Димка изнемогал. Сладко постанывал, корчился, шипел, как котенок, резво подмахивал, пока его мучили сперва несдержанно, после — глубоко и тягуче. Вертели, как юлу. Утыкали щекой в грубую обивку мягкого дивана, зарываясь пальцами в темных по-прежнему слегка влажных волосах на макушке. После выходили, разворачивали на себя разрумянившимися скулами, закидывали похожие на щепки ноги на напряженные плечи, снова трахали до безобразия жестко, пытаясь свести Димку с ума от наслаждения и довести до оргазма как минимум три фееричных незабываемых раза. В итоге получилось только два… Первый — с трудом. Второй — попроще. И дело было даже не Арсе и его способностях относительно постели. С ними было все отлично. Более того, дело было даже не в Мите. К процессу с успехом подключался и настоебенивал своим образом ущемленного отсутствующий поблизости обворожительный Тим. Вклинивался последний в сознание Димки воспоминаниями о поцелуях в губы и руку, не давал ему расслабиться своим несвоевременным звонком, извинением и умоляющим «не открывай», и не позволял Димке получать положенное удовольствие всего лишь этим. Димка рычал. Со стороны казалось будто от восторга. По факту — от злости. Проклинал Тиму мысленно, старался переключиться на потрясающего мужчину рядом так потрясающе его пялящего, понимал, что близок к тому, чтобы превратить самый восхитительный секс в своей жизни в самое позорное в ней же воспоминание, и, закрыв глаза, дал волю воображению, сдавшись. В его руках тут же нарисовались плечи Тимы, между ног — его же настойчивые бедра, Димка замурчал в наслаждении и, выразительно изогнувшись в пояснице, выразительно кончил. Арс закруглил процесс следом довольный и собой и соблазнительным, при этом каким-то до упоения уютным Димкой, рухнул ему под влажный от пота бок обессиленно, подремал часок уже на разложенном в перерыве между утехами диване и повторил трюк, придя вскоре в себя. На этот раз Димка кончил довольно лихо. Получил свою порцию удовольствия благодаря работе братьев буквально вкупе и виртуозно довел одного из них до феерии горячими губами, в довершение чего позволил Арсу благополучно поспать.

Димка смотрел. Долго ползал изучающим взглядом по без сомнения привлекательным чертам лица Арса, задумываясь и представляя, как влюбляется в них так же сильно, как и в Тимины при условии, что выкинет последнего из своей квартиры, будней, выходных и жизни навсегда; как Митя и Арс устраивают забег по самым классным сезонам «Игры престолов» под бутылку дорогого белого вкусного вина уютным послерабочим вечером; как Кокс вытаскивает обоих на улицу минут на пятнадцать, таскает их все сорок пять, и Арс в компании Димки не замечает, как летит время, забывая, что в сутках всего лишь двадцать четыре жалких часа. Дима представил себе это легко, затосковал по чувствам к Тиме, отлично понимая, что своим глупым подростковым желанием отомстить и наказать своего очаровательного обидчика разрушил все то, что между ним и Тимой было, пусть даже что-то невнятное, но все равно до боли приятное, согревающее Димке душу и сердце. Снова вспомнил Сашкин расклад, кажется, смирился со своим стабильным режимом существования «не судьба» и, сдержав порыв пустить слезу по отпущенному, опустил ресницы. А после Арс… захрапел.

От звучной вибрации воздуха, с трудом проходящего через носовые пазухи рядом, Димка в ужасе округлил глаза. Тут же получил пинок жесткой ступней прямо по голени от непроизвольно дрыгающейся нижней конечности все того же Арса и знатно ошарашенный происходящим сполз с кровати.

Не сходилось…

Храпящие вылетали из Димкиной постели, как правило, первыми, и ни о каком взаимопонимании и стабильно долгих отношениях речи здесь идти не могло. А раз с Арсом Димке в теории не светило вообще, то и Тимино к Мите равнодушие — всего лишь глупые выводы дурацкого неудавшегося Сашкиного расклада. Димка остолбенел, вырос посреди коридора, в который вылетел после очередной раздражающей звуковой атаки сбоку, и взволнованно зарылся дрожащей пятерней в спутавшихся на темечке волосах. С новой силой осознал, что восемь часов назад просрал буквально все, что связывало его с Тимой (если не считать храпящего и лягающегося Арса), и отчаянно кинул руку вдоль обнаженного торса. Но, вспомнив о существовании своего мобильного, на котором звук был выключен еще с вечера, нетерпеливо схватил его со стола и проверил вызовы. Вызовов от Тимы в нем не было, зато висело одно сообщение и два в нем слова. Димка прочитал. Сдвинул темные над переносицей брови то ли в умилении, то ли от обиды на себя же и, забрав из комнаты мятые треники и сигареты со стола, вышел в подъезд.

