Хэ Сюань смотрел на бывшего Повелителя Ветров, сейчас лежащего на грязной дороге, и у него в голове не было ни единой мысли. Даже сердце, в этом облике вполне живое, словно перестало биться — как будто время замерло.

      Он собирался его искать. Знал, что это почти безнадежно: Хуа Чэн свое драгоценное высочество искал восемьсот лет — и то нашел, лишь когда Се Лянь вновь вознесся. Однако Ши Цинсюань теперь был смертным, и у него в запасе имелось не более нескольких десятков лет. Черновод понимал это краем сознания, но воочию убедился только сейчас.

      Ибо Ши Цинсюань, этот вечный ребенок, больше не был звонким юношей, едва перешагнувшим порог детства. Ему сейчас должно было быть уже почти двадцать, его лицо повзрослело, прежде нежные черты стали тверже. Полоска над верхней губой и подбородок потемнели: бриться нищему бродяге было нечем да и, наверное, незачем. Ши Цинсюань был отчаянно худ, однако его плечи неожиданно оказались шире, чем Черновод помнил.

      — Благодарю! — Хэ Сюань не сразу уловил, что ему сказали, ибо потонул в звуках.

      Даже голос изменился: стал чуть ниже, потеряв звонкость колокольчика, но приобретя новые, какие-то мягкие и плавные нотки, от которых мучительно сжалось все внутри.

      — Госпожа? — Тревога в этом новом голосе заставила встрепенуться. — Вы в порядке? Вас не задели?

      Хэ Сюань тряхнул головой, пытаясь прийти в себя и оставить все сложные мысли на потом.

      — Со мной все в порядке, — хрипло ответил он. — Вы-то как?

      Улыбка Ши Цинсюаня стала чуть смущенной.

      — Не беспокойтесь за меня, — попросил он. — Мне не впервой. Чужаков мало кто любит. Я просто передохну тут немного и пойду дальше.

      — Нет! — взвился Ши Уду. Доселе он сидел смирно, лишь тесно прижимался к боку Ши Цинсюаня. — Мама, он не уйдет, не уйдет! Он останется с нами!

      Ши Цинсюань поднял руку и едва не погладил неузнанного брата по голове, но в последний момент остановился. Его рука была невообразимо грязной после того, как его изрядно поваляли по дороге, а волосы Ши Уду даже сейчас выглядели чистыми и блестящими.

      — У вас очень милый сын, госпожа. — Улыбка Ши Цинсюаня, наверное, единственная оставшаяся неизменной, вновь вернулась на его повзрослевшее лицо. — И такой отважный! Однако ему нужно быть осторожнее…

      Ши Уду, улучив момент, сам подлез под его руку и потерся макушкой о ладонь.

      — Гэгэ пойдет с нами! — пролепетал он, глядя на Ши Цинсюаня широко распахнутыми глазами.

      Но тот лишь усмехнулся.

      — Твоему отцу это не понравится, — покачал он головой. — Попроси себе лучше котенка… или щенка, малыш.

      Глаза Ши Уду наполнились слезами. Он вцепился в лохмотья своего так внезапно обретенного брата, и было совершенно ясно, что оторвать его можно будет только вместе с ними.

      — Я не замужем, — сухо отрезал Хэ Сюань. — Пойдемте. Отдохнете у нас и поедите.

      На лице Ши Цинсюаня вспыхнули два ярких пятна. Неужели ему и сейчас, после почти четырех лет нищенствования, было неловко принимать подаяние?

      — Госпожа слишком добра… — пробормотал он, однако моментально вскочивший на ноги Ши Уду уже тянул его за руку.

      — Пойдем! Пойдем! — звал он, сияя, как начищенная монетка. Слезы, к слову сказать, высохли как по волшебству.

      — Погоди, постой! — взмолился Ши Цинсюань и растерянно огляделся. — Чтобы встать, мне надо…

      Ах да, точно.

      Хэ Сюань с трудом проглотил колючий комок, застрявший в горле, и тоже бросил взгляд по сторонам. Возле стены одного из домов лежал потрепанный, видавший виды костыль.

      — Принеси, — велел Хэ Сюань, подбородком указывая на него Ши Уду.

