Сразу после урока истории Гарри вызвали к директору. Перемена ещё даже не подошла к концу, а староста Хаффлпаффа уже сообщил тому, что профессор Дамблдор его ожидает. Также он снабдил его сведениями о пароле, позволяющем войти в кабинет высокой администрации школы. Пароль звучал абсурдно: «Тыквенные котелки». Видимо, директор обожает сладости.

Что ж… выхода нет — придётся навестить его.

Уже в кабинете Поттер, осмотревшись, присел на предлагаемый стул. Дамблдор за ним внимательно наблюдал, мерцая глазами из-под очков-половинок. Глаза его сияли строгостью — явно будет читать нотации.

— Доброе утро, мистер Поттер. Вы догадываетесь, почему я вас вызвал к себе на беседу? — Альбус сложил пальцы домиком и несколько раз стукнул подушечками друг о друга.

— Всё дело в инциденте на уроке Бинса? — вопросом на вопрос ответил Гарри.

— Да, мальчик мой, именно в нём, — грустно кивнул ему директор. — Студенты рассказывают поистине удивительные вещи! Они говорят, будто ты можешь без палочки, одними словами подчинять себе людей. Ты же понимаешь, Гарри, что обладающий таким даром должен вести себя крайне осторожно. Ни в коем случае нельзя лишать человека права на свободу воли! Каким бы гнусным мерзавцем ни был этот человек…

Началась какая-то душеспасительная беседа. Дамблдор говорил и говорил, Поттер нашёл грубым его перебивать. И потому лекция о человеколюбии грозила затянуться.

— И что вы предлагаете? Принести обет молчания? — сыронизировал слизеринец, когда профессор наконец сделал паузу в своей речи.

— Это было бы излишне радикально, мой мальчик. Я тебя просто попрошу следить за тем, что ты говоришь. Понимаешь ли, подобное министерство может посчитать нарушением закона. «Империус» карается пожизненным сроком в Азкабане, ты, конечно, накладывать его не умеешь, но, похоже, тебе и незачем этому учиться. Ведь ты и безо всяких чар способен подчинить любого. Просто будь осторожней, Гарри. О большем я тебя и не прошу, — окончив, Дамблдор взглянул на часы, ремешок коих крепился на его правой руке.

— На гербологию ты, должно быть, опоздаешь: до конца урока осталось пятнадцать минут. Я предупрежу профессор Спраут, что ты был у меня. Она должна понять наши особые обстоятельства. Зато на Защиту от тёмных искусств ты должен успеть, — тут Альбус улыбнулся ему самой доброй отеческой улыбкой, на которую только был способен. — Иди, мой мальчик, постигай волшебные науки. Для того ты и приехал в школу, чтобы учиться.

***

На ЗОТИ Гарри прибыл первым, он оказался под кабинетом ещё до звонка на перемену. Поттер обессиленно прислонился к стене лбом и шумно выдохнул. У него отлегло от сердца. Сам он предполагал, что наказание будет куда более суровым. Но, возможно, профессор Дамблдор был к нему неравнодушен. Или… он начнёт во много раз пристальней наблюдать за ним в дальнейшем. Как же обезопасить себя? Его приказы долго не действуют. Избавившись от давления его — несомненно, так посчитают многие — злой воли, на него определённо донесут. Он бы и сам так поступил, если бы кто-нибудь осмелился подвергнуть его такому.

От невесёлых мыслей Гарри оторвали наконец пришедшие однокурсники. Некоторые интересовались, почему он отсутствовал на прошлом уроке. Объяснив, где был, Поттер вошёл в класс. В нос тут же шибанул стойкий запах чеснока. Профессор борется с простудой? Или защищается от вампиров?

Сев за одну парту с Драко, он достал из сумки учебник, пергаменты, палочку и письменные принадлежности. Малфой последовал его примеру.

— Д-д-добр-р-рое ут-т-тро, кл-л-ласс, — дёрнул глазом, выдавая свой нервный тик, поздоровался со всеми преподаватель. — С-с-сегод-д-дня мы нач-ч-чнём с в-в-водной лек-к-кции. Я р-р-расск-к-кажу вам о том, в чём сама с-с-суть т-т-тёмной ма-г-г-гии. Отк-к-куда она бер-р-рёт свои ист-т-токи. Как-к-ково сост-т-тояние иск-к-кусств на дан-н-ный момент. И, кон-н-нечно, как луч-ч-чше всег-г-го себ-б-бя защит-т-тить.

