Если первые дни после поражения Мачомена всё было странно, непонятно и немного бессмысленно, то теперь Мегамозг раскинул свои сети и полностью завладел городом. Это стало ещё более странно, непонятно и, возможно, абсолютно бессмысленно.

Жители его боялись. Боялись настолько, что возносили ему хвалу денно и нощно. Им больше не нужно было вмешательство извне, чтобы переименовывать в честь него свои магазины, заведения, улицы в надежде, что их, благодаря этому, не тронут. В центре, напротив ратуши, начали строить Музей Мегамозга, и Роксана не совсем понимала, была ли это полностью его инициатива. Скорее всего, нет.

Это было безумие, и алогичное обожание Мегамозга приобретало всё более гротескные формы. Все, конечно, помнили, что Мегамозг был злодеем, принёс много разрушений городу, захватил власть и, в конце концов, уничтожил Мачомена. Но гораздо безопасней было восхвалять его, чем ругать. Тогда у жителей появлялась иллюзия, что они под защитой. Но не обидит же Злой Повелитель своих верноподданных, если они во всём ему потакают?

В продаже появился супер-популярный Мега-Вафельный рожок мороженного с «космическим» вкусом, огромное количество футболок, флагов, масок Мегамозга и даже игрушечные дегидраторы. По слухам, значок с головой Мегамозга на груди мог гарантированно спасти от ночного грабителя, который просто не станет связываться с таким пешеходом и рисковать. Конечно, их носила половина города. Некоторые носили футболки и нашивки «собственность Мегамозга», особенно это стало популярно среди молодёжи и подростков. Это было не смешно. Совсем не смешно.

Стиль рокеров, панков и металлистов вошёл в моду. Кожаные куртки с шипами продавались на ура. Город скандировал «Мегамозг! Мегамозг! Мегамозг!», когда он шёл, его приветствовали криками и аплодисментами. Горожане всячески показывали свою невероятную лояльность, чтобы остаться в безопасности. Некоторые даже называли его защитником. Безумие.

Роксана купила целую партию футболок «собственность Мегамозга» и демонстративно сожгла на площади, заставив Хэла это снять во время вечернего эфира. Мегамозг на это никак не отреагировал, но популярность подобной одежды не упала. Хэл пошутил, что для того, чтобы Мегамозг это заметил, нужно было это украсть, потому что он не любил конкурентов, а не честных покупателей. А она просто сделала ему кассу, скупив кучу его барахла.

Музыкальные альбомы с печатью «рекомендовано Мегамозгом» били рекорды продаж. «Мистер Саммерс Доннат собственность Мегамозга» стали успешной франшизой и раскинули сеть по городу, превратившись в центр злодейской торговли буквально за один месяц. Готовился к открытию одноимённый ресторан. Прислужник активно курировал всё это и мотался по городу, чтобы проконтролировать фирменный вкус и соблюдение злодейской атмосферы заведения. Тем не менее, для Роксаны он оставался неуловимым. У него слишком явно были чёткие инструкции на её счёт.

Роксане пришлось присутствовать на открытии нелепого мюзикла в честь Мегамозга, и она брала интервью у автора его новой биографии — первой в своём роде книги, которая описывала его как всеобщего спасителя, а не злодея и монстра. Если бы автор не лил столько мёда и не подлизывался настолько очевидно, она могла бы подумать, что он искренен и в его работе было рациональное зерно.

Конечно, ничего искреннего. Только страх.

Мэр Метро-Сити усиленно пытался согласовать парад, в проведении которого Мегамозг резко отказывал, желая сохранить монополию на все крупные шоу в городе.

Мегамозг больше не прятался, хозяйски разгуливая по улицам и расклеивая своих случайных неудачливых противников на столбах, деревьях и небоскрёбах. Что ж, по крайней мере, крупная преступность действительно начала снижаться. Что не отменяло невероятной демонстративной жестокости, с которой он расправлялся со своими конкурентами.

Метро-Сити начали называть злодейской столицей. Сначала это была какая-то шутка в вечернем шоу, а потом распространилось повсеместно. Город зла. Люди делали вид, что им нравилась злодейская эстетика.

Роксана вспоминала Мачомена чаще и чаще. Он действительно мог раньше защитить Метро-Сити. Хотя бы от безумия.

Теперь все словно сошли с ума.

