В Емельку они прибыли спустя два дня. Для Юго, привыкшего много путешествовать с Руэлем, поездка прошла легко, да и Персидали не жаловались: их дети почти не шумели. Видимо, даже полубогам следовало хорошенько отсыпаться после таких напряжённых приключений. Адамай тоже не высказывал недовольства, лишь выглядел так, будто отвык столь долго находится в замкнутом пространстве. Вытянуться в полный рост он мог только по горизонтали и Юго не удерживал себя, чтобы не подколоть брата по этому поводу, получая в ответ ленивые огрызания.

Выбравшись наружу, все вздохнули с облегчением. Сутки клонились к вечеру, Руэль подвёл свою машину под опушку, избавляя узкие улочки деревеньки и её обитателей от выхлопов двигателей. Панпан хлопнул Юго по плечу перед тем, как первым пойти вперёд — помимо всего прочего, Еве с малышом нужно было провериться у местного лекаря. Руэль и Арпагон стояли у носа машины: энутроф снял переднюю панель и горделиво демонстрировал жене новую модификацию, их форрор сновал вокруг деловито урча.

Юго доброжелательно хмыкнул, глядя на них, поправил сбившуюся шапку и оглянулся назад на Адамая. Тот вышел на улицу самым последним прищуриваясь, принюхиваясь к вечернему воздуху, чуть раздувая ноздри. Элиатроп смотрел, как брат медленно потягивается, прогибаясь назад, а потом приближается к нему, потирая шею. Долгие часы с согнутой спиной его утомили и плечи ломило. Юго тоже потянулся, разминая ноги. Потом указал на таверну, стоящую поодаль от всех остальных домов. Заходящее солнце окрашивало небо в оранжево-розовые оттенки, со стороны дорожек раздавался приглушенный шум, который бывает только в тихих сельских местах по вечерам.

— Вот мы и дома, — произнёс Юго, опуская руку.

Дома.

На дракона нахлынули воспоминания, связанные с этим местом, взгляд прикипел к старенькому деревянному строению. Уловив в себе зарождающийся страх, Адамай сжал кулаки, но не сдвинулся с места. Юго уставился на брата, наверняка удивлённый подобной реакцией. Пришлось потянуть Адамая за лапу, чтобы вывести из ступора.

— Идём, — в голосе Юго улавливались нотки волнения, ведь он тоже долго не был в родных краях.

К концу дня народу убавилось, но слух привычно реагировал на отдалённые голоса; работящие, подвыпившие расслабляющиеся, громко обсуждающие проблемы вверх по улице. Юго решил зайти со стороннего входа, чтобы не привлекать внимание к себе и к диковинному зверю в лице дракона. А Адамай, в свою очередь, считал удары взволнованного сердца, что ускоряло свой темп по мере их приближения к таверне.

Только братья переступили порог, как в них влетел чёрный комок злобы, рыча и скаля зубы. Это оказался маленький Гругал. Не сразу признал он Юго, однако тут же поняв кто это, бросился в руки с радостным криком. Юго подхватил дракончика, прижимая к груди так сильно, что малыш сдавленно, но весело пискнул. Выбежавший из-за угла Чиби остановился, заметив на пороге непривычно высокую фигуру. Адамай растеряно заморгал, не зная, что сказать. И он, и его маленькие братья оказались совсем не готовы к встрече.

Старший элиатроп подозвал к себе младшего и тоже крепко обнял, говоря от том, как сильно он соскучился. Закончив с приветствиями, Юго жестом подманил близнеца, Гругал зарычал на приближение, а Чиби уцепился ручонкой за штанину брата. Детишки узнали Адамая, только насторожились его облику, отличному от их воспоминаний. Дракону снова пришлось пригибаться, чтобы не цепляться рогами за потолок.

— Не стоило тебе так быстро расти, — ухмыльнулся Юго, тут же заработав щелбан.

— А ты, похоже, комфортно себя чувствуешь на нижних уровнях, — так же ехидно ответил Адамай.

