Инк сидел на собственной кухне. Чай уже остыл, покрывшись тонкой пленочкой но художник так и продолжал помешивать его ложечкой на автомате, уже и забыв, для чего рука совершает эти круговые движения. В его голове хороводом кружились мысли — самые разные.

Эррор, что уже добрую неделю не давал о себе знать с той самой их встречи, когда Инку пришлось спасать питомцев разрушителя не выходил из головы. Честно говоря, сам факт существования у Эррора питомцев удалял и вызывал недоуменную но умилительную улыбку. Инк ликовал. Он знал! Он всегда подозревал, что отстраненность и резкость разрушителя миров — это просто маска, защитная реакция или возможно результат какой-то давней травмы. Что он не так плох, как о нем думают, что просто прячет себя настоящего. Художник сам не понимал, от чего эти мысли были такими лёгкими и приятными и в задумчивости катал пальцами все подряд пузырьки, что правильной радугой были педантично сложены ровной линией перед ним на столе так и не решив какой краски следует сегодня употребить больше. Какой-то сплошной сумбур.

Привычными движениями он начал отсчитывать и ронять капли в кружку с остывшим напитком. Каждого по немногу. Мысли побежали дальше, перебирая все, не потерявшиеся ещё в нестабильной памяти события.

Самым интересным элементом для размышлений показался Слеш с его отчаянно непонятными и до чёртиков неожиданными отношениями с этим новым Сансом, который тоже ну никак не давал художнику покоя.

Он не понимал его. Опасался и в то же время необъяснимо симпатизировал. Сложная личность, вызывающая сложные чувства… будто бы у художника были эти самые чувства. Инк хмыкнул про себя таким мыслям, продолжая анализировать альтернативу Мечтателя. Слишком сильный, слишком непонятный, слишком дерзкий, слишком… этих слишком было на вкус художника очень уж много у одного крылатого монстра.

Да ещё Слеш подлил масла в огонь, распаливая и так горящий синим жарким пламенем интерес.

Стоило сегодня утром художнику поднять тему Дрима с перевёрнутой вселенной Дримтейл, как Слеш как-то резко засобирался на пробежку и улизнул за дверь, пряча лицо в вечном оранжевом шейном платке и буркнув что-то типа: "он не хотел ничего плохого, можете его не опасаться", вызывая такой скрытностью нешуточный к себе интерес.

— Он ведь его даже не ранил… — задумчиво поскреб подбородок защитник альтернатив.

— Что же там между вами случилось?

Но что-то ещё вертелось на уме, всё никак не желая формироваться в конкретную мысль или воспоминание. Что-то очень важное. То, что тревожило художника, заставляя хмуриться и тереть переносицу в попытке вспомнить. Инк уж было потянулся к шарфу, чтобы попробовать отыскать какую-то информацию об упущенной мысли или неприятной новости, что мозолила и бередила отсутствующую душу, заставляя черноту бурлить под рёбрами в беспокойстве, но так и остался сидеть с протянутой к шее рукой, в замешательстве уставившись на открывшийся портал, с которого выпал весьма довольный, но жутко растрёпанный и помятый Дрим.

— Ого. — на этом его многословие исчерпало себя и почило смертью храбрых.

Дрим поправил жёлтую накидку на субтильных плечах и чуть ли не вприпрыжку приблизился к чайнику, чтобы щёлкнуть кнопку включения и счастливо вздохнуть, мечтательно уставившись в кремовый потолок.

— Ага. — произнес защитник альтернатив, проанализировав внешний вид хранителя позитива и явно сделав для себя вполне конкретные выводы.

— Кросс?

От этого вопроса шафрановые зрачки вспыхнули золотом, а по щеках разлилось зарево смущения.

— Так очевидно? — спросил Дрим, закрывая горящие щеки ладонями.

— Очевиднее было бы только твоё явление сюда в одних трусах с транспарантом "У меня сегодня был секс! И я этим жутко горжусь!". — фыркнул Инк.

— Кстати, у тебя джемпер наизнанку.

— Ой. — ещё больше смутился Дрим, запахивая полы накидки поплотнее, в надежде прикрыть ею неправильно надетый элемент одежды.

— Так это таки Кросс? — в глазах плясали оранжевый знак вопроса и треугольник.

Дрим кивнул и развернулся лицом к чайнику, звеня ложечкой и лишая Инка возможности наблюдать свое смущение.

— Ты не боишься встречаться с членом команды Найтмера?

Ложечка звякнула сильнее обычного.

— Он… бросит их как только сможет. — голос хранителя казался слегка обеспокоенным.

— Он так сказал?

— Я знаю. Нет, я в этом уверен. Он уйдет из БэдГайз.

— Жаль. — заявил Инк, подперев кулаком щёку.

Дрим аж развернулся на сто восемьдесят градусов. Уставился на художника круглыми глазами.

— Что, извини?

— Я говорю — жаль, что он их бросит. Иметь шпиона в их рядах очень полезно. Только… тебе бы следовало немного больше постараться, чтобы быть уверенным в его верности именно тебе.

— Всмысле?

— Да в прямом! Вы с ним видитесь в лучшем случае раз в месяц. Этого мало для стабильных отношений. Ты не стараешься.

Дрим напыжился.

— Ну, знаешь ли! То как часто у нас с ним с… Как часто мы с ним встречаемся — тебя не должно волновать. И вообще, что за жуткий интерес к чужой личной жизни?

— Вполне нормальный, если учесть, что собственной-то у меня и нет. — хмыкнул Инк и выпил бурую смесь красок в остывшем чае. Скривился. Гадость редкая. По-моему отвращения передал. Тьфу.

