— Но подождите, это же глупо! Мы не можем бросить его одного в этой вселенной. А вдруг, этот другой я слишком силён и успеет схватить Слеша раньше, чем мы успеем прийти на выручку?!

Художник потёр глазницы.

— Дрим, прошу тебя, расслабься. И подумай головой. — он постучал хранителю позитива пальцем по лбу,

— Этот твой "второй я" такой же, как и ты. И он наверняка чувствует нас и наши эмоции, ну, ваши. Меня он точно не ощущает. — ухмыльнулся Инк.

— Думаешь он подойдёт близко, если ты будешь сидеть в кустах?

— Нет. — буркнул Дрим.

Он и правда не подумал об этом. Но оставлять Слеша ему все равно не хотелось.

— Слеш не будет один. — взялся по третьему кругу уговаривать его защитник альтернатив.

— Я его подстрахую. А если мы не будем справляться — позову вас, думаю чернильный портал будет понятным сигналом о том, что нам нужна ваша помощь.

— Но Инк! — тут уже запротестовал Блуберри,

— Я думал, я тоже буду участвовать в поимке крылатого Дрима! Я не хочу ждать там! Я даже подготовил "великую речь", которую произнесу, когда мы его уже свяжем…

Инк умилился. Дрим прыснул в кулак.

В этом был весь Блуберри. Великая речь Великого Санса! Что может быть важнее?

— Блу, я тебя обязательно позову. — когда буду уверен, ЧТО этот Дрим из себя представляет — добавил про себя художник.

Втягивать друзей в стычку с неизвестным противником он опасался. А вдруг он слишком сильный? Рисковать сразу всеми тремя — глупость. Себя он в расчёт не брал.

Что может случится с бессмертным бездушным созданием пустоты? Хотя, где-то внутри и жила неуверенность — а сможет ли он возвратиться, если скажем, сжечь все до последней косточки? Чернила они ведь тоже горят, испаряются и исчезают в огне, как дымка. Он встряхнулся. Надо было сутра обойтись без синей краски — страх сейчас не лучший помощник. Поднял глаза на все еще ждущего чего-то Блу, эм-м-м, мы о чем-то с ним говорили? …Ах, да! Его речь!

— Ты произнесешь её, перед тем, как приступить к допросу. Это ведь тоже хорошо, правда?

— Да! Так будет даже лучше! Запугивательная речь имени Великого меня произведёт на него огромное впечатление. Я уверен, после неё он расскажет нам всё-всё!

— Если ему вообще есть что рассказывать… — это Инк пробурчал себе в шарф, предпочитая не нервировать своими сомнениями и так психующего последним временем Дрима.

— Ну что же, все по местам? Слеш, ты готов?

Слеш, всё это время расслабленно лежащий на расстеленном на земле пледе, разлепил один глаз и глянул на стоящих плотной кучкой друзей.

— Что значит, готов ли я? У меня роль — лежать на пледе и ждать, пока ко мне не подойдут. Как можно быть не готовым к такому супер-сложному заданию?

— Не переживай, Слеш, ты справишься! — было не понятно, попытался подбодрить или всё-же поддеть друга Блуберри.

— Ладно... Да идите уже! Устроили здесь чуть ли не проводы. Всё, кыш! — замахал руками скелет в оранжевой бандане и уселся, подогнув под себя колени.

Все разбрелись по местам — Дрим с Блу шагнули в портал, Инк провалился в чернильную лужу, чтобы вынырнуть где-то там, под сенью деревьев.

Слеш потянулся и замер с прикрытыми глазами. Минута уплывала за минутой и от сидения на месте начинала накатывать апатия.

— Пф-с-ть… — спустил воздух через зубы он и потянулся ещё раз.

Сидеть недвижимо сил больше не было. Медитация, так любимая его братом была не лучшей его стороной. А если честно, то одной из худших. Недолго думая, он поднялся на ноги. Ну ничего ведь не случится, если вместо бесполезного сидения он устроит небольшую разминку?

Плавные покачивания перешли в шаги, раскачивая и увеличивая свою амплитуду, а следом и в быструю но плавную джингу, подключая к путанным прыжкам и отступам разведенные в стороны и немного согнутые в локтях руки.

Раскрытые ладони, пружинящее тело.

