Шкряб, шкряб, шкряб — чуть затупившиеся лезвия, купить замену которым не хватало времени, с шорохом скользили по коже, пока Ричард внимательно сбривал щетину. Последнее дело выдалось сложным и долгим, из-за чего по степени колючести почти получилось догнать детектива Рида. И если бы не его тихое бурчание, в котором Ричард разобрал «тебе не идёт», то не стал бы бриться до выходных.
— Ты встал ещё раньше, чем обычно. Не надоело? — Вот и Коннор высунул нос из своей комнаты и замер за спиной силуэтом, отражающимся в запотевшем зеркале.
— А тебе? — Ричард отложил бритву, чтобы смыть остатки пены. — Думал, я не замечу, что ты снова не ночевал дома?
— Мы изучали кейс, — повернувшись, Ричи не смог поймать взгляд брата.
— Ну-ну, попизди давай. Засос у тебя под челюстью, наверное, часть следственного эксперимента? — усмехнулся он и прошёл мимо, слегка задев плечом.
— Что? — в голосе почти ужас, а рука метнулась к шее.
— Расслабь булки, братец, ничего у тебя нет. Просто ты такой довольный, что сложно не догадаться. Помирились? — спросил и открыл шкаф, чтобы выбрать одежду.
— Всё сложно, — уклончиво ответил Коннор и сел на край кровати. — Мы немного поговорили, поцеловались…
— Потрахались, — перебил Ричард.
— Нет!
— Ой, да брось, не поверю, что всё ограничилось поцелуем. Лейтенант Андерсон в последнее время так на тебя смотрел, будто сожрать хочет. — Синяя рубашка в мелкую белую крапинку прохладой хлопка легла на плечи. Ричард застегнулся, не тронул только верхние пуговицы, чтобы дышалось легче.
— Мы подрочили, — нехотя признался Коннор. — Но это ничего не меняет, поцелуй и дрочка были на эмоциях, но ещё многое нужно обсудить. — Коннор взъерошил волны волос на затылке. — Я не готов довериться ему так же, как раньше.
— Ты в любом случае ближе к своей цели, чем я, стоишь у финишной прямой, а я всё ещё топчусь на старте и довольствуюсь подачкам.
— При этом ты не сдаёшься, продолжаешь вставать в шесть утра, чтобы купить ему кофе и мерзкие луковые кольца, за что вместо благодарности получаешь порцию говна. Куда делась твоя гордость? Поверить не могу, что Ричард Фёрст спокойно позволяет себя оскорблять.
— Он не оскорбляет, просто забавно возмущается, иногда кидает угрозы, которые никогда не воплотит в жизнь. — Натянув узкие светло-серые джинсы, Ричард придирчиво осмотрел себя в зеркале. Сидело неплохо и, что особенно важно, удобно, ведь сегодня в ночь планировалась слежка.
Наблюдение за подозреваемыми он не любил больше всего: сидишь на месте часами, смотришь на улицу или дом, надеешься, что произойдёт что-то интересное. Ни погонь, ни адреналина, ни возможности нормально поссать, только скука, скука и снова скука. В Дирборне было именно так, но Ричард надеялся, что в Детройте слежка проходит иначе. «Эх, не такую первую ночь с Гэвином я хотел».
— Тебе нравится бесить его? Думаешь, так сможешь добиться взаимности? — в голосе брата слышалась раздражающая своей едкостью насмешка.
— Мне нравится, что он хоть как-то реагирует на меня. Лучше возмущение, чем безразличие. Детектив Рид просто не может признать, что ему нравится моё внимание и кофе по утрам.
— Или ты выдаёшь желаемое за действительное, — уколол Коннор. — Ричи, мне больно смотреть, как ты бьёшься головой в бетонную стену в надежде, что она рухнет от ухаживаний, которые не принесли пользы и три года назад. Ты отказался от комфортной жизни при деньгах ради него, оставил позади человека, который был влюблён в тебя, перестал развлекаться, высыпаться, даже язвить меньше стал. Ты изменился ради него, но очевидно, что этого мало. Будешь и дальше ломать себя, свой характер и привычки, чтобы через пару лет увидеть, как он раздаёт приглашения на свою свадьбу?