Квиринус тяжело вздохнул. Он хотел пустить всё учительство на самотёк, вот только его Повелитель этого ему не позволил. Заинтересовавшись просьбой самого Гарри Поттера, тот решил сделать из Квиррелла первоклассного педагога. И порой сам надиктовывал ему учебные планы. А под таким надзором, когда и мысли не утаишь от Хозяина, филонить не получится. Тот управлял слугами методом кнута и пряника, при условии, конечно, что пряник сухой, твёрдый, чёрствый и им тоже можно бить.

— Т-т-тёмная м-м-магия — это всег-г-гда возд-д-действие, нес-с-сущее вр-р-ред том-м-му, против ког-г-го применено. Она зиж-ж-ждется на жел-л-лании маг-г-га его причин-н-нить. Без нег-г-го нич-ч-чего не выйдет. Чем-м-м гл-л-лубже пог-г-гружение во тьм-м-му, тем выш-ш-ше сила того, к-к-кто будет в-в-вам прот-т-тивостоять. В под-д-добном дел-л-ле важна ц-ц-цель. Каждое зак-к-клинание нап-п-правленно на резул-л-льтат, не жел-л-лая его, доб-б-биться цели нельз-з-зя. Нужно эт-т-того хотеть.

Квиррелл обвёл взглядом класс в попытке понять, усвоили ли они сказанное, а потом продолжил.

— За всю ис-с-сторию тём-м-мных иск-к-куств у них были св-в-вои расц-ц-цветы и уп-п-падки. Сейч-ч-час в больш-ш-шинстве раз-з-звитых ст-т-тран они под зап-п-претом. Но на пр-р-ротяжении веков из-з-зучение и угл-л-лубение этого разд-д-дела магии не во-з-збранялось. А з-з-зло гор-р-раздо на выдумки, — он натянуто улыбнулся, показывая, что всё в действительности обстояло куда хуже, чем то могли себе представить ученики.

— В-в-ваша защ-щ-щита должна быть т-т-такой же, как сам-м-ми тёмн-н-ные искус-с-ства, такой же ориг-г-гинальной, неп-п-предсказуемой, гибкой и эл-л-легантной. У каж-ж-ждого из нас есть св-в-вои ст-т-трахи. Имен-н-но они — ваш гл-л-лавный враг. Он всег-г-гда сокрыт вн-н-нутри. Лишь од-д-держав побед-ду над собой, вы доб-б-бьётесь успеха в бор-р-рьбе с другими.

После лёгкого экскурса Квиринус приступил к рассказу о самых простейших заклинаниях, способных победить главного врага — страх. Он упомянул «Люмос» — заклинание, возжигающее на конце палочки световой шар. Он понимал, что ужас перед темнотой появился на заре человеческого общества, его так просто не избыть, ибо тьма равна неизвестности, а воображение способно нарисовать невообразимых существ и явления, сокрытые во мраке ночи. Не забыл он и чары расширения пространства, хоть и заикнулся тут же о том, что пока они сложноваты для ребят первого курса. Отдельно упомянул изоляцию, хоть и не смог привести никаких толковых защитных мер против этого. На огонь посоветовал направлять «Агуаменти». К высоте он подошёл осторожно. Тут он предлагал колдовать иллюзии, видоизменяющие восприятие. Про насекомых говорить он не стал, потому как в голову почему-то лезла «Авада Кедавра» — самый лёгкий способ избавиться от них.

— Неплохой урок, — на обеде подвёл итог Теодор. — Хотя, честное слово, не ожидал, что нас будут учить не боятся. В таком случае нужно было в Гриффиндор отправлять всех. Страх естественен. Он вытекает из инстинкта самосохранения. Но всё же профессор в чём-то прав.

Гарри, в это время накладывавший себе в тарелку печёный картофель, скосил взгляд на Нотта.

— Есть пара тёмномагических проклятий, заставляющих наихудшие страхи всплывать в сознании. Крайне неприятная вещь, скажу тебе! Худшего врага, чем твоя собственная фантазия, и представить сложно.

