— Я что, опять вырубился? — изумлённо спросил Ларссон, отстранив одну ладонь и слегка потирая затылок.

      Всё-таки ушибленное о дерево место беспощадно напоминало о себе. Правда вот некоторого вспомнить Ларссон не может, да, по сути своей, Томас, что так неожиданно ринулся в объятия, тоже весьма отвлекал.

      — А-ага, — у самого уха светловолосого раздался тихий смешок.

      — Что с тобой? — немного настороженно спросил Торд в ответ на такую резкую перемену настроения Томаса.

      — Со мной всё в порядке, — ладони покрепче обняли карамельноволосого юношу, — по крайней мере сейчас, всё точно хорошо.

      Сероглазый попытался отлепить от себя тушку русоволосого, но тот отстраняться даже не собирался. Торду пришлось просто смириться, да и на особые протесты сил как таковых попросту не было.

***

      Вода в реке, с наступлением ночи, стала прохладной, что было очень заметно, когда сидел у самого берега. От реки веяло освежающим холодом, который приятной дрожью проходил по всему телу, значительно расслабляя. Да уж, журчание реки и впрямь отвлекало от навязчивых мыслей. В какой-то мере, по поводу похода в лес, парни и впрямь не прогадали. Торд вновь глянул в звёздное небо, просмотру которого уже не мешали массивные ветви деревьев. Спать они не собирались ближайшие пару часов, посему периодически поддерживали костёр.

      — Не голоден? — спросил Торд, вставая со своего насиженного места.

      Он неспешно открыл рюкзак, значительно порывшись в нём, после доставая упаковку маршмеллоу, демонстративно показав её Риджуэллу.

      — Немного, — на улыбке ответил Риджуэлл, сидя у костра, — а ты предусмотрительный.

      — Ну, хоть кто-то же должен, — он шутливо развёл руки в стороны.

      Торд аккуратно сел рядом с ним, поджав под себя ноги, аккуратно вскрывая упаковку. Приятный сладковатый запах завитал в воздухе, вынуждая самого норвежца чуть улыбнуться. Томас аккуратно протянул деревянный шампур сероглазому, на что тот, кивнув, взял остроконечную вещицу, принимаясь нагревать её кончик на костре.

      — Торд, можно я задам тебе вопрос? — тихо спросил парень в синей толстовке, стараясь не нарушать воцарившуюся атмосферу.

      — Ты уже его задал, — Ларссон рассмеялся, глянув на черноглазого.

      — А если серьёзно? — приподняв густую бровь, чуть хмуро спросил Томас.

      — Задавай, конечно, но, смотри мне, — он чуть приподнял деревянный атрибут, который держал в руке, как бы шутливо грозясь.

      — Почему ты так сильно боишься темноты? — Том перевёл взгляд на, поджавшего губы, парня, — что именно тебя в ней пугает?

      — Это неинтересная история, — на усмешке отмахнулся подросток со светло-каштановыми волосами, принимаясь насаживать зефир на шампур.

      — Всё равно в тишине сидим, да и потом, скучно же, — он устроился чуть поудобнее, — я с удовольствием послушаю.

      — Уверен? — коротко осведомился подросток, получив не менее краткий ответ.

      — Без сомнений.

      — В таком случае, слушай, — Торд равномерно готовил маршмеллоу, — Это было, когда я ещё был ребёнком. Мои родители часто ссорились, и мама, не выдержав ежедневной давки, уехала. Была небольшая борьба за то, с кем останется ребёнок, то есть я, ну, и свои права отстоял отец. Мне на тот момент лет семь было, по маме сильно скучал, бывало по ночам плакал в подушку… И не смотри на меня так, я ничего не мог сделать, на тот момент, да и возраст не позволял…

      — Так только из-за этого у тебя такой страх? — недоверчиво, а отчасти вопросительно, подал голос Риджуэлл.

      — Если бы, это только верхушка айсберга, — Торд спокойно снял с шампура приготовленное лакомство, протянув Тому, который, поблагодарив, положил маршмеллоу в рот, а Ларссон продолжил свою небольшую готовку, между тем, продолжая рассказ, — Мой отец, по началу, пытался меня успокоить, но я не мог, продолжая без стеснения реветь. Он крыл меня матом, да и просто грозился наказать, постепенно выполняя свои обещания. Я получал за это и тайно ненавидел его, но чувство тоски по единственному понимающему меня человеку, было настолько болезненным, что я не мог прекратить это. Тогда, напившись под вечер, мой папа пошёл на более радикальные меры.

      — Если ты не хочешь ворошить прошлое, то можешь не рассказывать, я не заставляю, — как бы добавил Томас, неуверенно пожав плечами.