      Ши Цинсюань с благодарностью принял свой костыль и тяжело, хотя и не без изящества, поднялся. Он пошатнулся в первый момент, но сумел встать прямо за мгновение до того, как Хэ Сюань машинально протянул ему руку. Постоял немного, то ли привыкая к вертикальному положению, то ли прислушиваясь к себе, а затем вновь улыбнулся как ни в чем не бывало.

      — Вы идите вперед, госпожа, — предложил он. — Не нужно ведь, чтобы вас видели с таким оборванцем?

      — Не получится, — покачал головой Хэ Сюань, глядя на то, как Ши Уду из всех сил вцепляется в руку своего брата — по счастью, в непокалеченную. — Пойдемте все вместе.

      Они вышли из закоулка и неторопливо побрели по улице.

      — Зачем вы приехали сюда? — внезапно спросил Хэ Сюань, и мысленно обругал себя.

      Зачем он задал такой глупый вопрос? Он хотел найти Ши Цинсюаня? Нашел. Вернее, тот сам пришел к нему, даже искать не пришлось. Радоваться надо, но вопрос прозвучал так, словно Хэ Сюань недоволен.

      Однако Ши Цинсюань будто бы не счел подобный интерес неуместным.

      — Я соскучился по морю, — признался он, глядя прямо перед собой. — Я давно его не видел.

      — Вы так любите море? — уточнил Хэ Сюань, прекрасно зная ответ.

      Однако Ши Цинсюань удивил его и здесь. Он слегка качнул головой и ответил, все также глядя куда-то вперед, возможно, за горизонт:

      — Гэ любил. И, как мне кажется, еще один человек. Поэтому всегда, когда я стоял на берегу моря, мне казалось, что они рядом. Когда я их… потерял, мне сперва думалось, что я море больше никогда видеть не смогу. Но прошло несколько лет — и меня потянуло к берегу.

      Ши Цинсюань вновь покачал головой, словно поражаясь самому себе, и улыбнулся. Не широко, как раньше, а мягче, с тенью печали в уголках губ.

      — Наверное, вам это покажется смешным, но сейчас мне кажется, что они снова рядом со мною. Так… так хорошо, тепло и спокойно мне давно уже не было. Простите, я наверняка выгляжу очень глупо в ваших глазах…

      — Нет, отчего же, — не в силах выдержать его самоуничижительный тон, перебил Хэ Сюань. — Я… мы с сыном тоже неожиданно для себя нашли пристанище в этом городке.

      И быстро, чтобы не сболтнуть какой-нибудь сентиментальной чуши, добавил:

      — Погодите, мне нужно купить риса и мяса.

      Знакомый продавец с подозрением покосился на застывшего в сторонке нищего, однако свою постоянную покупательницу приветствовал радушно.

      — Доброго вам дня, госпожа Хэ! — пробасил он, довольно сгребая оплату за рис. На еде Черновод просто не умел экономить, и за это все торговцы его горячо любили.

      Хэ Сюань затылком ощутил, как вздрогнул Ши Цинсюань, и мысленно застонал. Он не видел смысла скрывать свою фамилию в городке, где его все равно никто не знал, и теперь эта непредусмотрительность вышла ему боком. Правда, Хэ в Поднебесной не так уж мало, да и внешнего сходства у этого облика не имелось ни с ним самим, ни с личиной Мин И. Но Ши Цинсюаню лучше было бы не слышать этой фамилии.

      От этих мыслей его отвлек Ши Уду, который шустро подскочил к нему и начал вырывать корзину с едой. Хэ Сюань никогда ее не отдавал: корзина была примерно в половину ребенка высотой, — но Ши Уду раз за разом не оставлял попыток помочь «любимой мамочке».

      — Давайте я понесу! — вызвался Ши Цинсюань и вновь улыбнулся, на сей раз широко и обезоруживающе.

      Когда Хэ Сюань бросил выразительный взгляд на его костыль, бывший Повелитель Ветров ничуть не смутился.

      — Вы не беспокойтесь! — с обманчивой безмятежностью заявил он. — Вторая рука у меня совершенно здоровая!

