Тридцать.
Гэвин смотрел в зеркало на свою посвежевшую после утреннего бритья, но всё ещё бледную из-за частых недосыпов и усталости рожу и не мог поверить, что сегодня ему действительно стукнуло тридцать. Казалось, ещё вчера он пришёл в участок со званиями лучшего выпускника потока и главного хама за спиной, а сегодня он одинокий тридцатилетний детектив с высоким процентом раскрываемости и отсутствием личной жизни.
С последней девушкой Гэвин расстался всего пару месяцев назад и иногда жалел об этом. Пусть он не любил её, но из всех, с кем посчастливилось встречаться последние пару лет, она была той единственной, кто мирилась с нестабильным рабочим графиком, наличием змеи в спальне и мерзким характером самого Гэвина.
«Нам было хорошо вместе», — тихий огорчённый голос иногда возникал в памяти. Но Гэвин не слушал, потому что считал иначе. Он вообще не мог вспомнить ту, с кем было по-настоящему хорошо, к кому хотелось возвращаться каждый день, ради кого хотелось становиться лучше, с кем страшно было расставаться. Вот и с последней девушкой не было хорошо. Им было нормально, может, терпимо, самому Гэвину ещё и удобно — секс есть, жрачка после работы есть, в квартире чисто, мозги никто не сношает, но такие отношения не натягивались на «хорошо», в лучшем случае — комфортно.
— Зато сегодня вечером тебя бы ждал торт, неплохой минет и внимание от красивой влюблённой девушки, а не молчаливая змея и просмотр сериала в одиночестве.
Иногда Гэвин считал себя идиотом, что отказался от всего из-за отсутствия любви. Ведь живут же как-то другие…
— Ну, хотя бы погода решила порадовать солнцем, — попытка подбодрить самого себя была откровенно вялой.
Рид взял одеколон и взболтнул бутылёк, следя за перекатами голубого цвета.
— Ладно, раз в году можно побыть ухоженным красавчиком, а не заросшей гориллой. — Он разок брызнул на шею, ещё парочку на запястья и подмигнул отражению в зеркале.
Сегодня ещё и поводов было сразу два: юбилей, знаменующий самый рассвет жизни, и новый напарник, которого Гэвин уже заочно ненавидел. Ещё бы, какой-то пацан, который всего год болтался в патруле, причём даже не в Детройте, и сразу перескочил на помощника детектива. А ведь совсем недавно в их отделе даже должности такой не было.
Гэвин не верил в удачу или совпадения, особенно зная, как Фаулер не любил давать привилегии новичкам. Значит, новый помощник наверняка был чьим-то протеже и, как пить дать, грядущей головной болью.
Злость просыпалась внутри при одной только мысли о будущем напарничке. Не о таком подарке к юбилею мечтал Гэвин, совсем не о таком. Сопляка практически без опыта, который будет прикрывать спину, Рид считал плевком в лицо. Сам он жопу рвал, чтобы получить повышение раньше срока, вцепился в шанс и не отпускал до результата, сторожевым псом ходил за лейтенантом Андерсоном, подрывался на вызовы среди ночи и в выходные, лишь бы заслужить ещё один плюсик в личное дело.
— Блядство!
Из ванной Гэвин вышел уже на взводе, и только аромат свежесваренного кофе, исходивший от новенькой кофемашины, помог успокоить разыгравшиеся нервы. Старый мустанг, недавно купленный смартфон и полюбившаяся за неделю кофемашина — только эти дорогие покупки позволил себе Гэвин. Зарплата росла, а привычка не раскидываться деньгами оставалась, несмотря на попытки Рида от неё избавиться.
— Что может быть лучше, чем американо с утра? — С наслаждением вдохнув насыщенный аромат зерён, Гэвин сделал маленький глоток. Терпкая горечь с нежным шоколадным послевкусием обволокла язык. Гэвин облокотился о барную стойку и довольно сощурился, но запищавший следом телефон не позволил дальше смаковать вкус. Пора была ехать на работу.
— Нужно было согласиться на отгул, — хмыкнул Рид и, обжигаясь, допил кофе. Только из-за договорённости с друзьями встретиться в субботу в пабе Гэвин отказался от щедрого предложения Фаулера остаться дома. Может, согласись он на дополнительный день отсрочки встречи с напарником, бесился бы не так сильно?
«Да хрен там!» — подумал Гэвин, пока садился в машину. — «Помощничек получил всё на блюдечке: и перевод в лучший участок города, и должность, которую вряд ли заслужил. Ничего, ещё успеет пожалеть, что попал ко мне. Хуй ему, а не лёгкая служба», — усмехнулся и вклинился в размеренный поток машин.