Потирая лоб, элиатроп потянулся пнуть обидчика по ноге — тот ловко увернулся, однако, не рассчитав своих габаритов, упёрся рогами в торчащую балку. Лапы взметнулись вверх от неожиданного и невидимого препятствия. Паренёк в голос расхохотался, пока со стороны брата-дракона звучали досадливые ругательства. Смех подхватили младшенькие, и это помогло им меньше опасаться рослого Ада.

— Что тут происходит? — на шум из кухни вышел Алиберт, вытирая руки полотенцем.

— Папка! — Юго будто ребёнок бросился к старому энутрофу, обхватывая его руками и ногами. — Как я соскучился!

Адамай, сам того не осознавая, стал улыбаться, заразившись общим настроением от долгожданного воссоединения. Заметив держащегося поодаль незнакомца, Алиберт не сразу приметил в нём ещё одного своего приёмного сына.

— Адамай? — с осторожностью спросил он, пытаясь разглядеть в нём того маленького бойкого дракончика.

Улыбка и виновато опущенная голова, из-за упирающихся в потолок рогов, придали Аду нашкодивший вид.

— Ха-ха, ты так вырос, мальчик мой! — Алиберт, недолго думая, заключил белого дракона в надёжные, до хруста костей, объятья и Адамай с удивлением отметил, как подкосились от этого его ноги.

Столько эмоций в один вечер, столько тёплых забытых ощущений, радости и волнения Адамай не испытывал давно. Всё возвращало на годы назад, ещё до ссоры с братом, когда они проводили дни в этом месте, помогая Алиберту по работе. Сейчас ему хотелось так же громко смеяться, как это делал Юго. Но Юго с мокрыми глазами уткнулся в бок брата, а Чиби и Гругал наконец сами полезли тискаться, приводя старшего дракона в смущение. Он на самом деле был дома. 

Сильно сжав Адамая ещё раз, мэр отступил на пару шагов, оглядывая своих четырёх сыновей. Прижав к груди руку, он улыбнулся так, что в уголках глаз собрались морщинки и, не выдержав, отвернулся, звучно сморкнувшись в полотенце, которым минуту назад вытирал руки. Под смех близнеца, который едва не сполз вниз по его лапе, Адамай в счастливой растерянности переводил взгляд со спины приёмного отца на братьев. Он осторожно протянул руки, пытаясь потрепать младших по головам — они выросли, но ненамного, Алиберт же, как Юго, словно и не изменился почти.

— Адамай! Адамай вернулся вместе с Юго! — Чиби, весело заливаясь, по-мартышечьи продолжал цепляться за ногу Адамая. Гругал, выпуская короткие клубы дыма, принялся бодать старшего дракона, в личном проявлении нежности.

— Ох, ну всё, мальчики, — Алиберт засмеялся, утирая выступившее слёзы. — Вы же облепили Адамая как квождественскую ёлку!

Не переставая широко улыбаться, — он просто не мог перестать, хотя лицо уже начало болеть — Юго длинным выдохом выпустил из груди воздух, стараясь успокоиться и перестать содрогаться от смеха. Он кое-как протёр кулаком лицо и наклонился, поднимая пару стульев, которые ребята успели опрокинуть в процессе.

— Па, что у нас со складом? Я бы мог быстро что-нибудь приготовить, пока вы будете… — элиатроп обернулся на гулкий звук от упавшего тела. Это Адамай, не выдержав, плюхнулся прямо на пол, чем Чиби и Гругал незамедлительно воспользовались. — … пока вы будете пытать Ада, — закончил Юго, весело прищурившись.

Энутроф широко всплеснул руками, всем видом напоминая большую наседку. Наседку с самыми пышными усами на свете.

— Я займусь этим, Юго! Думаешь, вы можете заявиться на ночь глядя, спустя столько времени, а потом пойти выполнять дела по хозяйству?

— Думаю да! — мальчишка победно взметнул кулак вверх и юркнул в сторону кухни.

