— Где ты был? Где тебя носило? — обрушились на него слуги, хватая за плечи. — Целый час тебя не было!

— Что случилось, по порядку! — Юнги отцепил от себя их руки. — Да вы меня сейчас на части разорвёте, не все разом!

— Приходил какой-то бугай, искал Минхо!

— А ещё приходили на тебя жаловаться, что ты на омежью половину шастаешь!

— А ещё тебя спрашивали аптекари!

— Юнги, что нам дальше делать?..

Две дюжины лиц в ожидании повернулись к нему, и Юнги устало потёр виски.

— Да и вообще, почему ты нам приказы отдаёшь? — вдруг задал вопрос Ынсу. Пошли шепотки.

— Ну, никого не было, чтобы организовать работу, а я этим уже занимался на предыдущей должности, — пожал плечами Юнги. — Если кто хочет вместо меня, милости прошу. Я сегодня заходил к Минхо в лазарет, рука у него серьёзно повреждена, так что заживление займёт много времени.

— А где ты был вчера ночью?

— Выпить пошёл, — Юнги начал раздражаться. — У нас дел — конь не валялся, если кто-то хочет занять место, валяйте, если нет, то давайте вернёмся к более важным вещам!

Желающих не нашлось, побубнив ещё немного, все разошлись по делам. Юнги пришлось отложить свой визит к Тэмину и для начала наведался к аптекарям, чтобы узнать, что важная поставка множества лекарственных трав сорвалась — среди них были и болеутоляющие, и заживляющие средства, которые были необходимы Минхо. Юнги самостоятельно отправился к купцу, что привозил заграничные травы, что не произрастали в дворцовом аптекарском саду.

— Но мне так и не пришла оплата за предыдущие поставки, — возразил торговец. — Я думал, это потому что вы нашли другого дворцового поставщика! Честно говоря, я удивлён, что вы пришли ко мне с этим вопросом.

— Но ведь был заключён контракт на поставку, зачем бы нам его разрывать? — спросил Юнги, уже выбившийся из сил, пока добивался встречи с купцом.

— В самом деле? Тогда вам следует посмотреть на это письмо, — торговец открыл ящичек своего бюро и вытащил бумагу, заверенную печатью императорского торгового двора.

— Должно быть, это какая-то ошибка, — Юнги взял письмо. — Могу я его забрать? Нет, скажите вот что… остались ли у вас те травы? Я куплю их сам. Они срочно нужны, сейчас в дворцовом лазарете находится мой друг, а у него рука больше похожа на варёного осьминога, чем на руку!

— Ох, ну что же ты будешь делать… вообще-то я уже распродал все свои товары, но я сейчас посмотрю в браке. Эй, Гым-а! Сгоняй-ка, поскреби по сусекам дворцовый наборчик! Вы не переживайте, бракованные травы и коренья просто не такие уж привлекательные, но они не потеряли своих свойств, — заверил он Юнги. — Я уж что-нибудь найду для вас.

— Спасибо вам большое! Вот, это всё, что у меня осталось… Я узнаю, кто написал это письмо, и пришлю вам ответ как можно скорее!

— Тут не так много, — слуга отдал Юнги несколько помятых свёртков. — Это всё, что осталось.

— Да, если дворец хочет возобновить поставки, вам лучше выяснить всё до завтрашнего вечера, потому что я снова уеду в Сину, — сказал купец. — Я-то буду только за, но самое большее я буду ждать до захода солнца. И пока со мной не расплатятся за всё остальное, я не привезу вас ничего нового! Честно говоря, того, что у вас есть, не хватает расплатиться и за эти остатки, но да я бы их всё равно не продал бы, так что забирайте всё. И письмо это забирайте, что уж там.

— Спасибо вам большое!

Юнги вскочил на лошадь и направился обратно во дворец. Сейчас он как никогда жалел, что не существует моментальной связи — казалось, козни Чон Гэм пустили корни по всему дворцу, отравляя его жизнь.

