Из всех идей Стаса самой жестокой, но и, безусловно, самой действенной и значимой была эта. Очень долгое время Антон всеми силами отнекивался, потому что позволить себе такое… Не то чтобы он кичился какими-то принципами, но поступить вот так — значило для него окончательно потерять себя, упасть на дно. Как еще назвать мерзкий поступок, совершенный ради успеха в шоу-бизнесе?

Возможно, Антон драматизировал. Существует пара десятков куда более страшных вещей, которые ему могли предложить для той же цели. Но ему, как человеку почти порядочному (только «почти» — право называться таковым он потерял в миг, когда подписал контракт со звездочкой), и этого было вполне достаточно.

Имя этой идее — Ира.

Что бы ни говорил Стас о том, что он договорится, что девушке участие в проекте тоже будет выгодно, что ничего серьезного он требовать не будет…

Чего уж теперь рассуждать? Антон ведь согласился.

И Арс тоже не был против.

У него-то с этим проще: делать не пришлось вообще ничего. Стас решил, что таинственность, которую Арсений сам на себя напустил, сыграет на руку. Пусть фанаты распустят слухи и верят в них. Классическая, а потому без перебоев работающая схема.

И не надо никому знать, что с женой Арсений Попов давным-давно развелся. Почти сразу, как узнал, что дочь — не его.

Но Антону нужна была своя история, плюс прикрытие того, чего не было. А еще Стасу хотелось добавить больше драмы — ее ведь так мало, правда? Не хватает только любовного треугольника (с заявкой на квадрат).

— Знакомься, Антон, это Ира. Ей нужен медийный парень. Наши условия ее вполне устраивают.

Или примерно так. Открыто и честно, они же все-таки не сватались, а обсуждали деловые вопросы.

Ира улыбалась и была совершенно не против стать объектом ненависти девяноста процентов зрителей «Импровизации». Ей делать-то ничего не было нужно: просто иногда появляться на людях вместе с Антоном и уделять чуть больше внимания своим соцсетям, создавая там образ влюбленной дамы со статусом «встречаюсь». Да так половина девушек делает, боже…

— Антон, ну ты идешь?

Ира мелькнула в дверном проеме, послышалось шуршание надеваемого пальто. Потом раздался стук каблуков, и она встала на входе в гостиную, где Антон, задумавшись о своем, не двинулся с места.

Светлые волосы Иры были завиты и аккуратно уложены, на лице чуть больше косметики, чем обычно, из-под удлиненного пальто еле-еле выглядывал краешек бордового платья.

— Тош?

Он встряхнулся, но это плохо помогло. Почему-то в мыслях стояла мутная пелена; Антон сам не понимал, о чем думал: то ли о том, что было бы, если бы они действительно встречались, то ли представлял на месте Иры кого-то другого, то ли просто задумался, как провел бы этот вечер в одиночестве.

Возможно, в другой Вселенной он бы сейчас тепло улыбнулся, подошел к недовольной Ире, обнял ее за талию и поцеловал в накрашенные губы, она возмутилась бы, что он портит макияж, а потом засмеялась бы и обозвала дурачком…

А в другой он бы уже вовсю хлебал коньяк или старое доброе пиво, чтобы поздно ночью поехать на другой конец города и провести время, забывшись…

А в третьей (или, получается, четвертой)… Кто бы ждал его в дверях? Кто бы смотрел непонимающе и мягко поторапливал, потому что они уже опаздывают? Девушка с рыжими волосами и в зеленом платье? Или, может, черноволосый парень в таком же черном костюме?..

Но если все сказать, как есть, —

Меня от тебя кроет.

Так, стоп. Вот этого не надо. Он ведь еще даже не пил.

— Да, прости. — Антон коротко улыбнулся. — Задумался.

Ира не стала улыбаться в ответ. Вроде бы она попыталась изобразить беспокойство, но сквозь него слишком явно проступало раздражение.

— Тош, мы же договорились, да?

— Да-да, не волнуйся!

Он поднялся, подошел, но, разумеется, не поцеловал Иру, а только легонько сжал ее запястье, проходя мимо.

— Только не забудь, да? — не удержался Антон, обуваясь; стал надевать пальто (фу) и при этом уделял слишком много внимания несчастным четырем пуговицам — только бы не поднимать голову. — Про телефон.

— Господи, Антон! Все ведь обсудили!

— Я просто волнуюсь, — с нажимом произнес он, продолжая прятать глаза.

— Скажи, я подводила хоть раз?

