— Так, — говорит Коко.

 — Так, блядь, — говорит Коко.

— Так, блядь, стоять, — говорит Коко.

Красные лакированные туфли на каблуках его слушаются. Стоят. Даже вместе с ногами Коко, хотя пару минут назад Инуи думал, что стоять они могут исключительно по отдельности. Коко и туфли на каблуках. Коко на полу босиком, туфли на подставке для обуви. Но Коко решил, что они будут вместе, причём не только стоять (с этим худо-бедно разобрались), но и ходить. А если Коко что-то решил…

Инуи вздыхает.

Инуи очень старается не смеяться.

— Давай я тебя поддержу, — предлагает он.

— Морально? — фыркает Коко, убирая за ухо длинную белую прядь. Он утверждает, что волосы мешают ему ходить. Инуи затрудняется сказать, как это взаимосвязано.

— Да нет, — хмыкает Инуи, в моральной поддержке, он, честно говоря, не силён. Он мог бы сказать: «Давай, Коко, у тебя получится, ходить на каблуках не так сложно». Но Коко слишком откровенно лажает. — Поддержу тебя, чтобы ты не упал.

Чтобы ты не упал и не разбил свой красивый нос о ближайший дверной косяк, чтобы не залил свои лакшери шмотки кровью.

— Сам справлюсь, — говорит Коко.

«Это пиздец», — говорят его глаза.

— Это не должно быть сложно, — говорит Коко.

«Сними меня отсюда, тут страшно», — говорят его глаза.

С Коко всегда так. Он учился всему сам, поэтому никогда не просит ни у кого помощи и вообще «я сам могу». В смысле ему пришлось въебаться в столб прежде, чем он признал, что не умеет управлять мотоциклом да ещё и видит плохо. Учиться не стал из-за зрения и — как подозревает Инуи — из-за того, что ему просто нравилось ездить сзади, прижимаясь со спины. Но каблуки — это другое. Это какой-то принципиальный вопрос. Возможно, Коко просто хочется уметь часть вещей, которые умеет Инуи, и раз уж с мотоциклами не сложилось…

— Просто иди так же, как и всегда, — советует Инуи. Потому что ну правда, не стоит делать из этого трагедию. Но Коко из всего делает трагедию.

Коко идёт так же, как и всегда. И буквально на первом же шагу выпадает из туфли — а нечего тырить чужую обувь, Хаджиме, — запинается об неё и падает. Благо, Инуи ожидал этого. Нос Коко всё же не встречается ни с дверным косяком, ни с полом, всего лишь мягко утыкается Инуи в шею. Самого Коко Инуи мягко ловит за талию. Коко что-то недовольно бурчит, пока Инуи целует его в висок.

— А ещё я мозоль натёр, — жалуется Коко.

— Пожалеть тебя? — спрашивает Инуи.

— Ну да.

— Сам виноват, — говорит Инуи самым сочувствующим голосом на свете.

Коко лезет кусаться, в губы лезет кусаться.

***

— Это, по-твоему, что? — спрашивает Коко, глядя на документацию мотосалона.

— Финансовый отчёт, — говорит Инуи. Он буквально уверен, что это правильный ответ. Циферки в табличках выглядят как отчёт и бесят как отчёт, значит, это отчёт.

— Херня это, — говорит Коко самым медовым на свете голосом. — Я же миллиард раз объяснял.

Он объяснял, да. Инуи честно старался понимать, но где-то на пятой минуте все мысли в его голове вытеснила одна — Коко такой красивый, когда говорит умные вещи. Вероятно, Инуи сапиосексуал. Вероятно, поэтому он никогда не научится делать финансовый отчёт.

Вероятно, есть вещи, которым они никогда друг у друга не научатся, но в бесконечных попытках тоже что-то есть.