— Сяо Мин, нужна твоя помощь! Отнеси это аптекарям а заодно загляни в торговый двор и узнай, кто отменил поставки лекарственных растений. Не забудь показать это письмо Чонгуку. До завтра нужно возобновить поставки у этого купца и заплатить ему за прошлую, — Юнги передал письмо Сяо Мину, встретившись с ним, и тот исчез, словно провалившись сквозь землю. — Джемин, есть ещё одна проблема. Пойдём со мной; нужно захватить девушек Её Высочества.

Джемин кликнул, и рядом с ними появились две вооружённые до зубов воительницы — при каждой из них был меч и лук со стрелами, дополненные кинжалами на поясах, у одной из девушек так же был припасен топорик, вторая носила при себе свёрнутый кольцами кнут с острыми лезвиями на конце.

— Ух ты, — присвистнул Юнги. — Госпожи и Джемин, вкратце суть дела по дороге. Идём на кухню!

По пути он объяснил, что некто вчера нарочно толкнул Минхо на горячий чан и сегодня, как Юнги понял, приходил его искать. Необходимо найти и допросить, а Юнги хотел наконец поговорить с Тэмином обо всех странностях, которые могли бы произойти на кухне, и обо всех подозрительных людях.

— Я надеюсь, что в допросе люди принцессы могли бы оказать особенно устрашающий эффект и заодно обезопасить нас, — резюмировал Юнги. — Джемин, я могу оставить это на тебя? Только, пожалуйста, не калечьте и не убивайте никого.

— По приказу принцессы мы вольны всё делать по своему усмотрению, — сказала одна девушка.

— Мы будем действовать в пределах разумного, — чуть мягче отозвалась вторая.

На кухне злопыхателя не оказалось, Тэмин ответил, что Усок ушёл в лазарет, навестить пострадавшего, и Юнги отправил Джемина с сопровождением туда, пока подозреваемый не зашиб Минхо окончательно, а сам отвёл омегу в сторонку.

— Извини, что отвлекаю тебя от работы, но есть пара вопросов, — прохрипел Юнги.

— Водички? — обеспокоенно поинтересовался Тэмин, уже зачёрпывая ковшом из бадьи.

— Господи, спасибо, — Юнги припал к питью, как к манне небесной. — Часто у вас тут… ранятся?

— Конечно, часто, работа такая, то обожжёшься, то порежешься, то пальцы отдавишь, это всё приходит с практикой, — беззаботно отозвался омега. — А что?

— Ну… Минхо упоминал, что этот, — Юнги повертел пальцем, — Усок его и раньше задирал?

— Ему просто не нравится, когда чужаки приходят на кухню, — пояснил Тэмин. — Усок у нас… немножко недалёкий, понимаешь? Он неповоротливый и два дела одновременно делать не может, поэтому мы даём ему только простые дела вроде замеса теста или ношения воды, он ведь здоровый и крепкий, как скала, но мозгов у него, как у белочки… Поэтому, когда его тут кто-то отвлекает или находится не на своём месте, он сердится. Это не из-за Минхо. Просто Усок такой парень.

— Но он же толкнул его в чан! Так же нельзя…

— На самом деле я предупреждал Минхо не шастать сюда в рабочее время, — покачал головой Тэмин. — Месяц назад Усок из-за пришедшего водовоза так рассвирепел, что чуть не пришиб беднягу и расколошматил нам бочку с водой. Трудно сказать, чего от него больше, вреда или пользы, но он сынок нашего главы, куда-нибудь его уж надо деть, чтоб был при деле и под присмотром.

— И его решили поместить в шумное и суетливое место, полное огня, воды и острых предметов, — с иронией заметил Юнги. — Умно.

— Послушай, не я тут правлю балом, — развёл руками Тэмин. — Он правда много чего ломает и поджигает, а ещё постоянно говорит, что займёт место главы после его отца. Ужасно раздражает, но ему что в лоб, что по лбу говори, всё равно не поймёт, что место главы передаётся, а не наследуется.

— А кроме него, были какие-то стычки?