Разговаривая с людьми, она даже никогда не могла сказать, насколько они запутались в том, что делали. Многие утверждали, изо всех сил пытались убеждать её, что Мегамозг защищал город.

Но единственный, от кого город нужно было защищать — это Мегамозг.

Преступность — работа полиции, и она начала неплохо с этим справляться.

Мегамозг же отлично справлялся с запугиванием и демонстративными расправами. Если бы в городе закончились преступления против «собственности Мегамозга», он бы их организовывал, чтобы напомнить окружающим, насколько он опасен. Возможно, он уже это делал. Его нужно было вывести на чистую воду и открыть горожанам глаза.

Он стал жестоким, злым и нетерпимым.

Он никогда не улыбался.

Роксана перестала понимать, что она чувствовала.

Она просто хотела, чтобы всё было как раньше.

* * *

– Группа суперзлодеев совершила побег из «Тюрьмы для одарённых преступников» в Метро-Сити. Несмотря на предложения, вынесенные специальной комиссией, и новые требования, внесённые в Конгресс США, решение о переводе суперзлодеев на содержание в друге тюрьмы штата или страны и выдворении иностранных суперзлодеев на их историческую родину не были приняты, как было объявлено, в связи с недоработкой предложений и необходимостью более тщательного рассмотрения по каждому преступнику, а так же необходимостью реструктуризации тюрем для их соответствия требованиям безопасности. Напоминаю, ранее содержание суперзлодеев в «Тюрьме для одарённых преступников» считалось целесообразным, потому что в Метро-Сити был единственный признанный неуязвимый супергерой, который мог минимизировать риски их пребывания и вероятности побега в городе. Поэтому именно «Тюрьма для одарённых преступников» в Метро-Сити долгие годы была тем местом, куда свозили арестованных и приговорённых суперзлодеев со всей страны. Теперь ситуация изменилась, но ответственные за нашу безопасность чиновники не смогли вовремя принять жизненно важных решений. Было очень рискованно оставлять опасных преступников в городе, полностью подконтрольном опаснейшему суперзлодею, но никто не прислушался к голосу разума. Теперь, когда Мегамозгу понадобились могущественные помощники в его планах захватить мир, ему не пришлось даже захватывать другие города, чтобы освободить их. На экранах вы видите фотографии сбежавших суперзлодеев, их имена, характеристики и преступления, совершённые ими. Я призываю граждан к повышенной осторожности. Я напоминаю, что вас спасут не значки и нашивки, а осторожность, бдительность, навыки самообороны и поведения в экстренных ситуациях. Я призываю правительство направить в Метро-Сити дополнительные силы полиции, чтобы защитить нас. Роксана Ричи, из опустошённой и наполовину разрушенной «Тюрьмы для одарённых преступников».

Роксана сделала знак Хэлу прекратить снимать и тревожно поёжилась.

– Хей, никогда не мог понять этого, если у тебя есть суперсилы и ты крутой, зачем вообще становиться суперзлодеем? – протянул Хэл, скидывая камеру с плеча и семеня за ней к выходу. – Я имею в виду, у тебя гора мышц, крутой костюм, ты выглядишь как бог, ты можешь иметь, что хочешь, ты можешь получить любую девчонку, какую захочешь и ты, ну не знаю, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, выбираешь это!

Хэл махнул рукой в сторону решёток.

– Вот если бы у меня были суперсилы, я бы был идеальным супергероем! Я бы сразу всех спас и из злодеев все кишки вытряхнул! С супер-скоростью, пикнуть бы не успели. Они бы даже не поняли, что происходит, раз — и уже мертвы. Нет злодея — нет проблем. Ха! А Мегамозга я бы испепелил! Лазерами из глаз, знаешь, всегда мечтал так сделать. И спас бы всех. И тебя бы спас по-настоящему. Зачем вообще быть злодеем, если ты можешь быть супергероем?

Роксана резко остановилась и повернулась к Хэлу. Она хотела сказать, что он говорил как типичный злодей. Герои не убивают. И не делают что-то, чтобы иметь всё, что они хотят или заполучить ту девчонку, которую хотят. Но увидела его мечтательное лицо и вспомнила, как плохо думала о нём недавно и оказалась не права. Хэл был не так плох, он просто немного заблуждался.

– Мачомен так не делал, – мягко сказала она.