Уклон в сторону от воображаемого противника, выпад, присесть на носочки одной ноги, другой чертя по земле размашистую дугу и вскинуться в круговом ударе с упором всего лишь на одну руку, лишенной обуви пяткой прорезать воздух на уровне груди, уйти назад танцующе, широкими шагами. Подсечка, переворот, перекат через плечо, удар рукой, основанием ладони взбив воздух и снова джинга. Не бой — танец.

Влево, назад, быстрой тенью, выкинуть левую ногу в проникающем прямом — пяткой в рёбра, и втянуть воздух от неожиданности, когда берцовую кость хватают и тянут вверх чужие ладони. Высоко, почти шпагат, но Слеш устоял, удержав равновесие и взмахнув руками. И отправил противника в неожиданный полёт сильным ударом — обеими кулаками от корпуса в солнечное сплетение.

— П-ф-ф… — вышел из груди воздух от неожиданного толчка и фигура в золотом плаще отлетела назад, взбивая воздух крыльями и не позволяя телу свалиться в пыль.

— Гибкий~ — пропел Дрим, заходя широкой дугой на полусогнутых, поглядывая красно-жёлтой инверсией глаз в восхищении.

— Потанцуем?

Слеш выдохнул, сообразив наконец, кого только что ударил, скрипнул зубами в сожалении.

Он-то надеялся, что друзья ошибаются, предполагая, что представившийся Дримом монстр желает ему навредить. Ну что же, жаль…

Двинулся в противоположном направлении. Но ходить кругами явно не входило в планы нежелательного противника и тот рванулся вперед, стирая расстояние парой быстрых шагов и занося руки в попытке заломать или взять на удушающий — Слеш не стал ждать, чтобы узнать, что он задумывал и попросту нырнул рыбкой под руку, тут же совершая резкий тычок под колено, от которого крылатый приземлился на землю, измазывая в пыли халявы высоких темных сапог, засмеялся и оплев череп замешкавшегося немного Слеша руками, перекинул того через себя, поднимая облачко пыли приземлившимся на спину Огоньком.

— Шустрая Саламандра. — выдохнули закручивающимся вихрями от жара воздухом прямо в лицо и Слеш распахнул широко глазницы от удивления, вдыхая аромат жженых трав вместе с раскаленным чужим выдохом.

— Горячий. — выдохнул и сам следом.

— Ещё какой.~ — ответили ему и занесли руку над лицом, замирая на секунду и следом ведя от подбородка, по сине-фиолетовым кляксам на щеках и к виску, оставляя по себе жгучий след.

Слеш вдохнул резко — чужие пальцы горели жаром, словно заключив в костях расплавленную плазму, или магму храня в каждой поре и изгибе фаланги. Живое пламя.

— Руки прочь от него! — послышалось откуда-то сбоку и Дрима снесло в сторону ударом большой кисти, что сейчас держал в руках художник.

Инк схватил за руку и рывком поднял на ноги лежащего и всё-ещё хватающего воздух ртом Слеша, тот отдёрнул ладонь — касание защитника альтернатив обдало льдом, особенно по сравнению с жаром, что вился вокруг крылатого монстра.

— Впорядке? — короткий вопрос.

Кивок в ответ.

И свист гнутого лезвия между их лицами.

— Тебя не приглашали. — мелодичный тенор сейчас уходит в шипящий свист.

— Нехорошо вмешиваться, когда взрослые разговаривают. — и художник отпрыгивает в сторону от режущих резких ударов гнутого крутой волной кинжала и хлестких звенящих — извивающейся во второй руке длинной цепи.

Интересный набор оружия — успевает пронестись в мыслях у Слеша, прежде чем он кидается вдогонку на выручку художнику, которого теснит безумным напором крылатая бестия. Взмах, звон металла о закалённое древко кисти, чернильные кости, взмывшие в небо и хлеснувшие лассом в воздухе звенья серой цепи.

Да какой тут чернильный портал? Он не успевает! Удары сыпятся градом, не прекращаясь — только уклоняйся да уворачивайся. Слеш зажег на ладони сгусток пламени, что трещащей в воздухе стрелой устремился в череп Дриму и цепляя только ободок светящегося обруча над головой ушёл в пустоту — тот успел в последний момент дернуться вниз и даже послать Огоньку мельком острую полу-безумную улыбку, прежде чем снова ушёл с головой в сражение, всё больше тесня к тени деревьев хмурого художника.

