Хэ Сюань среагировал прежде, чем успел подумать. Он выхватил из рукава прихваченный с пиршественного стола в Призрачном городе персик и впихнул его мальчишке в широко распахнутый рот. Целиком не вошло: большая часть осталась снаружи. Но как оказалось, оно и к лучшему. Ни заглотить, ни прожевать, ни выплюнуть персик ребенок не смог. Он лишь недоуменно скосил на него оба глаза, отчего стал выглядеть даже забавно.

      Но на самом деле это было совершенно не смешно.

      Черновод собирался избавиться от Ши Уду, окончательно, целиком и полностью — а не получить вместо надоедливого незатыкаемого голоса в голове вот это недоразумение. Которое, к счастью, заткнуть все же было реально, но тем не менее!

      Несколько мгновений Хэ Сюань всерьез обдумывал малодушную идею вызвать Хуа Чэна по духовной связи и спросить, как быть с последствиями его совета. Однако интуиция подсказывала, что ему в лучшем случае не ответят, а в худшем — вообще поменяют пароль и закроют доступ. И опять пригрозят удвоением долга.

      Хэ Сюань тяжело вздохнул и вновь опустил взгляд на ребенка. Как оказалось — очень вовремя. Тот, видимо, переварив мысль, что с ором у него ничего не получилось, попытался пнуть своего обидчика. Хэ Сюань легко увернулся, а затем, ловко намотав волосы мальчишки себе на руку, приподнял его над полом. Из светло-карих глаз брызнули слезы, но Хэ Сюаню не было никакого дела до того, какую боль он причиняет. Он поднял мальчишку выше, так, чтобы смотреть в его лицо, не наклоняясь.

      — Ты немедленно заткнешься, — процедил Черновод негромко сквозь зубы. — И больше не станешь досаждать мне своими воплями. Иначе я скормлю тебя костяным драконам.

      Мальчишка возмущенно и очень громко сопел носом, а Хэ Сюань вскользь подумал, что корм из него выйдет неважный. Слишком уж мелкий ребенок: не тощий, конечно, но и не пухлый — такой, совсем обычный.

      Хэ Сюань помедлил немного, а потом свободной рукой дернул на себя уже изрядно потекший персик и разжал хватку, которой сжимал хвост.

      Мальчишка хлопнулся на пол, клацнув зубами. Выплюнул тот кусочек персика, что оставался у него во рту, на ханьфу Хэ Сюаня и тут же отскочил чуть в сторону.

      В его движениях не было той настороженной готовности к драке, какая бывает у уличных мальчишек. Сквозь упрямство на перемазанном соком лице отчетливо читалось недоумение и обида.

      — Вы кто такой? — наконец выпалил мальчишка. — Я вас не знаю!

      Хэ Сюаню стало обидно. Вот так просто, да? Конечно, он желал, чтобы Ши Уду отстал от него со своим братом и надеялся на потерю воспоминаний. Однако Хэ Сюань столько всего сделал для своей мести — а его враг теперь просто… позабыл про него?

      В светло-карих глазах и правда не мелькало и тени узнавания.

      — Я хочу домой! — тем временем заявил мальчишка и капризно топнул ногой. Ну хоть что-то в нем осталось неизменным. — Верните меня домой, слышите?!

      — У тебя нет дома, — равнодушно сообщил Черновод, глядя на него сверху вниз.

      — Неправда! — возмутилось маленькое чудовище. — У меня есть отец! И матушка! И… и диди!

      Он попытался вновь наброситься Хэ Сюаня — и на этот раз был отброшен в сторону не слишком сильным пинком его ноги. Впрочем, «несильно» для непревзойденного демона и для маленького человеческого ребенка значительно отличались. Мальчишка отлетел на другой конец комнаты, рухнул, как тюк, и затих.

      Хэ Сюань даже не стал проверять, что с ним. От воплей и тянущего чувства в груди заныло в висках, и он, развернувшись, ушел, плотно закрыв за собой дверь. Запирать не было нужды: створки были тяжелы даже для рук обычного взрослого человека, а ребенок, даже если очень захочет, и вовсе не сумеет сдвинуть их с места.

      Пару дней Хэ Сюань позволял себе представлять, что никакого Ши Уду ни в одном из воплощений больше не существует и наслаждался тишиной. Однако со временем его начал грызть маленький, но очень вредный червячок.