— Нет, нет. У нас коллектив дружный, сплоченный, особенно когда есть такой раздражающий фактор, — Тэмин кивнул на остальных. — Но даже у него есть друзья. Вот например Хэсу, он всегда успокаивает нашего великана и иногда забалтывает его.

— А, — Юнги прикрыл глаза. — Хэсу, значит…

На этом он распрощался с Тэмином и поспешил к лазарету, чтобы перехватить Джемина. Тот уже вёл совершенно спокойного бугая в одному ему известные места в сопровождении девушек.

— Как ни странно, правда пришёл проведать и каялся, — Джемин показал на заплаканное лицо Усока, всё ещё шмыгавшего носом.

— Он не тот, кто нам нужен, — шепнул Юнги. — У него есть приятель поумнее. Чем искать, лучше спросите бугая про Хэсу, но так… мягенько. Тэмин сказал, что мозгов у него, как у белочки.

— Это верно. Он как увидел женщин, сам за ними пошёл, капая слюной, — хмыкнул Джемин.

— Госпожа…

— Кан, — подсказала первая.

— И Сэн, — сказала вторая.

— Госпожа Кан, госпожа Сэн, благодарю вас за ваши труды. Джемин, поручаю дальнейшее расследование тебе. Мне нужно вернуться в свой двор.

К вечеру у Юнги уже звенела голова. За день нарисовалось столько крупных проблем, что мысли жужжали в голове, словно мушиный рой. Подзуженные тёткой служащие были везде, и приходилось признать, что и в их дворе тоже — сколько? Один, два? Трое? Пятеро? Половина?.. Даже подумать об этом было страшно.

— Вас что, и на час одних оставить нельзя? — простонал он, увидев драку и тут же ринулся разнимать драчунов. Кажется, уже кто-то пытался разнять дерущихся, но вместо этого был втянут в потасовку, и, когда Юнги прилетело по рёбрам и под дых пару раз, он изо всех сил сдерживался, чтобы не отвесить пару тумаков в ответ.

— Кто ещё раз поднимет руку, тот останется на внеочередное ночное дежурство! — заорал он, растаскивая плюющегося Ёнхо и шипящего Чхису. Это немного остудило их был, и клубок распался, хотя эти двое продолжали выкрикивать оскорбления друг другу.

— Молчать! — рявкнул Юнги. — Как вам не стыдно! Минхо лежит на больничной койке и надеется, что мы его не подведём, а вы в отсутствие старших ссору затеяли! Мы самый дружный и сплочённый коллектив в этом дворе, а вы драться? Какой позор! Что, если бы старшие увидели? Ну-ка остыньте, объясните, что случилось?

Ёнхо, утирая кровящий нос, опустился на колени, но ничего не сказал. Чхису воротил нос, скрывая наливавшийся фингал под глазом.

— Ладно, — сжалился Юнги. — Для начала, надо вас обоих подлатать. Ну-ка, есть у нас холодная вода? Надо вам хоть лица вытереть, посмотрите на себя… О небеса, вот вы друг друга отделали, по какой же такой причине? За дело хоть шишек друг другу наставили?

— Да слово за слово, — буркнул кто-то из остальных, явно стыдясь.

— Ты-то где был?

— Тоже мне, командир, начальничек!

— А вы что, дети малые? — посуровел Юнги, вытирая лицо Ёнхо. — Вас без присмотру оставить нельзя? Каждый из вас, я полагаю, не хочет до старости лет в слугах бегать, так вот, если будете без толку время тратить и в драки ввязываться, не сможете самостоятельно организовывать себя и других, то именно это вас и ждёт! Дисциплина и распорядок, и Минхо вас учил тому же самому! А вот где я был, сейчас расскажу. Я императора видел. И говорил с ним. Он назвал меня по имени и фамилии. Он знал, что я сегодня заменяю Минхо, знал, что с ним произошло. Он знает обо всём, что происходит во дворце. Так что можете считать, устроили потасовку на глаза у Его Величества. Он знает всё, и он знает всех. Всех вас по именам. Он удивительный человек. Мы во дворце работаем не спроста. Да, Его Величество — император над нами, он Сын Неба, но мы одна команда. Понимаете? Если мы подводим Минхо, Минхо подводит распорядителя, а распорядитель подводит императора. Цепочка не такая длинная. Вам кажется, что оно там, где-то далеко и высоко над нами, а мы тут, внизу, мелкие сошки. Но на самом деле вы забываете о том, сколько людей готовы грызть глотки за то, чтобы оказаться во дворце хотя бы слугой. Ну-ка, кого ещё поколотили? Идите сюда, вот умойтесь и вытритесь вот этим.