Алиберт добродушно вздохнул, покачав головой.

— О, а ещё, — сквозь шум раздался выкрик Юго из-за перегородок. — Вот-вот должен прийти Панпан с семьёй! Они просили остановиться у нас на некоторое время. Я сказал, что ты не против! Ты не против?

Улыбаясь, Алиберт опустился на одно колено, осторожно оттягивая от замученного Адамая младших братьев. Дракон благодарно кивнул с дощатого пола. Подумать только, насколько могущественны маленькие дети в своём энтузиазме, не прошло и десяти минут, как он остался без сил.

— Конечно! Места полно, правда, ребятки? — энутроф потёрся носом об нос Чиби и тот снова залился звонким смехом, едва выговаривая что-то про щекотные усы. Гругалорагран согласно выпустил в воздух тонкую струю огня, но до потолка, слава Энутрофу, не достал.

. . .

Подошедшие позже, Персидали были встречены Алибертом не менее радушно, чем чета Струдов. Часы спустя все оказались плотно накормлены и познакомлены со своими комнатами, хотя отходить ко сну пока никто не торопился. Лишь Евангелин первым делом покормила и уложила младшего сынишку, чтобы затем вернуться к остальным. Флопина и Элели тоже уговаривали пойти отдыхать, но дети, пусть и зевали после плотной еды, наотрез отказывались уходить, любопытно изучая Чиби и Гругала. Последние ответно косились на новоприбывших, продолжая кружиться только вокруг своих старших братьев, которым не сиделось на месте – Юго всё бегал из кухни на склад, принося или унося продукты и Адамай вскоре последовал его примеру, оставив Еву и Тристепана частично пересказывать их совместные «приключения». В таверне царила умиротворённая радость и никто не хотел её нарушать, вспоминая не слишком приятные моменты.

По крайней мере, так казалось.

Горы тарелок были перебраны, горсть чистых ложек вытиралась насухо, когда синяя шапка временно заведующего кухней перестала мельтешить по помещениям. Флопин отвлёк внимание Чиби от разговора взрослых, ведущегося пониженными тонами. За соседним столом на бумаге возникали штрихи рисунков, Чиби следил за грифелем в пальцах кра, а Гругал настороженно следил за ними обоими, не желая оставлять братишку одного.

Наконец вся перемытая посуда оказалась расставлена по местам. Адамай выглянул в проём в поисках брата и заметил, что тот сидит вместе со всеми. Он не мог видеть его лица, зато прекрасно видел напряжённые взгляды Евы, Персидаля и Руэля, направленные в сторону Алиберта. Дракон понял в чём дело, потупив взгляд в пол и почувствовал укол совести, отступая назад в кухню. Они рассказывают про его предательство. Было плевать, как к нему относится семья Персидаля, но он уважал Алиберта.

Тишину нарушил заглянувший на кухню Юго.

— Брат, папа хочет с тобой поговорить, — элиатроп выжидающе стоял в проходе, пока Адамай не двинулся с места.

В зале потолки были выше и больше не приходилось наклонять голову, чтобы переместиться в другое место. Подходя ближе, Ад плотно сжал губы, поймав взгляды кра и иопа.

— Мне рассказали, что ты причинил вред Евангелин и Тристепану, что их дом разрушен по твоей вине. Ты поднял руку на беременную женщину и отца троих детей. Это правда? — Алиберт нахмурил брови, внимательно посмотрев в лицо белому дракону.

— Да, — Адамай покорно ответил на вопрос, не видя смысла в отговорках.

Старый энутроф едва заметно покачал головой.

— Тогда ты должен попросить прощения, ведь до сих пор ты этого не сделал.

— Одного извинения будет недостаточно, — проговорил Тристепан.

Адамай молча перевёл взгляд на семейную пару, не желая говорить то, что можно было и так прочесть по выражению его лица.

— Конечно... Можешь не утруждаться. Большое спасибо за гостеприимство и ночлег, Алиберт. Но, видимо, надолго мы тут не задержимся, — Евангелин поднялась с места, вытянутая подобно стреле.