"Да", — хочется ответить Антону. И даже не раз. Если бы он не реагировал вовремя, уже как минимум четырежды в ее инстаграме появились бы кадры, демонстрирующие, что не так уж у них двоих все хорошо. До сих пор Антон не сказал об этом Стасу, — а хотелось, потому что, если весь проект накроется из-за Иры… Сколько нервов и поломанных принципов пропадут зря!

Впрочем, чтобы раскрыть настолько огромный обман одной фотографией и парой слов, нужно очень сильно постараться. То, что Ира теоретически может сделать, скорее сыграет на проект, чем против него… Вот только в плане такого нет.

Пока что, во всяком случае.

Ира приблизилась; даже на каблуках она едва достает макушкой до носа Антона — и поэтому ей как раз было удобно заглянуть ему в глаза.

— Антон, мне нужна эта работа. Я буду осторожна, обещаю.

Он в ответ тяжело вздохнул и натянуто улыбнулся.

— Хорошо. — И, подумав, добавил: — Прости за это, я просто что-то нервничаю…

— Ничего. — Она тоже искусственно улыбнулась. На такое выражение лица посмотришь и не поверишь, что на людях она отлично играет роль влюбленной девочки. — Ты тоже поаккуратней.

— Да я-то что?

— Ну мало ли.

— Брось. Знаешь, я тебе завидую даже — у тебя хоть Макс есть.

— Так найди себе тоже кого-нибудь, — легко бросила Ира, открывая дверь квартиры.

Они периодически оставались друг у друга. И порой становилось жутко от того, что фанаты умудрялись как-то узнавать об этом. Разумеется, между ними ничего не было; по правде, даже отношения с соседом по комнате в общаге у Антона были теплее, чем с Ирой. Они не смотрели вместе фильмы и даже ни разу вместе не ели — Ира вообще почти не ела дома. Каждый сидел в своем углу, а составленное расписание пользования ванной понижало вероятность столкнуться до минимума.

— Найдешь тут, — буркнул Антон уже в лифте. — Все ж уверены, что я либо с тобой, либо с Арсом. Либо с обоими, ага… Стоит мне как-то не так посмотреть на гостя в любой программе, и в Твиттере уже… как же они говорят?.. Что с двух сторон прилетит, короче.

Ира хихикнула, но ничего не ответила. Хотя бы потому, что лифт остановился, они вышли из дома и сели в такси. Там Ира сделала селфи и выложила в инстаграм с какой-то глупой подписью.

Антон тут же лайкнул фотографию, а у себя записал короткую сторис, в которой кратко и с улыбкой (на нее ушли последние силы) сказал, что едет отрываться. В такой-то день, да. Но фанаты глазастые — разглядят одинаковый салон автомобиля.

И, конечно, не узнают, что Антон и Ира, едва перешагнув порог ночного клуба, разойдутся и не увидятся до следующего вечера.

У Антона, в отличие от Иры, нет какого-нибудь Макса или какой-нибудь Маши, с кем можно провести вечер четырнадцатого февраля. Он только и может, что, действительно, «оторваться» с бутылкой-другой.

Клуб — не самое романтичное место, поэтому они с Ирой не стали афишировать место якобы свидания — пусть фаны представляют их сидящими в какой-нибудь слащавой кофейне в окружении розовых шариков-сердечек и таких же (нет) парочек.

По этой же причине в клубе было не слишком много людей. Пресловутые парочки сидели в пресловутых кафешках, а у одиночек не принято отмечать этот день. У большинства. Наверное. Чем иначе объяснить относительное затишье?

А еще по этой причине в клубе не было той почти тошнотворной атмосферы, которая захватила все более-менее приличные заведения в городе. Сюда не шли на романтические свидания — здесь пили, сходили с ума и трахались. Причем именно в таком порядке. Антон пришел ради первого, надеялся на второе и был готов, что при исполнении обоих этих пунктов может настать и третий.

Он почти с разбегу плюхнулся за барную стойку и заказал сразу бутылку коньяка — но это только для начала. Пока бармен суетился, Антон с удивлением посмотрел на пару каких-то всратых цветочков, которые поставили на стойку явно больше для галочки, чем с целью создать атмосферу. Он огляделся: не менее всратые, надутые только до половины красные шарики уныло болтались на ниточках вдоль одной из стен.

Это настолько сильно соответствовало отношению Антона к празднику, что даже настроение чуть улучшилось. Он от души опустошил первую рюмку.

На слухи мне наплевать.

Снова в руках моих джин.