— Из-за приезжих поссорились, — наконец выдавил Ёнхо. По спине Юнги прошли мурашки. Вот почему им было стыдно сказать ему в лицо причину драки. Считай из-за него, стало быть, подрались.

— Ладно, это уже неважно, — вздохнул он. — Я не буду спрашивать. Идите-ка вы двое в лазарет. Заодно проведаете, как там Минхо. Покайтесь ему, он вам чего посоветует.

— Ты правда был у императора? — спросил Ынсу.

— Правда.

— А это? — Чисон протянул ему ленту.

Ленту, которую ему подарил Намджун.

Видимо, она выпала, пока он разнимал драчунов, и теперь была жутко затоптана и испачкана в пыли и песке. Юнги протянул руку, чтобы схватить её, но Чисон отдёрнул руку и спросил снова:

— Что это такое? С каких это пор император раздаёт омежьи заколки?

— Это дал мне не император, — холодно проговорил Юнги. — И откуда это у меня, и кто мне её подарил — дело, вас совершенно не касающееся.

Он всё-таки выхватил ленту из рук Чисона, бережно её отряхнул и сунул за пазуху, запихав поглубже.

— Вот ты где хранишь его подарки, — усмехнулся Ынсу. — У самого сердца? Я знаю, кому принадлежит эта лента. С ним за спиной ты и в самом деле чувствуешь себя увереннее, верно?

Юнги хотел возразить, оправдаться, выругать его, и уже раскрыл было рот, чтобы поставить его на место, но тут что-то щёлкнуло в его голове. Он выпрямился и сказал:

— Так это ты?..

Что-то неуловимо поменялось в лице Ынсу, и усмешка медленно начала сходить на нет. Юнги повторил:

— Так это ты. Верно?..

Его прямой и холодный взгляд смутил альфу, и тот замешкался, отвёл взгляд. Юнги почти повёлся на его уловки. Они оба знали. Они оба понимали, что один из них попался.

— Что происходит… — послышалось со стороны. Юнги сделал шаг вперёд, затем ещё шаг, и ещё, пока не достиг Ынсу.

— Отличная работа, — он похлопал альфу по плечу. — Пойдём, потолкуем. Ребята? Думаю, самое время починить мётлы.

Он вывел ничего не понимающего Ынсу в пустынный двор и снова похлопал по спине.

— Ну надо же, подумать только, мы чуть не передрались, — выдохнул он. — Дружище, ты делаешь всё слишком в лоб. Ну посмотри на себя, так дела не ведутся. Будь на моём месте человек императора, тебя бы уже схватили.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — Ынсу отодвинулся от него.

— Ты не ерепенься, — Юнги достал из пояса флакончик, который Намджуну дала Чон Гэм. — Не знаю, знакомая тебе вещица или нет, но ты уж поверь, это то, что заставит дела двигаться быстрее. Не уверен в точности, на кого ты работаешь, на клан Ким или на госпожу Чон, ну да это не так-то важно. Ты ведь наверняка слышал те сплетни, верно? А значит, медлить нельзя, кто-то раскрыл наш заговор. Но ты сейчас не туда воюешь, дружище.

— Разве не ты эти слухи распространяешь? — спросил Ынсу, и в этот момент Юнги наверняка уже знал, что он не ошибся.