«Надо было с этого и начинать», — отправил Митя Тиме ответ на его лаконичное «он храпит», потаращился какое-то время на одинокую галочку возле сообщения в ожидании появления ее копии рядом и кинул вдогонку: «Теперь твоя очередь на меня дуться?»

За окном неладным щебетанием разрывались невидимые пернатые. Припаркованные на стоянке машины освобождали никому ненужные на день места. Бодрые четвероногие питомцы выгуливали своих сонных хозяев, обнюхивая все, что отдаленно напоминало им угол или куст. На четырнадцатом звучно хлопнула дверь тамбура. Димка взглянул на экран мобильника — галки-близняшки рядом с сообщениями окрасились в голубой. Дима запереживал. Понял, что умрет, если увидит Тиму внизу у подъезда, воодушевился, услышав шаги на лестнице, и чуть не умер от инфаркта, когда дверь с площадки со скрипом открылась.

Тима был собран. Одет стабильно в белую выглаженную рубашку с подвернутыми на предплечьях рукавами и узкие черные брюки, держал в руке папку с конспектами и канцелярией и осматривал оголенный зацелованный чужими губами Димкин торс пренебрежительно из-под идеально вытянутой по диагонали челки. Димка машинально скрестил руки на груди, прикрываясь, сунул в рот ноготь вместо сигареты и взглянул в голубые глаза, невинно соорудив из бровей домик, с видом «Прости». Тима молчал. Стоял в дверях не решаясь войти, неоднозначно поглядывал на пролет ниже и угрожал Димке душераздирающим исчезновением. И тогда Димка сделал это второй раз — наступил на те же грабли снова, обычно делая это раз пять или шесть, чтобы уж наверняка. Отчаянно скрестил пальцы рук на затылке и жалобно простонал:

— Не уходи-и-и, пожа-а-алуйста…

Взгляд голубых глаз тут же смягчился, застыл на Димкиной физиономии, полный сочувствия, и скрылся за опущенными веками. Тима звучно выдохнул, опустил напряженные плечи, на этот раз конечно же сдаваясь, и подошел к окну. Встал напротив потраченного вида Димки, полез за пачкой сигарет молча. Димка был счастлив, понятия не имел, что сказать теперь, держал себя в руках с трудом, чтобы не обвить ими чужую шею, и ждал в свой адрес заслуженного по его мнению порицания.

Сощурив упорно игнорирующие пристыженного Диму глаза, Тима сунул в рот тонкую палочку и уставился за окно изучать лоджии панельки напротив. Сделал пару затяжек, пока Митя в напряжении жевал искусанные этой ночью другим губы, заговорил:

— Почему ты мне не поверил, Мить? Разве я тебя когда-то обманывал?

Митька занервничал:

— Тим, блин… — сделал выдох, постарался успокоиться. — А мне откуда знать, обманывал ты меня или нет? Я вижу, как ты постоянно заливаешь другим недалеким тебе людям, и просто не понимаю, почему я могу быть в данном случае исключением.

— Справедливо, — подытожил Тима, сбив серый пепел в пустую свежую банку. Добавил: — Но ты почему-то исключение…

Димка дрогнул. Вскинулся на Тиму взволнованно. Почувствовал, как в груди взорвалось что-то яркое и прекрасное, наполнив Митю верой в сказку и лучшее, но, благо, будучи трезвым как стеклышко, с успехом это воодушевление приструнил. С трудом поймал за хвост ускользающее от него чувство рациональности, собрался, спросил:

— Вы с ней поссорились или расстались, Тим? С Викой. Это было расставание?

— Ссора, — отрезал Тима, не делая пауз.