– Ну и где он теперь? – небрежно пожал плечами Хэл. – Если бы у меня были бы силы, как у Мачомена, я точно был бы круче. Не тратил силы на позирование и геройские речи. Просто берёшь и валишь злодея, берёшь и валишь. Раз и навсегда. Не в тюрьму его, а в морг! Это же так просто. Если подумать, Мачомен был неудачник, а не супергерой.

Роксана отвернулась, думая, что из Хэла, если его не переубедить, получился бы чудовищный злодей. Тот, который даже не понимал, что делал что-то плохое.

– Эй, стой! – Хэл побежал за ней. – Ты что, ревёшь? Эй, прекрати! Ну, подожди, у меня носовой платок был. Ещё не хватало, чтоб тебя такую папарацци щёлкнули. Тушь потекла, нос красный. Ну ты чего там.

Он обогнал её, поставил на пол камеру и начал рыться по карманам жилета в поисках платка.

– Ну, знаешь, уже столько времени прошло, ты могла бы перестать его оплакивать. Да ладно, я должен тебя утешить, так? Если так подумать, ладно, не так плох был Мачомен, хотя, честно, ты достойна лучшего.

Роксана посмотрела на него. Извиняющийся Хэл? Ох, нет, ему просто было неприятно смотреть на неё, когда она не выглядела идеально. Он суетливо рылся по карманам, спешно пряча от неё жвачку, шоколадный батончик, какие-то мелочи.

– Ты надел значок «собственность Мегамозга?» – с отвращением протянула она. – И ты туда же, Хэл? Да что с вами всеми происходит?!

– Эй, нет! – Хэл вытянулся и подвинул клапан кармана в бок. – Тут написано «НЕ собственность Мегамозга». Ты что. Я бунтарь.

Он широко самодовольно улыбнулся. Глупый Хэл. Старый добрый глупый Хэл.

– Я даже не знала, что такие есть. Можно?

Роксана протянула руку и Хэл с готовностью отстегнул большой круглый значок.

– У меня ещё есть. Ну там, «смерть пришельцам», «суперзлодеи лузеры», перечёркнутая голова Мегамозга и Мачомен такой, с глазами-лазерами, я его не ношу. Я в твоей команде, я за тебя. Я купил коллекцию из тридцати значков, меняю их каждый день, чаще, чем носки. Хочешь, поехали ко мне, я покажу.

– Я возьму этот?

– Конечно, бери!

Роксана пристегнула значок на воротник пальто и проследила, чтобы одежда не прикрывала буквы.

– Надо было надеть это до съёмки, – сказала она. – Как я выгляжу?

– Шикарна! – Хэл широко улыбнулся. – Давай ещё сюжет забахаем, надо же тебя показать. Пошли, снимем камеру Мегамозга, пока мы здесь, а ты придумаешь про него что-то в твоём стиле.

Он взвалил камеру на плечо.

Роксана покачала головой. Она внезапно подумала, что единственный, кто у неё остался из прошлой жизни, кто не отвернулся от неё, был Хэл. И это было ужасно. Хэл, у которого был чудовищно сбитый моральный компас, хамоватый, глуповатый, грубый, так и не повзрослевший, большую часть времени неприятный, но... По крайней мере, он был рядом. Хотя, она предпочла бы вообще остаться в одиночестве. Что она была за человеком, если единственный друг, которого она заслуживала, был чёртов Хэл? Она даже никогда не хотела с ним дружить!

Все, с кем она хотела бы быть близка, всегда оставляли её. Она не смогла удержать своих старых школьных друзей, друзей из колледжа тоже, коллег. Её считали холодной, безэмоциональной, надменной и тяготились её обществом, потому что она не веселилась вместе со всеми, была несдержана в принципиальных вопросах, остра на язык и никогда не отвечала взаимностью парням. И опасной. Большинство людей рано или поздно признавались ей, что не могли с ней продолжать общаться, потому что она была опасной.

Однажды её последним близким другом остался Уэйн Скотт. А когда его не стало, у неё не оказалось даже знакомых, готовых быть с ней рядом и хотя бы поговорить. До этого она была уверена, что окружена друзьями.

Вся её жизнь состояла из Мегамозга, Мачомена и случайных людей, которые не выдерживали рядом дольше года.

Боже, она скучала по Мачомену.

