Кроссу не спалось. С самого утра он пребывал в предвкушении. А все потому, что ему удалось выторговать себе у шефа выходной, да не один, а целых два.

А это значило, что у монохромного будет сегодня прекрасный вечер и, конечно же, не менее прекрасная ночь. И это всё в день рождения! Настоящий праздник, что и говорить. Он был просто счастлив, из-за чего вообще то и сидел сейчас у себя в комнате вместо того, чтобы попивать кофе внизу в кухне вместе со всеми.

Да, такая отстранённость немного подозрительна, но испытываемое им сейчас счастье было ещё подозрительнее, если Найтмер учует, а он учует — в этом монохромный был уверен, то бедного Кросса ждёт допрос с пристрастием вместо обещанного отгула. Это в его планы, скажем так, не входило. А потому, отсиживаться здесь, нагоняя на себя тревогу и раздражённость это самый правильный вариант. Благо тревожность поднималась и сама, стоило Кресту только представить, что Кошмар прознает о его маленьких встречах со своим братом-близнецом.

Ох, Дрим, жди меня, моё солнышко, уже скоро мы увидимся снова и Кросс намеревался получить от этой встречи максимум удовольствия.

Но чтобы дожить до этого пиршества позитивных эмоций и чувств ему надо было пережить свой личный маленький ад. Да… Кошмары знали о его дне рождении и от этого по позвоночнику то и дело пробегала нервная судорога. Пожалуй не было ничего хуже идеи спуститься к ним и нарваться на поздравления, но он хотел разведать что за шум пару дней назад поднял Киллер в замке, когда все остальные были на очередной вылазке.

Судя со звуков — он притащил очередного пленника в подвалы Найтмера, вот только кого, Кросс увидеть так и не сумел. Килл послал его лесом, мягко говоря, и объявил, что босс ему не доверяет, а значит знать ему этого не положено.

Кросс тогда поджал губы, но промолчал. Он знал, что Найтмер не доверяет ему. Ничего странного, если честно, он, как новенький, не успел ещё доказать свою верность, да если честно, не особо то и старался.

А после первой нечаянной встречи с Дримом, что с первого взгляда покорил его своей улыбкой, а потом и нежностью, и вовсе начал жалеть, что связался с шайкой Кошмаров. Но уходить сейчас было страшно.

Сложно было признать своё малодушие, но Кросс боялся того, что мог с ним сделать босс, изъяви он желание уйти. Вернее было доказать свою бесполезность, а там гляди Кошмар его и сам выгонит взашей. И вроде у него даже получалось. Если его уже месяц не берут с собой на серьёзные "дела" и даже информацию о пленниках скрывают, значит у Кросса есть неплохой шанс уйти из Бед Гайз живым, а это чёрт побери радовало.

Но принести Звездным какую-то полезную информацию всё равно хотелось. Точнее не Звездным, а конкретно его сладкому Дриму, на всех остальных Кросс плевать хотел с высокой горы.

Он выдохнул ещё пару раз, представил себе рожу Киллера — это всегда помогало и качественно портило его настроение, и направился на кухню.

— Муууу… — проорал на ухо знакомый голос и Кросс вздрогнул от неожиданности.

— Да ладно, Кросси, чего ты шарахаешься, у тебя ж сегодня праздник. Никто не будет тебя обижать. — Киллер захохотал и толкнув монохромного под бок нырнул за стойку, откуда выудил свёрток и печатая шаг с жутко довольной улыбкой замер напротив. Протянул завёрнутый в серую упаковочную бумагу прямоугольник.

— Что это? — Кросс прищурился подозрительно.

— Подарок. — оскалился Киллер.

— Мы всей командой выбирали.

Кросс опасливо взял в руки шуршащее и мягкое что-то, надеясь, что это не бомба зашитая в мягкой игрушке, или не отравленная подушечка.

— Разверни. Или ты боишься? — Киллер брал на слабо.

Кросс скривился, он знал, чего от него ждали, ну уж нет, он не выкажет слабости.

— Чего же мне бояться? — просипел через зубы он и принялся разрывать упаковку. По крайней мере, если оно должно взорваться, то пусть взрывается здесь, всё же лучше, нежели раскрывать это в своей комнате. Лучше бы конечно и вовсе на раскрывать, а выбросить прямо так, но раз уж он начал… из-под серой бумаги на Кросса уставилось уродливое нечто, отдалённо напоминающее бешеную корову, исполненное в виде мягкой игрушки и держащее в руках будильник. Вот уж и правда "Доброе утро". Кросс пожамкал мягкое пятнистое чудище с выражением жуткой брезгливости на лице и отставил на стол, отмечая разочарованный вид остальных кошмаров.

