— Нгх, Т-том, засунь его глубже! — сквозь стиснутые зубы проговорил норвежец.

      Непонятный скрежет и шорох доносился от места, где остановились парни. Складывалось такое впечатление, что лес застыл и все звуки утихли. Остались только Том, Торд… и палатка. В серых глазах ясно можно разглядеть мольбу и чувство боли, а худые ноги немного дрожали, грозясь уронить своего обладателя прямиком на землю, который без капли стеснения болезненно постанывал.

      — С-сейчас… — Риджуэлл сжимает рукой ручку молотка, который, предусмотрительно, взял с собой, глубоко выдыхая.

      Парниша прикусывает губу, прежде, чем сорваться на товарища и не вскрикнуть вовсе.

      — Томас, чёрт возьми, давай же! — стоя на носочках и придерживая оранжевую палатку, выпалил Ларссон, — Я же сейчас пополам согнусь!

      — Ебанный колышек! — черноглазый со всей дури ударил по деревянному исчадью ада молотком, вгоняя того глубоко в землю.

      Торд, хрипло дыша, валится на траву. Всё-таки, рост отнюдь не самое лучшее, чем так бездумно мог его обделить Бог, да ещё и русоволосый тупил без конца, осложняя ситуацию. Палатка стояла ровно, хотя бы не зря старались, да вот только ноги болезненно ныли, как и шея. Двое прилично устали, но Ларссон не смог тихо не посмеяться, смотря, как Риджуэлл на четвереньках подполз к нему и свалился рядом.

      — Сегодня спать будем как убитые, — на выдохе пробормотал русоволосый, прикрыв глаза, умиротворённо расслабив напряжённо сведённые к переносице брови.

      — И не говори, — карамельноволосый аккуратно переводит взгляд с неба на глубоко выдыхающего гитариста.

      Томас замечает, как Торд смотрит на него, но лишь тихо продолжает лежать, уже положив под голову руки. Не хочется проявлять излишнюю физическую активность, после расправы с палаткой, да и портить воцарившуюся идиллию.

      — А что тебе палатку приспичило поставить? — без задней мысли спрашивает Том, заставляя Торда вздрогнуть от немного неожиданного вопроса.

      — Ну, не в одной же вместе спать, — парень в красной худи непринуждённо пожимает плечами.

      — Ну, да, в этом есть истина, но, слушай, — Том делает небольшую паузу, — может, ты меня покормишь?

      — Боже, — Торд на усмешке треплет русые пряди волос в разные стороны, прежде, чем встать и пойти к палатке черноглазого.

      — Хей, ты мне моё гнездо разворошил, — Риджуэлл смеётся, поправляя волосы, пока Ларссон с улыбкой осматривал содержимое собственного рюкзака.

***

      — Эдд, пожалуйста, н-не ругайся, — Харгривз аккуратно держит в руках полотенце, смотря то на кастрюлю, то на каштановолосого, что находился в кухонном проёме и удивлённо смотрел на высокого юношу, едва оперевшись на дверную раму.

      Молчание длилось с минуту. Мэтт ожидал криков, а Эдд не понял за что именно, собственно, извиняется Харгривз.

      — Эм, что ты сделал? — Эдвард складывает руки на груди, без всякой строгости, лишь с долей настороженности, смотря на высокого юношу.

      — Вот… — коротко говорит голубоглазый, протягивая белое полотенце, что было испачкано в чёрном лаке.

      — Пф-ф, ты дурак, у нас оно не единственное, да и ты, я уверен, не специально, — Гоулд улыбается, но тут Мэттью берёт со стола крышку от сковороды и протягивает уже эту вещицу в сторону кареглазого.

      Крышка, как крышка, не треснутая вроде. Обычная. Стеклянная. От сковороды. Но… Где ручка?

      — Я ручку отломал, — тихо бормочет высокий парниша, немного сутулясь.

      — Кхм, придумаем что-нибудь, — напряжение возрастает.

      Эдд молится, что бы на этом все оплошности его друга закончились, но, видимо, Мэттью нравится получать подзатыльники, ибо в этот раз он потянулся уже к любимой кружке Эдварда. Обладатель карих глаз незамедлительно выпрямился, хмуро смотря на любимую вещь так, будто в ней был смысл всей его жизни.

      — А с ней ты что сотворил? — тихо бормочет Гоулд, непонимающе и одновременно хмуро, глядя на обладателя голубых глаз.

      — Я это, ну, вот… — рыжеволосый аккуратно протягивает её парню в зелёной худи и тот грубо выхватывает её, округлив глаза, ведь такого он совсем ожидать не мог: там, где у предмета посуды находилась ручка, был скол и небольшая трещина, но это ещё цветочки, ведь дна то у кружки не было вовсе.

      — Мэтт, — странно протягивая гласную в имени напуганного парня, говорит Эдвард, ставя чашку на стол, попутно поправив ладонью небольшие каштановые прядки, что непослушно выбились из-за виска, — быстро бегаешь?

      — Э-эдд?

      — Беги.

      Рыжий только спустя долю секунды смекнул, что именно от него хотят и срывается с места, краем глаза замечая, как за ним метнулся каштановолосый. Догонялки не на жизнь, а на смерть? Здоровское времяпрепровождение.

      — Эдд, ради всего прекрасного на этом свете, остановись! — Харгривз забегает на второй этаж, беглым взглядом рассматривая пути спасения.

      — Нет! Я тебе сейчас и кастрюли припомню! — громко говорит Эдвард, довольно-таки близко, заставляя веснушчатого юношу опомниться и быстро, без общих раздумий, забежать на чердак.

      Мэттью только сейчас понимает свою ошибку, поняв, что дальше, по сути своей, отступать уже некуда. Разве что в окно. Сзади раздаются гулкие шаги, отдаваясь эхом в полупустом помещении.

      — Попалась птичка в клетку, — Эдвард азартно улыбается, — доигрался?

      — Д-давай поговорим? — оборачиваясь шепчет Мэттью, но Эдд грубо прижимает его к стене, заставляя сдавленно выдохнуть и тихо выругнуться.

      — Давай, профилактическая беседа о том, что такое хорошо, и что такое пиздюли.

      Редко в речи кареглазого проскакивал красноречивый мат. Он использовал его лишь в действительно мозговыносящих ситуациях, но… Из-за кружки?

      — Да что ты так из-за этого куска стекла взъелся?! — Мэтт аккуратно кладёт руки на запястья парня в зелёной толстовке, чуть сдавливая их, стараясь не переусердствовать.

      — Да потому что ты мне её подарил, это единственная вещь, что так нравилась мне из всех наших кружек, — Эдвард отводит взгляд, а цепкая хватка ослабевает, а после шатен и вовсе прячет руки в карманы.

      — И всего-то? — Мэттью недоверчиво хмурится.

      — Извини, знаешь, я, — договорить не дают крепкие и тёплые объятия, Эдд улавливает столь родной и мягкий запах одеколона Харгривза.

      Голубоглазый мягко улыбнулся, смотря на то, как Эдд, расслабившись, прижался лишь сильнее.

      — Если тебе так понравилась та кружка, то ради тебя я найду такую же.

      — Спасибо…