Квадраты соснового паркета были черно-белыми. И, глядя на них, создавалось впечатление, словно ты стоишь на гигантской шахматной доске в роли некоей фигуры.

Общую идиллию черно-белых квадратов нарушали только алые, расплывавшиеся в самые причудливые очертания, лужи, орошавшие лакированную поверхность паркета. Еще не до конца застывая в краснеющей гримасе, лужицы отражали в себе тускловатый свет первых солнечных лучей, пробивающихся сквозь изрезанную ткань штор на окне и играя желторотыми зайчиками на разбитых осколках колбочек всевозможного размера, вышвырнутых из большого металлического шкафа. Некоторые из них каким-то чудом при падении не разбились и теперь сиротливо лежали на полу, словно заигравшиеся птенцы, умудрившиеся бухнуться из своего гнезда на самую нижнюю ветку дерева.

Флиппи, лежащий на кушетке с виниловой обивкой, вдруг открыл глаза и, вздохнул, едва заметив уже знакомый больничный потолок, после чего сел и поморщился – ощущение было при этом такое, словно он получил замечательнейшую контузию. Несколько минут он полежал на кушетке, терпеливо ожидая, пока, наконец, перед глазами не перестанет все кружиться и раздваиваться и, прислушиваясь к стучащееся в висках скрипучей боли.

Когда же, наконец, в его голове все понемногу прояснилось и боль чуточку затихла, Флиппи поднялся на ноги и только тогда с удивлением обнаружил, что одет в свою форму, несколько потрепанную, но совершенно чистую и пахнущую знакомым стиральным порошком. И даже сапоги были начищены гуталином, хоть он и вообще не помнил, когда у него было время полировать их.

«Что вчера было-то?» — хмуро спросил себя Флиппи, оглядывая комнату и упорно не замечая осколки стекла и алые брызги на полу. Единственное, что он помнил – это вчерашнее пробуждение, подобное этому, только похуже, поскольку тогда он был связан и наряжен в замызганною смирительною рубашку и сидел на полу комнаты, обитой мягкими облезлыми подушками. Последующие пришествие его старых друзей, да внезапно взревевшая странная сигнализация. Ну а дальше… Дальше все очень быстро обрывается и видится сквозь совсем уж смутный туман, который не предоставляет никакой возможности пробиться к воспоминаниям вплотную. Подобные провалы в памяти для Флиппи уже давно были не в новинку. Поэтому он еще больше помрачнел и уставился в окно, ожидая чего-то того, что явно должно последовать.

Это что-то долго ждать себя не заставило. В двери негромко щелкнул замок и она, печально заскрипев, открылась. В комнату тихонько прокралась медсестра в слишком коротком врачебном халате, толкая перед собой небольшой кофейный столик на колесиках, на котором стоял поднос с тарелками и фарфоровым маленьким чайничком.

— Доброго Вам утра, сэр! – выпалила она, дежурно улыбаясь, и, даже не взглянув на Флиппи, выбежала из комнаты, сломя голову.

— Еще и сервис есть, — пробормотал тот. – Что-то это никак не входит в мое представление о психушке.

Из носика маленького чайника поднимался мягкий дымок, приятно панующий свежим, только что приготовленном кофе. И было оно заварено не из какой-то там растворимой бурды, а из настоящих зерен, размолотых и любовно приготовленных в турке. А рядом с чашкой стояла маленькая упаковочка со сливками и, соответственно в нескольких тарелках, накрытых крышками и находился стандартный завтрак, который входил в каждое меню любого мало-мальски уважающего себя отеля или гостиницы.

Все это, ну никак не вписывалось в рамки этого «заведения», в котором очутился Флиппи и которое явно жило по своим, одному ему только известным правилам. И правила эти явно были созданы не для всех. Флиппи покосился на вновь запертую дверь и, вздохнув, потянулся за чайничком. Но не успел он и доесть румяный хрустящий тост с малиновым джемом, как дверь распахнулась и в комнату вломились двое, узнать которых даже в огромной толпе ему не составило бы большого труда, настолько давно они были знакомы.

* * * *

— Мы разобьемся! Разобьемся! – не помня себя, причитала Флейки, в сильнейшем ужасе закрывая свои глаза руками и трясясь, как осиновый лист.

— Нет, ну а что ты предлагаешь? – поинтересовался Сплэндид, разворачиваясь к ней и держа руль одной рукой, другой же он старательно тыкал на кнопочку радиоприемника.

Небольшая серенькая машина, в которой они ехали, полностью игнорировала все правила и мчалась на полной скорости, пугающе петляя мимо фонарных столбов и встречающихся порой

автомобилей, водители которых в ярости сигналили ей в след.