— Коннор, ты так и не понял? — Ричард сел рядом с улыбкой на губах. — Я не ломаю ради него свой характер, ведь он тот человек, с которым мне не страшно показать настоящего себя. Я так долго жил в броне мудака, боялся подпускать к себе кого-то, что забыл, как быть настоящим. Мне нравится заботиться о нём, слушать его, флиртовать. Мне нравится просто любить его, даже без взаимности, и если я пойму, что мои чувства мешают его настоящему счастью, я уйду. А ещё если хоть одна живая душа узнает о том, что я только что сказал, я буду всё отрицать. — Подмигнув удивлённому откровением брату, Ричард поднялся и надел тёмно-синий тренч. После признания стало легче. — Что касается свадьбы, то если спустя пару лет он и будет раздавать приглашения, то это будут приглашения на нашу с ним свадьбу.
Перед уходом погладив за ухом сонную Гвен и поцеловав холодный носик, Ричард попрощался с братом и вышел из квартиры.
***
— Ты опоздал, — недовольно буркнул Гэвин, не отвлекаясь от чтения отчётов по делу. Сосредоточенный вид, ноги на столе, ручка в уголке рта — любимая расслабленная поза для работы, за которую он часто выслушивал от коллег.
— Прости, въезд на девяносто шестую с Джеффрис Сервис был перекрыт из-за ремонта, пришлось делать крюк, но из-за пробок всё равно не успел, — ответил Ричард и поставил на стол пакетик со стаканчиком кофе и немного остывшим хот-догом. — А ещё закончились луковые колечки, поэтому сегодня я привёз хот-дог с рваной свининой. Помню, ты как-то говорил, что любишь такое.
Отложив в сторону распечатки, Гэвин сложил руки на груди и вопросительно изогнул бровь.
— Ну? Что за повод? — На пакет он даже не посмотрел.
— Господи, — простонал и закатил глаза к потолку. — Ты же специально, да? Два месяца прошло, Гэвин, мог бы уже смириться, это же просто завтрак.
— Во-первых, для тебя я детектив Рид, во-вторых, ты сам затеял эту игру, так что соблюдай правила. — Подтянув к себе пакетик, Гэвин достал стаканчик, снял крышку и с наслаждением вдохнул аромат крепкого кофе.
Такой красивый и довольный, с едва-едва приподнятыми уголками губ в обрамлении щетины, прикрытыми глазами и дрожащими короткими ресницами — нельзя было не залюбоваться.
— День бесплатной доставки. Наслаждайтесь, детектив Рид, — ответил севшим голосом и отвесил шутливый поклон.
— Почти твой профессиональный праздник, — посмеялся Гэвин и сделал глоток.
И правда, Ричард сам схитрил, когда воспользовался лазейкой, неосторожно оставленной Гэвином. Если он не хотел принимать даже такие несерьёзные подарки без повода, Ричард готов был предоставить ему по поводу на каждый день. В браузере на телефоне всегда была открыта вкладка с праздниками — официальными и нелепыми вперемешку. Как же Гэвин удивился, когда восьмого октября получил пакетик и поздравление с днём сэндвича «флаффернаттер». Именно такой сэндвич и лежал внутри вместо любимых колечек, причём Ричард приготовил его сам и нарисовал из арахисовой пасты сердечко на внешней половине хлеба, чтобы Гэвин знал — приготовлено с любовью.
— Что ты делал в такую рань на Джеффрис Сервис Драйв? — низкий голос прервал поток тёплых воспоминаний.
— Ехал на работу. — Накинув тренч на спинку, Ричард сел в кресло.
— Бессонная ночь у любовника? — на секунду показалось, что в голосе звучат нотки ревности, но Ричард не был уверен, что не придумал их сам.
— Нет, детектив Рид, мы с Коннором там живём.