— Нет, не я. Моя задача — притереться поближе к императору. Эта штучка, — он снова продемонстрировал флакон. — Заставит любого альфу хотеть то, что перед ним. Это то, что госпожа Чон вручила сыну господина Кима. Но согласись, будет странно, если омега зайдёт в императору и тут же пойдёт капать какой-то странной штучкой в курильницу? Альфам прислуживают альфы, и вот он я. А если ты мне будешь ставить палки в колёса, то у меня ничего не получится, а ты всё время начал возникать у меня на пути, — Юнги добродушно потрепал Ынсу по плечу. — Я понимаю, не все вещи рассказывают. Об этом не знает никто, кроме меня и тех, кого я назвал, потому что госпожа Чон категорически не хочет, чтобы кто-то об этом знал, ты же понимаешь, почему, верно?

— Понимаю, — Ынсу заворожённо смотрел за флакончиком в руках Юнги. — Я слышал об этом снадобье… Значит, господин Ким станет супругом императора?

— Именно. Только чтобы мы в дальнейшем сработались, я рассказал тебе об этом, поэтому не вздумай кого-нибудь спрашивать или тем более рассказывать, ясно? Иначе будешь кормить рыб собой, — пригрозил Юнги. — Знаешь, каких усилий мне стоил сегодняшний день? Займись этим где-нибудь в других местах, я должен предоставить идеальную работу. Сегодня мне ещё нужно успеть дойти до госпожи Чон, поэтому…

— Не задавать вопросов, где был господин Мин, — трепеща, закивал Ынсу. — Я всё понял. Я не буду отсвечивать.

— Я счастлив, что мы друг друга поняли, — Юнги снова похлопал его по плечу, лживо улыбаясь. — Твой товарищ, как бишь его там? Не знаю, с кем ты там в паре, но в общем, если ты в связке, то тоже передай там по каналам, чтобы не перестарались. Ты уже спалился, сегодня уже вычислили второго, Хэсу, так что лучше заляг на дно временно. Я работаю непосредственно на господина Кима, так что не знаю, кто старается во дворце. Ну ты меня понял, верно?

— Ох, звучит плохо, — Ынсу снова закивал. — Я правда виноват. Я перестарался и обратил на себя внимание. Фух, я уж думал, что попался, правда. Эта было опасно.

— Вот именно. Знай меру, — подвёл итог Юнги. — Со мной можешь советоваться, я неспроста получил это, — он снова поиграл флакончиком на свету и упрятал его поглубже. — Тебе повезло, что тебя просёк я, а не люди принцессы. Берегись их, они будут прочёсывать весь дворец именно, именно в поисках вас.

— Я передам.

— Вот-вот, передай, — Юнги потянул его. — Возвращаемся к работе.

По его соображениям, это было к лучшему. Если шпики будут знать, что ищут их, то точно понервничают, а значит — выдадут себя. На Ынсу достаточно было посмотреть, чтобы он забеспокоился и начал бегать глазками, остальные вряд ли будут крепкими орешками. А Юнги он будет считать своим союзником и не станет мешать — и это к лучшему.

Под покровом ночи он прокрался по коридорам дворца. Все ходы и лазы были ему уже известны, и люди знали его в лицо и пропускали без вопросов — мало ли что могло ему понадобиться?

Но когда кто-то схватил его за руку и умыкнул в каморку с такой силой и скоростью, что весь мир перед глазами превратился в размытое пятно, Юнги едва подавил вскрик — вернее, его подавила ладонь поверх его рта. Но как только он узнал запах, паника отпустила его.

— Господин! — возмутился он, отцепив ладонь от своего лица.

— Ну будет тебе, назови меня по имени.

— Намджун.

— Я, — омега смешливо сверкал глазами в темноте.

— Ты мне руку чуть не свернул.

— Прости, прости, — Намджун поднял его руку и коснулся запястья поцелуем. — Так лучше? Куда ты крадёшься?

— Ну… я думал пробраться на женскую треть, в покои госпожи Чон, — сознался Юнги.

— Сейчас? Ничего лучше не мог придумать, она же сейчас там спит!

— Ох… значит, хорошо, что ты меня поймал, у меня после этого дня голова совсем не работает, — вздохнул альфа. — Но как ты меня выследил?