Слеш ринулся вперёд, нагоняя перемещающихся скачками и дугами дерущихся и уже было замахнулся мечом, как Дрим оттолкнувшись в прыжке и кончиком цепи ослепив на долгую секунду художника — заставив того схватиться за кровоточащую трещину в глазнице, взмыл в воздух и, сбивая собой, втолкнул в раскрывшийся прямо за спиной вспыхнувший ярким светом портал.

— На чем мы с тобой остановились, Огонёк? — пропел тягуче растягивая гласные.

— Ты собирался убить меня. — подсказал Слеш, поднимаясь с земли на ноги.

Глаза блеснули красным и жёлтым.

— Разве? Тебе так показалось? — переспросил Дрим, играя за плечами крыльями, встряхивая и распушивая золотые переливчатые перья.

— Тебя так испугал наш маленький танец? Огненный мальчик испугался?

— Я тебя не боюсь! — выкрикнул Слеш и ринулся вперёд, взмахивая мечом.

— Это же прекрасно. — вторили ему, встречая магический клинок сталью и увлекая в новую битву.

Звон, вспышки огненной магии, искры высекаемые соскользнувшими ударами меча о стеклянную крошку под ногами, бывшую когда-то песком, огненная магия лилась нескончаемым потоком, цепь в руках Дрима раскалилась настолько, что обжигала даже его самого, заставляя белые фаланги дымиться, а его — тихо порыкивать от удовлетворения.

Наконец-то он нашёл достойного. Наконец-то встретил ЕГО — того, чья огненная мощь равняется с его собственным безумием, того, чья ярость напрочь сжигает сопротивление.

Дрим чувствовал, душа пульсировала, он буквально истекал эмоциями, словно неиссякаемый источник, и оранжевый маленький вихрь эти эмоции впитывал, вбирал, словно губка, тут же преобразовывая их в ярость атак, что формировались уже не огненными шарами, а огромным фениксом, парящим над головой, синхронно бьющим вместе с мелким скелетом, что сейчас казался воплощением всесильного Ареса — бога войны — несокрушимого и почитаемого.

Дрим вился вокруг него подбитой птицей, взбивая огненные смерчи поврежденными крыльями, подставляясь под огненный дождь, сгустками жара и собственным возбуждением опаляя одежду свою и его. Эйфория. Безумие.

— Ты будешь моим! — рычит солнечный, перекатываясь через пострадавшее крыло, перья на котором обуглились и сейчас осыпаются мелким сизым пеплом.

— Моим! — уклонившись от двух огненных снарядов и третий приняв плечом рубит воздух кривым лезвием возле самого виска, отвлекая, когда цепь захлёстывается вокруг вскинувшегося слишком поздно тела.

Спеленывает, словно путами, не позволяя даже пальцем шевельнуть.

— Ты ведь не против, огненный мальчик? — вглядывается в пульсирующий жёлтый и лаймовый.

— О-о-о, тебе понравится. Ты ведь хочешь чтобы все это стало твоим? — поднимается на ноги, возвышаясь над спутанным цепями Слешем, расправляя плечи и крылья, демонстрируя гордую осанку.

— Не против владеть мной? — руки ползут от таза вверх, задирая край разорванной водолазки и открывая вид на столб позвоночника и ряды ровных, словно налитых солнечным светом симфизов, воздух идёт волнами от источаемого ими жара.

— Смотри, тебе должно быть нравится, правда же? О-о, я видел, как ты игрался с моим пёрышком, Огонёк. — плащ падает на землю, как и ошмётки водолазки, что сдалась без боя перед раздирающими её в хлам острыми фалангами.

Дрим гладит рёбра, обнимает себя крыльями, что уже вновь блестят золотым перламутром новых отросших моментально перьев.

— Хочешь, я подарю тебе новое, подарю частичку себя? Какое ты хочешь? Мягкое, с основания крыла, или маховое? Ох, длинным будет удобнее доставать до самых укромных уголков грудной клетки. Будет щекотно. — опаляет выдохом щеку, примостившись возле Слеша на четвереньки.

