Монитор ноутбука слабо мерцал во мраке комнаты. Кен устало тёр глаза, пытаясь не уснуть прямо за столом, и из последних сил клацал по клавиатуре. Ещё немного. Совсем чуть-чуть. Он скоро закончит.

   — Милый? — внезапно раздался тихий сонный голос. Доракен нахмурился и повернулся в сторону источника звука. Растрёпанный, заспанный Сейшу скрёб лоб ногтями, непонимающе жмурясь и пытаясь вернуться в реальность. Он вырубился давно — устаёт, как сволочь, — и поэтому с трудом въезжал в происходящее.

   — Какого хрена ты ещё не спишь? — возмущённо просипел Инупи, стекая с кровати по направлению к возлюбленному.

   — Отчёт пишу, — Рюгуджи нежно улыбнулся, когда чужие руки легли на плечи. — Сам спи давай. У тебя был тяжёлый день.

   — А ты на курорте отдыхаешь, я так понимаю?

   — Маленький, я знаю, что ты недоволен, но это нужно...

   — Я не недоволен, я просто в бешенстве, — перебил начинающиеся оправдания Сейшу. — Сколько ты спал за последние пару суток?

   — Я не считал.

   — Зато я считал, и я едва наскребаю часа три-четыре, — Инуи вздохнул. — Ты ж так угробишь себя, ну.

   — А что поделать? — Доракен крутанулся на стуле, поворачиваясь к любимому лицом. — Мне сдавать его скоро. И так уже два раза дедлайн переносили. Я просто не могу бросить это, маленький. Тем более осталось не так много.

   — Такими темпами это тебе останется не так много, бестолочь.

   — Значит, будешь драматичным молодым вдовцом.

   — Мне за тебя даже пособия выплачивать не будут, какой в этом смысл? Одни убытки на похороны.

   — Сожги меня на мангале на даче твоей матери, — Кен привлёк Сейшу к себе, влюблённо смотря на спутанные волосы, на недовольно сморщенный курносый нос, на поджатые в немом протесте губы и надеясь, что Инуи слышит, как истерично бьётся сердце его мужа от этого грозного взгляда.

   — Много чести, — Сейшу фыркнул и уселся на колени Доракена, обвивая руками затёкшую шею. — Буду сидеть тут с тобой, пока ты не доделаешь.

   — Не занимайся ерундой, слезь с меня.

   — А ты прогони.

   — Ты же знаешь, что у меня духу не хватит сделать это.

   — Знаю.

   Рюгуджи страдальчески вздохнул:

   — Сейшу, правда, не до шуток сейчас. Такое ощущение, что ещё секунда — и я расплачусь. У меня сил нет уже, я занимаюсь этой поеботой хер знает какой день, а она всё не заканчивается. Я не знаю, что им от меня надо, я не понимаю, чего от меня ждут, мне просто сказали: «Сделай», и я в душе не ебу, куда бросаться. И вообще...

   Он замолчал, чувствуя, как к горлу подкатил неприятный комок. Вот уж чего не хватало. Кен ткнулся носом в изгиб тёплой шеи и окончательно притих, надеясь, что истерика минует. Только вот его последние нервные клетки так не считали.

   Сейшу, разумеется, сразу же почувствовал состояние мужа:

   — Тщ-щ, милый, я понимаю, я всё понимаю, ты устал, тебе нужно разгрузиться, — он провёл пальцами по распущенным волосам, ощутив, как содрогнулось сильное тело под ним. — Всё будет хорошо, ты ведь сам говоришь, что осталось немного, так? Поплачь, если станет легче, меня раздражает твоя привычка держать всё в себе до победного конца, не чужие люди всё-таки. Поплачь, а потом последний рывок — и пойдём спать. А я буду рядом.

   Руки всё крепче сжимали окончательно проснувшегося Сейшу, отчаянно прося защиты, и тот с готовностью обнимал в ответ с твёрдым намерением поддерживать Доракена до его победы над дурацким отчётом.

   — Ну-ну, милый, как ты? — спросил Инуи через какое-то время, почувствовав, что Кен постепенно успокаивается. Поддел пальцами подбородок и приподнял голову, заставляя смотреть на себя. Тёмные глаза блестели от слёз, капли дрожали на ресницах, брови были страдальчески изломаны от бесконечного недосыпа, и у Сейшу защемило сердце. — Прости, бога ради, но заплаканный ты такой красивый.

   — Спасибо, — Доракен шмыгнул носом и (даже почти не через силу) улыбнулся. — Я в норме. Наверное. Не знаю, я хочу спать.

   — Так, — Инупи решительно взял бледное лицо в ладони и посмотрел со всей серьёзностью, — завтра я беру отгул, ты отправляешь свой сраный отчёт, и мы целый день не делаем ни-хе-ра, — последнее слово он для пущей убедительности проговорил по слогам. — Лежим в кровати, смотрим в потолок. Иногда вылезаем поесть. Иногда занимаемся любовью. Я так соскучился по тебе, ты в курсе? — тут Кен смущённо отвёл взгляд и неловко потёр шею. — Закажем еды, чтоб даже не думал у плиты стоять, ты меня понял? Если увижу хоть какой-то намёк на деятельность — сломаю хребет. Арматура всё ещё в кладовке. Усёк?

   — Усёк, — вздохнул Рюгуджи. — Годы идут, а огромную сторожевую собаку заводить по-прежнему не надо.

   — И я горжусь тем, что достойно охраняю своё сокровище, — Сейшу радостно осклабился. — А теперь давай дописывай это дерьмище. Я долго не продержусь.

   — А ты будешь целовать меня за каждый написанный абзац?

   — Я даже буду говорить тебе, какой ты умничка.

   — Ох.

   Как ни странно, с бренным, но таким мотивирующим телом на коленях работа начала продвигаться быстрее.