действительно стоило ждать последствий, вот только с другого бока.

— Ты злишься? — тихо уточнила Разумовская.

— Звягинцев нужен мне живым, в остальном плевать.

— Я не… — она хотела сказать, что не собиралась убивать, но передумала и решила, что это будет ложью. — Не убила, так, попинали немного. — Разумовская прошла ближе, так осторожно, словно ожидала от Инги удара.

Такое поведение действовало на самолюбие и захотелось начать огрызаться. Гром повела плечом и сложила руки на груди, словно обороняясь.

— Круто.

— Ты злишься.

— Злюсь.

— На меня.

— Нет.

— На Звягинцева?

— Да.

— Хочешь убить его из-за меня?

— Я хочу, чтобы он получил заслуженное наказание в рамках закона.

— Нет таких рамок, по котором он получит по заслугам. Рамки узки, не пролезет.

— Протолкну, — припечатала Гром.

— Ты не…

— Дай мне это дело.

— Я не собираюсь демонстрировать всем, как он меня мацал! — рявкнула Серафима.

У Инги яростно раздулись ноздри и она начала одеваться, подхватывая вещи со стула, на котором они остались.

— Чт… что ты? — Сера растерянно наблюдала за еë сборами и морщила нос, то пытаясь дëрнуться к ней, то останавливая саму себя. — Инга, я…

Гром уже натянула джинсы и кроссовки, и набрасывала на плечи куртку, когда раздался первый всхлип. Инга замерла, а затем с непониманием уставилась на всхлипывающую Разумовскую. Слëзы скользили по покрасневшему лицу и вводили Гром в неподдельный ужас.

— Не… не. Пожалуйста не бросай меня-а, а, а-а.

— Твою же ж мать, — Инга попыталась погладить Серу и взволнованно зашептала. — Я по делам, Сер, Сера, ты чего, не плачь, Сера, я вообще не знаю, что в таких случаях делать. Мать твою, ну не плачь, пожалуйста!

Разумовская от этих слов заревела ещë горше и Гром притянула еë к себе, гладя по волосам и спине, шепча ласковые глупости, в которых была, как говорится ни в зуб ногой. Совсем не понимала, что ей делать.

В проëм заглянул Волков, изобразил на лице непонимание и пошевелил губами так, что Инга прочитала: «Ты что наделала?». Гром расширила глаза и помотала головой. Олег на такое закатил глаза и смылся, оставляя Гром наедине с ревущей Серой.

— Вот гад, — пробормотала Инга, приподнимая Разумовскую на руки и укладывая на кровать. Та сжала Гром так, что попробуй Инга отстраниться, оторвала бы куски мяса. — Сера, Сера, посмотри на меня, ну, маленькая.

— Не уходи, я буду хорошей, — У Серафимы хлынул новый поток слëз. — Только не уходи.

— Я не собиралась с тобой расставаться, — чëтко с расстановкой произнесла Инга, держа еë лицо в ладонях и внимательно отслеживая, чтобы Сера усвоила информацию. — Давай, повтори, мы не расстаëмся, всë хорошо.

— Мы не… мы… — раздался душераздирающий всхлип, от которого Гром пробрало до самых печëнок. — Мы не расстаëмся.

— Всë хорошо, повтори.

— Всë… хорошо. Инга, я, прости меня.

— Господи ты боже мой, — Гром запрокинула голову, обращаясь к потолку и вновь посмотрела на Серу. — Ты вообще с чего решила, что мой уход связан с обидой? Я собиралась пойти на работу.

— У тебя отпуск, — едва слышно пробормотала Разумовская и Гром пришлось признать еë правоту.

— Я хочу найти управу на Звягинцева и я еë найду. Это мой способ защиты и поддержки, который я могу оказать. Да, ты не хочешь, чтобы тебя мешали с грязью, я понимаю и найду другой способ. Он ответит за всë.

— Обними меня, мне больше ничего не нужно, — попросила Сера и Инга со смешанными чувствами спрятала Разумовскую у себя на груди. Гром поддела одеяло и закутала Серафиму в импровизированный рулет, успокаивающе поглаживая после сильной истерики.

— Я не сильна в чувствах, — вздохнула Инга, — Я человек действия. Я не хочу оставлять все как есть или стоять в стороне, и если ты думаешь, что я ничего не могу, то ты ошибаешься.

— Я не хочу выглядеть слабой.

— Я понимаю.

— Я не хочу быть жертвой.

— Знаю, никто не хочет. Но если мы не будем двигать этот чëртов закон на наши нужды, никто ничего не узнает, и однажды Звягинцев тронет кого-то ещë. Того, кто не сможет постоять за себя так, как ты. У неë или него не будет Олега, который прибежит по первому требованию. Этот кто-то также как и ты не захочет быть слабым, смешанным с грязью, а потом просто выйдет в окно от боли и горя. Потому что жертву в нашей стране осуждают.

— Он ничего не сделал, просто, просто… Инга, там ведь по сути просто прижал к столу и всë, а потом ты, — она издала нервный смешок, — с вазой за несколько сотен долларов.

— Ох, блин, — зажмурилась Гром. — Прости, первое, что под руку попалось.

— Не страшно, — хлюпнула носом Сера. — Ты меня спасала, я ценю, правда ценю, просто у меня свои методы.

Инга мягко поцеловала Серафиму в лоб и прижалась своим лбом к еë, успокаивающе поглаживая. — Я найду, за что его прихватить.

В кармане пиликнул телефон и Гром достала смартфон, проверяя сообщения.

«О, у меня на него есть пара пикантных историй, ты закачаешься, Инга» Юля

«Вообще, знакомая фамилия. Слушай, так тут на него целый список, только делам почему-то не дали хода. Странно. Мне спросить у Прокопенко?» Дима

Что ж, теперь еë заявление не голословно. Инга Гром никогда не отпускала тех, в кого вцепились еë клыки.

— Что там? — с любопытством спросила Разумовская, начиная совсем успокаиваться в тëплом коконе.

— Компромат, солнышко.

— На Звягинцева?

— Как думаешь, сможешь изучить материалы и сделать так, чтобы они распространились по Vmeste с наибольшим уроном для этого козла.

Сера подняла на неë восхищëнный взгляд.

— Я говорила, что люблю тебя?

— Ты написала это очень ярким цветом. Розовым. Кажется, теперь моим любимым цветом.

— Так вот, я очень тебя люблю, Инга.

Гром прищурилась и попросила:

— Скажешь мне это, когда мы его порвëм.

В ответ она получила очень многообещающую хищную улыбку.