      Хэ Сюань знал, что такое умирать от голода. Наверное, это была самая страшная смерть из всех возможных. Разумеется, будь Ши Уду взрослым, Черновод только порадовался бы, что тому приходится испытать то же, что и бедному студенту Хэ, но…

      Но вот только сейчас там, взаперти оставался маленький ребенок, который даже не знает, где и за что он оказался. Быть может, стоит все-таки проявить милосердие и убить его побыстрее?

      Черновод никогда не считал себя милосердным, и уж точно не Ши Уду рассчитывать на его доброту, но…

      Все постоянно упиралось в это проклятое «но».

      Хэ Сюань ходил из угла в угол, не понимая, почему не может найти себе покоя. Он желал избавиться от Ши Уду? Он избавился. Ну, то есть избавится. Скоро. Должно быть, очень даже скоро: много ли нужно ребенку, чтобы сдохнуть от голода?

      Нехорошо. Дурная смерть, дрянная. Но для гордеца и самодура — в самый раз.

      Потому что — а кто его кормить будет? Хэ Сюань? Очень смешно! Сохранить жизнь своему врагу, чтобы кормить его с ложечки!

      В конце концов, Хэ Сюань Ши Уду не мать, не отец и даже не заботливый братик!..

      Дойдя однажды до этой мысли, Хэ Сюань споткнулся.

      Он покрутил идею в голове и так, и сяк, и чем больше он о ней думал, тем больше она ему нравилась. В конце концов, а почему бы и нет? Если воплотить ее в жизнь, то можно убить сразу двух зайцев! А может быть, даже и трех…

      Хэ Сюань шел обратно к комнате, где оставил Ши Уду, раз за разом прокручивая в голове эту мысль, и чем дальше, тем больше она ему нравилась. Если отдать мальчишку Ши Цинсюаню, то Черновод избавится от его присутствия, не убивая. К тому же Ши Цинсюань, заботясь о беззащитном создании, вынужден будет позаботиться и о себе. Возможно, примет помощь от бывших приятелей своего брата и вылезет из нищеты. Ведь Хэ Сюань вернул ему его собственную судьбу: судьбу богатого и беззаботного господина. Если бы Ши Цинсюань делал хоть что-нибудь со своей жизнью, он без труда выбрался бы из нищеты.

      Ну и… уже под самый конец неловко подумал Хэ Сюань, если между ними не будет стоять смерть Ши Уду, то, возможно…

      Додумать он не успел, ибо, открыв дверь и окинув комнату взглядом, Хэ Сюань разглядел на полу свернувшуюся клубком крошечную фигурку.

      Абсолютно неподвижную фигурку, никак не среагировавшую на вторжение звуков.

      Все планы, до этого с каждым шагом становившиеся все радужнее, схлопнулись, как мыльный пузырь. Хэ Сюань, много лет будучи мертвецом, совершенно позабыл, что живым существам нужна не только еда. Им нужна также вода, а еще — тепло.

      Вода в этом месте не была пригодной для питья, а тепла в каменных палатах не имелось с момента их основания.

      Хэ Сюань в несколько шагов достиг маленького тельца и, помедлив немного, присел рядом.

      Ши Уду был живым. Его обнаженное тело, посиневшее от холода, дрожало и горело в лихорадке. Хэ Сюань осторожно, кончиками пальцев перевернул его на спину, заглянув в раскрасневшееся лицо с воспаленными веками и сухими потрескавшимися губами. Вдруг эти губы шевельнулись, что-то прошептав — и сразу вслед за этим Ши Уду зашелся в надрывном кашле.

      — Ди… ди… — все равно прорвалось сквозь лающие звуки. — Ди… ди...

      В руках Ши Уду сжимал нечто неимоверно грязное, прижимая к себе так, словно это было самым драгоценным и родным. Хэ Сюань присмотрелся и понял, что это лента. Под слоем пыли и грязи разглядеть было непросто, но его отчего-то охватило предчувствие, что цвет этой ленты — яркий и свежий аквамарин. Именно такая лента когда-то красовалась в волосах Ши Цинсюаня… Наверное, она слетела с его головы — но Ши Уду-то как и где ее нашел? И почему вцепился? Хэ Сюань знал о братьях Ши все: за несколько веков, проведенных бок о бок, он выяснил даже, казалось бы, совсем ненужные мелочи. Ши Уду был старше Ши Цинсюаня на шесть лет и, судя по тому, каким мелким он был сейчас, его младший брат еще не должен был появиться на свет.

