***

В Дориате дни настали

Мрачные и полны горя,

Когда Лютиэн пропала,

Знать, голов слетело много.

И молчание царило.

Долги поиски царевны —

Только были все впустую.

Майэ больше не провидит?

Говорят, что в это время

Даэрон и заблудился,

И никто его не видел,

Шанс едва почуял — смылся.

Быв влюбленным в деву, к танцам

Ее музыку слагал он

Вплоть до Берена прихода,

Дальше сочинял уж Берен.

Величайшим менестрелем

Был средь эльфов Средиземья,

Даже Маглора искусней.

Кто мог их обоих слышать?

В девы поисках ушел он

На восток и через горы

Странными путями скрылся.

Он совсем не знал, где Ангбанд.

Там он долгими веками,

Над водою темной сидя,

Плачи сочинял о деве.

То исчез — то всем известно.

В это время обратился

Тингол к Мелиан, но майэ

Тут в совете отказала,

Раньше надо было слушать.

Молвив: рок, что он затеял,

Должен до конца сработать,

Тингол ждать теперь лишь должен.

Натворил уже, сядь смирно.

Весть пришла от Келегорма,

Как уже сказали раньше:

Мертвы Фелагунд и Берен,

Ох, спешишь ты вечно, Турко.

Лютиэн же в Нарготронде,

И с ней браком сочетаться

Келегорм теперь намерен.

Как эльф честный, он обязан.

Тингол, гневом преисполнен,

Уж всерьез намеревался

В Нарготронд идти войною.

Как?! На эльфов?! Элу можно.

Но узнал: опять бежала

Лютиэн из Нарготронда,

Феанарионы тоже,

Что-то все бегут оттуда.

Тут сомненье взяло Элу,

Ибо силы не имел он

Воевать со всей семеркой,

Иногда соображает.

Но послал гонцов он в Химринг,

Помощь в поисках взыскуя,

Раз уж Лютиэн пропала.

Сам следи за блудной дочкой!

Но нежданную опасность

Встретило его посольство —

Нападенье Кархарота,

Волк один их напугал так.

Сильмарилл пылал в утробе,

Волку муки причиняя,

Много месяцев волк бегал,

И ни разу не покакал,

Даже Мелиан Завеса

Не остановила волка

В его бешенстве безумном.

А от Моргота спасла бы?

В дориатские пределы

Вторгся он лесным пожаром,

Все пред ним бежали в страхе,

Таковы-то храбрецы там.

С вестью о событьях страшных

В Менегрот сумел вернуться

Из посланцев всех лишь Маблунг,

Он один домой путь вспомнил.

В этот темный час вернулись

В Менегрот герой и дева,

При сопровожденьи многих,

Те показывали пальцем.

Прямо в тронный зал шел Берен,

С изумленьем Тингол с трона

Зрел того, кого мнил мертвым.

Тингол, ведь оно не тонет!

Преклонил герой колено

И сказал: «Согласно слову

Взять свое сюда пришел я.

Сундуки давай с приданым».

С неприязнью, ибо много

Бед ему доставил Берен,

Тингол молвил: «Что же клятва?»

Или кому должен — фига?

Был ответ героя: «Ныне

Сильмарилл в моей деснице».

«Покажи!» — воскликнул Тингол,

Ведь тебе соврать как плюнуть.

Медленно разжались пальцы

На руке героя левой,

И ладонь была пустая,

Фокус явно не удался.

Правую он руку поднял,

И себя прозвал с поры той

Камлост, Пусторукий, значит.

«Камень где?!» — подумал Тингол.

И смягчился Тингол нравом,

Слева сел от трона Берен,

Лютиэн же села справа,

Мелиан вообще не звали.

Всех наполнил изумленьем

Их рассказ об их походе

И неслыханных деяньях,

Молвит муха: «мы пахали».

Тингол понял, что судьбою

Средь великих Берен в Арде,

Что любви, подобной этой,

И подобных бесноватых

В мире не бывало раньше,

И не должно разлучать их

Никакой на свете властью,

С глаз долой пусть валят оба.

Дал свое согласье Тингол

И соединил их руки

Перед троном Дориата

А нельзя так было сразу?