- Проблемы в Раю? - Джеймс не делает вид, что не замечает происходящего, всем своим видом давая Роджерсу понять, что охуенно как не в восторге ни его связью с собственной копией, ни поведением друга, словно напрочь забывшего, что вообще-то всегда были Стив и Баки, а не Стив, Баки и клонированный приблудыш, вставший стеной между ними. Вот и теперь не удерживается от комментария, когда Стив врывается в кухонный отсек взъерошенный, недовольный и с горящими щеками.

- Отъебись, - рявкает он, и Барнс дергает бровью: в Раю не просто проблемы, там катастрофа, раз Роджерс не удержался от матов. Но он не собирается лезть в чужие отношения, в которых его и так больше, чем половина, хочет он этого или нет, поэтому не облегчает Стиву задачу, выспрашивая подробности, хотя по лицу видит: пришел поговорить, поделиться, рассказать, как в старые добрые, только вот хрен тебе, думает Джеймс, пусть Джим выполняет и основные барнсовы функции, раз взялся, а не только обжимает по углам и мешает спать.

- Ну что, - спустя несколько минут тягостного молчания наконец снисходит он. Роджерс трогает пальцем переносицу, чешет глаз, так долго и тщательно, словно это самое важное дело на свете, не терпящее отлагательств, и сообщает:

- Я назвал его твоим именем.

- Это нормально, у нас одно лицо, легко перепутать, - Джеймс чует подвох и очень не хочет, чтобы Стив продолжал, но тот все равно с самым решительным лицо выпрямляется на стуле и добивает то ли больше словами, то ли дрогнувшим голосом, не вяжущимся с неподвижными напряженными плечами:

- Мы занимались сексом, и я назвал его твоим именем.

- Два раза, - раздается за их спинами, и Джеймсу хочется засмеяться в голос, а после долго биться головой о стену, потому что ну не могло это произойти с ними, а если и могло, то где угодно, но не в бункере же, где невозможно ни спрятаться, ни не видеть. Джим стоит, подперев дверь плечом, и злобно смотрит на него его же собственными глазами, излучающими охрененное недовольство.

- Я не семейный психолог, - Барнс с такой силой прикладывает железную миску о столешницу, что та мнется бумажным листом, - сами разбирайтесь.

Он практически сбегает, прячась на верхнем уровне с вентиляцией, где нет ничего, кроме пыли и грязного пола, но все лучше, чем находиться рядом с двумя точно поехавшими головой людьми в одной комнате, но не успевает даже усесться поудобнее, как слышит шаги.

- Какого черта, - шипит Джеймс, разглядывая Джима, осторожно присаживающегося с ним рядом.

- Ты мне поясни, - просит тот и так сверлит взглядом, что Барнс отчего-то чувствует себя виноватым. - Если у вас что-то было, я не хочу вмешиваться и быть просто заменой, - а после сам же фыркает, осознавая каламбур собственных слов: сидеть перед тем, чьей копией ты являешься, и просить научить быть не копией - это ли не идиотский поворот судьбы?

Только Джеймс почему-то соглашается и тем самым потрясающе запутывает их и так похожие на клубок колючей проволоки отношения еще больше.

*

- Что ты ему рассказал? - Стив стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на него настороженно и неприязненно, и Джеймс пытается, но не может вспомнить, смотрел ли Роджерс на него так хоть раз в жизни.

- Правду, - пожимает плечами он. - Он ни хрена не знает, я рассказал ему о его прошлом.

- О твоем прошлом, Бак, о твоем, - поправляет его Стив, подходя ближе. Барнс некстати вспоминает те времена, когда мелкий Роджерс смотрел на него снизу вверх и совсем не излучал угрозы, как сейчас, даже когда пытался.

- О нашем, - не остается в долгу Джеймс, распрямляя плечи. Со стороны, пожалуй, кажется, что они вот-вот подерутся, только Барнс знает - читает по взгляду, вылизывающему пол - что Стив расстроен больше, чем рассержен. - Ничего особенного. Сказал, что ты трепетная фиалка с зашкаливающим чувством справедливости и мамочкиным инстинктом. Просто предупредил парня, чтобы знал, когда бежать. - Он улыбается на пробу, едва оттягивая уголок губы в сторону, но Роджерс поддается, улыбается в ответ на его подкол, и Джеймс испытывает невыразимое облегчение, осознавая: Роджерс по-прежнему с ним, они по-прежнему понимают друг друга.

- Зачем он тебе? - улыбка на лице Стива гаснет с такой скоростью, словно ее и не было, и Барнс корит себя за поспешный вопрос и его откровенно дерьмовую формулировку. Сам же знает ответ, видит в каждом жесте и взгляде, просто не верит, что крутящиеся в голове предположения реальны. Ждет, пока Роджерс озвучит это, сделав его сомнения правдой, и наконец покончит с недосказанностью.

- У нас с ним нет прошлого, - осторожно начинает Стив, словно шагает по минному полю, - для него это попытка обычных отношений.

- А для тебя? - Джеймс охрененно не рад, что спросил, потому что вот она, точка невозврата, и от Стива зависит, к кому из них Баки отправится с желанием раскрошить череп.

- Ты бы не позволил даже попытаться, - Роджерс прикрывает глаза, пряча взгляд; и это совсем не то, что Барнс готов был услышать.

- Ты меня спросил? Ты меня спросил?! - кидаться на Стива не входило в его планы, но этот стивов скулеж побитой собаки и злость, отчаянная, непонятная злость, возникшая в нем вместе с чужим ответом, не оставили ему выбора: он останавливается только тогда, когда Роджерс сминает его кулак в собственной ладони, грозя раздробить все до единой кости. У Стив разбита бровь и на скуле наливается хорошая такая ссадина, и Джеймс топчется на месте, не зная, что предпринять, и наконец протягивает руку, поднимая друга с пола.

- Мне не нужно спрашивать, я и так знаю, что ты ответишь, - Джеймс чует подвох в словах Стива, но не понимает, в чем именно, а потом до него доходит: Стив говорит так, словно испрашивает его разрешения сейчас, а не поясняет мотивы прошлого, и он разжимает ладонь быстрее, чем успевает осознать, заставляя Роджерса скривиться, мол, я же говорил, и вот, погляди сам.

- Нет, Роджерс, нет, - Джеймс думает, что лучше бы они и не начинали этот разговор, потому что в его голове путается ну абсолютно все, не оставляя ни просвета рациональному мышлению. - Делайте что хотите. Нужно мое благославение? Одобрено, получите-распишитесь. Хоть о свадьбе объявляйте. Он не я, и мне действительно все равно, что у вас происходит.

Джеймс лишь надеется, что его сумбурная речь имеет хоть какую-то логику. Потому что ответ Роджерса напрочь ее лишен.

- В том-то и дело, что он это не ты, Бак.

А после Барнс чувствует, как теплые пальцы касаются его затылка, и дружеского в этом жесте охренительно ни на грош.