— Я тебя всегда найду, — улыбнулся Намджун. — Пойдём. Я ждал, что ты придёшь, а потом сам решил пойти поискать тебя. Много дел сегодня было, да?

Юнги последовал за ним, по пути рассказывая, что произошло за день, что он выяснил и кого нашёл.

— Да, вместо Чонгука Сяо Мин нашёл меня, и я выслал ему бумаги с гонцом, — кивнул Намджун. Я немедленно отправил распоряжение от имени принцессы возобновить поставки, завтра же купцу отправят чек, а заодно на всякий случай Сяо Мин послал купить все необходимые травы и коренья у аптекарей в городе. С такими вещами медлить нельзя, пока новой поставки из Сины не будет, купим у других по цене повыше. Завтра к вечеру уже всё привезут.

— Слава богу. Я потратил на остатки все свои деньги, — посетовал альфа.

— Ты мог бы оставить мою заколку в залог. Она стоит кучу денег, — заметил Намджун.

— Ах, говоря об этом… — Юнги достал ленту. Несмотря на то, что альфа тщательно её отряхнул, всё равно было видно, что по ней как следует протоптались и вбили в землю прислужничьего двора.

— О, эта пострадала.

— Да, выпала в драке, которую я разнимал.

— Ты дрался?

— Куда там, я и драться-то едва умею. Но что поделать? Плюс два в лазарете, послал их лечить разбитые носы.

— Да уж, твой дружок Ынсу постарался. Ничего. Давай её сюда, я дам тебе другую, ещё красивее.

— Не нужно. Какая разница, красивая или нет, главное, что твоя. Первая. Для носки она уже всё равно непригодна, — Юнги засунул её обратно и похлопал по груди. — Но жалко, я собирался её хранить невредимой, а она уже истоптана… Ничего, я постираю её и проглажу утюжком, она станет получше.

— Правда, пара монеток оторвалась, — посмеиваясь, заметил Намджун и с нежностью посмотрел на него: — Ты что, всегда её с собой таскаешь?

— Конечно, я все твои заколки с собой ношу, — Юнги вынул и деревянную шпильку. — Это моя добыча!

— Мой альфа, — омега ткнулся носом ему в висок с тающим воркованием, — ну что за прелесть. Пойдём, пойдём!

Он провёл его в свои покои и плотно закрыл дверь, демонстрируя Юнги залитую тёплым светом комнату. Она ничем не отличалась от других гостевых комнат омежьей трети, только на столике стояла уже принесённая кем-то трапеза, а у раскрытого окна стояла огромная кадка, наполненная водой. Юнги почувствовал, как у него зачесалось тело и заурчало в животе.

— Ну? — Намджун кивнул на ванну. — Ныряй, а то у меня сейчас от твоего запаха по ногам потечёт.

Юнги вспыхнул и вцепился в свою одежду.

— Если хочешь, я отвернусь.

— Если можно, — альфа вдруг оробел, но Намджун послушно отвернулся, устремляясь к кувшину с вином.

— Это тебе понравится. Оно не такое лёгкое, но сладкое и приятное. Его делают из спелых слив и держат всю зиму, в приходящем с весной тепле самое время его распробовать, оно покалывает, как мороз, и… что такое, Юнги? Что-то не так?

Юнги сбросил свою одежду, но не опустился в воду, стоя нагишом перед омегой.

— Я правда… — с сомнением пробормотал он. — Нравлюсь тебе? Посмотри, я весь в синяках, в ссадинах, в мозолях… Я ведь, в конце концов, правда слуга…

— Я знаю. Ты не скрывал это от меня, и я знаю, что твои дни полны тяжкого труда, который мне неведом. Ну, посмотри на меня, — Намджун развязал своё платье и скинул его, а затем и нижние одежды. — Я тебе такой нравлюсь? Нескладный, неуклюжий, долговязый. Со вздёрнутым носом, с волосами, похожими на проволоку. Я ведь знаю, как про меня говорят. Сокджини красивый, а Намджуни, ну, Намджуни умный. И что с того? Я знаю себе цену. Это не самое главное.

