Хёнджин навестил Чанбина спустя две недели. Целых две недели он не мог заставить себя взглянуть человеку в глаза, а всё из-за какого-то поцелуя. Жизненный опыт уже давно показал ему главную истину – сближаться с людьми ни в коем случае нельзя. И пугаясь странной тяги, которую он испытывал в отношении рыбака, русал всё это время трусливо прятался на дне моря.

Он решился вернуться лишь после хорошей переоценки своих реакций. Он почти убедил себя, что ничего такого не произошло, что Чанбин был для него всего лишь интересной жертвой, что его душа по-прежнему казалась весьма лакомой, что внимание этого парня не будило в его груди странного восторга. Но когда Хван показался над водой и встретился взглядом с Чанбином, тут же понял, что всё было зря.

Чанбин смотрел на него с удивлением и тёплой ухмылкой, он явно был рад неожиданному гостю. И это снова подожгло внутри Хёнджина тёплый огонёк. Его ждали.

— Я уж думал, ты от меня отстал, лосось. Давно не виделись.

Чрезвычайно банальное обзывательство даже не обижало. Более того, услышав уже привычное обращение, Хван невольно улыбнулся. Кто бы мог подумать, что оскорбления могут стать приятным элементом их странных отношений.

— Должен же я проверить, живой ты или нет, — лениво оправдался блондин и аккуратно подплыл к скале, на которой рыбачил Чанбин. Тот почему-то решил вернуться к рыбалке удочкой. Хёнджин с неудовольствием подметил, что лицо его похудело ещё сильнее и приобрело острые черты. До похудения ему было лучше.

— Я говорил, я не помру. Не дождёшься, — беззлобно фыркнул Со и ненадолго задержал взгляд на лице русала, когда тот положил руки на скалу и упёрся в них своим подбородком, словно собирался долго слушать рыбацкие сказки. Русал не боялся, ровно как не боялся и рыбак. Они постепенно отходили от этапа, когда оба незатейливо желали друг друга убить. Вернее, Хван ещё пытался не забывать о своей первоначальной цели, но получалось откровенно плохо. Одного взгляда на человека хватало, чтобы инстинкты охотника засыпали необычайно крепким сном. Приходилось бороться с этим.

— Кажется, ты постарел. Давно не ел? — уколол гостя Чанбин с хитрой улыбкой. Что-что, а подкалывать Хвана он любил и делал это мастерски.

— А ты похудел. Давно не ел? — справедливо заметил Хёнджин, и губы рыбака раздражённо поджались.

— Да, мог бы и рыбы притащить, если уж приплыл. Или уже не до того? Нашёл кого-то поинтереснее, раз столько пропадал?

Это звучало почти ревниво, но Хёнджин не обольщался. Парень мог просто истосковаться по общению, да и судя по его измождённому виду, в эти две недели ему приходилось нелегко. Некогда светлая рубашка-безрукавка превратилась в тёмные лохмотья, на боку её имелся новый разрез и застаревшие следы крови. Торс Чанбина был крепко перевязан самодельными бинтами, сделанными из второго рукава. И если бы не новые раны на теле парня, Хван обязательно залип на его мощных руках, которые ничем не скрывались.

— Просто дела, — соврал Хван, но тут же честно добавил. — Мне нужен только ты.

Долгий контакт глаза в глаза без единого слова. Всего-навсего взгляд, а воздух вокруг словно сгустился и потяжелел. Хёнджин невольно сглотнул и медленно выдохнул через нос, не желая выдать сбившееся дыхание. Его слова звучали как никогда двусмысленно, и он ждал, что Чанбин соскочит с темы, выдаст какую-то язвительную шутку и посмеется ему в лицо, но тот наоборот решил не ходить далеко и сразу выяснить все недосказанности:

— Значит, это не из-за прошлого раза? Я уж думал, напугал тебя до полусмерти. Ты ж поди не привык, чтобы тебя принуждали. Обычно всё происходит наоборот.

— Так ты помнишь? — тихо уточнил блондин.

— Я не теряю память от алкоголя. Помню.

— Меня поцелуями не испугать.

— Да? — Чанбин, внезапно запустил руку в светлые волосы и молниеносно пригнулся к лицу Хёнджина, словно намереваясь поцеловать, но остановился в паре сантиметров, когда тот испуганно дёрнулся. — А по тебе и не скажешь.

— Ты волосы дёргаешь, больно, — неуверенно соврал русал и мягко отодвинул руку рыбака от своей головы. Прикосновение к коже человека было ошеломительным. Внутри Чанбина словно плескалась раскалённая лава, рука была горячей вплоть до кончиков пальцев. И когда их руки уже не касались друг друга, Хвана обуяло странное желание возобновить контакт, чтобы ещё раз ощутить непривычное для него тепло.

— Так что, притащишь мне рыбы? — после недолгого молчания уточнил Чанбин и вытянул голый крючок удочки из воды.

