Из лазарета Хая вышла так, словно ничего не было. Из-под застёгнутой на замок толстовки проглядывали свежие бинты. Очередная битва стала поражением.

В который раз уже так происходит? Не сосчитать. Бонкс будто бы играет, каждый раз оставляя в живых. Он мог бы не раз и не два уже убить охотницу и всё. Но не убивает.

От этого становилось мерзко.

Глядя на то, как медсёстры залечивали раны специалистов, становилось немного стыдно. Но внешне Хаяру всё так же смотрела на мир своим отрешённым взглядом дохлой рыбы.

Нет, нечего стыдиться. Дети сами пошли сражаться, сами встали на защиту мира. Это был их выбор. Скрыв присутствие, девушка ушла вглубь леса, к той самой тренировочной поляне.

Там, усевшись на камень, она невидящим взглядом уставилась куда-то в траву. В голове ещё стояли крики и боль. Воспоминания ушедших лет на этом фоне тут же услужливо всплыли в мозгу. Стиснув зубы, Хая поджала к себе колени и уткнулась в них лицом, глубоко дыша. И даже не заметила, как к ней со спины подошёл Палладиум.

Эльф сел рядом, пока молчал. Сейчас ему тоже было не очень хорошо. Несколько товарищей лежат в лазарете, он сам тайком ушёл, держась за перебинтованный бок. Такого сражения он уже очень давно не видел.

— Зачем пришли? — тихо спросила Хая.

— По той же причине, что и вы, — ответил эльф.

— Сколько уже прошло?

— Дней пять.

Охотница опустила одну ногу вниз и посмотрела на свои руки:

— Я… не смогла. Опять.

— «Опять»?

— Нет. Не важно.

Палладиум не стал настаивать. Захочет — расскажет. Краем глаза он заметил, как на спине её кофта ещё больше алеет от крови.

— Вам надо вернуться обратно, — сказал он.

— Не хочу.

— Потеря крови на ком угодно плохо скажется.

— Зачем вы пришли? — выдохнула Хаяру, повернув голову. — У вас ведь есть свои ученики и коллеги.

Эльф выдержал паузу и, прикрыв глаза, сказал:

— По той же причине, что и вы пришли. Вы ведь уже спрашивали.

Дальше они сидели молча. Слишком уж странный этот эльф. Но Хаяру для себя отметила, что тишина эта никак не напрягает.

***

— Ай!

— Да не дёргайся ж ты! — воскликнула Айви, смазывая рану одному из парней. — Жжение быстро пройдёт.

— Такая сильная регенерация… — удивлённо протянул наблюдавший рядом Тимми.

— А ты думал. — Девочка хмыкнула и стала перетягивать пациента бинтами. — У гроков под нижней челюстью находятся железы, которые отвечают за ускоренную регенерацию клеток. Рядом с лимфоузлами находятся, можно даже прощупать. Они похожи на маленькие мешочки. Если рана не смертельная, железы выделяют секрет в кровь. И он в крови сохраняется надолго. Копится, копится, а потом помогает с заживлением уже куда более серьёзных ран.

— Но почему тогда шея — их уязвимое место?

— Природа не любит идеалы, — сказал Филин, помогая медсестре с перевязками. — У любой твари есть ахиллесова пята.

— Профессор Айви! — К девочке приближался Ривен в компании Набу.

— О, ты привёл новичка? — обрадовалась анимаг. — Хммм… А ты не пахнешь, как остальные. Да и, видимо, ты не совсем новичок…

— Моё имя — Набу, рад встрече. Я прибыл по просьбе товарищей, — улыбнулся маг.

— А, так вот оно что… — присвистнула девочка. — Я — Айви.

— Его помощь может пригодиться. В конце концов, он помог отразить падение осколков, — улыбнулся Тимми.

— Оооо… Так ты даже колдовать умеешь? Интересно. А на чём твоя магия основана?

Когда Хаяру вернулась (Палладиуму удалось, всё же, уговорить её), то застала общение Айви с каким-то смуглым юношей с длинной косичкой. Именно его ауру она чувствовала по вечерам. Анимаг, судя по всему, рассказывала про гроков, Бонкса, книгу и тренировки, ведь если этот парнишка решил помочь, то его необходимо было ввести в курс дела.