– Когда я впервые познакомилась с Мачоменом, всё, чего я хотела — это чтобы он держался от меня подальше до конца жизни, – вдруг сказала она то, чего никому никогда не говорила, и поймала удивлённый взгляд Хэла. – Мне его не хватает.

– Да ладно, – начал было Хэл пренебрежительным тоном.

– Хэл, просто заткнись. Пожалуйста.

Хэл молча пошёл следом.

– Знаешь, о чём я хочу снять сюжет? О том, что у Мачомена нет даже могилы. Что в городе сняли или изуродовали все его изображения. Мегамозг словно стирает всю память о нём. Ни одного памятника. Некуда принести цветы. С ним никто не попрощался. Столько времени прошло. Мы не попрощались с ним, представляешь?

– Да мне как-то...

– Это тебе всё равно. Мне не всё равно. Многим не всё равно. Мы должны его помнить!

– Ну, ладно. Может быть. Эй, а такой сюжет пропустят?

– Я сегодня поговорю с боссом, выберу место съёмки и завтра приступаем. Пропустят. Знаешь, мне пока разрешают снимать всё, что я хочу. Им, наверное, интересно, как долго это может продолжаться.

– Пф. Потому что наши рейтинги пока выше, чем у других каналов.

– И я буду пользоваться этим так долго, как только смогу.

* * *

Роксана стояла на окраине города с букетом белых роз. Она приехала сюда поздним вечером. Когда она избавилась от Хэла, сменив его на очередного безликого полицейского, а потом избавилась и от того, сделав вид, что не собиралась больше выходить из дома до утра. Солнце уже почти закатилось. Перед ней было последнее место в городе, которое было как-то связано с Мачоменом, до которого не смог добраться и осквернить Мегамозг.

Старая первая школа, где Мачомен когда-то учился и под которой было его убежище.

Никто не знал, что это место было связано с Мачоменом. И она могла побыть одна, поплакать и, возможно, поговорить с его воображаемым призраком, заточённым в этих стенах, прежде чем двигаться дальше. Хотя всё, чего ей хотелось — это развернуться, уйти и продолжать говорить себе, что ещё не всё потеряно и что Мачомен ещё может вернуться и навести порядок, потому что никто не знал, как именно Мегамозг разделался с ним.

Что однажды всё просто станет как прежде.

Спустя несколько месяцев. Когда уже почти все научились жить по-новому. Кто-то просто изобретёт кнопку-перезагрузку и бац. Как в кино. У неё снова будет лучший друг, и она снова сможет поговорить с Мегамозгом хотя бы раз в неделю. Всё остальное... Слишком эгоистично, и она не позволяла себе больше думать об этом. Просто двух самых важных людей в её жизни больше с ней не было, и она осталась настолько одинокой, что чувствовала себя единственной песчинкой, выброшенной в бесконечный космос.

Роксана сначала хотела просто положить цветы на крыльце и посидеть снаружи. По-правде, ей было страшно заходить. Как будто в двери, ведущие в прошлую жизнь. Всегда, когда она была тут раньше, играла громкая музыка, Мачомен танцевал на импровизированной сцене в своей гостиной и требовал аплодисментов перед тем как они садились и начинали разрабатывать его очередную геройскую речь, или готовились к какой-нибудь презентации, или она учила его делать невозмутимое лицо или спорить с Мегамозгом так, чтобы это больше было похоже на остроумие и меньше на дешёвый клоунский фарс, или он рассказывал ей тайны, сплетни и новости, которые ему удалось узнать, или давал ей советы, которые безошибочно помогали её карьере, или они вместе готовились совершить чьё-то громкое разоблачение. Или они просто молча пили что-нибудь под пиццу и смотрели какую-нибудь глупую мелодраму, которую она выбирала, или мюзикл, который выбирал он, когда им обоим хотелось просто спрятаться где-нибудь и чтобы никто не мог их найти и втянуть во что-нибудь.

Роксана никогда не находилась здесь одна, в тишине, пустоте и темноте.

Но, в конце концов, она была кем угодно, но не трусихой.

Она зашла в школу, спустилась в бункер и открыла тяжёлую свинцовую дверь, оказавшись в гостиной Мачомена, такой же яркой, как всегда раньше, словно музей, в золоте и блеске. Свет включился, как только она зашла, и она замедлила ход, просто глядя на все портреты, фото, старые костюмы Мачомена в музейных витринах. Чисто, как всегда, безупречно, как будто никто никогда не жил здесь. Ни единого предмета не на своём месте. Это была его любимая комната, он гордился ей и проводил здесь всё свободное время, которое у него было.