Сегодня на дорогах было непривычно свободно, Гэвин добрался до служебной парковки раньше обычного и, не торопясь, решил прогуляться на соседнюю улицу за пончиками. Martin’s Donuts считались лучшими в районе, но Гэвин без сомнений называл их лучшими в городе: в меру сладкие, воздушные, всегда с пылу с жару и не пропитывали коробку маслом из фритюра настолько, что можно было потолстеть от одного взгляда на пышные кругляши. И не менее важной была персональная скидка в двадцать процентов после того, как полгода назад Рид помешал обдолбышу ограбить пончиковую. Памятный шрам на плече из-за пули, задевшей по касательной, до сих пор иногда напоминал о себе раздражающим зудом.
— Доброе утро, уже сделали выбор?
Звонкий приветливый голос, красивая симметричная улыбка на тонких губах, милая щербинка между передними зубами, смешная родинка на остром кончике носа, яркие синие глаза и короткие каштановые волосы, вьющиеся над ушами и на макушке. Высокая, милая и внешне сильно похожая на бывшую.
— Да. — Гэвин растерялся всего на секунду — не ожидал увидеть вместо Джерри нового сотрудника. — Десять карамельных, десять с шоколадом, пять с клубничным джемом, три с вишнёвым и два с лакрицей. Лакричные положите отдельно. — Их Гэвин собирался сразу отдать Тине, как единственному человеку в их отделе, кто ел пончики (и не только) с этим мерзким вкусом. — Ещё у меня скидка, — уточнил, когда новенькая — Айрис, как гласил бейджик, — начала выбивать чек, — на имя Гэвина Рида.
— Значит, вы тот полицейский, который помешал ограблению? Джерри рассказывал о вас, но забыл упомянуть, что вы такой симпатичный.
Гэвин замер, не донеся кредитку до терминала.
С ним флиртовали.
Он был не из тех мужчин, с которыми девушки решались заигрывать первыми. Обычно он брал знакомство и подкаты в свои руки, но сейчас…
— Простите, мне не стоило… — Судя по поникшему голосу, Айрис расстроилась.
— Всё в порядке, — Рид кивнул и натянуто улыбнулся.
Похоже, Вселенная сегодня была щедра на подарки, только вот сам Гэвин сомневался, что был готов их принять. Один из них — голубоглазый и с чудесной улыбкой — уж точно.
— Мне уже пора, — он бегло взглянул на часы, — но я мог бы зайти вечером.
— Я работаю до восьми, но если задержишься, позвони мне, Гэвин. — Айрис размашистым почерком написала на салфетке номер.
Гэвин на автомате сунул её в карман, забрал коробки с пончиками и вышел из кафе. Не стоило давать девушке надежду, но думать об этом времени уже не было — до начала смены оставались жалкие минуты, чтобы не опоздать, Гэвин побежал в участок.
— С днём рождения, детектив Рид! — Новенькая, Тина Чень, налетела с объятиями и чуть не снесла коробки с пончиками, которые нёс Гэвин.
— Спасибо. Держи, твоя любимая гадость. — Он вручил пакет с лакричными пончиками и пошёл в сторону комнаты отдыха, по пути принимая поздравления от других коллег. Краем глаза увидел на своём столе крафтовый пакет. «Неужели кто-то расщедрился на подарок?» — подумал Гэвин, хоть ни банта, ни праздничной упаковки на пакете не было.
В их отделе редко кто из сотрудников получал подарки, обычно поздравления ограничивались короткой речью капитана на утреннем брифинге, словами коллег или объятиями от чересчур активной Тины. Она пришла в офицеры всего три месяца назад и ещё не успела растерять приветливость и какую-то детскую непосредственность, даже с учётом того, что работала с мудаком Брауном.
— Хэй, Рид, стареешь, перешёл в лигу четвёртого десятка? — А вот и сам Браун.
— Не переживай, Стив, догонишь меня через пару лет.
— Я в свои тридцать посильнее буду, Рид, это ты уже лажать начал. Слышал, позавчера не смог догнать какого-то пиздюка. Силы уже не те, а, детектив Рид?
Язвительные комментарии звучали так глупо, что Гэвин даже почти не злился, Браун, которому так и не удалось выбраться из патруля, напоминал ребёнка. За неимением собственных побед, он цеплялся к чужим мелким промахам.
«И как только Фаулер его до сих пор держит? На него жалоб больше, чем на всех сотрудников отдела вместе взятых».