— Жить они будут, не переживай, — сказал подошедший Саладин.

— Простите меня, господин Саладин. Я… подвела нас всех… — выдохнула Хая.

— Ты ведь даже не командовала отрядом, так что не извиняйся.

— Но этих детей готовила к битве я.

— Они показали себя с очень хорошей стороны. Сражения не всегда выигрываются, тебе стоит отнестись к этому проще.

— Бонкса я тоже не одолела…

— Насколько я помню, у тебя с ним свои, личные счёты. Но да ладно. Что более важно, пока мы были отвлечены, он смог украсть несколько свитков из библиотеки школы.

— Там было что-то важное?

— Там была информация о местонахождении Камней-Указателей. Точнее, только об одном из них.

— Те самые Камни, что ведут к «Венере»? К оружию массового поражения?

Саладин кивнул:

— «Венера» была спрятана и запечатана от посторонних, ведь её силы хватит настолько, что можно переписать историю. И если Бонкс найдёт остальные камни…

— Мы его перехватим раньше, — отрезала Хая.

Саладин вздохнул. Её желание избавить мир от чернокнижника понятно, но уж слишком она на этом зациклена. Ему понадобится, как минимум, два-три месяца, чтобы найти Камни-Указатели. И это только четверть дела. В день сражения Бонкс неслабо подкосил специалистов, но и ребята нанесли значительный урон его тварям. «Крамольня» потратит на создание новых существ немало времени, но кто знает…

***

— К чему тебе информация о Камнях? — спросила Фарагонда, сцепив перед собой руки в замок.

После разговора с Саладином, Хаяру решила действовать наперёд. А это значит, что следовало узнать про «Венеру» немного больше. Девушка знала то же, что и все, но работа в одной из знаменитых школ даёт небольшое преимущество в поиске. Как бы ни была сильна ненависть к феям, сейчас охотница понимала, что лучше переступить через себя. Потому и отправилась одна в Алфею, поговорить с директрисой.

— Бонкс выкрал свитки с описанием Камней-Указателей, — ответила Хая, скрестив руки на груди. — Господин Саладин вместе с библиотекарем Чотой перепроверил списки секретных документов. Не хватает именно документов о Камнях.

— Это я уже поняла. Повторю вопрос: к чему тебе информация о Камнях?

— А вы хотите дать Бонксу повод напасть на вашу любимую Алфею?

— Хочешь собрать всё в одном месте? Так его цель будет ещё более легкодоступной.

— Сжечь эти свитки. — Хаяру стала ковыряться в ухе. — Либо разорвать и отдать кусочки доверенным лицам.

— Есть одно «но»: бумага на этих свитках прочная, и её не возьмёт ни физическая сила, ни огонь.

Охотница вздохнула и встала:

— Помогать, значит, вы отказываетесь…

— Я не говорила этого, — нахмурилась Фарагонда.

— Но вы дали это чётко понять. Что ж, ваше право.

— Я тебя знаю не первый год. — Фея провела рукой в воздухе, создав вокруг девушки куб. — Ты на всё пойдёшь, лишь бы воплотить свои планы в жизнь. И ничем хорошим это не заканчивается.

— Старая кошёлка, — цокнула языком охотница и достала катану. Удар лезвия обрушился на стенку куба, но вмиг был отражён обратно ударной волной утроенной силой.

— Если и нужно что-то делать, то не в одиночку. Когда ты уже поймёшь это? — Женщина тяжело вздохнула и покачала головой.

Хая, держась за голову, злобно зыркнула на фею. Да что эта старуха понимает? А понимает она много, к сожалению. Девушка не знала, чего ей не хватает для победы, потому продолжала уповать на тренировки и бесконечную войну с гроками. И это злило. Хая не являлась ни феей, ни ведьмой, ни даже обычным волшебником. И противостоять врагу могла лишь своим мечом.

