А-Син, наглый мальчуган, за милую душу сточивший большую часть съестной заначки Сюэ Яна, рассказал ему парочку любопытных вещей, связанных с императорскими гробницами. В них покоилась целая династия, причём не самая простая: это были первые императоры-смертные, при которых миры обычных людей и совершенствующихся разделились окончательно. И конец у этой династии оказался весьма кровавым: последний правитель, возжелав остаться несмываемым пятном в истории, не иначе, связался с демонами, и те его желание исполнили, повырезав примерно половину тогдашнего населения. Часть про войну с демонами Сюэ Ян добавил уже из собственных обрывочных знаний, ведь как раз на этот период приходилось основание школы Цишань Вэнь и ещё парочки других, которые не смогли дожить до нынешних времён.

Как бы то ни было, следующая династия поспешила откреститься от «достижений» предшественников и перенесла столицу подальше, а гробницы оказались заброшены и частично разрушены. Но несмотря на то, что без охраны только ленивый мог не попытаться нажить себе целое состояние, вытянув пару-тройку сокровищ, мало кому в действительности удавалось разграбить последнее пристанище первых императоров. На эти места — то ли холмы, то ли сами гробницы — были наложены хитрые печати, которые простые люди не могли даже поцарапать; по крайней мере, к такому выводу пришёл Сюэ Ян, слушая о неудачах множества расхитителей. В конце концов, простой люд решил, что сами боги охраняют покой Сыновей Неба, и отношение к местной достопримечательности резко изменилось. Здесь построили храм, в целом облагородили округу, сюда стали приезжать правители мира людей, дабы почтить память великих предков, и приблизительно так и возник местный культ безымянного бога войны.

С началом третьей династии пошло новое веселье: в ряды расхитителей гробниц, видимо, затесался какой-то заклинатель, и часть печатей смогли сломать. Как ни странно, веру в защиту небес это нисколько не пошатнуло, просто умный мужик, сидевший на троне в то время, заявил, что это испытание для потомков, и заставил местных жителей охранять императорские гробницы. Следующих грабителей оперативно ловили и сдавали в столицу, кое-кто особо удачливый мог и просочиться сквозь живой щит, однако непременно обламывал зубы о хитрые охранные печати, и всё равно попадался. Долгие годы покой древних правителей никто не нарушал.

Равновесие пошатнулось буквально пару лет назад — А-Син, несмотря на свой юный возраст, почему-то прекрасно запомнил момент, когда что-то резко изменилось. Ночами начали появляться странные завывания, но происходило это достаточно редко, так что долгое время местные списывали его на ветер, диких зверей или что-нибудь ещё. Спустя некоторое время начали замечать, что поток расхитителей гробниц поубавился, и Сюэ Ян сомневался, что это было связано с улучшением условий жизни. Он всё ещё помнил собственное голодное детство, проведённое на улицах, и в обычных городах нищета только росла, в то время как в поселениях, находящихся рядом со школами заклинателей, мало что менялось. Нет, воров стало меньше по другой причине. Примерно по той же, по которой они с Мо Сюаньюем и Вэнь Лухуа сейчас торчали посреди ночи в глухом лесу.

Что-то их пожирало. Заводило в ловушку и пожирало, если точнее. Видимо, кто-то из идиотов-расхитителей случайно выпустил на волю какую-то тварь, которая начала питаться теми, кто приближался к гробницам слишком близко. Желающих поживиться чужим богатством было достаточно во все времена, поэтому тварь довольно быстро набрала силы, несмотря на близость к храму, и начала уже не довольствоваться теми, кто забредал к ней случайно, а целенаправленно приманивать новых жертв. Отсюда исчезновения и участившиеся завывания, которые стало слышно практически каждую ночь.

Вот только что за тварь была способна создавать пространственные ловушки, да ещё и с такой скоростью поглощать ци? Сюэ Ян благодаря Вэй Усяню и библиотеке Знойного дворца знал о многих существах как откровенно тёмных, так и не совсем, но ему в голову не приходило ничего подходящего. Да и не могло создание, буквально питающееся чужой жизненной энергией, не излучать ни толики демонических эманаций, а ведь лес, несмотря на наличие в нём ловушки, ощущался самым обычным.

Хотя, возможно, Сюэ Яну не хватало чувствительности? Стоило бы спросить у Мо Сюаньюя, что он думал о той заднице, в которой они оказались, но для начала надо уже найти не отсыревший хворост и разжечь костёр. Ночь становилась откровенно ледяной, и если они ничего не сделают, то к утру подохнут не из-за неведомой тварюшки, а из-за холода.