— В смысле? — Он чуть не подавился хот-догом. — И почему самые богатые близняшки Детройта живут в такой жопе?
— Потому что мы уже пару лет не самые богатые близняшки Детройта. Мы ушли из семьи, детектив Рид, отец вычеркнул нас из завещания, заблокировал счета, кредитки и почти забыл о нашем существовании. Теперь мы сами по себе и живём на деньги, которые зарабатываем здесь.
— Тогда как вы оказались в одном отделе? По этическим причинам Фаулер не берёт близких родственников.
Сжав губы, Ричард отвёл взгляд в сторону. Он не мог сказать правду, не имел права признаться, даже вспоминать об этом не любил — слишком противно от условий контракта и омерзительно от поведения отца. Им пришлось продаться, чтобы быть здесь, и Ричард искренне надеялся, что никогда не увидит результатов их договора.
— Заключили сделку с дьяволом, — с тоской ответил и снова посмотрел в обеспокоенные глаза Гэвина. — Я не могу рассказать, прости, условия запрещают. Если станет известно, что я или Коннор хоть кому-то раскрыли правду, то мы в жизни не расплатимся за неустойку.
— Иронично, — только в голосе иронии не было. — Недавно ты мог скупить весь Ад, а теперь должен продаваться сам. — Ни тени улыбки и злорадства, на лице только сочувствие.
— Зато мы можем быть рядом с людьми, которых любим, — добил откровенностью Ричард и переключил внимание на новое дело. Но смущение и слабый румянец на скулах Гэвина не остались незамеченными.
— Почему ты не сказал сразу, как пришёл, почему продолжал язвить и подкатывать, рискуя вылететь из Департамента? Если бы я написал жалобу, ты мог потерять работу.
— Потому что я не хотел, чтобы ты жалел меня, чтобы ты смотрел на меня вот так… — «Как сейчас, будто ты переживаешь за меня».
— Пф-ф, не думай, что можешь расслабить жопу, Фёрст. К тебе не было особого отношения раньше, когда по щелчку пальцев твоего папочки потерять работу мог я. Не будет особого отношения и сейчас, когда работой рискуешь ты. Я сделаю из тебя нормального детектива, иначе пойдёшь обратно в патруль. На пару с Брауном будешь на перекрёстках стоять и штрафные писульки царапать.
— А ты кого будешь воспитывать, Тину? — съязвил в ответ.
— Может быть. Голова у неё работает, а азарта на весь отдел хватит.
— Одна мысль о том, что ты можешь променять меня на девушку, делает больно. За что ты так жесток со мной? — Изогнув брови, Ричард исподлобья заглянул в глаза напротив.
— Перестань кривляться, Фёрст, актёрские таланты будешь на допросах применять — раздражённо отмахнулся Гэвин и, выкинув пустой стаканчик, поднялся с места. — Поехали, Фаулер не наш труп, ждать не станет, уже сверлит акульим взглядом, — кивнул в сторону «аквариума» капитана и развернулся к выходу из офиса.
Ехали, как и всегда, на машине Гэвина — стареньком «мустанге» чёрного цвета и с яркой голубой полосой. Внутри — светлый салон с потёртыми креслами и дыркой на водительском сиденье. Дырка раздражала эстетический вкус Ричарда, Гэвин же, наоборот, не чесался на её счёт — не мешает и ладно. Он вообще не особо запаривался о внешности машины, а к повреждениям относился, как к собственным шрамам. Зато двигатель и остальные внутренности разве что не облизывал и при малейшем подозрительном звуке загонял автомобиль в сервис.
— Ты бы с таким рвением за своим здоровьем следил, — однажды заметил Ричард и получил средний палец прямо под нос.
— Не переживай, мамочка, я каждый год прохожу медосмотр, со здоровьем у меня всё просто охуенно.
— Тогда уж папочка, — не сдержался Ричард и бонусом к среднему пальцу получил прожигающий до самых костей взгляд.
— Разве что в твоих влажных фантазиях, Фёрст.