После недолгой игры в гляделки Фарагонда убрала защитный куб и позволила охотнице уйти. Ей не хотелось так поступать с ней, но пришлось. Женщина прекрасно знала о причинах недоверия Хаяру к феям и ведьмам. Этот шрам в груди мастера оружейника ноет и по сей день.

Идя быстрым шагом по коридору, Хая не заметила, как сбила с ног какого-то лепрекона. Бросив сухие извинения, она поспешила ретироваться, но у выхода её остановил мимо проходивший Палладиум:

— Ох, профессор! Вы тут откуда?

— Неважно. Уйдите.

— Э, нет, так не пойдёт. — Он положил руку на плечо девушки. — Вы каждый раз меня прогоняете. Не находите это невежливым?

Хая глубоко вздохнула. Эльф был прав, но вот сейчас внутри всё кипело. Видимо, Палладиум это заметил, потому предложил:

— Пойдёмте ко мне в кабинет. Заодно поговорим.

Всю дорогу он не сводил взгляда с девушки. Зная её любовь к побегам, он старался не упускать её из виду. Впрочем, Хая уходить пока не хотела. Фарагонда права: она на всё пойдёт ради своих целей. Даже на кражу.

Эльф привёл девушку в просторный и светлый кабинет, где пустовали парты, а на доске была написана тема нового занятия. Мужчина в этом отношении был довольно щепетилен. Огромные окна позволяли увидеть почти всю территорию школы. Неподалёку от школьной доски была дверь, которая вела в комнату, заставленную пробирками, книгами и растениями. У стены стояло маленький диван и кресло, на журнальном столе лежали записи с весьма каллиграфичным почерком. Подобная любовь к аккуратности должна была вызвать определённые подозрения.

Хая в какой-то миг ощутила некий упадок сил, когда опустилась на диван. Место располагало расслабиться, и будто бы окружение снимало всё напряжение. И пока Палладиум заваривал чай, в груди девушки разливалось спокойствие, которого ещё не доводилось ощущать. Привыкшая к постоянному напряжению, для неё было странным ощущать нечто подобное.

— Вот, прошу, — улыбнулся эльф, поставив чашку с золотой окантовкой на стол.

Охотница взяла чашку и принюхалась. От чая пахло разнотравьем. Таким, которое она очень любила.

— Откуда вы узнали, что я люблю этот сбор? — вскинула брови Хаяру.

— Правда? Не знал. Просто я сам для себя всегда такой завариваю, — протянул Палладиум, опустившись в кресло.

— Последний раз я такой в детстве пила, — сказала девушка и отпила немного. На секунду захотелось заплакать. Такой чай готовила только одна хорошо знакомая охотнице жрица.

Некоторое время они молчали, потягивая ароматный напиток. И тишина эта ничуть не давила. Как будто так и надо было. Хаяру находила это чувство странным. Сейчас эльф, сидящий напротив, не походил на высокомерного или гордого представителя своей расы. Да и в том спарринге он таким не был. И это Хае почему-то нравилось.

— И всё же, профессор… — Палладиум заговорил первым. — Что вас привело в Алфею?

— Вы ведь наслышаны, какие записи были украдены из библиотеки Красного Фонтана? — вздохнула Хая.

— И вы пришли предупредить Фарагонду? Верится с трудом.

— Ха?

— Хоть я знаю вас не слишком долго, но, смею предположить, вы явно хотели чего-то иного.

— Нет. Ничего. Просто предупредить, — заверила мужчину девушка.

Палладиум не поверил. Но показывать этого не стал.

Если подумать, профессор Хаяру много чего скрывает. При этом ведёт себя каждый раз странно. Но поэтому ему интересно понять, что она за человек. Она не купилась на его внешность, как многие студентки, вызвала на спарринг без тени сомнений… Ему было непривычно такое поведение, а потому это интриговало. А сейчас она сидела перед ним, пила его любимый чай, который, как оказалось, ей тоже нравится. И, в целом, что он знал про Хаяру? Охотник на гроков, мастер-оружейник и, судя по остаткам посторонних аур, часто пересекается с ведьмами. Подобное без внимания он оставлять не хотел.