Время шло все быстрее. Алкоголь исчезал все медленнее. Биты сменяли друг друга, а людей становилось больше. К полуночи — или далеко после нее, Антон уже не был уверен — клуб окончательно перестал отличаться от своего обычного состояния. Очевидно, парочки перебрались из своих слащавых кафешек в более веселые места.

Антон потихоньку терял связь с реальностью. Единственное, что задерживало его в адекватном состоянии, — тревога. Он периодически проверял инстаграм Иры на наличие обновлений, которые все сломают, но после фотографии из такси ничего не добавилось. Видимо, Ира и вправду стала переживать за свою работу.

Тревога слабела с каждой выпитой рюмкой. Веселее не становилось, но все отчетливее оформлялась мысль, что хочется танцевать.

Фаза первая: напиться.

Выполнено.

Антон стал посматривать в сторону танцпола. До этого он не вглядывался, просто отмечал боковым зрением, что там двигается бесформенная толпа и становится все больше. А теперь зачем-то решил следить, как будто они там танцуют мазурку, и нужно понять, с какого элемента подстроиться.

Когда Антон поймал себя на этой мысли, он громко хохотнул, не заботясь о своем виде. Бармен даже не глянул в его сторону.

Зато глянул кое-кто другой. И Антон аж протрезвел на несколько рюмок.

Сука, да ладно?! Из всех московских клубов!..

Предпочитаю быть

пьяным, чем обманутым

т о б о й . . .

Захотелось убежать, прихватив с собой бутылку — едва начатую третью, — но Антон не был уверен, что не запутается в конечностях. Танцевать, правда, он тоже собирался, и как все эти факты собрались в его голове одновременно, — хрен знает. И что делать, тоже он знает. А Антон не знает. Хуево, че.

И пока Антон осознавал масштаб свалившегося на него пиздеца, Арсений, мать его, Попов уже шел к нему. Как же тупо.

— Надо же, сколько тут звезд… — протянул Антон менее внятно, чем ожидал от себя.

— Тох, ты че так напился? — прозвучало в ответ. Не намного более внятно, кстати.

Арсений выглядел точь-в-точь, как мужик из воображения Антона. Ну, тот, в черном костюме. Красивый, улыбающийся, немножко пьяный, правда. Смотрит на него и чего-то ждет.

А, да. Ответа.

— Так праздник же! — Антон поднял рюмку и уже собирался закинуть в себя, но неожиданно вспомнил правила вежливости. — Бармен!

Жестом он попросил вторую рюмку, и та появилась рядом через секунду. Арсений посмотрел на нее, потом — на Антона, потом — на две пустых бутылки и начатую третью.

…Чтоб подойти — мне надо выпить.

Расклад один — мы с тобой в лифте…

— Случилось что-то?

— А-а-арс-с, — протянул Антон, указывая тому на пустое сиденье рядом. — Выпей со мной. Мы ж типа эти… Да.

Не то чтобы Антон удивился, но все-таки он не ждал, что Арс примет предложение так легко. Потом вспомнил, что тот тоже пьяный, просто это не так заметно.

— Ну… — Они пару секунд потупили, сидя с полными рюмками и не зная, за что пить. В итоге чокнулись и выпили молча.

Чокнулись. Да, определенно.

— Я вообще-то с Ирой здесь, — зачем-то сказал Антон.

— А. Понятно, — просто ответил Арс.

— Ну, не в смысле, что мы пришли вместе… Точнее, пришли-то вместе…

— Но уйдете по отдельности, я понял.

Диалог зашел в тупик.

Твои формы так манят, я будто в тумане.

И заново этот инь-янь.

Хотелось спросить, что здесь делает Арс и почему он-то вот так «празднует». Но Антон в своих лучших традициях зассал. По сути, это же не его дело, да?

Не его.

Эта мысль прозвучала в голове слишком уныло. И Антон, хлебнув еще коньяка прямо из горла, решительно заявил:

— Я танцевать.

— Ну какой тебе танцевать?.. — вздохнул Арсений, не особо пытаясь возражать.

— Упасть не должен, на остальное пофиг.

Не сидеть же с ним, страдая от несправедливости жизни, чувствуя чувства и нещадно хлебая алкоголь? Все это нужно делать в одиночку, максимум — с лучшим другом. Но точно не с тем, из-за кого…

Не-ет, Антон не будет об этом думать, фигушки. Нервы дороже.