— Просто я всю ночь радовал твою мамку, Стив, и не рассчитал сил. Не переживай, исправлюсь, — огрызнулся Гэвин и довольно оскалился, увидев побагровевшее от злости лицо Брауна.
«Ещё один подарок в копилку».
Поставив коробки с пончиками на стол, Гэвин посмотрел на кофемашину. После качественных зёрен дома местный кофе казался отвратительной бурдой, и Гэвин не мог решить, сварить себе порцию или дождаться обеда, чтобы зайти в «Старбакс». На капучинаторе некрасивой коркой засохли остатки молока — кто-то снова не протёр за собой, — на решётку упала коричневая капля и скатилась в поддон. Решив, что до обеда ждать слишком долго, Гэвин поставил стаканчик, сыпанул пару ложек сахара, чтобы перебить излишнюю горечь, и выбрал кофе. Аппарат ожил, зажужжал, перемалывая зерно, начал наливать порцию американо.
Первый глоток показался особенно отвратным, с привкусом гари, а не полюбившимся шоколада, но Гэвин знал, что нужно привыкнуть. Сделав новый глоток, он повернулся к выходу, но так и замер у стойки. Кофе, показавшийся теперь густым и тяжёлым, встал поперёк горла, не желая идти дальше, и Рид через силу протолкнул его дальше.
В проходе стоял тот, кого Гэвин не видел несколько лет. Тот, кого и не надеялся когда-либо повстречать вновь.
«Быть, блядь, не может!» — но глаза подтверждали — может.
За четыре года, прошедшие с последней встречи — Рид даже под присягой не смог бы объяснить, почему знает, сколько они не виделись, — он почти не изменился. Всё та же раздражающая прядка, спадавшая на лоб, и калейдоскоп родинок на чуть загорелой коже. Разве что подстриженные волосы меньше завивались (или казались прямее из-за геля для укладки), на подбородке — лёгкая небритость, на первый взгляд небрежная, но ровный контур говорил об обратном. Складка между пушистыми бровями, чуть больше морщинок в уголках глаз и одна заметная на лбу, светлая чёрточка шрама над верхней губой. В радужках, как и прежде, голубой айсберг, только взгляд не такой, как раньше. В нём не было беспочвенной самоуверенности и едва скрываемой похоти, в нём были взрослое спокойствие, интерес и капля сомнений.
— Доброе утро, детектив Рид. Меня зовут Ричард Фёрст, помощник детектива и ваш новый напарник. — Его слипшиеся губы разомкнулись, кончик языка очертил их по контуру, чтобы смочить, а вкрадчивый голос осторожно, словно вор, прокрался в сознание, добрался до потаённого сейфа, в который Гэвин затолкал все свои воспоминания и мысли об этом человеке, и с лёгкостью вскрыл все замки.
— Ты… — жалкое сипение изо рта и хаос в голове. Перед глазами ещё один подарок, которого не ждал, не просил, человек, которого изо всех сил старался забыть. Раздражающий мажорчик, надоедливый наглец, мелкий хулиган и вандал в прошлом и полицейский сейчас. Стало понятно, чей он протеже.
Шрам на предплечье снова зачесался, заболело старое ножевое в боку, в ключице царапнула пуля, а спину укололи осколки стекла. Каждый шрам, полученный за время службы, напомнил о себе, вспомнился каждый раз, когда рисковал здоровьем и жизнью, чтобы защитить от преступников, чтобы спасти, чтобы исполнить долг. Каждый потухший взгляд тех, кто ушёл навсегда, ожил и посмотрел с укором.
Рид терпел побои, когда вмешивался в пьяные разборки в барах и переулках, днями и неделями ходил в синяках и ранах. Подставлялся под пули, чтобы посадить за решётку грабителей, убийц, сорвавшихся с цепи психов. Он видел десятки смертей: держал за руку чью-то мать, когда она не справилась с управлением и въехала в забор — один из прутьев проткнул ей лёгкое; пытался откачать подростка с передозом некачественной дрянью, пока ждал службу спасения; убил троих из банды грабителей банка — получил повышение, закрыв дело, и направление к штатному психологу. Пока Гэвин рисковал жопой ради работы, этот пацан просиживал штаны в участке Дирборна, а когда наскучило, попросил папочку подсуетиться и продвинуть его по службе. И сейчас он стоит здесь, весь такой прилизанный, в форме патрульного офицера, но со значком детектива, потому что для помощников не выпускали отдельных жетонов.
«Он будет прикрывать мою спину? Я ему даже свой мизинец не доверю!»