Несколько раз пояс неприятно тянуло в сторону, когда кто-то из его вынужденных товарищей по несчастью отходил слишком далеко и натягивал протянувшуюся между ними ленту. Сюэ Ян раздражённо закатывал глаза, но всё же прислушивался на всякий случай, не споткнулся ли кто-нибудь или не угодил в какую-нибудь яму. Упасть в овраг из-за того, что кто-то не умел ориентироваться в темноте, ему совсем не хотелось.

К счастью, ни в какие новые неприятности они не влипли, и костёр получилось сложить на удивление быстро. С розжигом возникли небольшие проблемы: отсыревших веток оказалось слишком много, но Сюэ Ян не был бы собой, не сумей он справиться с этой неприятностью. Не успела неженка Вэнь Лухуа окончательно продрогнуть, как в темноте уже весело заплясало совершенно обычное рыжее пламя, и все трое учеников Цишань Вэнь сгрудились вокруг него, грея озябшие руки.

— Нам всё-таки нужно найти старшего Лю, — сказала шимэй, как только смогла расцепить сжавшиеся из-за холода челюсти.

Сюэ Ян выразительно закатил глаза.

— Зачем? Можно подумать, он тут большой помощник, — фыркнул он, развалившись на земле. Чуть поморщившись, он вытащил из-под себя парочку впившихся в уязвимую плоть веточек, и устроился с большим комфортом.

Лухуа бросила на него острый взгляд.

— По крайней мере, он опытный заклинатель, с которым нам наверняка будет безопаснее, — огрызнулась она.

— Ну-ну. Настолько опытный, что попался в ловушку и бросил доверенных ему учеников?

— Откуда тебе знать, что он угодил в ловушку, а не как раз таки смог выбраться? И если бы ты болтал поменьше, то мы бы успели его догнать и не оказались в таком положении!

— Если он и впрямь опытный и надёжный старший, каким ты пытаешься его выставить, то почему бросил нас здесь, а не вытащил сразу, как обнаружил выход? М? Хочешь построить теории заговора? Я тебе с удовольствием в этом помогу, шимэй, воображение у меня богатое, сама знаешь.

Вэнь Лухуа издала крайне раздражённый звук и отвернулась от него, сурово поджав губы. Конечно, она не была совсем уж безнадёжной тупицей и понимала, что Лю Панци — не тот спаситель, на которого им следовало надеяться. Просто в неё, молодую госпожу из благородной семьи, были буквально вбиты все раздражающие правила о том, что старшие всегда лучше, сильнее, мудрее, опытнее, и младшим в случае неприятностей всегда следует дожидаться помощи, а не ломать дрова самим. Авторитет взрослых в её глазах не подвергался никакому сомнению — и в этом она сильно отличалась даже от Мо Сюаньюя, который тоже поначалу рос, окружённый любовью и заботой. А затем Сюаньюя жестоко предала его же семья, и до него дошло, что взрослые способны творить проблемы в таких масштабах, что расхлёбывать за ними можно было до бесконечности, причём тем самым «слабым и неопытным» детям. Что уж говорить о Сюэ Яне, который вырос на улицах и только благодаря вмешательству Вэнь Лису не разочаровался в людях окончательно.

Впрочем, не ему ломать наивные представления Вэнь Лухуа об окружающем мире. Хочется ей верить во всесильность взрослых — пожалуйста, а он полюбуется выражением её лица, когда они обнаружат труп Лю Панци где-нибудь под деревом. Ну, а если и не труп, то что-нибудь не более приятное: если у старшего заклинателя действительно хватило ума и способностей выбраться из этого лабиринта, и он не вытащил при этом учеников… Что ж, в таком случае Сюэ Яну непременно найдётся что рассказать Вэнь Чжулю, и тогда дело всё равно закончится трупом.

Из размышлений о том, пустит его наставник Чжулю в подземелья или же выставит за железные двери, следуя указаниям Вэнь Лису о «никаких пыточных раньше шестнадцати!», его вырвало шуршание бумаги, послышавшееся со стороны Мо Сюаньюя.

— На тебя внезапно снизошло вдохновение? Или ты решил накарябать завещание? — лениво поинтересовался Сюэ Ян, с прищуром вглядываясь в то, что держал в своих руках тупица Мо.

Тот мелко вздрогнул и поднял на него чуть испуганный взгляд — но в следующую секунду опустил глаза снова, втянув голову в плечи. Ровные полоски чистой бумаги, которые слегка хрустнули, стоило криворукому трусишке сжать их чуть сильнее, явно были заготовками для талисманов, и ничего интересного в них не находилось. Зато в походной чернильнице весьма знакомой наружности — учитель Вэй, помнится, собственноручно выжигал печати и отмахивался от лезшего под руку чересчур любопытного ученика — содержалось кое-что весьма любопытное. Чернила, которыми они рисовали адаптированные тёмные печати.