      Видимо, память о Ши Цинсюане, пусть и остаточная, не могла так просто стереться.

      С досады Хэ Сюань уже почти решил, что ему куда проще будет добить это и без того уже не слишком живое тело, как не вовремя вспомнил о своих планах.

      На мечущегося в бреду ребенка он посмотрел с откровенной ненавистью. Ши Уду в любом облике остается самим собой — ему бы только портить все в жизни Хэ Сюаня!

      С трудом подавив отвращение, он поднял чересчур горячее тельце на руки и понес прочь из каменного мешка.

      В столице Ши Цинсюаня не оказалось.

      Хэ Сюань остановился в гостинице и попросил позвать лекаря, а сам отправился на поиски. Но Ши Цинсюаня не было на городских улицах, а встреченные нищие лишь пожимали плечами. «Ушел!» — говорили они и отворачивались. Кто-то равнодушно, кто-то — с грустью. Ши Цинсюань вроде бы прижился среди нищенствующей братии, однако каждый лишний рот в такой среде — обуза. Улыбчивого добродушного парня еще помнили и иногда скучали по его шуткам и забавным рассказам, однако никто о нем не беспокоился.

      В гостиницу Хэ Сюань вернулся раздраженным, и сердитая отповедь от лекаря отнюдь не подняла ему настроения. Его отчитали за то, что он так запустил болезнь сына, что еще чуть-чуть, и его вовсе не сумели бы спасти. Что и сейчас остается надеяться лишь на чудо и молиться всем богам, чтобы болезнь отступила. Ну и, конечно, приобрести множество дорогих лекарств.

      Лишних денег у Хэ Сюаня никогда не водилось — да и нелишних имелось негусто, — поэтому он сунул лекарю только оплату за осмотр, не стал ничего покупать. То, что Ши Уду просто промерз насквозь, было, на его взгляд, не слишком опасно.

      К тому же без перспективы сбагрить Ши Уду его брату он и вовсе не был нужен Черноводу. Может, бросить его здесь? Перед мысленным взором Хэ Сюаня промелькнули стайки беспризорных мальчишек, то и дело попадающихся на глаза: в столице таких было много. Ши Уду, даже если его сперва подлечить, среди них не выживет. Он и драться-то не умел, этот избалованный отпрыск некогда богатой семьи.

      Ши Уду, не приходя в сознание, вновь зашелся в захлебывающимся кашле, и Хэ Сюань раздраженно положил ладонь ему на грудь. Лечить он не умел, да и демоническая ци вредна для людей, однако Хэ Сюань растворил в себе еще не все силы Повелителя Вод. Светлая ци поглощалась постепенно, и какие-то ее запасы еще оставались незапятнанными собственной темной энергией. Вернув капельку прежнему владельцу, Хэ Сюань дал Ши Уду силы для борьбы с болезнью. Тот затих и задышал ровнее. Хэ Сюань уже почти вновь погрузился в свои невеселые мысли, как Ши Уду, вдруг поворачиваясь на бок и прижимая замурзанную ленту поближе к груди, пробормотал нежно: «Диди!..»

      Хэ Сюань невольно бросил на него взгляд. За минувшие месяцы Ши Уду показал ему предостаточно воспоминаний с Ши Цинсюанем примерно в таком же возрасте, и сейчас сходство братьев бросалось в глаза. В детские годы они явно были практически на одно лицо, и если бы не сильная разница в возрасте, их бы легко было принять за близнецов.

      Однако Ши Уду не являлся своим братом. Хэ Сюань знал, что, стоит ему очнуться и открыть рот, как сладкая иллюзия пропадет.

      На мгновение прикрыв глаза, Хэ Сюань решился и приложил два пальца к виску, отправляя запрос по сети духовного общения.

      Не отвечали ему долго. Хэ Сюань уже начал опасаться, что Ши Уду проснется раньше, чем Хуа Чэн отзовется, и в таком случае он за себя не ручался. Еще одну детскую истерику ему бы переживать не хотелось.

      — Черновод, какая конечность у тебя лишняя? — вдруг с обманчивой мягкостью протянул голос Хуа Чэна. — Какая часть моей фразы «больше не приходи мешать нам с гэгэ» осталась тобой не понята?