Внезапно Роксана поняла, что не будет делать репортаж отсюда. Потому что тогда Мегамозг придёт и уничтожит это место. Она никогда не могла бы предположить, что Мегамозг будет так маниакально стирать память о былом противнике. Всё, что он говорил о Мачомене на публику — это только то, что тот был недостоин. С глубоким разочарованием в голосе. Что ж, возможно, его действительно расстроило, что Мачомен оказался не так уж непобедим, а победа оказалась не столь зрелищной и триумфальной, как ему хотелось.

Роксана захотела пройти по всему убежищу, но она знала, что с каждой новой комнатой ей будет всё больнее, как будто истина, от которой она убегала всё это время, просто возьмёт и догонит её. Но если остаться здесь на достаточно короткое время, минуту или две, потом можно будет сбежать и наврать себе, что Мачомен просто куда-то вышел и сейчас вернётся, с коробками китайской еды и новым платиновым диском.

Сев на диван, Роксана прижала цветы к груди, всё сильнее желая уйти и сделать вид, что она никогда сюда не приходила. Она не желала признавать, что Мачомена больше не было. Не желала, и всё.

Она даже не желала встать, найти вазу и поставить цветы перед самым большим портретом Мачомена. Она не желала говорить с ним так, будто его действительно больше не было. Хотя пришла сюда именно за этим.

Через какое-то время она забралась на диван с ногами. Потом легла, прижимая к себе цветы. Она так долго не двигалась, что сенсоры комнаты посчитали, что в помещении никого нет, и свет погас, оставив только блеклую, чуть заметную подсветку витрин.

Потом она лежала в темноте достаточно долго, чтобы уснуть беспокойным сном.

Если бы Мачомен мог вернуться, он бы вернулся.

Он не вернулся спустя столько месяцев.

Он не вернулся.

* * *

Роксана проснулась от яркого света и, не понимая, где она, резко села, отплёвываясь от цветов на лице и во рту. А потом закричала от вида мохнатой фигуры прямо напротив себя.

– Привет, – сказал Мачомен, небритый, неряшливый, завёрнутый в коричневый слегка мокрый после дождя плащ, но это был он.

Он растеряно присел напротив неё, застыв в крадущемся движении и неловко растопырив руки, в одной руке держа гитару в чехле, а в другой что-то вроде нотной папки. Снова закричав, Роксана обрушилась на него.

Она била его цветами, трясла его за грудки, царапала, кричала. Мачомен терпеливо стоял на месте и позволил изметелить об себя букет, разбить несколько статуэток, до которых Роксана дотянулась и сломать два ногтя. Она вырвала из его рук гитару и разбила об его голову, прежде чем, наконец, разрвелась, и он потянулся к ней, чтобы обнять.

– Не смей! – рявкнула она, увернувшись и отходя от него. – Как ты мог это сделать? Как ты мог нас бросить! Я тебя оплакивала! Жители города на тебя полагались!

– Я просто должен был.

– Должен?! Ты должен быть там! Ты должен защищать горожан! Справедливость! А сейчас зло устраивает вакханалии на улицах города! Бандиты и грабители распоясались, а теперь побег суперзлодеев, Мегамозг беснуется посреди всего этого в своём гигантском роботе, угрожая всем бомбами и лазерами, а ты сидишь здесь, спрятавшись от всего мира в бункере, и говоришь мне, что должен был?!

– Роксана, я уверен, он справится.

– Кто, чёрт возьми, справится?

– Мегамозг.

– Мегамозг?! Ты с ума сошёл? Ты бросил город на растерзание ему и теперь говоришь, что он должен справиться? С чем справиться?

– Он справится с ролью героя не хуже меня.

– Не хуже? Он не герой. Он развешивает людей на небоскрёбах!

– И ты прекрасно понимаешь, что это за люди и почему они там оказались. Смотри. Он уничтожил крупную организованную преступность. Разогнал, расформировал и сдал полиции все уличные банды в рекордные сроки, включая те, до которых у меня никогда не доходили руки. Все, кто хотели совершить преступления, совершили их и уже наказаны, при том, что ресурсов городской полиции на это никогда не хватало. И обрати внимание, никто не убит и не покалечен.