— В моих влажных фантазиях, детектив Рид, ты зовёшь меня «любимый» и каждые выходные разрешаешь делать минет, — парировал Ричард и довольно усмехнулся, когда Гэвина даже не перекосило от такой откровенности.
Почти не перекосило.
После этого разговора детектив Рид ближайшую неделю ещё осторожнее подбирал слова, из-за чего желание Ричарда провоцировать его возросло троекратно.
— Чё замер, Фёрст, ждёшь, пока я тебе дверь открою? — окликнул Гэвин и вышел из машины.
Моргнув, Ричард оглянулся и понял, что, задумавшись, не заметил, как они приехали на место преступления. Обошлись даже без привычно срача из-за музыки. Гэвин слушал рэп, реже включал рэпкор и совсем редко что-то потяжелее. Ричард же предпочитал ненавязчивую попсу и электро — нормальную музыку, как любил говорить он сам, за что получил очередное приглашение прогуляться на хуй.
— Если только на твой, детектив Рид, — ехидно отвечал, а в ответ выслушивал порцию ругательств и запрет включать «своё говно» на ближайшую неделю.
Дверь со стороны Ричарда открылась, за ней показалось хмурое лицо Гэвина.
— Вы-хо-ди. Живо! — процедил он сквозь зубы.
— Прости, я задумался. — Почесав кончик носа, Фёрст вышел на прохладный воздух декабря, чистыми ботинками прямо в лужицу подтаявшего снега. — Бля. — Он отпрыгнул в сторону и стряхнул влагу с обуви.
— Единственное, о чём ты должен сейчас думать, — наше дело. Ты успел прочесть его? — Гэвин повернулся и ткнул пальцем в плечо. — Имей в виду, на мой вопрос есть только один правильный ответ.
— Успел, детектив Рид. Жертва Томас Брайт, тридцать семь лет, убит двумя выстрелами в грудь. Я побеседую с патрульными, узнаю результаты опроса соседей, может, они что-то прояснят.
— Вперёд. А я пока осмотрю место преступления и поговорю с криминалистами.
Офицеры — Миллер и кто-то новенький, чьё имя Ричард не знал, — стояли у входа в одноэтажный полуразвалившийся дом. Одно окно заколочено досками, другое заклеено пакетом, на двери и стенах облупившаяся когда-то жёлтая краска, выцветшая от старости и непогоды. Не пожалуйся соседи на выстрелы, Ричард бы и не подумал, что в такой развалюхе может кто-то жить.
— Доброе утро, Ричард. — Крис кивнул в приветствии и передал планшет с записями. — Час назад нас вызвали из-за звуков, похожих на выстрелы. Мы вошли внутрь и обнаружили тело, соседи опознали в нём владельца дома Томаса Брайта. Бывший наркоман и дилер, пару месяцев назад вышел по УДО. Со слов его инспектора, Томас находился в поиске работы, но, судя по пустому шприцу в гостиной, он снова подсел.
— Или начал приторговывать… — задумчиво протянул Ричард.
— Может быть. Соседи видели, что к нему часто приезжали какие-то люди на синем седане. Машина засветилась на одной из дорожных камер, сейчас проверяем номера. Район здесь так себе, сплошь неблагополучные семьи и мигранты, никто не хотел привлекать внимание, поэтому не стали бить тревогу. В итоге молчание привело к появлению трупа.
— Убийца не мог далеко уйти, поставили оцепление?
— Да, сразу же, как приехали, сейчас прочёсываем улицы, но здесь слишком много мест, где можно спрятаться.
— Понял, спасибо.
Показания свидетелей, в которые вчитывался Ричард, казались практически бесполезными. Брайт ни с кем из соседей не общался, вёл затворнический образ жизни, выбирался на улицу раз в неделю, когда ездил за продуктами и дешёвым пивом в ближайший супермаркет, в остальное время громко включал музыку или орал, играя в приставку. Предполагаемого убийцу разглядели лишь мельком: мужчина среднего роста и телосложения в серых штанах и чёрной куртке с капюшоном, закрывающим лицо — под описание подходила половина Детройта. Оставалось надеяться, что в спешке он оставил отпечатки или следы ДНК.