Холодно кивнув остальным, она позвала своих детей и направилась на второй этаж. Панпан пошёл следом, подтолкнув Элели, изучающую призовые кубки, в спину. Адамай всё так же молчаливо проводил их взглядом.

— Возобновляй его воспитание. Дети, драконы, уф-ф, мои соболезнования, друг, — Руэль улыбнулся щербато и лукаво. Храбрился, пряча волнение. Энутрофы полюбовно пожали друг другу локти, прощаясь. — Я бы остался, но Арпагон настояла. Спасибо за как всегда прекрасную еду. Да прибудет с тобой Фортуна.

Проводив гостя, мэр со вздохом сел обратно к старшим сыновьям.

— Тебе не стоит злиться на него... — Юго положил руку поверх пальцев отца, сочувственно глянув на брата после недолгой паузы. — Он сделал это по настоянию Оропо. Если бы не он, Адамай ни за что бы не стал нападать на друзей.

— Присядь тоже, Адамай, — Алиберт указал на пустой стул и дракон послушно опустился на деревянный табурет, положив массивные руки на столешницу. — Каждый имеет право любить кого-то или ненавидеть. И всё же, Персидали не делали тебе зла, вы были друзьями, а затем, приказ другого человека сподвигнул тебя на преступление. Что случилось, Адамай? За эти три года? Почему ты ушёл мне известно, но пропасть вот так... То, как плакал твой брат... Он душу мне изорвал, отправляясь на поиски...

— Мне тоже было больно, — Адамай смотрел на свои сложенные ладони, не поднимая взгляда на Алиберта и Юго. — Брат засомневался во мне, выбрал другой путь. И это привело к сегодняшним последствиям. Я глубоко заблуждался, следуя за словами Оропо и я признаю свою ошибку.

— Судить вас я не могу. Только верю, что любые решения должны приниматься по совести. Когда опасность миновала, что помешало тебе обсудить случившееся вместе со всеми?.. Ты хотел доказать чужую неправоту, убедить, что стоило слушать тебя одного? Я не злюсь, сын, но мы несём ответственность за свои поступки, хотим того или нет. Умышленный вред, по меньшей мере, требует извинений. Сейчас самое подходящее время, чтобы хорошо подумать над ситуацией и решить её, пока есть возможность.

Энутроф тяжело встал в наступившей тишине. Юго и Адамай не смотрели на приёмного отца, погрузившись в свои невесёлые мысли.

— Не забудьте искупать Чиби и Гругала, а потом отдыхайте. Я... наведу здесь порядок. И, Адамай, если хочешь, можешь занять последнюю свободную комнату, — после этих слов Алиберт провёл рукой по лбу и удалился в сторону кухни.

Дракон сидел на прежнем месте, разглядывая узоры на деревянной столешнице и размышляя. Действительно, он многого не понимал и был занят своими чувствами. Но каждый в какой-то мере ошибался, никто не мог знать, какое решение станет лучшим. Для Юго было правильным рискнуть спасти друга и королевство Садида, для Адамая — не подвергнуть весь Мир Двенадцати ещё бо́льшему риску. Они сделали свой выбор. В чём дракон теперь был уверен точно, так это в том, что хаос Огреста, отправная точка их злоключений, начался по вине Оропо.

Засыпающий Чиби оказался в руках элиатропа. Маленький Гругалорагран тоже клевал носом, даже не став сопротивляться, когда старший дракон подхватил его за подмышки, поднимая наверх.

Тёплая ванная в уборной приятно пахла травами и утомлённая детвора приняла купание благосклонно. Юго, уводящий их в кровати, наказал Адамаю поддерживать температуру воды до своего возвращения. Тот с опозданием улыбнулся ситуации, чувствуя некоторое облегчение от того, что серьёзные думы в его голове перебиваются домашней суетой. Кончик хвоста скользил под водой, разгоняя круги по поверхности, мягкий звук успокаивал, баюкая.