– Люди пропали без вести.

– А ты знаешь, что это за люди?

– Они пропали без вести, – Роксана выше приподняла подбородок.

– Тебе было бы легче, если бы они заплатили полиции или откупились от продажных судей? Брось, зная его, они просто валяются где-нибудь обезвоженными, потому что он не знает, что с ними делать. Это даже милосердней, чем тюрьма.

– Вандализм.

– Ничего такого, чего нельзя было бы перекрасить и починить за пару часов. Ничего хуже, чем я делал, раскидывая его роботов по городу и пробивая стены.

– Присвоение собственности.

– И что из этого он реально присвоил себе, а не просто написал «моё», чтобы продемонстрировать, что он будет это защищать и чтобы бандиты это не трогали?

– Хотя бы ратушу.

– Он никого из неё не выгонял. А в законе есть пункт, что правитель города имеет право в ней жить.

– Хорошо. Захват власти.

– Организуй выборы и посмотри, за кого все проголосуют.

– Они запуганы.

– Они благодарны ему.

– Грабежи.

– Когда он кого-нибудь грабил последний раз?

– Это не отменяет того факта, что грабил!

– Немножко предметов роскоши у толстосумов и золотые статуэтки. Они даже ничего не заметили. Если хочешь, я могу возместить это, но уверен, что он сам со временем возместит.

– Как ты можешь его защищать?

– А как ты можешь его обвинять?

Роксана подавила желание сломать ещё что-нибудь об Мачомена, но осмотрелась в поисках того, что бы могла схватить в следующий раз.

– Ты сумасшедший, – вместо этого сказала она. – Как ты мог отдать город суперзлодею и просто исчезнуть?

– Вы двое единственные ничего не понимаете? Если спросить его, он скажет, что он злой. Если спросить тебя, ты скажешь, что он злой.

– Он не злой! Он... Он как рассерженный ребёнок в песочнице. Бегает по городу, хватает всё подряд и не знает, что ему делать! Он в панике из-за тебя! Ты бросил его там одного! Ты бросил горожан!

– А ты спрашивала горожан? Они называют его героем и строят музей в его честь, потому что он защищает их. Даже у меня не было музея! Его действительно боятся городские преступники, потому что я с ними церемонился, как с фарфоровыми, а он — не будет. И все это знают!

Мачомен потянулся к ней и взял её за плечи. Она хотела отпихнуть его, но он просяще заглянул ей в глаза.

– Всё хорошо, я бы не оставил город на плохого парня, просто ему нужно время, – мягко сказал он. – Сама подумай, Роксана. Я давно хотел уйти, я давно хотел перестать быть супергероем, по-правде, я никогда не хотел им быть, я мечтал о карьере актёра или музыканта. Но я не мог. У меня не было выбора. Ты права, как я мог оставить город, который совершенно не в состоянии нормально существовать без супергероя? У меня были сомнения, но когда я увидел, что Мегамозг готов уничтожить меня и сам умереть, только заподозрив, что я сделал что-то плохое с тобой, я понял, что это тот самый парень, на которого можно оставить город. Рокси, он бросился защищать тебя от меня, как настоящий герой. Я непобедим, неуязвим, он знает это, но, решив, что я перестал быть героем и пытаюсь причинить тебе зло, он немедленно бросился остановить меня ценой своей жизни. И у него бы получилось, если бы не Прислужник! Он герой! Ты его слышала? Он называет меня недостойным, он повторяет, что освободил город от меня, он упрямо называет день нашей последней битвы «падением Мачомена». Он был уверен, что я стал злодеем и первое, что он сделал — защитил всех от меня.

– Что он сделал? Что ты сделал? Что ты сделал, что так его разозлило?

– Ох, Рокси. Вы не обсуждали это?

– Очевидно, нет, – ледяным тоном сказала Роксана. – Мы вообще больше не говорили! Вообще!

– Он решил, что я накачал тебя наркотиками и афродизиаками и ты из-за меня потеряла рассудок.

Роксана опустила голову.

– Ох, чёрт. Да, я знаю, да. Это я виновата. Я сказала ему... Я не должна была... Конечно, он решил, что я полностью не в себе... Я и была не в себе, я так смутно всё помню, если бы я больше себя контролировала...