— Фёрст, живо за мной! — Гэвин, поскальзываясь на покрытом корочкой льда асфальте, выбежал из дома прямо к машине.
— Что за спешка? — подбежав, спросил Ричард и сел в тёплый салон.
— Патрульные нашли дом, в котором, вероятно, скрывается убийца, я приказал дождаться нас. — Газ в пол, и машину чуть занесло при резком развороте, но Гэвин смог быстро выровнять её. — На месте преступления орудия убийства не нашли, значит, он может быть вооружён. Готовься, Фёрст, придётся пострелять.
— Думаешь, он рискнёт напасть на копов?
— Всё может быть, Ричи, так что будь готов. — Он впервые назвал по имени, но порадоваться Ричард не успел, Гэвин вдавил педаль газа в пол и с дрифтом вошёл в поворот.
— С таким вождением мы можем не доехать, — скрыть волнение не получилось.
— Не ссы, Фёрст, свою детку я не разъебу. — Подушечка пальца ласково погладила потёртую кожу руля и вызвала неконтролируемый приступ ревности. Слишком сильно Ричард хотел, чтобы с такой же нежностью Гэвин говорил не о машине, а о нём.
Прибыли на место за пару минут — преступник не успел (или не стал) далеко убежать. Дом, на который указали офицеры, выглядел ещё хуже, чем место преступления: полностью заброшенный, с заколоченными окнами и дверью, с огромной дырой в крыше и высокими сорняками, захватившими двор.
— Уверены, что там не какой-то бомж? Местечко подходящее, — спросил Гэвин, но пистолет всё равно достал.
— Не узнаем, пока не проверим. Каков план, детектив?
Ответить Гэвин не успел — отвлёкся на входящее сообщение.
— Криминалисты нашли на бокалах свежие отпечатки пальцев, одни принадлежат нашей жертве, а вторые некоему Джеймсу Уайту, бывшему сокамернику Брайта. — Он повернул телефон с фотографией тёмноволосого мужчины лет сорока с желтушной кожей и фиолетовыми мешками под глазами. — Наш первый подозреваемый. А теперь слушайте…
Следить за Гэвином в процессе работы было отдельным видом удовольствия. Он полностью сосредотачивался, казался увереннее, чем обычно, отбрасывал в сторону грубости и говорил только по делу. Как военный командир, от приказов которого зависел успех операции, при этом в армии, насколько помнил Ричард, Гэвин был обычным солдатом.
Пока детектив Рид раздавал распоряжения, Ричард любовался агрессивно заострившимися чертами лица, нахмуренными бровями и сузившимися глазами, резкими движениями и поджатыми в напряжении губами. Он не был идеальным копом и товарищем, коллеги не любили его за излишнюю грубость и откровенное хамство, начальство — за отсутствие гибкости и частое нежелание идти на компромисс. Но Ричард с первого дня видел, как Гэвин старается, чтобы идти дальше, как выкладывается на задержаниях, нервничает и злится, если преступник уходит из участка из-за недостатка улик или какой-нибудь глупой ошибки в оформлении.
— Хватит на меня так пялиться, — подойдя вплотную, прошипел Гэвин, чтобы не было слышно остальным.
— Так?
— Ты знаешь, о чём я. Думай о деле, Фёрст, иначе Фаулер сегодня же узнает, что твои чувства мешают работе.
— Не мешают, детектив Рид, я слышал каждое твоё слово и готов к захвату.
— Пиздишь.
— Я никогда не вру, особенно тебе. — Лгать было бы глупостью, учитывая, что могли пострадать люди. Мог пострадать Гэвин. Достав пистолет из кобуры, Ричард кивнул в сторону дома. — Заходим?
— За мной. — Одарил подозрительным взглядом, но, похоже, всё-таки поверил.