      Хэ Сюань закатил глаза и покачал головой. Ему стало неуютно от того, что эти двое — ребенок и калека — пытаются помочь ему. Ему, способному унести не только десять таких корзин, но и этих двоих в придачу.

      Хэ Сюань напомнил себе, что братья Ши видят сейчас перед собой не свой самый худший кошмар — непревзойденного демона, — а невысокую хрупкую женщину.

      — Уймитесь вы, оба! — вздохнул он в результате. — Сама донесу!

      Как можно скорее Хэ Сюань докупил мяса, а в самый последний миг вспомнил про вино. Сам он был равнодушен к алкоголю и мог прекрасно обходиться одним лишь чаем. В последнее время, деля кров со старухой и маленьким ребенком, Хэ Сюань и вовсе отвык от вина, однако Ши Цинсюань ведь его всегда любил…

      Они неторопливо дошли до бывшей гостиницы, и Ши Цинсюань с интересом огляделся. Дом, слишком просторный для двоих, выглядел потрепанным и обветшалым, но стоял все еще крепко, несмотря на то, что в часы прилива море подступало почти к самым его стенам.

      — Как тут красиво! — выдохнул Ши Цинсюань, глядя вдаль, туда, где море плавно переходило в небо. — Гэ бы тут очень понравилось…

      — Вы были моряками? — зачем-то спросил Хэ Сюань, заходя в дом.

      Он считал, что выглядит ужасно глупо, делая вид, что не знает, кто такие братья Ши. А с другой стороны — сам-то Ши Цинсюань не узнал его тоже. Так отчего бы не позволить себе еще немного прятаться за чужой личиной?

      Ши Цинсюань запнулся о порог своим костылем, но все же устоял на ногах.

      — Вы… почему вы так решили? — спросил он немного растерянно.

      — Ну, вы говорите, что ваш брат любил море. — Хэ Сюань поставил свою корзину на кухонный стол и пожал плечами. — И, судя по тому, как вы о нем говорите, его уже нет в живых. Два брата: один мертв, другой покалечен. Шторм и кораблекрушение?

      Хэ Сюань делал вид, что занят готовкой, однако краем глаза следил за реакцией. Ши Цинсюань, пристроившийся в уголке, сжался, словно от пронизывающего холода.

      — Н-нет… — в конце концов все-таки выдавил из себя он. — Нет, мы… я… он…

      Ши Цинсюань вынужден был прерваться, чтобы глубоко вдохнуть. Потом он начал заново.

      — Гэ очень обидел одного человека. И его, и всю его семью. Тот человек сумел много лет спустя отмстить… и гэ не стало.

      Он отвернулся, глядя через распахнутое окно на безмятежное море. День был солнечный, и ветер лениво играл с волнами, перекатывая их, как котенок клубки.

      — И кого вы вините? — негромко спросил Хэ Сюань, с замиранием сердца.

      Сперва спросил — и лишь потом осознал, насколько ему нужен ответ. Он ведь так и не узнал, что на душе у Ши Цинсюаня, что именно он думает по поводу всей их истории. Черновод с чего-то решил, что будет достаточно впихнуть Ши Цинсюаню его впавшего в детство брата, — но как оно на самом деле? Быть может, бывшему Повелителю Ветров это вовсе и не нужно?

      — Кого?.. — с удивлением переспросил Ши Цинсюань, отворачиваясь от окна и по-совиному моргая. — Себя, разумеется! Гэ нарушил все мыслимые законы только ради меня — и из-за меня хороший человек столько страдал. Вот только гэ теперь больше нет, а тот человек по-прежнему несчастен. Один я — живой…

      — ...и счастливый? — с горькой насмешкой закончил за него Черновод.

      Ши Цинсюань тяжело вздохнул.

      — Простите, — попросил он очень искренне. — Я… Не знаю, зачем я все это на вас выплеснул. Просто перед смертью… гэ сказал, что будет ждать меня — там. И я иногда думаю: может, он до сих пор меня ждет? Уже почти четыре года ждет, а я все не иду и не иду к нему… Ай!