Митя грустно улыбнулся сам себе:

— Значит по сути я ничего не потерял, — отошел Дима от окна к стене слева, прислонился к ней голой спиной и пополз вниз, забив на то, что будет после этого с Тимой и его фобией. Разговор не клеился. Или же наоборот — ставил все на свои места, отчего говорить становилось будто не о чем. Димка отправил в потолок порцию дыма, понял, что никогда не перепрыгнет идеальную, полностью устраивающую Тиму Вику и навсегда останется для Тимы глупым по молодости наваждением, которое тот будет вспоминать стыдясь и по пьяни, а значит никогда. А после перед Димкиным лицом появилась расправленная ладонь.

— Поднимайся, Мить.

Митя сглотнул. Поглазел на идеал своей красоты снизу вверх, отправил все свои мысли туда же, куда уполз горький дым, покладисто сунул в чужую руку свою и, отлипнув от замызганной стены, поднялся на ноги. Не случайно встал к Тиме впритык, скромно опустив взгляд, и уставился на все еще сплетенные в замке руки.

— И больше никогда такое не делай.

— Не буду, — пообещал Митя, сам не совсем понимая, речь о стене или об Арсе. Но точно пообещал. За что получил сказочный поцелуй в скулу. Пятьсот раз пожалел, что не догадался принять душ и почистить зубы, прежде чем выгребаться в подъезд. Чуть ли не заплакал, дико желая забрать в объятия этого привлекательного рипофоба, чувствуя себя безумно грязным для подобного рода близости. И просто по-щенячьи ткнулся носом в Тимину шею.

— Он здесь? — произнес Тима где-то возле Митиной макушки.

— Мм, спит, — буркнул Митя, вмиг пригревшись. — А твои?

— Дома, — разочаровал его Тимин ответ.

— Придешь вечером?

— Ну, если у тебя получится его выпроводить…

— А это проблема?

— Больше чем уверен, Мить, его планы на тебя гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить.

Митя отлип, взглянул на Тиму скептически, усмехнулся:

— Да какие планы? Он знает меня в общем и целом полдня.

— Да, только мне в общем и целом понадобилось гораздо меньше времени, чтобы определиться относительно тебя со своими.

Дима прищурился:

— Ты ведь сейчас гонишь…

Тима хитренько улыбнулся:

— Зато звучит впечатляюще.

— Арр! — боднул Димка соседа лбом в его переносицу. — Не ври мне, Тим.

— Вру, потому что знаю, что раскусишь.

— Ты меня переоцениваешь… — сделал Митя так ему необходимую затяжку. — Ты правда сегодня придешь? Его здесь не будет. Обещаю.

— Приду, Дим, сразу после работы.

— Только имей в виду. Я буду во всеоружии, — выпустил Димка руку Тимы из своей, отступил на пару шагов назад и сделал вид понаглее.

— И что бы это значило?

— Почищу рот содой, приму душ три раза, сделаю четыре клизмы.

— Ого. Звучит невероятно возбуждающе, — усмехнулся Тим, помотав на Митю головой. — Приду. Сто процентов приду, Дим.

— Я не знаю, что я с тобой сделаю, если ты не сможешь, — процедил Дима сквозь зубы максимально угрожающе и ранил Тиму исподлобья взглядом-выстрелом.

— Сюрприз, видимо, будет, — попытался Тима пошутить, понял, что не вышло, снова притянул Димку к себе за руку. — Да приду я. Обещаю. Правда, — снова коснулся Димкиной скулы губами и получил мягкий поцелуй в подбородок уже от самого Димки.

Прижиматься к Тиминым губам Митя не рискнул, уверенный, вечером они нацелуются с Тимой вдоволь, но прикосновения хоть к чему-нибудь не удержал. А после еще одного, чуть выше. Тима хохотнул. Играючи увернулся от следующего и дразняще отступил от Димки на расстояние назад. Попятился за дверь на лестницу, почти ее закрыл, но все же замер. Расширил зазор и призвал кивком головы Диму к себе. Димка завороженно кинул бычок в чистую банку, потянулся на выход и, больше не в силах ограничивать себя в своих желаниях, обвил талию парня своей мечты, жадно впившись в его губы. Тима ответил. Ловко перехватил инициативу, крутанулся с Димкой в руках на сто восемьдесят по часовой и вжал Димку в ближайший угол. Обхватил его лицо ладонями и принялся зацеловывать так ласково, как Димка даже мечтать себе не позволял, когда ему так этого хотелось. Поцелуй был чувственным. Димка не верил, что такое можно изобразить. Не видел для Тимы причин, чтобы вообще это делать, и ощущал себя по-настоящему любимым, счастливым и готовым умереть, будто увидел Париж, а не звезды перед закрытыми глазами. Тима его целовал. Пощипывал губы своими нежно и играючи, оглаживал большими пальцами кожу на горячих щеках и необъяснимо позволял Димке мять с боков и в районе поясницы идеально выглаженную белую рубашку.