Хёнджину ничего не оставалось, кроме как сжалиться над голодающим и порадовать его свежим лососем. Испитие души островного пленника пришлось перенести на следующий раз.

Между тем следующий раз затянулся ещё минимум на неделю. Хван просто ничего не мог с собой поделать, каждый раз намереваясь напеть фатальную для Со песню, ему страшно хотелось увидеть рыбака на следующий день, и он откладывал свои планы. Наблюдать за ним было слишком занятно, чтобы так просто употребить его душу в пищу. И день за днём эта странная зависимость усиливалась, пропитывала собой каждую клетку тела, и в какой-то момент достигла своего предела, оглушив приступом небывалой жадности.

Случилось это, когда на горизонте появилось рыбацкое судно и проплыло в опасной близости от острова. Перспектива потерять доступ к человеку толкнула Хвана на крайние меры: он утянул Чанбина под воду и потянул в противоположную от корабля сторону. Если бы Со его увидел, он бы наверняка смог докричаться до своих сородичей и спастись. Чанбин сопротивлялся, пару раз хорошенько пнул похитителя под рёбра и выбрался на другой стороне острова. Гневно ударив блондина в челюсть, он смог-таки освободить свою ногу от цепкой хватки и сделать большой вдох над водой.

— Какого хера ты творишь?! — вспылил Со, медленно выходя на берег. — Чёрт, я ведь почти решил, что ты не совсем отбитая рыбина, но ты ебаный стерлядь!

— Ты слишком расслабился, — самодовольно пояснил Хван, краем глаза наблюдая за кораблём, который всё больше отдалялся от острова.

Да, он эгоистично оставил рыбака себе. Словно тот был его собственностью. В первый ли раз такое? За сотни лет он делал подобную подлость не меньше тысячи раз. Иногда он делал это тайно, как в случае с Чанбином. А иногда демонстративно, позволяя жертве видеть, как растворяется шанс её спасения. В человеческом отчаянии такого рода была своя прелесть: душа жертв чернела и увядала в считанные секунды, мёртвая надежда терпким послевкусием оседала на языке в момент поглощения души, оставляя после себя едва ощутимый след на пару минут. И всё-таки раньше это было просто развлечением.

Но этот раз почему-то не нёс в себе ничего приятного. Хван видел пустую ярость рыбака, его непонимание произошедшего, слушал реки ругани и оскорблений, но не чувствовал ровным счётом ничего, кроме странной тяжести в груди. Почему отнятый у Со шанс на нормальную жизнь совсем его не радовал?! Неужели, это не то, чего он хотел?! Хёнджин задался этим вопросом, в упор глядя человеку в спину, когда тот пошёл в сторону своего убежища.

После этого случая Чанбин вернулся к своему прежнему недоверию: он внимательно следил за русалом, если тот появлялся в поле его зрения, старался не приближаться к воде, пока тот был поблизости и всегда имел при себе хоть какое-то оружие. Даже принесённая в качестве молчаливого извинения рыба не повлияла на его поведение – парень оставался настороже.

— Знать бы, что в твоей башке, — протянул он после нескольких дней полного игнора. — Неужели в тебе, несмотря на целую половину человека, нет совсем ничего человеческого?

— Люди предали нас, отдали нас морю в качестве расплаты за свои блага. Откуда бы в нас было что-то человеческое? — медленно подплыв к берегу, ответил Хван. Он двигался осторожно, стараясь не напрягать рыбака резкими движениями. Этот день был весьма удачным для того, чтобы выпить человеческую душу, тянуть дольше уже не было никакого смысла. Нужно было лишь подобраться к парню достаточно близко.

— Но вы же были людьми, были! — Со сделал особый упор на последнем слове. — Вы не рождены такими, вас сделала такими человеческая жестокость и невежество. Наверняка же что-то осталось. Все эти сказки про влюблённых русалок, неужели это ложь?!

— Ложь, глупая до абсурда, — мгновенно выпалил Хван.

Почему-то рассказывать про Минхо совершенно не хотелось. Казалось, что, если Чанбин узнает о русале, который ментально оказался настолько близок к людям, что отверг свой хвост, он мгновенно посчитает Хёнджина отребьем. Головой он понимал, что подобные страхи не имели под собой никакой основы, но всё равно ревниво впитывал внимание парня в одиночку. Нельзя было допустить, чтобы он возненавидел Хвана ещё сильнее!

И откуда только взялись эти глупые мысли?

— Наверное, ты прав. Мне легче представить, что мой корабль отрастит ноги и убежит в неизвестном направлении, чем то, что ты ради кого-то отдашь свой хвост. Я видел, как ты его разглядывал.

— С чего бы вдруг мне его отдавать?

— Да ни с чего. Хотя ценности его я, прямо говоря, не вижу. Нет, я знаю, что мясо русалки является королевским деликатесом, а из вашей чешуи делаются редкие украшения и мерцающая пудра для придворных вертихвосток. Но сам по себе он та ещё «ценность», — скептично хмыкнул Чанбин, сидя на берегу.