Вэнь Лухуа не могла знать, что это были за чернила, а потому покосилась на копошения Мо Сюаньюя с очень озадаченным видом. Она пускай и догадалась, что Сюаньюй собирался рисовать талисманы, но в условиях практически полного отсутствия духовной энергии эти бумажки были более чем бесполезны.

К счастью, не все талисманы требовали светлую ци. К сожалению и великой досаде Сюэ Яна, не все ученики Вэй Усяня умели вытягивать тёмную энергию буквально из воздуха, когда в округе не ощущалось ни единого трупа. В этом умении Мо Сюаньюй обставлял его раз за разом, что раздражало ничуть не меньше, чем его вид побитой собачонки, которую выпнули на мороз. Сейчас, впрочем, эта бесящая одарённость идиота Мо могла сыграть им на руку.

— Это не завещание, — тихо буркнул Сюаньюй, старательно разглаживая пальцами смятые бумажки.

Ого, да оно всё же решило открыть рот. Сюэ Ян бы присвистнул, но на громкий звук вполне могли сбежаться не самые приятные в общении создания, так что ему пришлось сдержаться.

— Тогда что ты собрался делать? Не помню ни единого талисмана, который помог бы нам отсюда выбраться, — фыркнул он, невольно напрягшись.

Вэй Усянь учил их обоих совершенно одинаково, так что дурачку Мо вряд ли было известно больше печатей, чем ему самому. Сюэ Ян на свою память не жаловался, так что мог сказать с уверенностью: никаких адаптированных и даже тёмных печатей, способных к гуям снести пространственный барьер неизвестного происхождения, им не показывали. Если только Мо Сюаньюй сам сунул свой длинный нос в записи учителя Вэя… Что ж, тогда стоило ему посочувствовать: разобрать почерк этого человека можно было либо напившись, либо тронувшись умом окончательно.

Вэнь Лухуа, уловив, в каком направлении подул ветер, тут же возмущённо вскинулась.

— Вы же не собираетесь использовать тут… это? — её буквально перекосило от ужаса и отвращения. — Вы что, последний разум потеряли?!

— А ты можешь припомнить стандартный и одобренный вашими заклинательскими правилами способ выбраться из этой дыры? — осведомился Сюэ Ян, раздражающе растягивая буквально каждую согласную. — Тогда я внимаю твоей мудрости, шимэй.

Лухуа бросила в него пламенный взгляд — обладай она хотя бы толикой способностей главной ветви Вэнь, от её охамевшего шисюна остались бы одни головёшки.

— Мы можем дождаться рассвета, когда заклятие ослабнет, — отчеканила она, скрестив руки на груди и гордо вскинув подбородок.

— Во-первых, ты уверена, что мы доживём? Во-вторых, что, если это не сработает? — Сюэ Ян неприятно ухмыльнулся. — Ты же знаешь, что сделал старший Лю, прежде чем кинуть нас?

Вэнь Лухуа вновь обожгла его презрением и сурово поджала губы. Она либо знала ответ и не хотела признавать, что её гениальный план с ожиданием рассвета мог не сработать, либо ничего в печати Лю Панци не поняла, но не желала выдавать собственный пробел в знаниях. Как бы то ни было, её надутый вид, словно кое-кого замучил внезапный запор, Сюэ Яна развеселил.

— Он проверял происхождение и прочность барьера, заодно пытался найти какие-то слабые места, — произнёс он тоном, каким обычно поучают глупых малолеток. — И раз его проверка провалилась, то это явно необычная ловушка. Ну, или старший Лю проебался. Выбирай, что тебе больше нравится.

Шимэй выразительно скривилась, как будто в дополнение к запору её одолела женская боль.

— Перестань так выражаться. Ты воспитанник главы Цишань Вэнь, а не уличный оборванец, только что вылезший из вонючей канавы, — бросила она, высокомерно наморщив свой очаровательный носик, форму которого навязчиво захотелось поправить.

К счастью, до мордобоя с девушками Сюэ Ян не докатился. Пока что.

— Речь простолюдинов царапает слух высокородной госпоже? — он ухмыльнулся шире в ответ на мрачный взгляд Вэнь Лухуа. — Этот уличный оборванец искренне извиняется за свои отвратительные манеры и надеется, что молодая госпожа в один прекрасный момент избавится от снобизма или пойдёт нахуй со своими претензиями к чужим выражениям. Поучать меня может ифу, но никак не ты. Вэнь Лухуа, не забывайся.