Поттер кивнул, воскресив в памяти свои главные опасения. Узнав о проклятии подчинения, он начал жутко бояться под него попасть. Он находил свою волю первичной. Он тут царь и бог! Он, а не кто-то другой. Вот как с этим справится? А ещё говорят, что страшнейшее Непростительное — «Авада Кедавра» (да, узнав об «Империусе», он прочитал про все)! Тут зависит от того, с какого ракурса смотреть. Можно смерти бояться меньше боли. Можно не терпеть чужого влияния. Да, убийство безвозвратно, его не отменишь и не исправишь. Но психическая травма, нанесённая двумя другими заклинаниями, останется на всю жизнь, корректируя в дальнейшем всё поведение пострадавшего индивида.

— А я боюсь пауков, — вдруг ни с того ни с сего бухнул Рон. — Вот как с этим бороться?

— Заавадь их, — бездумно бросил Гарри.

— Поттер, на что ты меня толкаешь! Ты знаешь, что грозит за применение такого проклятия? — взвился Уизли.

— За применение к человеку, — поправил того мальчик.

Это было тупо. Потому как выходило, что даже устрой он геноцид тех же кентавров или гоблинов, отвертеться будет куда легче, чем примени он Непростительное на одном — одном! — человеке.

— Это мало что меняет, — не согласился с ним Уизли. — О, совы!

Рон мученически прикрыл глаза, ибо письмо из дому ещё не приходило. Его родители должны были уже узнать, на какой факультет он был зачислен.

Прямо в его луковый суп упало письмо. Поттер еле успел отстраниться от брызг, полетевших в разные стороны от места происшествия.

— А они могут это делать не во время приёма пищи? — раздражённо поинтересовался он.

— Что поделаешь — традиция, — развёл руками Тедди.

Получивший письмо Рон повёл себя как-то странно. Он судорожно его схватил и помчался на выход из Большого зала. Уже в дверях он запнулся о подол мантии, растянулся на полу, рывком встал и скрылся за поворотом.

— Чего это он?

— Ему громовещатель прислали. Очевидно, не захотел позориться. Бесцеремонно поступили. На посмешище перед всем факультетом хотели выставить. Даже не верится, что Уизли относятся к священным двадцати восьми, — Теодор при этих словах возвёл глаза к потолку.

Первый учебный день закончился на удивление быстро. Гарри уже было принялся за подготовку домашней работы в гостиной, как к нему прямо на подлокотник кресла подсела их староста, мисс Фарли.

— Поттер, сделай одолжение, прикажи мне не есть до завтрашнего утра, — попросила она.

Гарри во все глаза вытаращился на неё. Да, такого он точно не ожидал. Как кому-то могло прийти в голову эксплуатировать его способности на себе?

— Не ешь, — всё же смилостивился он.

— Спасибо! — староста чмокнула того в щёку, чем немного смутила мальчика и лёгкой походкой направилась в сторону спален.

В Слизерине она была такая не одна. На Поттера буквально посыпались со всех сторон просьбы отправить их спать. Гарри уже не знал, где скрываться от этих навязчивых поклонников его талантов. Это было какое-то преследование.

В конце первой недели, в выходные, Поттер решил устроить себе отдых и лишь наблюдал за представителями своего факультета. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он перевёл взгляд в сторону и наткнулся на обжимавшуюся в кресле парочку. Одного он узнал сразу, это был их староста Маркус Флинт, а вот чтоб вспомнить второго, пришлось изрядно потрудиться. Спустя пару минут Гарри понял, что это Уоррингтон, член слизеринской команды по квиддичу. Нет, мальчик, конечно, знал о существовании гомосексуализма, но его порядком удивила реакция окружающих на происходящее. То есть два парня при всех чуть ли не любятся, а тем хоть бы хны.

В чём дело, Поттер решил спросить у Драко.

— Гарри, я, конечно, понимаю, что тебя вырастили магглы и всё такое в том же духе. Но, по-моему, даже у них такое распространено, — Малфой только покачал головой. — Для волшебников нет такой уж принципиальной разницы, мужчина перед тобой или женщина. Мы даже не бисексуалы, мы — пансексуалы. У Флитвика в роду был гоблин. Есть люди, предпочитающие кентавров. Тёмные чистокровные семейства достаточно демократично смотрят на сексуальные извращения, пока дело не доходит до воспроизведения потомства.