Вот они каким-то чудом миновали очередной столб, а впереди довольно быстро приближался здоровенный фургон.

— С-смотри на дорогу!! — есть духу завопила Флейки и, подпрыгнув на заднем сидении, потянулась, ухватив Сплэна за руку, оцарапав ногтями и заставив его крутануть руль в противоположную от приближающегося столкновения сторону.

— А, да, точно... – пробормотал Сплэндид, уставившись, наконец, на проезжую часть. – Если хочешь, то давай поменяемся местами.

Он снова развернулся и совсем даже не останавливая машину, попытался вылезти из-за водительского места.

— Не надо, Сплэн! – поспешно воскликнула Флейки, останавливая его.

— Ну, не надо, так не надо, – пожал плечами тот и вновь устроился за рулем, чудом при этом умудрившись не сбить случайного прохожего.

— Г-где ты только так научился водить? – поинтересовалась девушка, тяжко вздыхая и судорожно пристегивая себя к сидению на еще один ремень безопасности.

— А я до этого и не умел водить, – простодушно улыбнулся супергерой. – Сама посуди, Флейки. Ну, зачем мне машина, если я летать умею хоть куда? Да и как видишь, быстро учиться я тоже могу.

— Хотел бы я знать, чего ты не умеешь, — недовольно буркнул Флиппи, нехотя вырываясь из объятий сладкой дремоты. – Хотя нет, все-таки знаю…

— И что же это? – обернулся Сплэндид, с интересом посмотрев на него.

— Христа ради, смотри на дорогу, Сплэн, пожалуйста! – тут же воскликнула Флейки. – До нашего города еще далеко. А то ты так мою машину угробишь, да и нас заодно…

— Окей, я знаю, не бойся, – успокоил ее Сплэндид, вновь со скучающей физиономией уставившись на дорогу, крутя руль осторожно, чуть ли не одним пальцем и судя по всему, именно по этой причине он до сих пор его не сумел выдрать его с корнем.

– Ну, так что ты имеешь в виду, Флип? – продолжил он.

— Нет-нет, это неважно, – помотал головой тот и вздохнул.

— Что-то ты темнишь. Выкладывай давай!

— Ты это и сам прекрасно знаешь, – многозначительно произнес Флиппи и замолчал, уставившись в окно на быстро пролетающие мимо пейзажи.

— Э-э? Чего я должен знать?

— М-мы разобьемся!! – в который уже раз завопила Флейки. И не без оснований.

Флиппи негромко выругался. А Сплэндид вдруг резко крутанул руль.

Раздался оглушающий треск.

— Вы там живы? – поинтересовался Сплэн, вылетая из салона и заглядывая внутрь того, что было когда-то флейкиной машиной.

— В какой-то степени, – проворчал Флиппи, с трудом вываливаясь на землю и держа на руках Флейки, которая вовремя решила уйти в глубокий обморок. На лице его красовался внушительный фингал, подаренной очень вовремя ракрывшейся подушкой безопасности.

— Флейки! – обеспокоено воскликнул Сплэн. – Может, искусственное дыхание сделать?

— И не вздумай даже, – покосился на него Флиппи.

— Как знаешь, – пожал плечами супергерой и, облетев покореженную машину, принялся рассматривать объект, в который они врезались.

— М-мы все умрем?.. – еле слышно пробормотала Флейки, приоткрывая глаза.

— Нет, конечно, ты что! – воскликнул Флиппи. – Все хорошо. Мы уже приехали домой. Смотри. Вот, видишь?

Он указал на большую каменную стену, на который было вырезано большими мраморными буквами название города, треснувших в том месте, по которому пришелся удaр несчастной машины.

— Да, – улыбнулась Флейки. – Врезались в свой же город.

— Выходит, что так. Ты можешь идти? Или, может, лучше вызвать такси?

— Знаешь, давай лучше пойдем пешком.

Помахав на прощание Сплэндиду, который отковыривал машину от стены, они, взявшись за руки, неторопливо зашагали по улице, прислушиваясь к привычному щуму городка.

Где-то неподалеку ревела полицейская сирена, и кто-то благим матом орал в рупор. И всего через пару таких нелестных отзывов из-за угла выскочили двое в масках, а следом за ними вылетел владелец местного ювелирного магазина. В руках его было ружье, коим он яростно и бестолково палил по ним – оно было заряжено солью. Подобные «догонялки» проводились в городе уже не первый раз. Но рука Флипа уже сама по себе потянулась в карман и нащупала приятную на ощупь рукоятку ножа, с коим по давней привычке никогда не расставался.

Он остановился. Она вздрогнула.

Свинцовые тучи над городом наконец-то уступили место солнцу, а светофор радостно подмигнул ему своим красным глазом.