Он буквально ворвался на танцпол, распихивая людей в разные стороны, на что никто не злился, потому что толкались там все, выдавая это за движения танца. А еще за танец выдавались дерганья руками в разные стороны и неистовое болтание головой не совсем в такт музыке. Некоторые люди так старались, как будто хотели таким образом покончить с собой.

Антон музыку почти не слышал — ему хватало ощущения пульсации в груди и движения тел вокруг. Он не думал — просто закрыл глаза и стал двигаться вместе со всеми. И, черт, как же круто было забыться и немножко сойти с ума.

Фаза вторая: свихнуться.

Выполнено.

Его беспрестанно тыкали в бока, в спину, в бедра, несколько раз даже заехали поднятыми руками по лицу — привет трудностям высокого роста. Но, когда чьи-то руки легли на плечи почти по-хозяйски, сердце предательски екнуло.

Правда, Антон ни секунды не сомневался, что знает эти руки. Как он мог не узнать? Они четыре года к нему прикасались.

Поворачиваться не хотелось. Проверять свою выдержку при виде его лица так близко… Нет, сегодня Антон был настроен отдохнуть от напряжения. Правда, план уже пошел через одно место.

Кажется, планы — вообще не по части Антона.

Он сам не заметил, как почти замер, прислушиваясь к прикосновениям теплых ладоней. Те лежали на его плечах так легко, ненавязчиво — но в то же время, убирать их явно никто не собирался. Никто, включая Антона.

Хотя…

Пришлось все-таки повернуться. Нужно было спешить, пока остаток здравого смысла, вернувшийся явно ненадолго, еще оставался с ним. Вот только Антон как-то не учел, что здравый смысл уйдет в минус, как только он посмотрит в эти глаза.

Как цунами, доводит до бедствия…

За какие грехи ему все это? За что Арсений такой невозможный?

И почему он смотрит так, как будто еще несколько секунд, и… Что — "и"? Антон без понятия. Просто у него было ощущение, что сейчас что-то произойдет.

— Здесь… — начал он хрипло. Вспомнил, что играет громкая музыка.

И сделал огромную ошибку. Он, не успев толком задуматься, наклонился к Арсу, чтобы крикнуть слова ему в ухо… и завис. Просто выключился, как только прикоснулся своей щекой к его — теплой и колючей. И даже глаза прикрыл, утопая в этом ощущении.

Руки Арса по-прежнему лежали на его плечах, только опустились немного ниже, и касались безумно мягко. Антон на автомате поднял свои и положил ладони Арсу на талию, как будто они собирались танцевать медляк. Музыку он по-прежнему не слышал, но теперь Антон был уверен, что безумно быстрые удары в груди — уже не отголоски бита.

А самое смешное, странное, удивительное и приятное — Арс как будто и не думал отстраняться.

Усилием воли (не Воли, как обычно бывает, а просто воли) Антон вспомнил, что собирался сказать, и проговорил Арсу на ухо, едва сдерживаясь, чтобы не прижаться к нежной коже губами:

— Нас увидеть могут. Пойдем отсюда?

Он был уверен, что Арс не услышит, потому что сам-то себя едва слышал, но тот слабо кивнул; Антон тогда только осознал, что подбородок Арса лежит у него на плече. С еще большим усилием он отстранился.

Но не успел толком осознать происходящее, как его уже схватили за запястье и потянули куда-то через весь танцпол. Краем сознания Антон наконец уловил слова песни — и нервно хихикнул.

Да, я готов рисковать,

Но твои слова — это афера.

Отменить дружбу и добавлять

Эти ночи опять…

Видимо, в голове помутилось окончательно — Арс подействовал сильнее трех бутылок коньяка, — потому что из памяти Антона выпало несколько минут. Когда он наладил связь с реальностью, реальность была меньше всего похожа на саму себя.

Потому что они с Арсом стояли в полутемной вип-кабинке и целовались.

Фаза третья…

Уже на следующее утро Антон с большим трудом мог вспомнить, каким был этот поцелуй. Кажется, очень страстный, глубокий, с тихими стонами… В тот момент ему просто снесло крышу. Все тело плавилось, а каждая точка, к которой прикасался Арс, ярко вспыхивала и сгорала, чтобы тут же загореться снова.

…Но когда гаснет свет,

Я падаю снова в твои руки.

Такими же вспышками сознание то включалось, то выключалось. И такими же вспышками Антон потом вспоминал произошедшее.

Вот Арс прижимает к стене, терзая его губы и одной рукой расстегивая пиджак. А вот уже Антон прижимает Арса, выцеловывает его шею и лохматит волосы.