Неужели они думали, что его рассердит или напугает мягкая коровка? От упоминания названия животины Кросса аж передёрнуло внутри. Он взглянул на пятнистый бочок "Этого".

— Очень симпатичная… эм-м, хрень. Спасибо, я заценил.

Так же Кросс заценил и сливочный торт и три литра молочного коктейля, умудрившись даже отпить один глоток сладкой гадости под удивлёнными взглядами вечной троицы и чуть не выблевав всё обратно в стакан, едва сдержав рвотный позыв и натянуто улыбаясь.

Когда Кошмар вошёл на территорию кухни у Кросса почти закончилось терпение, раздражение уже не было наигранным, а левая глазница нервно дёргалась отвечая нервным тиком на каждый вздох ненавидимого всеми фибрами души Киллера.

— Развлекаетесь? — проворковал Найтмер, вплывая мрачной нефтяной тучей, раскинув вектора в стороны.

У Кросса побежали мурашки по позвоночнику от ауры отчаяния и ненависти, что тянулась за этим монстром густым плотным шлейфом. Угнетающе. Он никогда бы не поверил, если бы не знал сам, что Кошмар и его мягкий нежный пирожочек были братьями, да не просто братьями, а близнецами. Кросс передернул плечами и посунул только что полученную в подарок коровку поближе к себе — уж лучше испытывать своё родимое отвращение смешанное со страхом, чем ту смесь эмоций, что врывалась в незанятую сильными чувствами душу, стоило главарю БэдГайз подойти поближе.

— У Крестика день рождения сегодня. — нагло ощерился Киллер.

— Мы планировали немного отпраздновать и…

— У вас будет чем занятся. — оборвал его Кошмар, даже не взглянув на скрипнувшего зубами от такого пренебрежительного отношения скелета.

— Ты разместил нашего Гостя? — Найтмер выделил последнее слово вибрирующим чуть хрипловатым тоном, острым прищуром единственного глаза наконец-то немного запоздало сканируя даже довольного таким к себе вниманием Киллера.

— Да, босс. — протянул он довольно щурясь.

— Больше к нему не подходи. Мне он нужен живым и невредимым. Даст!

— М-м-м? — отозвался куняющий на диване Пыльный с неохотой.

— Ты ответственный. Кормить, поить, следить. Сдохнет — зарою живьем на заднем дворе. Причём заднюю часть оставлю сверху. — хмыкнул Кошмар и повернулся к Кроссу.

— Напрашиваешься на работу? — поднял бровь, что была видима из-под стекающей кривым каскадом слизи.

— Нет.

— Тогда какого хера ты ещё здесь? Я кажется дал тебе два выходных. Мне нужно обсудить некоторые вопросы с мальчиками, которые тебе пока что знать не стоит. Так что… или марш в свою комнату, или брысь отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели в ближайшие сорок восемь часов.

Кросс молча поднялся и вышел из кухни. Кошмаром и так было сказано слишком много слов, не стоило и дальше мозолить ему глаза и испытывать судьбу, рискуя составить компанию неизвестному в сыром подвале. Потому он и ступил в портал, приминая траву чёрно-белой обувью. Потоптался на месте.

Жалко не получилось достать хоть какую-нибудь полезную информацию. Он взглянул на свою руку, в которой была зажата мягкая игрушка и швырнул её в кусты.

На губах расползлась широкая улыбка.

— Солнышко~, ты дома?

Шорох гравия на садовой дорожке стал ему ответом и Кросса обняли за талию, словно в теплое одеяло заключая в кокон любви и щемящего счастья. Это его малыш, его маленькое солнышко. Он всегда чувствовал, когда Кросс приходил к нему в гости.

— Крос-с-си… ты так быстро, прошла всего неделя. — проворковали прямо на ухо.

— Да? А мне показалось, что прошла целая вечность. — отозвался тихим шёпотом монохромный, откидывая длинную, закреплённую на груди мантию и нагло пробираясь под полы шерстяного пуловера, что кремовым оттенком жёлтых бархатцев подчёркивал нежную белизну тонких костей.

— Я соскучился. — пальцы уже перебирали изящные гнутые рёбра под тихое хихиканье Дрима.

— Потерпел бы до вечера. — лукаво заглянул в разноцветные глаза хранитель позитива.

— Или ты ненадолго?

— М-м-г-м, у меня целых сорок восемь часов. — Кросс обхватил гибкий позвоночник ладонями, медленно отсчитывая позвонки и чужие вздохи.

