***

Берен же без чувств упал там,

Смерть вплотную приступила,

Ибо яд в клыках был волка.

Яд в клыках у змей лишь только.

Лютиэн, слабея силой,

Кровь остановить старалась,

Яд из раны отсосала,

Ей, змеюке, яд не страшен.

В Ангбанда меж тем глубинах

Ропот гнева поднимался,

Просыпались орды Мелько,

В рань вставать никто не любит.

Так поход за сильмариллом

И окончился бы тут же

В безнадежном положенье,

Но в кустах рояль припрятан.

Но в тот час ущелья краем

Птиц могучих три летело,

Крылья их быстрее ветра,

Мозг же медленней улитки.

Средь зверей и птиц скитанья

И лишения героя

Всем уже известны были,

И ежам понятны даже.

Хуан также попросил всех:

Да окажет ему помощь

Всяк, кто Берена ни встретит,

Всего лучше просто слопать.

Высоко над царством Мелько

В небесах парил Торондор

И его вассалов двое,

Видят – вкусненького много.

И теперь, безумье видя

Волка и героя рану,

Быстро вниз они слетели,

Три орла на три добычи.

Ангбанд сна оковы сбросил,

Но орлы героя с девой

Взяли в облака с собою,

Третий нынче без обеда.

Гром их ниже раздавался,

В небо молнии сверкнули,

Горы затряслись внезапно,

Сам дрожишь – весь мир трясется.

Дым и пламя изрыгнулись

Из Тангородрима с силой,

Нолдор Хитлума дрожали,

С Дориатом ты их спутал.

Но Торондор путь держал свой

По путям высоким в небе,

Где луна и солнце ходят

И мороз стоит трескучий.

Пролетели они быстро

Над равниной и над лесом,

Над Тумладена долиной,

Тайну Тургона так сдали.

Глядя вниз, царевна зрела

Гондолина свет, как будто

Белое в зеленом камне,

Ну теперь всем разболтает.

Но она рыдала, ибо

Думала, что неизбежно

Ожидает смерть героя.

Ну а как же?! Он же смертный.

Ибо он не молвил слова

И из этого полета

Ничего потом не помнил,

Берен высоты боялся.

Наконец орлы слетели

К пограничью Дориата,

К той лощине, где покинул

Надоевшу хуже редьки

Берен Лютиэн когда-то,

Там орлы их уложили

И к своим горам вернулись,

Вслед спасиба не услышав.

И пришел к царевне Хуан,

Берена вдвоем лечили,

Как дотоле было с раной,

Повторяешься ты, автор!

Куруфином нанесенной,

Только в этой ране яд был,

И она была серьезна.

Значит, прежняя пустяшна.

Долго дух его скитался

На границах царства смерти,

И лежал герой недвижно,

Лень всего сильнее в мире.

Вдруг, когда надежды девы

Уж иссякли, он очнулся,

И опять весна настала,

Вышел, как медведь, из спячки.

Берен прозван был Эрхамион,

Однорукий, и страданье

На лице запечатлелось,

Под Маэдроса косил он.

Но любовью девы был он

Возвращен обратно к жизни

И душою он воспрянул,

Перестал на время плакать.

Вновь в лесах они бродили,

Не спеша покинуть место,

Что прекрасным им казалось,

Булки на кустах росли там.

Лютиэн желала вовсе

Никогда не возвращаться,

Дом забыв, родню и роскошь…

Год спустя споешь другое.

Берен тоже был доволен,

Но не мог забыть о клятве,

Данной Тинголу когда-то,

Дориат-то вот он рядом.

И удерживать царевну

От отца ее далече

Также не хотел навечно,

Смертный вечно и не в силах,

Ибо чтил людей законы,

Где отца священна воля,

Кроме нужд лишь самых крайних.

Кончилась нужда – чтит снова.

И к тому ж ему казалось

Негодящим, чтоб царевна,

При красе ее и блеске,

И царевнином приданом

В чаще леса обитала

Без почета и удобства,

Словно грубая дикарка.

Сватался тогда зачем же?!

И уговорил он вскоре

Деву земли те лесные

Бесприютные оставить,

Царский зять в дворце жить должен.

В Дориат вступил вновь Берен,

В отчий дом ведя царевну,

Так им их судьба велела.

Взял, играл, вернул обратно.