Пока эльф витал в своих мыслях, охотница окинула взглядом комнату. Сегодня ночью она снова придёт в Алфею. Но перед этим, пожалуй, стоит заглянуть к ведьмам.

***

Хэксемаркнад встретил почти пустыми территориями. Ведьм сегодня было раза в три меньше. Девушка хотела прийти к Ветте, но её на месте не оказалось. Зато рядом сидела другая женщина, укутанная в красный плащ с капюшоном. В отличии от Ветты, у неё был стол, на который она выкладывала товар. В центре столешницы она поставила хрустальный шар.

— А где карга? — спросила у ведьмы Хая.

— Ветта и другие сёстры отправились на похороны, — глухо ответила женщина. Капюшон скрывал её лицо так, что даже при свете дня не было видно лица.

— Кто-то умер?

— Эгита. И не умерла, а вошла в цикл перерождений.

— Вы всё ещё верите в эту чушь с яйцом и душами?

— Если сможешь найти что-то получше, с удовольствием выслушаю.

Хаяру почесала затылок. Как и многие ведьмы, она знала про концепцию «жизнь яйца». По поверьям, яйцо — это символ жизненного цикла. Когда тело умирает, душа превращается в яйцо, которое проживёт свою жизнь и в конце возродится вместе с новым телом. Но чтобы это случилось без лишних проблем ведьмы топят яйцо вместе с покойницей в болоте. Считается, что в этих проводах нужна помощь астральных тел, а потому ведьмы выкуривают определённые смеси через большую трубку. И пока все участники ритуала не выйдут из транса, похороны не будут завершены. Охотница не считала это какой-то чушью, но верить явно не собиралась.

Если кто-то из ведьм умирал, то на церемонию похорон отправлялись почти все. Каждый раз оставалась одна ведьма, которая следила бы за порядком и помогала сориентироваться, к кому потом прийти и сдать товар на продажу. На каждый уголок Хэксемаркнада оставляли по ведьме. В южной части работала Ильза — ведьма-сектантка, которая предугадывает будущее. Поэтому её всегда узнают по плащу и хрустальному шару.

— Ладно, я не демагогию пришла разводить. Скажи, какая бумага не портится от огня или физического воздействия? — спросила Хаяру.

— Бумага из ангельского куста, — подумав с минуту, ответила Ильза. — Это растение считается очень и очень редким. И бумага из его листьев — это артефакт. Крепче неё нет ничего, даже бумага из дьявольской травы может загореться от соли.

— Можно ли такую бумагу разрезать?

— Эта информация — за отдельную плату. Мои расценки ты знаешь, ведь так?

Хая цыкнула и достала из кармана мешочек. Внутри находился куб с лилиями на поверхностях. Ильза усмехнулась:

— Души живых существ… Интересно, как ты их собираешь, если вся твоя деятельность направлена на добычу крови, м?

— Тебе разве есть разница? — Хая стала ковыряться в ухе.

— Профессиональный интерес. — Ведьма провела рукой по поверхности куба. — Ровно тысяча… Умница. Так и быть. Отвечу тебе ещё на несколько вопросов. Может, даже погадаю.

— Ты моё будущее и так знаешь — нагадала давным-давно. Так что лучше просто поговорим. Так что может уничтожить бумагу из ангельского куста?

Ильза подняла руку, облачённую в атласную чёрную перчатку, и подняла со стола тюбик с пёрышками на крышке:

— На каждое действие есть противодействие. Ангелы умирают, если их сердце пронзает грех. Они больше не остаются святыми и непорочными, и падают с высоты в преисподнюю. Крылья чернеют, опадают и сгорают в пламени геенны огненной. В этом тюбике — масло искушения. Тебе лишь нужно натереть им лезвие. Наноси его строго тряпкой или в перчатке.

— Оно настолько сильное? — Хая посмотрела на тюбик.

— Сильнее, чем ты можешь представить. Если оно попадёт на кожу — ты будешь гореть от своего сокровенного желания.

— Человек — существо порочное, да? Ладно, я возьму его.