— То есть геи и лесбиянки, по-твоему, могут рожать?

— Геи и лесбиянки, по-моему, — передразнил он, — могут усыновить ребёнка.

***

В обозримом будущем прямо на Гарри надвигались Зелья, а их вёл сам декан, отчего-то невзлюбивший Поттера с первого взгляда. И вот теперь, в преддверии урока, мальчик сидел перед классом, привалившись спиной к стене, и пытался запомнить как можно больше из учебника. При такой неприязни к нему, какой отличился Северус Снейп, он явно огребёт на уроке по полной.

Собственно, так и случилось. Зельевар начал урок с переклички, дойдя до Гарри, удостоил того взглядом, полным презрения, и приступил к подаче вводного курса. Уделив внимания весьма скучной и нудной технике безопасности, он стал рассказывать, как разлить по бутылочкам славу и закупорить смерть.

А потом перешёл к вопросам по учебнику «Тысяча волшебных трав и грибов», на два из которых мальчик даже ответил. Этого оказалось мало и декана не удовлетворило. Он только скривился, окинул того недовольным взглядом и стал высказываться о его умственных способностях.

На висках Гарри заиграли желваки. Он терпеть не мог, когда нелицеприятно говорили об его интеллекте. Нет, он определённо докажет профессору, что он не верблюд. Хотя бы когда приступит к практике. Не должно же зельеварение быть сложнее приготовления простейших блюд. Дурсли на его стряпню не жаловались. А выбираемые Петуньей рецепты отличались многоступенчатостью и трудностью для предполагаемого повара.

Он буквально не разгибался над котлом, помешивая варево с пугающей точностью. Минута в минуту. Кварцевые часы на руке — подарок самому себе на день рождения — не отставали и не спешили. Отмеряя что-то на весах, Гарри старался не допускать перевеса даже в унцию. Перед добавлением очередного ингридиента он несколько раз сверялся с учебником и рецептом на доске.

Кажется, всё. Сняв котёл с огня, Поттер переставил его, дабы он успел настояться.

Зелье получилось что надо. Не то что цвет, оттенок соответствовал требуемому. Даже пар клубился в правильной галактическо-спиралевидной форме. С запахом, вроде, тоже не напортачил. Лаванда. Всё правильно, придраться не к чему.

Но декану всё равно не понравилось. Гарри подумал, что угодить тому вообще невозможно.

— Удовлетворительно, Поттер, — разрушил все ожидания мальчика Снейп. — Запах, да не изменяет мне память, лаванды зубчатой, а не широколистной. Пар больше похож на завихрения галактики Пегас, а не Млечного Пути. Также цвет оставляет желать лучшего… это цвет пурпурного вереска, а нужен был цвет лавандового тумана.

Поттер со злости чуть не стёр себе зубы в порошок. Он. Всё. Сделал. Идеально. Идеально, чёрт бы побрал их профессора!

— Гарри, может, Снейп так и не понял, что ты поступил в Слизерин? А то уж больно он к тебе несправедлив. Нет, после того как он повёл себя, как настоящий колорист я не могу сказать, что он — дальтоник и красный от зелёного не отличает. Но что-то тут точно не так, поверь мне на слово, — Тедди был в этом абсолютно уверен.

— Что я ему сделал? И когда? — в пустоту вопросил мальчик.

— Убил его Лорда, — подсказал подсевший к ним Драко.

— Ага, я ж это специально сделал! Как мог ребёнок — младенец, мать вашу! — кого-то отправить на тот свет? Я больше поверю, что магию тогда заглючило или ещё какой казус произошёл, но не в то, что я… в общем, это сделал.

— Дамблдор рассказывает, что тут дело в жертве твоей матери, и тебя от смерти спасла любовь, — рассказал об общепринятой точке зрения Теодор.

— Чудесно, в тот момент меня спасла биохимия мозга матери, формирующая привязанность. Бредово звучит, — не оценил вариант Поттер.

— Директор везде, где только можно, продвигает свою теорию всесильности этого чувства. А также во всеуслышание заявляет, что злой и опасный Тёмный Лорд был на него не способен, — поделился Малфой.

— Психопатом, что ли, был? Это многое объясняет. Вот уж чьи-чьи, а его решения мне точно кажутся иррациональными.