Омега первым забрался в воду и закрыл глаза, блаженно вздыхая.

— Иди ко мне, Юнги. Я хочу уткнуться носом в твою грудь и не отлипать весь вечер.

— Я весь мокрый…

— Я тоже. Мы оба ужасно вспотели и умаялись за этот день, я потому и сказал притащить сюда эту бадью. Ну же, иди сюда!

Намджун протянул к нему руки, капризно сжимая и разжимая пальцы, чтобы Юнги поторопился уже, и альфа послушался, заползая в тёплую воду. Омега тут же придвинулся к нему, стремясь выполнить своё высказанное пожелание, и только то, что Юнги спрятался в воде по шею, помешало Намджуну в самом деле уткнуться носом ему в грудь.

— Ну ничего, я доберусь до тебя, — проворчал он. Юнги тихо рассмеялся.

— Когда я впервые увидел тебя, я подумал, что ты очень красивый, — сообщил он, оборачивая руку вокруг талии омеги и водя кончиками пальцев по нежной коже. — Минхо отвёл меня к коридору, с которого видно тот путь, по которому благородные господа ходят в купальню в одних только нижних одеждах. Ты был тогда с братом, и я видел твои щиколотки.

— Этот Минхо знает, куда смотреть, — хмыкнул Намджун.

— Намджун, мне раньше не доводилось видеть щиколотки омег. Во-первых, я никогда не позволял себе глазеть, а во-вторых, не больно-то у меня было и шансов. Я всё-таки альфа.

— Увидел мои щиколотки и влюбился? — оскалился омега.

— Увидел твои щиколотки и подумал, — Юнги поднял взгляд, — что хочу стать благородным господином. Хочу стать императором, чтобы целовать твои ноги.

Он скосил взгляд на омегу и осознал, что наконец смог его смутить — щёки его покрылись внезапно расцветшим румянцем, а глаза заблестели.

— Подумать только, — выдал Намджун, пожирая его взглядом. — Сколько страсти может крыться под этим хладнокровным выражением лица. Какое счастье, что тебе не нужно становиться императором ради таких мелочей — я весь твой, целуй, где хочешь.

Он довольно захихикал, когда Юнги пощекотал его бок.

— У тебя прелестные ямочки на щеках, — сказал альфа. — Когда ты улыбаешься.

— Я ждал, пока ты их похвалишь, — усмехнулся омега. — Косички тебе тоже нравятся?

— Всё в тебе нравится. Ты их расплетаешь когда-нибудь?

— Иногда, когда надо переплести. Отец не разрешает состричь, говорит, красота омеги в волосах. Но у меня они очень жёсткие, кроме как заплести в косы, выбора нет. Они иссекли мне всю спину, когда были распущенными, как будто меня конским хвостом хлестали, — пожаловался Намджун. — Косички тяжёлые и тянут мне голову, но это не худший вариант. Как вспоминаю свою распущенную шевелюру, сразу хочется чесаться. Ни одна заколка не могла их сдержать.

— Правда такие жёсткие?

— И стоят торчком.

Намджун взял одну косичку в руки и пощекотал щёку Юнги, словно травинкой, и альфа игриво дёрнул за неё.

— Да, если бы мне пришлось вставать на сторону тётки Чон, чтобы дотронуться до этой роскоши, это вступило бы в серьёзное противостояние с моими принципами, — шепнул он.

— А самое обидное, вставь ты на сторону тётки Чон, тебе бы всё равно ничего не досталось, — Намджун показал ему язык. Юнги клюнул его к уголок рта и отстранился.

— Папа говорил, что мы из обедневшего дворянского рода, — сказал он. — Поэтому он настаивал, чтобы я носил его фамилию, Мин. Но мне кажется, он это выдумал ради меня. Правда, у нас была старая печатка с фамильным иероглифом, но кто его знает, откуда она взялась. Но может, я в самом деле благородный господин?

— Мхм, — Намджун потянулся, деликатно прижимаясь к его плечу. — О мой господин, научите меня… как пишется твоё имя?

Юнги обмакнул палец в воду и написал иероглиф.