— Ну, так кто тебе мешает? — удивился Дрим.

— Кто недавно Ласта отшил?

Художник скривился ещё больше.

— М-м-м, Дрим, ну какой Ласт, он же… он… эх, не интересует он меня, короче говоря.

— Вот! Что и требовалось доказать. Тебя никто не интересует. Откуда же тогда взяться личной жизни?

— Ну почему никто?

Дрим вздохнул тяжело.

— Инк! Навязчивая идея уломать на общение Эррора не в счет! Этот ненормальный отшельник-одиночка…

— У него есть коты. Он не одинок.

— Ну да. У него ведь есть коты, так зачем же ему ты… — неожиданно зарифмовал хранитель позитива.

— Это всё неважно. А где Слеш? — резко перевел тему Дрим.

— Я ему тут пончиков принес.

— М-м-м, кто-то сказал пончики? Привет, Дрим! Ну и видок у тебя. — вынырнул из дверного проёма, словно ожидавший подходящего момента, чтобы вмешаться Слеш.

Выхватил пакет и уселся за стол, тут же принимаясь за изничтожение пушистой выпечки.

Дрим подпёр щёки руками и наклонился к нему ближе, уставившись с интересом на довольное лицо друга и чуть ли не заглядывая тому в рот.

— Ты расскажешь мне, что случилось в той вселенной, куда тебя утащил крылатый?

Слеш поперхнулся.

— И ты туда же! Ну что вы прицепились? Он просто… хотел познакомиться.

— Инк говорил вы дрались.

— Это был дружеский спарринг.

— Инк говорил, что тоже участвовал в битве.

— Коллективный дружеский спарринг.

— У него глазница была повреждена! Я сам видел! Ты что-то скрываешь? Этот Дрим тебе угрожал? — хранитель снов практически выплюнул имя тёзки, словно ругательство,

— Заставил молчать? Он тебя чем-то шантажирует? Он с тобой что-то сделал?

Слеш почувствовал, как его щёки начали предательски наливаться жаром. Сделал… ну сделал немного, только Дрим ведь спрашивает совсем не об этом, он говорит совершенно о другом. Упрямо не желает признать, что тем ненормальным управлял совсем не гнев и не жажда убийства, а какая-то до неправильного бешеная симпатия.

Ох, такого бурлящего напора чувств, что излучал собой Солнечный, Слеш не сможет забыть ещё очень долго. Страсть и жар, при чём жар вполне физический, что ему не смотря на то, что он не хотел в этом себе признаваться, безумно понравилось. Потому о таких нюансах он будет молчать. Ну не признаваться же ему, что этот псих его поцеловал! В конце концов, мало ли ненормальных на свете? Может этот Дрим к каждому второму цепляется? Прилетит домой, успокоится да и забудет Слеша, как странный сон. Он был в этом почти уверен. Почти.

Дрим хмурился. Этот ком эмоций, что сейчас испытывал его друг невозможно было распутать и понять, да, бессомненно яркие, но очень уж противоречивые. Впечатление складывалось такое, что Слеша одновременно напугали, раззадорили, смутили и заинтересовали, а ещё это сомнение и легкая грусть. Ну что за непонятный коктейль?! Почему так сложно?

Решив, что сейчас точно ничего конкретного он от него не добьется, хранитель вздохнул и улыбнулся, нужно по крайней мере сделать вид, что ты не только даришь позитивные эмоции, а ещё их и испытываешь, иначе Инк опять возьмётся выгонять на отдых, а Дриму уходить в так называемый отпуск не хотелось.

— Вкусно?

Слеш закивал, пережевывая уже второй пончик с розовой посыпкой и румяным краем.

— У Маффет самые лучшие пончики на свете. — сдал Дрим место, где приобрёл пушистую выпечку.

Слеш закашлялся.

— Выпечка Маффет?!

Слеш вздогнул и отбросил пончик с отвращением, магия готова была взбунтоваться и вернуть обратно съеденное угощение, а глаза панически оглядывали каждую дырочку в пушистом тесте, с ужасом выискивая там паучьи лапки.

Только не пауки! Не говорите, что эти отвратительные жуткие и ужасно противные создания ползали или и того хуже — участвовали в приготовлении вкусностей. А вдруг кто-то из них упал туда! К горлу подкатил липкий ком. Слеш побледнел.

— Эй, ты чего?

— П-пожалуйста, Дрим, будь другом, не приноси мне больше паучьи… — он сглотнул сладкую слюну.

— …пончики. И вообще, всё, что имеет хоть какое-то отношение к паукам.

— Твою ж мать! — Инк вскинулся, резким движением напугав пожалуй всех присутствующих, грохнул кулаком по столу и тут же схватил вздрогнувщего от неожиданности и холода пальцев друга.

— Слеш, о звезды, прости меня пожалуйста. Я забыл! Забыл, совсем забыл! Ох! Как же… только не переживай, все будет хорошо, мы найдем его. — тараторил художник.

— Да что случилось? Инк, что ты забыл?

— Сильвер, Слеш! Твой брат, он пропал.

— Что? Ты уверен? — Слеш вцепился в руки защитника альтернатив и всмотрелся в разномастные глаза в надежде, что это ошибка.

— Да, мне сегодня утром сообщила Кор, Лу́на в панике, ваш человек говорит, что его нет уже пару дней. Говорят, перед его исчезновением видели возле их дома странную личность. Слеш, Слеш, мы найдем его, слышишь?