Роксана подняла голову и посмотрела в глаза Мачомену.

– Нет! Это ты виноват! – резко выкрикнула она и оттолкнула его. – Ты поволок меня на эту вечеринку! Ты подливал мне шампанское и говорил, что я в безопасности! Ты позволил ему забрать меня оттуда в таком состоянии! Ты... Ты сделал это специально!

Мачомен поднял руки, защищаясь от ещё одной попытки избить его жалким остатком букета, потому что это было единственное, что подвернулось ей под руку.

– Я не знал! – воскликнул он. – Я просто хотел, чтобы ты расслабилась и вы, наконец, поговорили и пошли дальше! Люди обычно выпивают, смелеют, целуются... Ты любишь его, он любит тебя, сколько можно друг друга мучить? Откуда я мог знать, что его уровень благородства настолько зашкаливает?

– С чего ты вообще взял, что он любит меня? – недоверчиво зашипела Роксана.

– Потому что никто не пойдёт умирать, чтобы защитить нелюбимую женщину от плохого всесильного парня.

– До этого! Ты, чёрт возьми, подстроил всё до этого!

– Господи, Роксана. То, как он смотрел на тебя. То, как он говорил с тобой. То, как он устраивал шоу, чтобы впечатлить тебя. То, что спустя столько лет, ты единственная, кого он похищал снова и снова, с невероятным упорством. Он ни разу не допустил, чтобы тебе причинили вред. Он охраняет тебя даже теперь. Его мир крутится вокруг тебя. Боже, ты не видишь? То, как он занимается теперь самобичеванием после того... Что там у вас произошло? Он самый весёлый человек на планете, а теперь он даже не улыбается. Вы случайно зашли слишком далеко и теперь он думает, что воспользовался твоим состоянием и наказывает себя?

– Нет! – зло зашипела Роксана. – Ой. Да. Господи... Что ты сказал про его благородство?

– Зашкаливает. У него строгие идеалы добра и зла, от которых он никогда не отклоняется.

– Он любит меня?

Роксана попятилась и села на диван в растерянности, вздохнула и отшвырнула мятые стебли цветов подальше.

– Любит тебя.

– Ты уверен?

– Я ни в чём так не уверен, как в этом. Разве что, в том, что ты так же сильно любишь его.

Мачомен сел рядом с ней.

– Давно ты это понял?

– Примерно когда перестал быть подростком-идиотом, не видящим дальше своего носа.

– Ты сейчас ни капельки не пояснил, – Роксана улыбнулась и привычно сдержала смешок.

Мачомен провёл пальцем по её щеке.

– Вот. Молодец. Улыбайся. И заставь улыбаться его.

– Дурак, – Роксана пихнула его в бок.

– Вы два слепых влюблённых идиота, и ты меня называешь дураком?

Роксана закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

– А я думала, что достаточно хорошо скрываю свои чувства, – сказала она. – Почему ты это сделал? Почему просто... Не поговорил со мной, не поговорил с ним?

– А он бы послушал? Он обезумел от ярости и не позволил мне рта раскрыть в своё оправдание. Я сказал ему, что ты его любишь, перед тем, как инсценировал свою дегидрацию, а он только использовал это как подтверждение того, что я накачал тебя наркотиками из ревности. Так что я просто позволил всему идти своим чередом.

– Господи, город пережил ужасное время, пока ты позволил всему идти своим чередом. И я не собираюсь тебя прощать за это.

– Роксана, я старею в два раза быстрее обычных людей. Я не знаю, сколько мне отмерено. Ещё лет десять-двадцать, и город пережил бы то же самое. Только у них не было бы Мегамозга, чтобы всех защитить, потому что Мегамозг тоже однажды бы повзрослел, отчаялся и зачерствел, что неизбежно случается с теми, кого упрямо годами называют злыми и лишают любви слишком долго. Он не навсегда останется вечным ребёнком, взрывающим цветные бомбы ради веселья. Так что иди и заставь его смеяться снова, пока не поздно.

Роксана отвернулась, чтобы скрыть своё выражение лица. Мачомен не знал и не мог знать, что особенного было в смехе и почему именно Мегамозг больше не смеялся.

– Я не ожидала, что ты мудрый философ. Господи. Ты и мудрые речи? Невероятно.