— По-твоему ваши человеческие ноги чем-то лучше? — фыркнул Хван и сделал ещё пару движений хвостом, чтобы оказаться поближе к парню.

— В разы. Мы хотя бы не похожи на рыб. Рыба воняет, — пожал плечами Со, чем серьёзно задел русала.

— Люди тоже, — буркнул блондин, уже почти выбираясь на сушу. Всё ближе и ближе к рыбаку, чтобы впервые за последние дни иметь возможность коснуться его. Странное желание не остудило даже холодное замечание Чанбина.

— Я вообще-то вижу, что ты ко мне подтягиваешься.

— И ты не боишься?

— С чего бы мне тебя бояться?! — возмущённо изумился Со и смело потянулся русалу навстречу, чтобы доказать свои слова.

Его горячие пальцы тут же закопались в роскошный блонд, разрушая ту укладку, которую Хван старался создать при всплытии. Его трепали по голове словно собаку, но ради тепла, которое дарила рука рыбака, было совершенно не сложно потерпеть. Все мысли об охоте растворились, словно их никогда и не было, а глаза сами собой блаженно закрылись. Он тонул в иррациональном удовольствии и был не в силах от этого отказаться.

В этот день Хёнджин уплыл, так и не осуществив задуманного. Снова просто отложил всё до следующего раза. Но «следующий раз» так и не наступал, сколько бы времени не проходило. Более того, его стало задевать настороженное поведение Чанбина. Со сверлил его взглядом, точно под лупой изучал, опаляя его лицо и грудь. И Хвану бы радоваться, но взгляд этот таил жгучую искру, которая ему не нравилась.

Эта искра переросла в настоящий пожар, взорвавшись точно вулкан, после нескольких дней кипения. В то утро Хёнджин заявился к острову необычайно рано – хотел своими глазами убедиться, что племя людоедов не докучало Чанбину. Но рыбак в это время уже занимался рыбалкой, очевидно решив, что это более практичное занятие, чем сон. И заплыл парень довольно таки глубоко, рискованно.

Незаметно подплыв к Чанбину со спины, он аккуратно приобнял его сзади, желая лишь удивить внезапным появлением. Но в итоге получил сильный удар под рёбра и шальной взгляд, в котором на секунду зажёгся огонь настоящего ужаса. На него смотрели точно на мерзкого монстра, а не на прекрасного русала. И если раньше такое радовало, то теперь било по самолюбию точно молотом по наковальне.

— Это я, не бойся, — желая скорее стереть тень страха из тёмных глаз, мягко обратился Хёнджин.

— Не смей подплывать ко мне сзади! — гневно выпалил Со.

Напряжённый словно натянутая пружина, Чанбин остро реагировал на любое его движение. Он выбрался на берег и грузно сел на песок, точно проплыл не меньше мили. Уставший и опустошённый Со вытер воду с лица, зачесал свои волосы назад и тяжело выдохнул, опустив голову. Невооружённым взглядом было видно, до какой степени обессиленным он был. И это ранним утром!

— Чёрт возьми, как же я заебался с вами! — вымученно выдохнул Чанбин.

Глаза его тут же впились в Хёнджина, точно копьё с крюком на наконечнике: цепкий, жгучий, почти болезненный. Тот в свою очередь испытал странное желание увидеть в глазах напротив не страх или усталость, а что-то тёплое. Быть монстром для Чанбина – последнее, чего ему хотелось бы. Он не мерзопакостная зверюга, не мистический дух моря с горящими глазами и даже не акула, чтобы на него кто-то смотрел таким взглядом. Он ведь был «симпатичной мордашкой»!

Лишь в этот момент Хёнджину по-настоящему стало понятно: «следующий раз», скорее всего, никогда не наступит. Всё его нутро протестовало против страха и смерти парня, пусть и головой он ещё не мог найти этому адекватного объяснения. Сам того не замечая, он погружался всё глубже и глубже в Чанбина, прямиком в непроглядную тьму, таящую в себе неизвестность. И почему-то, это не пугало, словно в этом было что-то правильное.

— День пошёл по пизде, — неожиданно честно поделился Чанбин.

— Сытный обед не сможет его спасти? — тихо уточнил Хёнджин, заплыв на мель, чтобы продемонстрировать себя.

Почувствовав на себе уже знакомую тяжесть взгляда, он выжидательно упёрся руками в дно и склонил голову вбок. Это был его примирительный жест, он хотел вернуть прежнее доверие человека, хоть и осознавал невозможность этого.

— Сытый? — задумчиво отозвался Со, и очень скоро он самодовольно улыбнулся, точно победе в состязании. — Думаю, пара рыбин и правда могут многое изменить.

Глядя на эту улыбку, Хван несмотря на хвост и жизнь в море, тонул. Глубже и глубже.