Патрульные пошли с торца, чтобы привлечь к себе внимание, а Гэвин двинулся к чёрному ходу. Тихо, чтобы не выдать себя и не спугнуть возможного убийцу. Он шёл впереди как старший и более опытный полицейский, а Ричард крался следом, навострив свои инстинкты, чтобы успеть увидеть и отреагировать.
Чтобы успеть защитить.
В чём-то Гэвин был прав, иногда чувства мешали, отвлекали, а мысли уходили не в рабочее русло. Зато в ситуации, как сейчас, Ричард ощущал своё преимущество, ведь никто другой не готов был любой ценой прикрывать Гэвину спину. Не хотелось допускать мысли, что он может пострадать.
— Готов? — шёпот настолько тихий, что Ричард прочёл вопрос по движению сухих губ.
Кивнув, он пропустил Гэвина в молчаливую темноту старого дома. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь щели в стенах и крыше, подсвечивали клубящуюся в воздухе пыль и едва позволяли рассмотреть окружение. Старые бутылки и банки, картон на полу, оставшийся после бомжей, прогнившие доски и мелкий мусор вокруг. Двигаться бесшумно казалось невыполнимой задачей, но Гэвин справлялся. В полумраке дома слышалось только его взволнованное дыхание. А Ричард тихо ступал шаг в шаг, пока со стороны главного входа не послышались шаги офицеров. Громкий бас «полиция», и из соседней комнаты выбежал чёрный силуэт. Луч света упал на уставшее одутловатое лицо, а следом Джеймс Уайт вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и направил его прямо на детектива Рида.
Тело на автомате бросилось вперёд, и Ричард оттолкнул Гэвина в сторону одновременно с грохотом выстрела. Шею обожгло резкой болью, по коже побежала горячая липкая влага.
— Идиот! — А в болотных глазах не злость, а ярость. — В сторону! — Отпихнул вбок и побежал следом за нападавшим, пока Ричард в растерянности зажимал ладонью рану на шее.
— Диспетчер, — раздалось в стороне, приглушённо, будто сквозь вакуумные наушники, — офицер ранен, пришлите «скорую». Вы в порядке? — Ричард не реагировал на вопросы, переводил невидящий взгляд с одного патрульного на другого и не понимал, о чём с ним говорят. В ушах до сих пор звенел звук выстрела, перед глазами стояло искажённое яростью любимое лицо, а шея полыхала в месте ранения.
— Я облажался, — губы двигались, но собственный голос Ричард практически не слышал. — Первая перестрелка, а я уже проебался.
Не нужно было лезть, Гэвин успел бы увернуться сам.
Сине-красные вспышки проблесковых маячков показались на улице, виднелись через узкую щель между досками, закрывавшими окно. Ричард смотрел на их мерцание, пока офицеры, подхватив под мышками, вывели на улицу, чтобы передать в руки врачей. Смотрел в никуда, пока холодные пальцы, облачённые в перчатки, касались шеи.
— Пуля прошла по касательной, сейчас наложу пару швов и отпущу вас. — Кивок вместо ответа на автомате, потому что не осознавал суету вокруг, не чувствовал боли от проникновения иглы, думал только о Гэвине.
— Шрамы красят мужчину, да, Фёрст? — неожиданная насмешка со стороны, будто и не злился совсем недавно.
— Поэтому ты прячешь свои? — Показал на щетинистый подбородок, попрощался с врачом и вышел из машины. — Расскажешь, откуда они? — Схватился за удачную тему, лишь бы не обсуждать собственную глупость и безрассудность.
— Нечего тут рассказывать. — Отвернувшись, Гэвин пошёл в сторону недостроенной многоэтажки. — Просто один из моих приёмных отцов решил, что будет весело потушить несколько бычков о моё лицо. В тот день мне исполнилось десять и я отказался отдавать ему деньги, которые подарил куратор, за это и поплатился.
Гэвин шёл вперёд, заводил глубже в переплетения бетонных стен недостроя, пока не вышел с другой стороны и замер у грязно-белой, исписанной каракулями стены. Сердце громыхнуло в горле, когда Ричард узнал место, в котором они оказались. Специально или нет, но Гэвин вывел к стене, где под слоем краски скрывался его незавершённый портрет.