— А ещё у меня сегодня день рождения. — проворковал, зарываясь носом в мягкую ткань воротника пуловера он.

— О-у, серьёзно? — Дрим отклонился в сторону, хватая тонкими пальцами ладони Кросса, что с поясничного отдела позвоночника переключились на подвздошные кости, нагло приспустив резинку мягких широких аладдинок.

— Ну, тогда у меня для тебя тоже есть подарок.

— И что же это? Только не говори, что это ты, а то я умру от счастья.

— Не скажу. — смеётся Дрим.

— Ты нужен мне живым. А вообще, если целый Я — для тебя слишком много, может выберешь определённую часть меня на сегодняшний вечер?

Кросс захлебнулся вдохом. Редко, но Дриму удавалось выбить его из колеи неожиданно пошлыми намёками. Вернее, намёки и предложения-то были более-менее нормальные, а вот мысли, что круговертью заполняли мозг монохромного вслед за сказанными словами такими явно не являлись. Он рыкнул, перекидывая весело хохочущего Дрима на плечо и практически бегом направляясь с ним на верхний этаж, где и располагалась желанная и ими обоими облюбованная спальня.

— Позвольте поинтересоваться, господин Кросс, а загадывали ли вы желание на свой день рождения и выбрали ли подарок из тех, что вам так любезно предоставили? — изрёк Дрим, скинутый с плеча прямо на мягкую кровать, вытягиваясь струной под разномастным взглядом белого льда и алого бархата зрачков Кросса.

Было душно. Мантия давила, как и густой поток желания, что изливался из груди монохромного, что застыл перед кроватью соляным столбом, не в силах вымолвить и слово. Дрим чувствовал то желание, что скручивало его изнутри, выгибаясь, хватая ртом недостающий воздух и устремляясь руками куда-то вверх, не важно куда, лишь бы подальше от своего тела, иначе не удержишься от требующего желания, не отмахнёшься просто так от соблазна провести ладонями по собственному телу, даря себе удовольствие, а партнёру зрелища. Нельзя. Слишком несдержанно, слишком открыто, Дрим никогда бы себе не позволил такой вольности как самоудовлетворение на глазах у Кросса. Ох, ну хорошо, только если чуть-чуть, самую малость поддразнить задумавшегося чрезмерно долго монстра.

Позвоночник изогнулся мягкой но крутой дугой, а тонкие пальцы стянули шерстяную ткань оголяя грудь, ключицы, шею, путаясь в нерасстёгнутой пряжке мантии, справившись с ней на секунду позже, чем он слепо почувствовал не видимый, но оттого чрезмерно чувствующийся поцелуй.

Нет, не в губы.

Дрим застонал, тонко, тягуче, именно так, как любил Кросс. Отбросил комок ткани куда подальше и вцепился в белые широкие лопатки, не зная, куда ещё можно деть руки, когда твою магию так жадно проталкивают вглубь гортани, без предварительных игр, без подготовки, полностью. Ох, Дрим горел. Плавился, падал, подавался навстречу, сходил с ума от напора сладких ласк, забыв себя стонал и скулил, желая большего, желая…

— Кросс… неужели ты выбрал… ах… эту часть меня?

— О, нет. — отвечают, выпуская из рук и тут же переворачивая податливое тело на живот и накрывая тяжело вздымающейся грудью сверху.

— Я не буду выбирать. Я хочу чтобы ты выбрал вместо меня. — скользкие от смазки пальцы массируют пульсирующее уже давно кольцо входа, растягивают, играют, дразнят.

— Я… м-ф-ф… не могу-у~... — Дрим толкается навстречу, хватаясь руками за чужие бёдра.

— Кросс! Ах, давай же, сейчас! Выбери ты! Ох, я хочу, чтобы ты, а не я... м-г-м-м... в-выбрал. — толкается, ловя каждое мелкое движение фаланг, постанывая и прогибаясь в пояснице.

— Так хочешь? В таком случае, солнышко моё, я возьму все части тебя. По очереди. Одну за другой. — шепчет Кросс в покрытый мелкими капельками пота висок, ловя тихий скулёж в ответ,

— Ночь длинная, а я совсем не устал. — наклоняется к его маленькому сокровищу, к его нежному сладкому Дриму, целуя сзади тонкую шею, что так чувственно прогибается, подставляя под губы и язык чувствительные хрящики.

Его Мечта. Сладкий.

Ох, это будет умопомрачительный день рождения. Лучший из всех, что только можно себе представить.

Кросс помог себе правой рукой, направляя и проталкиваясь внутрь под сладкий всхлип и собственный судорожный выдох, сопровождающий пробный мягкий и аккуратный первый толчок…