Подставлю ладони -

Их болью своей наполни,

Наполни печалью,

Страхом гулкой пустоты,

И ты не узнаешь,

Как небо в огне сгорает,

Как жизнь разбивает

И надежды и мечты.©

А ведь он мне даже не понравился. Пару часов назад мы столкнулись в пабе, где пара ребят в рваных джинсах душевно играли под гитару каверы, написанные ещё до их рождения. Попав сюда впервые, я хотела как-нибудь сводить Виктора. Было похоже, что он полюбил рок. На каждую мою просьбу включить музыку, он неизменно отвечал, что выбор будет произведен рандомно, но спустя пару секунд из динамиков доносились аккорды классического рока. «Грязь» Арии я предусмотрительно стерла.

Виктора, однако, в этот паб сводить не довелось — местные хозяева не пускали киборгов. Но сама я нет-нет, да и заглядывала изредка.

Подойдя, он сказал, что знает, где я живу. И в ответ на мой испуганный взгляд, вскинул руки вверх, словно сдаваясь, и добавил, что вовсе не следил за мной, а просто видел в супермаркете. Мне польстило, что он запомнил. Наверняка поэтому я позволила ему самоуверенно напроситься в гости. Он не спросил про парня, что был со мной в супермаркете, а я притворилась, будто не заметила его обручального кольца.

Сейчас мы возились словно подростки на диване в гостиной. Только его прикосновения, вопреки ожиданиям, не будоражили. Я вяло отвечала на его ласки, не в силах отделаться от ощущения, что всё не так.

Сначала я даже не поняла, почему он перестал обнимать меня, куда исчезла тяжесть его навалившегося тела. А мгновение спустя увидела, как он беззвучно открывает рот, словно выброшенная на берег рыба, и размахивает руками, паря в воздухе. То есть в воздухе он на самом деле не парил — это бесшумно подкравшийся Виктор, до сих пор не выходивший своей комнаты по моей просьбе, отправленной ему ещё из бара сообщением, держал его на весу поперек туловища. Под пронзительный крик моего гостя, немного пришедшего в себя, Виктор словно в замедленной съёмке пересек гостиную в несколько широких шагов, открыл нараспашку входную дверь и опустил его на ноги за порогом, а затем захлопнул дверь, оборвав крик.

— Виктор, что это было? — я судорожно пыталась застегнуть блузку ставшими непослушными пальцами.

— Угроза устранена, — киборг стоял в полуметре от дивана, ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди.

— Какая угроза?

— Неопознанный мужчина представлял угрозу.

— Какую? — созданный для охраны объектов с высокой посещаемостью киборг исправно анализировал биопоказатели любого человека, интонацию голоса и мимику, скрупулезно фиксировал эмоции, определял темперамент и даже предрасположенность к тому или иному поведению. Например, он мог безукоризненно точно определить, что иной человек, вызвавший бы мое полное доверие, лжет.

— Угрозу сексуального нападения.

— Почему? Объясни мне! Что ты увидел?

— Гормональный фон указывал на высокий уровень сексуального возбуждения, — значит Виктор не разглядел в моем госте ничего опасного, что могло бы ускользнуть от меня. Просто переживший бессчетное количество изнасилований киборг увидел вероятность подобного и со мной. Такая вот система самообучения.

— Виктор, секс это не всегда нападение. По-правде, это довольно редко. А обычно все происходит по взаимному согласию. И я сама пригласила этого мужчину.

— Его уровень сексуального возбуждения был выше твоего, — а вот тут Виктор был определенно прав. И это объясняло, почему Виктор увидел угрозу. — Вернуть его? — Сарказм был чужд Виктору, он спрашивал всерьез.

Ответить помешал громкий стук в дверь.

— Откройте! Служба безопасности! — полиции при корпократии не было, за правопорядок отвечала охранная компания.

Их было двое, парень и девушка. В полном обмундировании, вооружены, на касках камеры.

— В квартире есть ещё кто-то? Прикажите киборгу не двигаться! Поступила жалоба о нападении вашего киборга на человека.

Обоснованно или нет, но Виктор решил, что мне угрожает опасность. Он бросился защищать меня, не дожидаясь приказа, а ведь формально он даже не принадлежал мне. Подобная инициатива могла означать для киборга немалый риск. И сейчас была моя очередь заступиться за него.

— Мой киборг не нападал на человека. Просто выставил его за дверь. По моему приказу. Он не причинил никакого вреда. Если не считать, конечно, вреда самолюбию.

— Расскажите, что произошло!

— Познакомилась с молодым человеком в баре. Пригласила в гости. В какой-то момент почувствовала себя некомфортно в его компании, и отдала приказ киборгу его выставить.

— Господин Месарски был груб? Агрессивен? Вел себя неподобающе? — я не сразу сообразила, что речь идет о моем госте, чью фамилию я не удосужилась узнать.

— Нет.

— Вы просили его уйти?

— Нет.

— То есть сразу приказали киборгу его выставить?

— Послушайте, до приезда сюда я больше двух лет проработала в Кризисном центре помощи пострадавшим от сексуальных нападений. Я видела, как происходят подобные вещи. Вышедшее из-под контроля свидание… — и, увидев как смутилась девушка-охранник, чей несолидный возраст не могла скрыть экипировка, я продолжала: — Я ни в чем не обвиняю этого господина. Я увидела кольцо. Разволновалась. Знаете, что такое «вторичная травматизация»?

Что такое «вторичная травматизация» девушка в форме по-видимому не знала, потому вместо ответа попросила мои документы и техпаспорт на киборга. По её изменившемуся и ставшему более благожелательному тону я поняла, что пока она не увидела мою регистрацию сотрудника корпорации, она считала меня местной.

— Значит, вы утверждаете, что киборг однозначно выполнял ваш приказ? — спросила она ещё раз, скорее для проформы.

— Посудите сами, ситуация щекотливая. Женатый мужчина, скорее всего из местных, ночью в моей квартире. Если он подаст заявление, это будет серьезный удар по репутации. Моя работа в корпорации… — доверительным задушевным тоном говорила я эту полу-ложь. — Мне было бы легче списать всё на киборга. Сами видите он не новый, стоимость его невелика… Но я хочу поступить правильно! Это ведь наш новый дом. Новое общество, которое мы пытаемся построить.

Наверняка с помощью этих самых клише этих сотрудников охранной компании и вербовали, потому что мои слова их убедили.

— Мы не обнаружили состава преступления, — сказала девушка.

— Но мы вынуждены, тем не менее, составить протокол, — вмешался до сих молчавший напарник.

— Спасибо вам за вашу работу, — я играла свою роль до конца.

— Не думаю, что господин Месарски будет подавать заявление, — проникновенно тихо сказала стражница правопорядка, выходя за порог.

Едва за ними закрылась дверь, я без сил опустилась на диван. Только теперь я почувствовала, как тяжело мне далось это напряжение, что держало меня во время короткого визита службы безопасности. И сейчас оно медленно отпускало, уступая место накатившей усталости.

— Садись! — сказала я Виктору, до сих пор стоявшему не шелохнувшись. Он опустился рядом со мной на диван, такой же собранный, словно туго сжатая пружина.

— Расслабься! Всё закончилось.

Виктор не расслабился нисколько, чем немало меня удивил, и тихо проговорил:

— Спасибо, хозяйка.

— И тебе спасибо! — вырвавшуюся «хозяйку» я пропустила мимо ушей. — Видишь как? Мы защищаем друг друга, — привалившись к Виктору, я положила голову на широкое плечо. — Такие дела, приятель!

В ответ я почувствовала, как Виктор прижимается щекой к моей макушке.