— Врата и искусство? — спросил Намджун и добавил рядом иероглиф «золото». — А вот как моя фамилия пишется. У тебя красивое имя.

— У тебя тоже, — Юнги сентиментально обвёл их имена в сердечко, правда, сбежавшие по дереву капли испортили всю картину. — Нань…

— Цзюнь, — подсказал Намджун.

— Красавчик с юга? — поднял брови Юнги. Намджун развёл руками.

— Такое бремя. Выпьем?

— Я умоляю, покорми меня, мой господин. Если я сделаю глоток вина, оно оглушит меня, и я осяду у тебя на руках, — признался альфа.

— Если это угроза, то мне не очень страшно, — заметил Намджун, выбирая со столика что-нибудь, чем можно покормить оголодавшего возлюбленного.

— Я действительно ужасно устал, а завтра не менее ужасный день, — посетовал Юнги.

— Ну, ну, не капризничай, нам всем придётся нелегко, поэтому ночью надо как следует отдохнуть, — Намджун поднёс к его рту свёрток чего-то пряно пахнущего. — Съешь вот это, это очень вкусно. Телятина в виноградных листьях.

— М-м-м… никогда такого не ел, по мне так очень странно.

— А вот это? Кусочек рыбы, попробуй. Это тунец.

— Вкусно, но она тоже странная какая-то…

— Сырая потому что, — улыбнулся омега, развлекаясь. — Ну-ка, а это тебе как?

— Угх…

— Не понравилось?

— Склизкое…

— Это устрицы.

— Так вот какие они на вкус… я всё думал, как их едят?

— В Когурё морепродукты — основная еда наравне с рыбой, но устрицы всё равно довольно редки.

— Да ну и чёрт с ними, — поморщился Юнги.

— А я их безумно обожаю, особенно с соджу.

— Пьёшь соджу?

— Конечно, пью.

— Ну слава небесам, тогда в самом деле можно замуж звать, — пробурчал Юнги. — Будем пить вместе.

— Я тебе ещё сейчас скажу, что вместо страстного соития приготовил для тебя спокойный сон, — Намджун передал ему чарку с вином.

— Я уже подумываю заявиться со сватовством к твоему отцу, надо только хотя бы одеться, — Юнги сделал вид, что вылезает из воды, и Намджун со смехом опустил его обратно. Беззаботные разговоры разбавили тяжесть этого дня, и ненамного удалось отвлечься от нависшей над ними угрозы, и кроме того… чувствуя покровительство Чонгука, Юнги не ощущал страха перед завтрашним днём. Да, будет сложно, да, голова будет трещать от забот, но страха не было. Они обязательно одержат победу, и тогда…

— Что такое? — спросил Намджун, приглаживая свои мокрые косы. Юнги приподнялся, навис над ним, вцепившись пальцами в края купели.

— Ты мой, — шепнул он, склоняясь, чтобы поцеловать, и омега обвил его шею руками, выронив чарку. Поцелуй, жгучий, напоенный жадностью от непозволительной роскоши, пьянил не хуже сливового вина. Юнги раскрыл рот, скользя губами и ловя каждый вздох, врывавшийся между ними мелкими глотками — таких поцелуев стоило ждать всю жизнь. Его, божественного, стоило ждать всю жизнь.

— Скажи мне ещё что-нибудь, — взмолился Намджун, скользя ладонями по мокрой коже альфы.

— Ты мой, — повторил Юнги, вплетая пальцы в его косы. — А я — твой. Ты прекрасен, ты моё совершенство. Ты моё божество.

— Не сбегай от меня.

— Не сбегу, — пообещал Юнги. — Мил ты мне. Совру, если скажу, что не хотел поближе подобраться и побольше посмотреть на тебя.

— Вот так со мной и разговаривай, а то всё господин да господин, — смешливо и радостно шепнул Намджун. — Будь всегда со мной рядом, альфа.

— Буду, — Юнги закрыл глаза и прижался носом к его виску, шумно выдыхая. — Сегодня ночью буду держать тебя в своих объятиях…