– Знала бы ты, сколько я прочитал мудрых книг по психологии, пока сидел тут в изоляции.

– Что же нам теперь делать?

– Для начала попробуй выкурить нашего дракона из его башни и поговорить с ним.

– Я два месяца только этим и занимаюсь.

– У тебя появилась куча новых возможностей. Город пока ещё кишит суперзлодеями, которые...

Роксана резко оттолкнула руку Мачомена от своего плеча и вскочила с дивана.

– Нет! – закричала она. – Нет, нет, нет! Я не буду этого делать!

– Всего то позволь кому-то безобидному похитить тебя. Он точно придёт тебя спасать!

– Уэйн, ты идиот! Ты вообще способен думать не по шаблону? Девица в беде, герой-спаситель... У тебя в голове что-нибудь кроме этой схемы вообще есть?

– Слушай, он так или иначе разделается с ними, но ты могла бы...

– Пусть он разделается с ними так или иначе, но я не буду им манипулировать, я не буду... Быть похищенной другим суперзлодеем? Ты хоть представляешь, как это чудовищно?

– Я тебя подстрахую.

– Пошёл к чёрту! У тебя нет ни совести, ни сердца!

Развернувшись, она выбежала из гостиной, прислонилась спиной к двери.

Ох, Мачомен не мог знать, как она относилась к похищениям. Это было что-то интимное, что-то только между ней и Мегамозгом, это был, в конце концов, их извращённый секс. Позволить кому-то похитить её — это как пойти в бар целоваться с первым встречным, чтобы заставить бывшего ревновать. И она точно никогда бы так не поступила, потому что из всех способов заставить Мегамозга поговорить с ней, это был самый мерзкий. Как измена.

Выпрямившись через несколько секунд, Роксана вернулась уверенным шагом.

– Если ты попытаешься это подстроить, я дам репортаж с полным твоим разоблачением! – рявкнула она. – Мегамозг постарался, чтобы твоё имя было стёрто, но не запятнано. Я сделаю наоборот! Ты знаешь меня, я это сделаю!

Мачомен поднял руки.

– Кто-нибудь из них всё равно рано или поздно попытается похитить тебя, если только ты не отсидишься здесь пару недель, пока Мегамозг там, наверху, будет бесноваться и уничтожать их одного за другим в поисках ответа, кто из них посмел тебя обидеть и куда ты бесследно исчезла.

– Нет, – резко сказала она. – У меня уже есть план. И он гораздо лучше, чем то, что ты мне предлагаешь. И мы поговорим с ним раньше, без всех этих... Пошли суперзлодеи к чёрту, он сам ко мне придёт гораздо раньше, чем они вспомнят, что я существую и меня можно похитить.

– Что ты сделаешь?

– Я буду смеяться.

Прежде чем Мачомен смог задать ей уточняющие вопросы, она быстро вышла.

Она будет смеяться. Она будет смеяться несколько часов и Мегамозгу, чёрт возьми, придётся выйти и найти и остановить её, потому что он знал, что она знала, что делал с ними их смех. Она теперь имела на это полное право, потому что это больше не было грязное домогательство, потому что он действительно любил её, потому что именно для этого, в конце концов, существовала эта их странная связь. Чтобы они чувствовали друг друга. И он не имел больше права её игнорировать.

Теперь, если он её любил, если она его любила, почему вообще он должен был избегать её?

Только за прошедшие годы она, возможно, разучилась смеяться.

Пока Роксана шла, дыша свежим воздухом после дождя и наслаждаясь глубокой ночью, она перебирала в уме варианты. Алкоголь для расслабления не подходил, поскольку в прошлый раз он обернулся катастрофой. Значит, ей нужны люди, чтобы зарядиться от них хорошим настроением. Это всегда работало, и она избегала таких мероприятий, на которых ей могло стать слишком весело от того, что все вокруг смеялись. Ей пришли на ум цирк, выступления комиков, какая-нибудь комедия в кинотеатре, простая, лёгкая, для всей семьи. Чем больше веселящихся людей вокруг, тем лучше. Дома следовало выйти в интернет и что-нибудь выбрать.

Если Мегамозг её действительно любил, значит, и у неё больше не было никаких поводов для грусти.

А если нет...

Что ж, она подарит ему несколько действительно хороших часов, прежде чем он придёт и скажет ей об этом, поставив точку.