      Хэ Сюань, изо всех сил стискивавший зубы и старавшийся дышать как можно размереннее, едва не порезался ножом, которым шинковал овощи. Молниеносно обернувшись, он увидел, что Ши Уду, успевший забраться брату на колено здоровой ноги, с сердитым видом хлопает его ладошкой по голове.

      — Гэгэ будет жить с нами! — решительно заявил Ши Уду. — Ему нельзя никуда уходить! Я запрещаю!

      Лицо Ши Цинсюаня недоуменно вытянулось. Черновод мог его понять: в интонациях малыша, которому не исполнилось и шести лет, сейчас настолько отчетливо прозвучали до боли знакомые нотки, что казалось, будто на кухне заброшенной гостиницы прогремел голос Водного Самодура: «Цинсюань, я запрещаю тебе!»

      — У вас… очень милый малыш, госпожа Хэ, — наконец выдавил из себя Ши Цинсюань.

      Он вглядывался в лицо Ши Уду, не обращая внимания на хлопки. Впрочем, учитывая соотношение габаритов и густую шевелюру Ши Цинсюаня, тому эти удары были как комариные укусы. Он поднял здоровую руку и положил ее на щеку Ши Уду. Тот прекратил его колошматить и лишь смотрел, чуть надувшись.

      — И очень упрямый! — опомнившись, как можно небрежнее бросил Хэ Сюань. — Он хочет, чтобы вы остались, — и не даст вам уйти.

      Он громче, чем собирался, плюхнул тарелку перед бывшим Повелителем Ветров и попытался снять Ши Уду с брата, чтобы не мешать трапезе. Малыш поупирался немного, но потом согласился соскользнуть и устроиться рядышком.

      — Но на что я тут? — вздохнул Ши Цинсюань. Он послушно взял палочки и отправил первую порцию в рот. — Благодарю, очень вкусно!

      Черновод только хмыкнул. Он знал, что готовит более чем средне. До его высочества наследного принца ему было, конечно, далеко, и есть его стряпню можно без риска для жизни, но назвать ее вкусной язык не поворачивался ни у кого. Отец, когда еще думал, что Хэ Сюань унаследует маленькую семейную гостиницу, все шутил, что готовить придется его жене. Став постарше и поняв, что он хочет сдать государственный экзамен и получить чиновничье звание, Хэ Сюань с радостью уступил гостиницу сестре.

      Ну а потом стало не до столь смехотворных жалоб. Долгое время, томясь в тюрьме, Хэ Сюань был бы рад даже крошкам переваренного риса и самым маленьким кусочкам пережаренных овощей.

      После смерти в еде отпала нужда. Правда, это не мешало Черноводу поглощать ее в огромных количествах. Однако непревзойденный демон, стряпающий себе обед, — это было и жалко и смешно. Он задолжал Собирателю Цветов под Кровавым Дождем, и должен был столько, что несколько лишних застолий уже не играли никакой роли. И Хэ Сюань, и сам Хуа Чэн знали, что расплатиться он не сможет никогда, даже учитывая всю отпущенную им вечность.

      Интересно, Ши Цинсюань был настолько голоден, что радовался даже столь откровенно паршивой еде, или был настолько вежлив, что не мог не похвалить поданное ему блюдо?

      Поняв, что он как-то совсем уж неприлично пялится на гостя, Хэ Сюань сделал вид, что переключил свое внимание на Ши Уду. Тот сидел, вплотную прижавшись к брату, и казалось, что больше ничего в жизни ему не надо.

      — Ешь! — скомандовал Хэ Сюань, придвигая ему тарелку.

      Ши Уду издал тихий, преисполненный всемирной тоски вздох, но палочки все же взял. Он съел всего пару крошечных щепоток риса и вновь уставился на Ши Цинсюаня. Тот улыбнулся ему.

      — Тебе надо хорошо кушать! — сказал он ласково. — Иначе ты никогда не вырастешь!

      — Я кушаю… — пробормотал Ши Уду и нехотя съел еще немного.

      — Да, но тебе надо еще постараться! — подбодрил его Ши Цинсюань. — Ты знаешь историю про мальчика, который не ел рисовую кашу?