      — Да брось, мне не трудно, было это давно, — сероглазый прочистил горло, — В этот день я просидел в комнате, не выходя из неё, после очередной ссоры с отцом, за которой он, без капли сожаления, выпалил, что вообще не хотел, чтобы я появлялся на свет и с радостью бы прикончил меня, если бы не нёс за это наказание. Я молча смотрел на него, а слёзы на глаза даже не могли навернуться. Я знал, что он ненавидит меня и эта ненависть не была односторонней, но что только люди не терпят, ради того, чтобы получить деньги. Деньги, деньги, вот вокруг чего вертится весь мир, но это и без того понятно. В тот день, а точнее вечер, было довольно холодно; за окном лил дождь, а в доме не горел свет, у меня не было желания выходить из чёртовой комнаты, только ради того, чтобы проверить электрощиток, а и без папы я бы этого попросту бы не смог сделать, поэтому я сидел под пледом, за очередной книгой. Я бы и дальше так сидел, но внизу послышался скрип открывающейся двери и неосторожные тяжёлые шаги. Всё бы ничего, но дверь в мою комнату с грохотом отворилась, и я увидел его. Да сомнений не было, что он пьяный в стельку, но какая-то часть меня не давала мне и слова выпалить.

      — «Ты всё ещё хочешь к маме?» — на тяжёлом выдохе спросил он меня, на что я лишь тихо кивнул, и отец схватил меня за запястье.

      Я даже опомниться не успел, как он поднял меня на руки, обняв, и со слезами на глазах начал говорить, что выбьет из меня эту дурь. В голове всплыли всевозможные варианты того, что этот урод может со мной сделать, но он, на шатающихся ногах, дошёл до старого чулана и, открыв дверь, усадил меня на холодный пол, говоря, что так будет лучше, а после закрыл дверь на ключ, — Ларссон аккуратно потёр глаза, отмахиваясь, говоря, что что-то в глаз попало, а после продолжил, — Я не особо боялся темноты, так что, просто молча отполз в самый угол, обняв колени. Просидел я так, минимум, час, но дверь так и не открылась, видимо, он уснул. Наступила тишина, такая тягучая и страшная, как вспомню, аж выворачивает. И именно в этот момент в дальнем углу чулана, прямо напротив меня, я услышал странное рычание и лязганье, похожее на звук, когда собака волочит за собой цепь. Я по началу не понял, но потом звук стал звучать громче, почти у самого уха. Я слышал странные щелчки, будто кто-то клацает зубами, но ничего не было видно. Меня колотило, и я впал в такую истерику, но никто так и не открывал и лишь утром этот хрен открыл дверь, но моё состояние было настолько тяжёлым, что я даже говорить не мог.

      — Может из-за стрессовой ситуации тебе показалось? — тихо спросил Риджуэлл, забирая шампур в свои руки, ибо замечает, что Ларссон сейчас его попросту из рук выронит.

      — Я тоже так думал, — Торд стянул с себя толстовку, оставаясь в одной чёрной футболке, после, задрав и оставшийся интерьер одежды, показывая шрамы похожие на следы когтистых лап, — это увидел мой отец, но не мог понять откуда это взялось. Он осмотрел весь чулан, но ничего и никого там не было, лишь куча старого хлама, оставшегося при переезде. Мать, собственно, приехала навестить меня и, во время игры, заметила, какой ужас у меня на спине и, с такими-то предъявлением на повторном суде, с лёгкостью смогла забрать меня к себе.

      — А как отец?

      — Спустя год он пропал без вести, а мама поведала мне о том, что этот дом имел не самую лучшую историю. Бывший хозяин дома отлавливал детей, заманивая игрушками и прочими детскими слабостями, а после придумывал слишком изощрённые способы расправы и забавы над ними, — он чуть поправил футболку, — по окончанию своей странной «игры», он скармливал остатки своим собакам, которых после пристрелил шериф, ибо их склонность к поеданию человеческого мяса была слишком высока, посему никто не захотел рисковать и до ближайшего питомника псы не дотянули.

      — Я тоже слышал об этом доме, только из уст своей бабушки, нехорошие истории про него ходят, — он чуть пожал плечами, — не могу поверить, что ты там жил…

      — Хех, я и сам не особо верю, но теперь ты понимаешь, почему я боюсь темноты до такой степени…

      — Извини, я повёл себя как последний мудак, — Тому стало стыдно, ведь так проколоться ему ещё услуги не предоставлялось.

      — Всё в порядке, — Торд уткнулся носом в свою толстовку, которую расположил на коленях, попутно утирая намокшие от слёз глаза.

      Риджуэлл аккуратно обнял его, убрав шампур в сторону, на что обладатель медных рожек и вовсе завсхлипывал.

      — Отпусти, я же т-только сильнее разноюсь, — хмуро промямлил Ларссон, всё так же не отстраняя ладони от своего лица.

      — Ничего страшного…