Быстро вернувшийся парнишка с разбегу запрыгнул в ванную, поднимая брызги и приземляясь аккурат на белый хвост. С шипением, его толкнули ногой в отместку. Скинутый на пол халат оказался залит водой четырежды, прежде чем они сподобились вылезти.

Спать решено было в их общей комнате, Юго, настоявший на этом, поспешно расстелил на полу матрас и достал из комода запасной плед. Маленькая кроватка дракона — не по размеру вытянувшемуся телу — стояла на прежнем месте.

— Прям как в старые добрые, да? — стащив свою подушку с кровати, Юго залез под бок к Адамаю.

Во всей таверне свет уже был потушен, поэтому лежали они в темноте, которую разбавлял лунный свет, проникающий в комнату через окно. Несмотря на лето, эта ночь была прохладнее остальных и Юго невольно протиснулся к брату ещё ближе, ощущая, как мёрзнет кончик носа. Адамай молчал, размеренно дыша, но элиатроп знал, что он не спит — хоть вечер оказался насыщенным, выматывающим, он закончился трудным разговором, который нелегко было выкинуть из головы. Он и сам растерялся, совсем не ожидая, что Ева и Панпан будут так категорично настроены, да ещё и расскажут обо всём Алиберту. Конечно, темы нельзя было избегать и она в любом случае была бы поднята, но после такой радостной встречи это ощущалось каким-то подлым ударом под дых. Если они с самого начала так думали, то почему не сказали ему? Умалчивали о неприязни, чтобы сделать её назиданием? Юго не считал Адамая правым или виноватым, вся эта ситуация была слишком сложной, чтобы судить её по привычным критериям «хорошо-плохо». Он просто радовался, что они все живы и снова вместе.

Элиатроп открыл рот, собираясь повторить это вслух, но так и не издал никакого звука, кроме тихого вдоха. За окном приглушено стрекотали сверчки, а деревянное здание едва слышно поскрипывало, словно дом тоже устал и теперь тихонько посапывал.

Они и правда вернулись. Юго давно не был в своей комнате и, после долгих путешествий, она неожиданно показалась ему более просторной, чем раньше. Всё лежало на своих местах, и даже его детские рисунки, сделанные под впечатлением от историй Алиберта, горделиво висели на одной из стен. Мимолётного взгляда на них хватило, чтобы вспомнить о попытках Ада оставить свой след на бумаге. Тогда, с неловкостью удерживая карандаши в маленькой четырёхпалой ладони, дракон недовольно хмурился при неудачах, но дело упрямо не бросал, соревнуясь со смеющимся братом. Если бы сейчас Адамая не было рядом, парнишка ни за что не смог бы тут ночевать. Неприятные мысли о прошлом всколыхнулись и Юго прикрыл глаза; успокоится, к счастью, оказалось не очень сложно. Близкое присутствие брата, окутывало умиротворением. С Адом он всегда чувствовал себя увереннее и спокойнее, полноценнее, чем раньше. Может быть причиной этому их долгая разлука? В любом случае, Юго хотелось, чтобы брат чувствовал то же самое. С годами груз обязанностей тяжелел вместе со взрослевшим элиатропом, но теперь силы выполнять долг в нём росли: сначала их семья вновь станет семьёй, а друзья перестанут считать брата неприятелем, и затем они отправятся вызволять свой народ. Юго решительно нахмурился и открыл глаза, в темноте глядя на профиль дракона.

— Папа преувеличил, я за тебя при нём не плакал ни разу, — выпалил элиатроп неожиданно громко и неловко в ночной тишине.

Адамай удивлённо скосил на него глаза, забавно приподнимая очерченные брови и Юго смущённо почесал затылок прямо через шапку. Он совсем не эту фразу хотел сказать брату.

— Ээ-э...

— Спокойной ночи! — Юго разомкнул свои тесные объятия и поспешно отвернулся, накрываясь пледом с головой. — И обещай разбудить меня, если встанешь раньше.