      Ши Уду покачал головой, и бывший Повелитель Ветров начал рассказывать свою байку. Ши Уду зачарованно слушал и машинально ел, а когда его рука с палочками застывала, Ши Цинсюань сам подкладывал кусочки в его приоткрытый рот.

      — Ловко вы с ним! — невольно похвалил Хэ Сюань, впервые за несколько месяцев увидев, как тарелка Ши Уду опустела полностью, да еще и в кратчайшие сроки.

      — Ничего сложного, — покачал головой Ши Цинсюань. — У нас это семейное. Я тоже плохо ел в детстве, и гэ рассказывал мне сказки. А однажды он признался, что и ему рассказывали, ибо он ел еще хуже меня.

      Он слегка улыбнулся своим воспоминаниям и легонько потрепал Ши Уду по голове. Тот вновь потянулся за лаской, словно потерявшийся, но потом все же нашедший хозяина щенок.

      — Ну вот и оставайтесь ради него, — почти с раздражением бросил Хэ Сюань. — Вы же видите, как понравились ему.

      — Но ваш муж… — начал было возражать Ши Цинсюань, но Черновод лишь скривился.

      — Я уже сказала: я не замужем! — отрезал он. — В этом городке считают, что мой муж пропал после нападения разбойников, и я сама не знаю, убит он, ранен или захвачен в плен. Но это не так.

      Он решительно и гордо задрал подбородок. Не то чтобы он ожидал от Ши Цинсюаня обвинений: тот не одобрял распущенность богов вроде того же Генерала Мингуана, однако к людям не был строг. «Человеческий век короток, — неоднократно повторял вечно юный и свободолюбивый Повелитель Ветров. — Так стоит ли упрекать людей, если они просто хотят для себя немного счастья?» Однако все внутри Хэ Сюаня было напряжено до предела, словно перетянутая тетива лука.

      Ши Цинсюань действительно лишь легонько покачал головой.

      — Простите, госпожа Хэ, мне жаль, что я вас расстроил, — произнес он очень мягко. — Вы прекрасная женщина и очень хороший человек. А ваш малыш заслуживает самого лучшего отца на свете! Однако… если я останусь — разве не пойдут пересуды? Сейчас вас считают почтенной вдовой, а когда узнают, что вы приютили уличного бродягу, то…

      Он не хотел оставаться.

      У Хэ Сюаня опустились руки. К чему уговаривать, если Ши Цинсюань не хотел остаться с ним? Даже не зная, что он и есть то чудовище, лишившее его брата, — все равно не желал оставаться рядом ни единой минуты.

      — Пусть гэгэ будет моим отцом! — вдруг заявил Ши Уду безапелляционно. Когда оба взрослых уставились на него с недоумением, он снисходительно пояснил: — Гэгэ не может быть моим диди — он слишком большой! Пусть тогда будет отцом. И останется здесь, с нами. Я так хочу!

      Он обхватил Ши Цинсюаня, насколько смог. Каким бы тощим тот ни был, длины маленьких ручек не хватило, но Ши Уду очень старался.

      Хэ Сюань вздохнул про себя и решил рискнуть и наступить на горло своей гордости в последний раз.

      — Вы сами сказали, что А-Дяню нужен самый лучший отец, — заявил он. — Поесть вы его уговорили, он вас уже любит. Останьтесь хотя бы ради него. А людям и правда скажем, что вы — тот самый муж, возвращения которого я ждала.

      Хэ Сюань прикрыл глаза, дожидаясь ответа. В самом крайнем случае он исполнит свой самый первый план: оставит Ши Цинсюаня с братом и крышей над головой, а сам исчезнет из их жизни.

      Молчание опасно затянулось, и Хэ Сюань едва не умер во второй раз, когда услышал:

      — Но вы ведь совсем меня не знаете, госпожа Хэ. Что, если я сам какой-нибудь разбойник и причиню зло вам и вашему сыну?

      — Вы не сделаете этого, — покачал головой Хэ Сюань. — Вы не такой человек.

      — Но вы же совсем меня не знаете! — почти с отчаянием повторил бывший Повелитель Ветров.

      — Ну хорошо. — Хэ Сюань открыл глаза и уставился на него в упор. — Раз вы так настаиваете, то давайте познакомимся. Как вас зовут?