Возвращать чьи-то слова обратно всегда было приятно, а если они принадлежали кому-то вроде этой избалованной девицы, то удовольствия становилось раза в четыре больше. Лухуа опустила голову и крепко сжала руки, лежавшие на коленях, и даже в рыжеватых отблесках костра было заметно, как покраснели её глаза. Она злилась, она чувствовала себя униженной, однако не стала говорить больше ничего: то ли опасалась нарваться на очередную отповедь, то ли поняла, что спорить с Сюэ Яном было бесполезно. В любом случае, выражение её лица и установившаяся между ними тишина пролились бальзамом на душу, и Сюэ Ян не скрывал собственного довольства, окончательно разваливаясь на земле в крайне неподобающей позе.

Эх, увидь Вэнь Чжулю его поведение, пришлось бы зарвавшемуся мальчишке выдержать пару-тройку унизительных и болезненных тренировок. Но его в обозримом пространстве не наблюдалось, как и госпожи Фань, так что Сюэ Ян мог вести себя так, как ему хотелось. Жаль, что таких вольностей в Безночном Городе он не мог себе позволить: там приходилось относиться к собственной репутации и производимому впечатлению посерьёзнее, чтобы не уронить тень на Лису-ифу, но зато в мёртвой глухомани он мог оторваться вовсю. Свобода била в голову, и, возможно, его совсем немного заносило, но перед кем ему сдерживаться? Перед Вэнь Лухуа, которая его и без того на дух не переносила? Или перед Мо Сюаньюем, который в своё время уже испытал на своей шкуре все «прелести» его характера и не видел сейчас ничего нового? Вот ведь глупости.

Пока они с Лухуа грызлись, Сюаньюй уже успел намазать что-то на бумаге. В моменты, когда он сосредотачивался на свой работе, это тщедушное создание почему-то производило такое странное, отчасти волнующее впечатление, что Сюэ Ян невольно задерживал на нём взгляд. Чем-то Мо Сюаньюй напоминал Вэй Усяня на волне вдохновения, у них даже имелась одинаковая вредная привычка стучать рукоятью кисти по носу, лбу или подбородку, из-за чего на их лицах могли остаться крохотные брызги туши. А уж когда по рассеянности они путались и касались лица испачканным ворсом… О, это было самое уморительное зрелище на свете.

Впрочем, он отвлёкся. Мо Сюаньюй что-то уже нарисовал и, не обращая никакого внимания на фырканье Вэнь Лухуа, принялся раскладывать перед собой талисманы. Несколько символов Сюэ Ян узнал: перевёрнутого феникса, являющегося основой для взрывной печати, закорючки авторства Вэй Усяня, с помощью которых тот находил потерянные в вечном бардаке артефакты, и парочку простеньких усилителей, увеличивающих площадь действия заклинания. Большая часть символов, однако, была выведена настолько криво, что с его места их значение оказалось решительно невозможно понять, а сам Сюаньюй не спешил пускаться в объяснения. Вот в чём его главное отличие от их учителя: тот обычно не затыкался даже во время работы, а трусишка Мо затихал, как маленькая крыска, готовящаяся перегрызть глотку любому, кто покусится на её крошечную норку.

Не то чтобы такой подход не был симпатичен Сюэ Яну. Пустую болтовню он терпеть не мог, поскольку предпочитал разглагольствовать сам и ненавидел конкуренцию, и сосредоточенный вид Мо Сюаньюя вызвал в нём неожиданную ностальгию по временам их обитания на Луаньцзан. Учитывая то, что учитель Вэй после своего визита на гору Муси буквально окопался на полигонах и не собирался подпускать своих учеников даже к предместьям погребальных холмов, вернуться туда им предстояло ещё нескоро. Если вообще предстояло: с возвращением Вэнь Жоханя вновь всколыхнулось дерьмо, едва успевшее выпасть в осадок, и все эксперименты с тёмной энергией, судя по гуляющим настроениям, планировали прикрыть. Поэтому Вэй Усянь и торопился, пытаясь довести до ума последнюю свою затею насчёт пространственных талисманов, которые бы не сжирали ци подчистую и были способны перемещать пострадавших и раненых, так что ему было совсем не до возни с юными пытливыми умами.

Внимательный взгляд Вэнь Лухуа заставил его вынырнуть из собственных мыслей. Сюэ Яну не нравилось, с каким лицом она на него смотрела, словно увидела нечто одновременно отвратительное и любопытное, так что он скорчил ей максимально мерзкую рожу, добился ответного закатывания глаз и со спокойной совестью переключил внимание на Мо Сюаньюя.