Не выходило подобрать слов. Хотелось кричать, хотелось вмазать по холёной роже, хотелось послать Фаулера на хуй за такого напарничка, а получалось только скрипеть зубами, сдерживая гнев, сжимать в пальцах несчастный стаканчик кофе и смотреть, как Ричард, мать его, Фёрст, устав ждать реакции, приближается медленно, словно хищник, загнавший свою добычу в угол. Всего несколько шагов, и он встал так близко, что Гэвин упёрся взглядом в пластиковую пуговицу на рубашке, застёгнутой до самого кадыка. А потом осторожное прикосновение тёплых пальцев, которые забрали помятый стаканчик, и хриплый шёпот над ухом, горячими выдохами лёгший на кожу.
— С днём рождения, Гэвин. Помнишь, что я сказал тебе в нашу последнюю встречу?
О, Гэвин помнил, помнил каждое слово, отчаянный голос, желание и надежду в его глазах. Помнил даже лучше, чем хотел бы.
— Так с того времени ничего не изменилось, я всё ещё не против тебе подчиняться. Не только на работе, как ты понимаешь, — шёпот прервался, Ричард отодвинулся, дал возможность снова взглянуть себе в глаза, показал свою самодовольную улыбку — ту самую, которую так ненавидел Гэвин. — И, кстати, мне уже двадцать три.
В голове щёлкнул тумблер, переключил рычаг, убрал оцепенение из-за близости горячего тела, подал разряд ярости в каменные мышцы.
— С-сука, — прошипел Гэвин подобно своей змее и с лёгкостью припёр Ричарда к стенке — злость прибавляла сил. — Думаешь, можешь вот так просто объявиться в участке и разбрасываться подобными фразочками? Считаешь, что-то изменилось за прошедшие годы, что я внезапно воспылал к тебе любовью, Фёрст? Нет, Ричи, — с презрением выплюнул чужое имя, — всё осталось как раньше, только с той разницей, что я не стану терпеть намёки и домогательства. Ты просто помощник, мой подчинённый, я решаю, останешься ты на службе или нет. Не думай, что я прогнусь под власть твоего папочки и буду терпеть харассмент. Попробуй отпустить хоть одну пошлость, Фёрст, дай мне малейший повод, жалоба тут же окажется на столе у капитана Фаулера. Ты меня понял, помощник детектива Ричард Фёрст?
— Да, детектив, понял.
Гэвин разжал пальцы, пригладил смявшуюся рубашку и отошёл на пару шагов.
— Прости меня, — тихо продолжил Ричард, серьёзно, без высокомерных интонаций. — Те годы, которые мы с тобой не виделись, помогли мне многое осознать. Я вёл себя как кретин, давил на тебя, говорил, что люблю, но думал только о себе. Вот и сейчас я решил, что будет забавно проверить твою реакцию. Прости.
— Ладно, — кивнул Гэвин.
То ли от спокойного извиняющегося голоса, то ли от искреннего взгляда ярость остыла, рассосалась, оставив после себя только неприятный осадок.
— Ладно, — зачем-то добавил шёпотом.
— Начнём с чистого листа? — Ричард улыбнулся и протянул руку. — Меня зовут Ричард Фёрст и с сегодняшнего дня я буду вашим напарником.
— Гэвин Рид. — Пожал руку, чувствуя себя немного глупо. — Сходи поссать, выпей кофе с пончиком и готовься, поедем к свидетелю. В курс дела введу по пути.
— Я понял. И, Гэвин…
— Детектив Рид.
— Хорошо, детектив Рид, хочу, чтобы ты знал, я не врал ни тогда, ни сейчас. Я правда люблю тебя, детектив Рид.
Прозвучало то, что Гэвин предпочёл бы не слышать.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты знал правду. Я не буду преследовать тебя и навязываться, но это не значит, что я опущу руки и перестану добавиться взаимности. — Серьёзность Ричарда не оставляла сомнений в его словах. — Ты мне важен.
— Ты хоть осознаёшь, что своим признанием сам дал мне возможность избавиться от тебя прямо сейчас? — Гэвин понимал, что Ричард не мог не знать о запрете не то что на отношения, на чувства при наличии конфликта интересов.
— Да, детектив Рид. И если ты решишь сказать о моих чувствах капитану Фаулеру, я не стану отрицать. Сегодня, завтра, через неделю или месяц — неважно, когда, но я не буду выкручиваться. Ты можешь избавиться от моего присутствия в любой момент.
Ещё один подарок, которого Гэвин не ждал.
Которого Гэвин не особо и хотел.
— Так что, детектив Рид, мне стоит прямо сейчас отдать значок капитану Фаулеру? — Гэвин не нашёл в себе сил взглянуть Фёрсту в глаза.