Вот они оба без пиджаков. А вот уже и без рубашек. У Арсения такая белая кожа, почти светится…

Руки. Руки, руки, руки… Везде. Горячие, мягкие и сильные. Это чертовски непривычно. И слишком приятно. Неправильно как-то.

Впрочем, Антон сам недавно сказал, что это правильно, да.

Вот они стояли у дверей, а вот уже оказались на мягком диване. Без одежды. В какой конкретно момент исчезло белье, — черт его знает. Но ощущать Арсения всего, каждым своим сантиметром каждую его частицу… слишком. Просто — слишком.

Негромкие стоны, тягучие поцелуи, неторопливые движения… Все было чересчур аккуратно, трепетно даже. Так не бывает между незнакомцами, которые встретились в клубе и решили быстро перепихнуться. Так не бывает даже между друзьями, которые захотели поэкспериментировать.

Антон не запомнил, был ли какой-то момент, в который они решали (и решались). Впоследствии он все не мог понять: он сам предложил, сам согласился или просто так получилось, и обоих все устроило?

Зато слишком хорошо запомнил, как почувствовал первый мягкий толчок. Как в тот момент они застонали в один голос. Как Арс невнятно спросил, все ли в порядке, и как потом приобнял его за плечи. Как сам Антон доверительно развел ноги шире, чтобы оказаться еще ближе, как положил ладони Арсу на спину и как осторожно двинулся навстречу. Как потом скрестил ноги на его талии и уткнулся носом ему в плечо, глуша стоны, и как таким образом неосознанно пытался вжать его в себя — во всех смыслах — и не отпускать никогда.

С ним я таял, как кубики льда…

Эта вспышка была самая яркая и долгая. А потом — снова блики. Вот Арс горячо дышит рядом с его ухом, вот целует, входя глубже и срывая с губ скулеж. Вот стонет сам, когда Антон ответными движениями просит ускориться. Вот Антон, уже сидя сверху и покачивая бедрами, целует его ключицы, вот ловит ладонь Арса своей, и тот переплетает их пальцы…

А вот он просыпается в своей кровати.

Точнее, на своем диване в квартире Иры.

Доброе, блять, утро.

…и ругал себя за последствия.

Из памяти исчезла не то что дорога домой — даже окончание этой ночи. Может, он вырубился прямо в процессе? А может, ничего и не было, и это все Антону приснилось?

Он очень сильно хотел поверить в это. Не верил.

Убегал от последствий, но в поиске средства,

Как бы тебя забыть.

Разумеется, Антон чувствовал себя отвратно, поэтому решил сначала немного прийти в себя, а уже потом что-то анализировать. Правда, вставать с кровати было немножко больно, а идти — неудобно, и это лишний раз подтвердило, что он прав. Сегодня у него случился секс с мужчиной.

Господи…

Через двадцать минут Антон стоял у окна на кухне и курил в форточку — запоздалая реакция. Вода и таблетка подействовали, но от мерзкого чувства на душе не избавили. Антон вполсилы надеялся на то, что переспал на самом деле не с Арсом, — он же был так пьян, вдруг не заметил, что в кабинку его потащил кто-то другой?..

Звонить и уточнять он, конечно, не будет.

Да и абсурд ведь, а не предположение.

Твоя магия — ложь. Как-нибудь попадешь,

И все разойдется по швам.

А потом пришла Ира. Они так редко пересекались, особенно на кухне, что видеть ее в ее же собственной квартире было непривычно.

— Доброе утро, — поприветствовала она с хитрой ухмылкой. Растрепанная, в растянутой майке, без косметики. Такая домашняя, уютная. Антон мог бы влюбиться в нее вот в этот самый момент — если бы не побаливающая задница.

Как же это все мерзко. И, черт возьми, хорошо. И оттого еще более мерзко.

— Доброе, — буркнул Антон в ответ. — Как вечер?

Он уже и забыл, что переживал за секретность. Но вряд ли Ира была бы такой довольной, если бы что-то натворила.

— У меня-то как всегда. А ты чего такой?

— Какой?

— Вроде угрюмый, а глаза горят.

Она отвернулась, чтобы сделать кофе, а Антон растерялся. Даже курить расхотелось. Он медленно потушил сигарету в простой стеклянной пепельнице, придумывая ответ.

— Выдохни, чудо, — хихикнула Ира, явно заметив его напряжение. — Но если честно, я за тебя рада.

Антон чуть не сел прямо на пол.