      — Так я и не приходил, — резонно возразил Хэ Сюань и, не дожидаясь ответной реплики, быстро добавил: — Что мне делать с Ши Уду?

      — Я ведь уже дал тебе совет! — возмутился Хуа Чэн.

      — Твой «совет» теперь дрыхнет тут напротив, — раздраженно хмыкнул Хэ Сюань. — Ты почему меня не предупредил, что выплюнутая душа сформируется обратно в человека?

      — А она сформировалась? — в голосе Хуа Чэна не было слышно искреннего интереса. Его явно занимали иные дела. — Ну так прибей его снова!

      Именно так Черновод бы и поступил, если бы Водный Самодур хоть что-то в своей жизни сделал по-человечески и воплотился в себя прежнего. Но как убивать маленького ребенка, да еще и с лицом Ши Цинсюаня?

      Молчание затянулось с обеих сторон. Хэ Сюань не знал, что сказать, а Хуа Чэну тема была неинтересна.

      Наконец Хэ Сюань тяжело вздохнул и попросил:

      — Дай денег.

      — То есть бесплатно ты его убивать не собираешься? — уточнил по духовной связи Хуа Чэн. — А мне-то на кой оплачивать его убийство?

      — Просто дай денег, — обреченно повторил Хэ Сюань. — Буду должен.

      — Да ты мне на веки вечные уже должен, — хмыкнул Хуа Чэн. — Ладно, сколько тебе там надо, чтобы ты ближайшие лет двести не лез к нам с гэгэ?

      План был откровенно дурацкий, Хэ Сюань и сам это понимал. Однако, как ни крути, а единственный толк от Ши Уду — это возможность сбагрить его Ши Цинсюаню. И пусть тот ушел из столицы, но где-то же он должен был быть? Ши Цинсюань еще совсем молод как человек, у него много лет жизни впереди. Надо только пристроить куда-нибудь это мелкое чудовище и отправиться на поиски. Зато, когда Хэ Сюань найдет бывшего Повелителя Ветров, ему будет что предложить.

      Дыр в этом, с позволения сказать, «плане» было побольше, чем в рыболовных сетях, но ничто иное не шло на ум.

      Ши Уду заворочался на кровати и засопел, явно готовясь проснуться. Перед внутренним взором Хэ Сюаня пронеслось воспоминание об их первой встрече, и он запаниковал. На него и так нехорошо косились: на мрачного мужчину в черном с маленьким больным ребенком. И если этот ребенок сейчас, проснувшись, опять заорет во всю силу своих легких, то уже простым недоверием Хэ Сюань не отделается. Устраивать кровавое побоище посреди королевской столицы его не прельщало, значит, придется бежать. И, вполне вероятно, в такой заварухе он Ши Уду потеряет…

      Разум Хэ Сюаня заметался в поисках решения. Конечно, возможно, Ши Уду напугал не столько он сам, сколько обстановка: какой маленький ребенок обрадуется, очнувшись в холодном мрачном склепе? Однако и себе Хэ Сюань не льстил. В своем истинном облике он был весьма высок, до крайности тощ и мертвецки бледен. Скулы резко натягивали почти прозрачную кожу, а за тонкими бескровными губами безошибочно угадывались острые зубы. Как есть гуль, которым пугают закупавшихся ребятишек…

      Впрочем, не исключено, испугать мог любой незнакомый мужчина вне зависимости от облика. В богатых семьях такие маленькие дети еще не покидают женской половины и не привычны к чужакам-мужчинам.

      В последний момент, за мгновение до того, как Ши Уду открыл глаза, Хэ Сюань торопливо принял женский облик. Не тот, который он использовал, уступая просьбам Ши Цинсюаня — образ Повелительницы Земли был прекрасным и эффектным, но при этом мрачным и даже грозным. Такая суровая госпожа могла напугать не хуже мужчины, и потому личина, выбранная сейчас Хэ Сюанем выглядела гораздо мягче. Не особая красавица — миловидная, но не настолько, чтобы оборачиваться вслед. Достаточно молодая — но не настолько, чтобы странно смотреться с пятилетним ребенком. Одна из множества женщин, которых в любом городе найдется несколько тысяч.

      Ши Уду наконец разлепил свои сонные глазенки и, не выпуская потрепанной ленты, потер их кулачками. А потом уставился на Хэ Сюаня и с улыбкой выпалил:

      — Мама!