Прервал сказочный поцелуй скрип двери на двенадцатом. Тима отлип. С трудом высвободился из крепких жадных Димкиных объятий и потянулся к лифтам.

— До вечера, Дим, — произнес на прощанье многообещающе, запрыгнул в быстро подъехавший для него лифт, оставив Димку скучать и сходить с ума от счастья в одиночестве. А после мелькнул внизу на стоянке, сев за руль отцовской «шкоды».

***

Арс вышел в прихожую около девяти. Осмотрел сидящего за планшетом на кухне Митю одним прищуренным заспанным глазом, прогнулся в спине с выразительным рыком и лаконично мотнул Димке виском на входную дверь, забирая со столика его же сигареты.

— Я только что, — соврал Димка, решив компании Арса и всех возможных из нее вытекающих ловко избежать.

— А чего оделся?

— С Коксом гулял.

— О-о-о, — затянул Арс довольно и счастливо, — класс, ты ангел, Дим, тебе говорили?

— Ну да, слышал однажды, — вспомнил Дима, как это в недавнем прошлом сделал Тим, благородно выставляя его в глазах несговорчивой матери в наилучшем свете.

— Этот человек не соврал, — сунул Арс сигарету в зубы и, подмигнув Димке игриво, вышел курить. Вернулся через пять долгих минут, за которые Димка с успехом слопал половину нижней губы, добравшись до мяса, заглянул в планшет последнего, уточнил: — Работаешь? Красавчик, — потрепал Димкину шевелюру уже так знакомо по-отцовски и отошел к холодильнику. Просканировал заставленные немногочисленными харчами полки и вытянул со средней маленькую кастрюлю. Заглянул под крышку, нахмурился: — Это че, пельмешки? Давно стоят?

Дима округлил глаза. Вспомнил Тимины слова насчет Арсовых на Димку планов и ломано выдавил:

— Дней… пять. — Наварил пельменей Тима только вчера.

— Да? А выглядят неплохо. Ладно, тогда просто кофейку хлопну, — подошел Арс к чайнику. Щелкнул выключателем. И вскоре вернулся за стол с бокалом кофе, взяв емкость покрупней. Поставил локти на закаленное стекло, полез в мобильник и сделал первый глоток с выразительным хлюпаньем, кайфуя и наслаждаясь шикарным утром.

Димка же мысленно сходил с ума. На этот раз далеко не от счастья. Видел в бокале кофе — целый план по Димкиной вербовке и с каждым новым громким раздражающим хлюпом откусывал по ногтю на руке.

— Кот, ты чего это, ногти грызешь? — посмотрел Арс на Димку между глотками как-то жалобно.

— Мм! — бодро кивнул Димка, надеясь, что это поможет, если не лишить Митю присутствия здесь Арса, то как минимум лишить Арса хорошего аппетита.

— Это так…

— Отвратительно? — помог Димка Арсу определиться с эпитетом.

— Да нет… Мило, — помял тот плечами непринужденно.

— А если я их глотаю?

— Не, я видел, ты на пол кинул.

— Случайно уронил.

Арс над Димкой по-доброму хохотнул и снова беззаботно уставился в мобильник. Димка разочарованно выдохнул, сделав в голове пометку к приходу Тимы тщательно пропылесосить. А когда ногти на левой закончились, а кромка злосчастного бокала с кофе снова коснулась чужих губ, Дима несдержанно выпалил:

— Арс!

— Да, — перевел Арс на напряженного рядом парня взгляд серых глаз. Димкиного напряжения Арс не чувствовал. И после своего «да» сделал то, что и собирался — с хлюпаньем отхлебнул кофе снова.

— Можно вопрос?

— Давай.

— Что за отношения такие с братом? — прыгнул Димка с места в карьер. Выхода побезопаснее и приземления мягче он не видел. Паника и раздражение затуманили его разум.

— Какие?

— Такие, будто вы друг другу не братья, а так… родственники дальние. Делящие одно наследство.