— Но безумно приятно. Я пробовал, мне понравилось. — делится личным опытом Дрим и смеётся, когда скулы лежащего вспыхивают оранжевым.

— Особенно, когда щекочешь душу. Ты не против как нибудь попробовать?

— Я не…

— Ох, молчи, Огонёк, я же вижу, твои щеки уже горят. А что было бы если бы я поигрался с тобой немного? Ахах, хм-м?~ Что тебе нравится больше: нежные касания пёрышка, или горячий выдох? — он лёг рядом, устраиваясь ближе, почти в притык и глаза в глаза, прогибаясь в позвоночнике, излучая собою жар и волны страсти, которые уже сдерживать не было силы.

— Как я хочу к тебе коснуться. Занырнуть под рёбра, сжать твою душу и услышать твои стоны… — он опалял дыханием губы.

— Сумасшедший. — рвано выдохнул Слеш, ёрзая в цепях и стискивая зубы.

— Да. — подтверждает Дрим и продолжает, наклоняясь еще ниже, оставляя считанные миллиметры бурлящего от температуры воздуха между ними.

— Провести языком по её ложбинке, она ведь такая же оранжевая, как и твоё смущение, Саламандра?

— Слеш. — переправляет зачем-то тот, выговаривая своё имя.

— Слеш-ш. — тянет Дрим, дрожа и закусывая губу.

Поцеловать! Коснуться пальцами! Впиться в губы! Сейчас! Немедленно! — Требует колотящаяся за клеткой рёбер душа.

Нельзя. Сгорит. Ты убьёшь его. — Вопит здравый смысл. Так, как чуть не убил своего брата тогда. Так, как убиваешь всё, стоит начать чувствовать.

"Нет! Нет! Я не могу! Не могу противиться этому!"

Нечаянный выдох Слеша в такой близости служит последней каплей и потерявшись в сжигающей изнутри страсти, забыв себя, Дрим подаётся вперёд — резко, властно, жадно — сминает его губы своими, проталкиваясь вглубь языком, вдавливая в землю дернувшееся было тело и подавляя сопротивление жарким напором.

Умрёт! Умрёт! Сгорит! — Бьётся набатом всполошенная мысль, приводя в чувство.

Но крика агонии нет, как нет и запаха сжигаемой жаром страсти Дрима плоти. Он жив и невредим и его губы… приоткрытые сейчас губы, что видит перед собой бывший хранитель снов не обуглились и не покрылись пеплом.

— Огненный. — шепчет Дрим потрясённо,

— Огненный! Для меня! Мой! — теряя выступившие слезинки, что обратились парой, стоило сформироваться в уголках глазниц повторяет вновь.

— Сумасшедший… — единственное слово, что вертится на языке у Слеша.

Губы, да и все тело горят, словно только что искупался в лаве, что он в принципе способен был сделать, да и проделывал не раз с превеликим удовольствием.

Жарко, неимоверно жарко и так хорошо от этого жара. На языке до сих пор играло послевкусие горьких трав, сушеных на солнце, а дыхание никак не приходило в норму. Глаза нашли над собой кажется одержимого им безумца.

Дрим вздрогнул и завертел головой, оглядываясь в разные стороны. И поднялся на ноги, одарив сумасшедшим взглядом разномастных глаз да широкой улыбкой, накинул рыже-золотой плащ прямо на голые рёбра.

— Они уже здесь. — проронил тихо.

— Я приду к тебе ещё, Огненная Саламандра. Хочу сделать тебе подарок.

И взмыл в небо, хлопнув по бокам крыльями и потоками воздуха разбрасывая мелкие стёклышки вокруг.

Слеш зажмурился от такого маленького урагана. Душа билась перепуганной птицей, а местá, где касались чужие пальцы жгло жаром.

Он любит жар.

По костях пробежали мурашки.

— Слеш! Слеш, ты цел? Ты в порядке? — художник с измазанным кровью черепом нависает сверху.

Дрим вглядывается целясь луком в небо.

— Ушёл…

— Я едва нашёл тебя, о звёзды, давай я тебя распутаю. — и руки Инка принимаются разворачивать плотно впившиеся металлические звенья цепи.

— С-ш-ш-ш, Инк, руки! Т-такие холодные!!!