— Надеюсь, там нет твоих экспериментальных штуковин? Не хочу сдохнуть по чьей-то глупости, кроме своей собственной, — лениво протянул он, чуть повысив голос, чтобы сосредоточенный на своём деле дурачок Мо точно смог его услышать.

Сюаньюй, перемещавший последний из талисманов то правее, то левее, пытаясь, видимо, добиться какой-то определённой гармонии в расположении бумажек, едва заметно вздрогнул и бросил на него короткий взгляд. Тут же его лицо потеряло приятное сосредоточенное выражение и снова стало жалким; Сюэ Ян едва не сплюнул от досады.

— Э-это… — его голос предательски подломился, и Мо Сюаньюй, покраснев сразу всем лицом, торопливо опустил голову. — Из моих задумок здесь только последовательность символов, шисюн сам может убедиться в том, что это безопасно.

Сюэ Ян скептически приподнял бровь и всё-таки заставил себя подняться с насиженного места. Он остановился за спиной ещё больше сгорбившегося шиди, едва удержавшись от того, чтобы пнуть коленом худое плечо, и внимательно рассмотрел получившуюся цепочку талисманов. Насколько хватало его знаний и воображения, это было чем-то вроде расширенного заклинания поиска, вот только на кой чёрт здесь фигурировал перевёрнутый феникс, до него никак не доходило.

— Собираешься искать старшего Лю? — поморщился он, всё-таки задевая коленом выпирающую лопатку Сюаньюя.

Тот покачал головой.

— Я… Я хочу найти источник аномалии, — едва слышно произнёс он и всё-таки оставил последнюю бумажку в покое, поместив её чуть выше остальных. Сюэ Ян помнил, что такой символ Вэй Усянь рисовал на указателе в своём знаменитом компасе, определяющем всякую дрянь, и негромко хмыкнул.

— Считаешь, находиться здесь опасно? — вкрадчиво поинтересовался он.

Мо Сюаньюй, ощущая на себе сразу два пристальных взгляда, — Вэнь Лухуа демонстрировала своё недовольство так, как только могла, не срываясь в очередную грызню с шисюном, — скрючился ещё сильнее и подковырнул пальцами чуть влажную землю. Волосы из неряшливого полуразвалившегося пучка свесились вниз, окончательно скрыв его лицо.

— Скорее бессмысленно, — ответил Сюаньюй хоть и довольно тихо, но отчётливо. — Раз уж мы оказались здесь, то почему бы не… Не разобраться с поручением? Как только будет ликвидирован источник, мы выберемся из лабиринта. Другого варианта нет.

— Это тебе твоё чутьё подсказало? — скептически фыркнул Сюэ Ян.

Вместо ответа Мо Сюаньюй активировал печати — те окрасились зловещим зеленоватым светом, а бумага почернела, полностью сливаясь с землёй. Вэнь Лухуа шумно вдохнула через нос и отшатнулась, будто талисманы обратились ядовитой змеёй и прицелились ей в глаза, а Сюэ Ян, напротив, склонился чуть ниже, внимательно вглядываясь в получившийся рисунок.

Некоторые символы горели ярче, какие-то почти потухли. И быстро стало понятно, почему Сюаньюй не стал отвечать на вопрос прямо: всё было очевидно и без лишних слов.

Барьер имел демоническое происхождение — ярче всего реагировали определители «зыбкой» тёмной энергии, которой фонило от Яо, Бая и отчасти Лису-ифу. Поэтому заклинание Лю Панци и не смогло его прощупать, ведь оно было настроено на совсем другой энергетический спектр. Такую хреновину просто так не проломишь, даже если не учитывать то, с какой жадностью она поглощала ци, чтобы укрепить саму себя: сколько сил к ней не приложи, она вернёт их в том же объёме, да ещё и дополнительной гадостью сверху приложит. Рассвета дожидаться большого смысла не имело, ведь дневной свет мало влиял на этот конкретный кусок инь-спектра, так что и впрямь оставался только вариант с избавлением от источника.

И всё же одна странность по-прежнему была актуальной. «Зыбкая» энергия сильнее всего была подвержена влиянию божественных сил. Как же так вышло, что целый сложный демонический барьер развернулся буквально по соседству с полноценным храмом?

На этот вопрос ни Сюэ Ян, ни Мо Сюаньюй не могли дать ответа. И что-то подсказывало им обоим, что ответ этот, когда они наткнутся на него во время своих поисков, не понравится никому из них.