— Ч-что? — ошалело переспросил он.

— Тош, не тупи. Рада, что у вас все хорошо.

— У кого — «у вас»?

— У вас с Арсением, — медленно, как дебилу, проговорила Ира, обернувшись через плечо.

Антон охуел еще раз.

— В смысле? Откуда ты?..

— Да мне Окси давным-давно рассказала. — Ира тихо посмеялась, доставая кружку. — А я вчера специально вбросила, что тебе найти кого-то надо. Хотела на реакцию посмотреть. Ты та-а-ак смутился! Ты же, по сути, правда с нами обоими встречаешься… Ну, со мной не по-настоящему, конечно…

— Погоди, погоди, Ир. — Слишком много информации. По порядку. То, что она давно «знала», это ладно. Это потом. Антона волновало другое. — Ты вчера видела нас вместе? Кто еще видел?!

Она наконец повернулась к Антону. Не потому, что сжалилась, — просто кофе приготовила и уже осторожно отпила глоток.

— Успокойся, никто вас не видел. Тебя Дима забрал, потому что ты написал ему и попросил. Он позвонил мне, спросил, куда тебя везти. И пожаловался, что ты жутко пьян.

Ира снова хихикнула. Вот уж кто не жалеет о хорошо проведенной ночи.

Интересно, это действительно написал Антон, или все-таки?.. Впрочем, неважно. Не слишком-то хотелось вникать в подробности.

— Погоди. — До Антона внезапно дошло. — Но с чего ты взяла, что я именно с Арсом был?

Ира непонимающе нахмурилась.

— В смысле? Вы же с ним вместе. Я думала, вы заранее договорились в том клубе встретиться, чтобы спокойно провести время, отдохнуть… Или ты?..

— Нет, нет, конечно! — тут же прервал Антон, мысленно давая себе оплеуху. С утра и с похмелья он слишком туго соображает. — Я с Арсом, и мы с ним вчера были, да. Просто мне странно с тобой об этом говорить вот так…

— Кстати, я обижена, — вдруг заявила Ира. — Мы не то чтобы хорошие друзья, но все-таки. Да, представляю, как вам сложно. Приходится скрываться, а тут еще этот проект. Забавно, он ведь и не нужен оказался…

Она продолжала что-то говорить, но Антон уже не различал слов. У него перед глазами мелькали образы прошлой ночи, и он понять не мог, то ли радоваться, то ли плакать.

Почему Арс это сделал? Он тоже стал что-то чувствовать? Или ему просто было скучно? Почему не остановил Антона и не попытался остановиться сам, как будто не сомневался даже? Как теперь работать и как вести себя с ним вообще?

Как можно все объяснить?

Разумеется, они оба сделали вид, что ничего не произошло.

…Виноват алкоголь.

*

Два года спустя

— Алло?

— Привет, Ир.

— Привет, Тош. Что-то хотел?

— Да, я… В общем, проект сворачивается.

— Что?

— Прости. Арс ушел, поэтому Артона больше не будет.

— Подожди, как это ушел? А как же?..

— Это долгая история, по телефону не удобно. Как-нибудь встретимся, поговорим, и я все нормально объясню, ок?

— Нет, подожди, ты скажи толком — что с Арсом? Это шутка, что ли?

— Арс ушел из «Импровизации». Разорвал контракт и, соответственно, проект тоже закрывается.

— Да я поняла, не тупая! Почему ушел, случилось что-то? Вы поругались? Расстались?!

— Мы и не были вместе.

— Антон, хватит говорить загадками, ты можешь нормально объяснить?

— Блять, Ир. Сказал — подробности потом. Или можешь Оксане позвонить. Проект закрыт, ты больше не нужна! Черт, грубо прозвучало, прости, пожалуйста.

— Я поняла. Просто переживаю, вы мне вроде как не совсем чужие… Ладно, проехали.

— Ир, ну правда, прости, я сорвался. Все так сложно сейчас, ты бы знала.

— Знаешь, что я точно знаю?

— Ну?

— Какая бы дичь у вас там ни творилась, вы с Арсом друг другу нужны. Если ты его чем-то обидел…

— Нет.

— …то извинись. Если обидел он — прости его. Я уверена, что он не хотел.

— Да никто никого не обижал…

— А если вы, как ты говоришь, не были вместе, то иди и прямо сейчас сделай так, чтобы стали.

— Ир…

— Что?

— Не поверишь, но… Именно это я сейчас и делаю.

Антон улыбается, глядя на билет в руке.