— Что с ним стало?
— С отчимом? — переспросил и повернулся. — Сидит в тюрьме за домашнее насилие. А скоро к нему отправится наш беглец, ведь несмотря на твои попытки мне помешать, я его поймал, — съязвил Гэвин и нахмурился ещё сильнее.
— Я хотел тебя защитить, — неуверенно промямлил в ответ.
— Зачем? — И приблизился ещё на шаг.
— Разве не так должен поступать напарник? Я боялся, что ты пострадаешь, когда увидел, что он наставил на тебя пушку, то действовал на автомате. — Вряд ли Гэвину на самом деле нужны были оправдания, он и так всё понимал.
— Ты же понимаешь, что я тоже его видел и успел бы увернуться? В крайнем случае, ты мог меня оттолкнуть, а вместо этого подставился по собственной глупости. Ты мог, блядь, умереть из-за неё! — сорвался на крик и замер на расстоянии метра. — Поэтому…
Удар, разлившийся болью по скуле и разбивший в кровь губу, стал для Ричарда неожиданностью. Он отшатнулся, прижал ладонь к лицу, глядя, как потряхивает Гэвина. Не от злости, не от желания продолжить драку, а от волнения и страха.
— Смерть напарника — страшный сон любого копа. Ты представить не можешь, как я обосрался, когда увидел твою кровь! — И вцепился в воротник тренча, встряхнул так сильно, что перед глазами на секунду стало мутно. — Вот поэтому я говорил, что чувства будут мешать, долбоёб ты, блядь, влюблённый!
Он был критически близко, сжимал воротник и кричал с таким надрывом в голосе, что кололо в груди. Лицо почти вплотную, тепло сорванного дыхания опаляло щёку, пока Гэвин захлёбывался от эмоций. Кажется, впервые он был настолько искренним и честным, настолько открытым и незащищённым, что можно было впиться своими губами в его, украсть поцелуй, нагло воспользовавшись ситуацией, прижать к себе, чтобы насытиться хоть самую малость.
Но ещё одну глупость Ричард совершить не мог, он только осторожно обнял за напряжённые плечи и прошептал тихое «прости».
— Цени свою жизнь, кретин, запасной у тебя нет, — буркнул куда-то в грудь Гэвин и выпутался из некрепких объятий. — Или хочешь сдохнуть, не добившись своего?
Глаза в глаза со всей серьёзностью и той честностью, которую мог позволить себе Гэвин. «Не добившись меня», — осталось висеть между строк.
— Ни за что, — ответил и слизал кровь с набухшей губы. — Я с тобой до конца.
— Или до следующей глупой выходки, — послышалось после нервного смешка. — Допрос я проведу сам, с отчётом тоже разберусь без твоей помощи, а на слежку ночью возьму Тину. Езжай домой и отдохни.
— Мне не нужно…
— Нет, Ричи, нужно, и лучше, блядь, не спорь со мной!
— Хорошо, — нехотя, но всё же согласился. — И, Гэвин, можно последний вопрос?
Усталый вздох и согласный кивок.
— Спрашивай.
— Ты помнишь, что там было? — Ричард показал в сторону стены.
— Помню. Здесь ты рисовал меня.
— Тебе понравилось? — Как же давно Ричард хотел узнать.
— Да. И я до сих пор храню дома тот рисунок, который ты прислал. Не знаю, как он смотрелся бы здесь, но на бумаге выглядит красиво.
От неожиданного откровения в груди потеплело ещё сильнее.
— Гэвин, ты же понимаешь, что я буду использовать твои слова против тебя? — Он не мог не знать, что своей искренностью открыл не окно возможностей, а сразу дверь.
— Ага, понимаю, — едва слышно буркнул в ответ и пошёл обратно в сторону места задержания.
— Спасибо. — Ричард не мог сдержать счастливой улыбки.
Бетонная стена вокруг Гэвина Рида наконец пошла сеткой трещин.