— Нет. Дам тебе шанс доказать, что год в патруле тебя чему-то научил, — ответил и перевёл взгляд на «аквариум» капитана. За прозрачными стенами активно махал руками лейтенант Андерсон, Фаулер что-то орал в ответ, а второй новенький — Коннор Фёрст — стоял в стороне и изображал из себя мебель.
«Ну, хоть не одному мне достался "подарочек"».
— Но хоть одна фраза, которая мне не понравится, — обернувшись, Гэвин ткнул Ричарду в грудь, — вылетишь на хуй из участка.
— Не волнуйся, детектив Рид, я сделаю всё, чтобы тебе понравилось, — и снова довольная усмешка на пухлых губах, исказившая чёрточку шрама.
— Ты ходишь по охуенно тонкому льду, Фёрст. — Наглость Ричарда раздражала и восхищала одновременно. Несмотря на предупреждения, он продолжал нарываться и играть формулировками.
— И тебе это нравится, детектив Рид.
Фёрст был прав, Гэвину нравилось. Он любил людей, умеющих не только подчиняться, но и идти наперекор, любил вызов вопреки всему, который раззадоривал, дразнил, разжигал внутренний огонь. Ричард был таким человеком четыре года назад, остался им и сейчас. Только если прошлый Ричард Фёрст не знал меры, не чувствовал чужих границ и думал только о собственном раздутом эго, то сегодняшний казался спокойным и уверенным, человеком, на которого можно положиться.
В глубине души Гэвин надеялся, что только казалось.
Пока Ричард свернул в соседний коридор, Гэвин пошёл к своему столу. В пакете, сиротливо стоявшем на краю столешницы, оказались уже подразмокшие луковые кольца и синий листок к форме сердечка с надписью кривым почерком «загляни в морозилку».
— Блядский Фёрст, — скрипнув зубами, Гэвин смял бумажку в кулаке.
В морозилке оказалось любимое ванильное мороженое. Только если когда-то давно Ричард приносил рожок, то сегодня купил килограммовое ведёрко.
— Хватит на несколько недель, — раздалось за спиной.
— Если кто-то из вон тех мудаков, — Рид кивнул в сторону опенспейса, — не сожрёт его раньше. — Надпись на крышке «Не тронь, руки оторву. Г.Рид» могла отпугнуть разве что новичков.
— Я куплю ещё, если ты не будешь против возродить нашу старую традицию.
— Не нашу, Фёрст, — Гэвин захлопнул морозилку и повернулся, — а твою. И да, я против подгонов без повода.
— Сегодня есть повод, у тебя день рождения. — Судя по довольной роже, Фёрст знал, что победил.
— Как же ты меня бесишь. В будущем…
— Никаких подарков без повода, — закончил Ричард. — Да, детектив Рид, я понял. Теперь мы можем ехать к свидетелю?
— Чёрный «мустанг» с голубой полосой на кузове, жди у него. Я зайду к капитану, и поедем.
Кивок, колыхнувшаяся прядка, наверняка щекотно огладившая лоб, победно блеснувшие голубые глаза, и Ричард пошёл в сторону парковки.
Ни к капитану, ни к кому-либо ещё Рид идти не собирался, но он остро нуждался в нескольких минутах наедине с собой, чтобы смириться с тем фактом, что жизнь снова свела его с Ричардом Фёрстом. С настойчивым, пробивным, бесящим своими шутками и колкими комментариями, своей безнаказанностью и самоволием, но при этом внимательным Ричардом Фёрстом. Одно появление, всего десять минут наедине друг с другом, и он уже смог нарушить устоявшееся спокойствие, что же будет дальше?
«Фаулер не взял бы балласт, он посчитал, что Фёрсты заслужили свой шанс», — думал Гэвин, провожая взглядом лейтенанта Андерсона и старшего Фёрста, которые вышли из кабинета капитана. Нервный Хэнк и удивительно спокойный, равнодушный и безэмоциональный, как робот, Коннор, похожий и не похожий на того милого щеночка, в которого обычно превращался рядом с лейтенантом. — «Похоже, годы их действительно изменили. Стоит попробовать сработаться, у Ричарда зато какой-то опыт есть, в отличие от его братца, а начнёт языком чесать, то кэп быстро вернёт его в Дирборн. Хоть на что-то у меня есть карт-бланш, а вот стоит ли им пользоваться, решу в процессе работы».
Достав из кармана ключи, Гэвин пошёл к машине, насвистывая под нос саундтрек из последнего просмотренного сериала. Несмотря на все незапланированные сюрпризы, день начался неплохо.