Арс усмехнулся. Продолжил гладить пальцем экран своего смарта и, придав голосу обманчивого легкомыслия, заговорил:

— Чтоб ты понимал, Мить, когда мне было тринадцать, предки поняли, что я по мальчикам. А через год в нашей семье появился Тимон. Чувствуешь логическую связь?

— Хочешь сказать, что Тима — ребенок незапланированный.

— Скорее ребенок, рожденный по плану «Б». «А»-то провалился как бы… Тим мне не брат, Мить. Он мое замещение, — отложил Арс гаджет, обхватил стоящий на столе бокал обеими ладонями и уставился на Митю с натянутой, явно ироничной улыбкой.

— Хочешь сказать, что ты ревнуешь к нему ваших родичей?

— Сейчас? Уже нет.

— Уверен? — выгнул Дима бровь и покосился на Арса с вызовом.

Тот прищурился:

— А это вопрос, Мить, или претензия? Прозвучало как второе, если честно.

— Да? Извини, — сделал Митя паузу и продолжил Арса выпроваживать. Уже ненамеренно. А скорее, увидев в разговоре немаленькие смысл и логику. — Но он же по сути не виноват в истинной причине своего появления на свет. Глупо было на него из-за этого обижаться, не считаешь?

Арс хмыкнул. Оставил бокал в покое, сложил руки на столе, сжавшись в плечах и заправив пальцы под мышки, и подался к Димке чуть ближе и напряженнее.

— Дим?

— Мм?

— А с чего ты вообще вдруг мне предъявлять за Тима начал?

— Разве? — сделал Митя невинное выражение и уставился в планшет. — Просто мысли вслух. Забей, Арс.

— Ни с того ни с сего?.. — Пауза. — А-а, поня-я-ятно. Поддался чарам Тимона? — ощерился, показав зубы. — Считаешь его несправедливо обделенным моим вниманием воспитанным ребенком, а меня бесчувственным жадным родственником-мудаком? Ну да, три недели все-таки. Это было ожидаемо…

— Да все не так, Арс, — прошило Димку копье жара от чужой проницательности.

— А как?

Димка подвис. Арс поднажал:

— Ну же?

— Ладно, — отодвинул Димка планшет и завертел в руке стилус подобно драммеру барабанную палочку. — Ты никогда не думал, что родительская любовь к Тиме его… откровенно душит?

— Душит?

— Они же из него слепить пытаются того, кого из тебя не вышло.

Арс усмехнулся:

— Ну да, есть за ними такой грешок.

— И ты считаешь это нормой? По-моему, чистое издевательство над бедным ребенком.

— Ой, Мить, не преувеличивай. Его цепями к радиаторам никто не пристегивает. Захочет — встанет и уйдет, — забрал Арс бокал с кофе и снова сделал громкий глоток.

— Не уйдет. Его же воспитывали не так, как тебя.

— С чего ты взял?

— А ты не понимаешь?

— Я не понимаю чисто твой ход мыслей. Все остальное я понимаю вполне себе сносно.

— Хорошо, — отложил Димка стилус. Сделал выражение посерьезнее и заговорил подоходчивее: — Тогда извини, если мои слова окажутся для тебя слишком грубыми, но я не знаю, как выразиться иначе… Разочаровавшись однажды в тебе, Арс, ваши предки начали давить на Тиму так, лишь бы с ним не произошло ничего подобного, решив, что дело именно в воспитании. В их воспитании, Арс. Да. Ты видишь то, что они хотели, чтобы видели все окружающие его люди. Правильного воспитанного ребенка с традиционными ценностями и ведущего достойный образ жизни. Ну, и Тима делает все так, лишь бы никого не разочаровать. Но то, что он на самом деле испытывает, ты даже не пытаешься увидеть.

— Пфф! — откинулся Арс на спинку уголка, поставив Димкины предположения буквально на смех. — Мить, ему даже не тринадцать. Язык есть. Ноги тоже. Говорю, захочет — выскажется. Захочет — уйдет.

— Нет, Арс. Ему же всеми силами внушили, что без поддержки родителей он не справится. Вот он и боится. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Он всегда с ними рядом. Делает то, что они от него ждут. Идеальный сын. И он бы мог рассказать об этом тебе, наверное. Но, видя твою агрессию, по ходу, замыкается.

— Это я-то агрессивный? — ткнул Арс пальцем себе в грудь, вскинув брови.

— Хорошо. Пренебрежение, — устало закатил Димка глаза.

— Я в свое время сам себя из ничего сделал.

— Ты был иначе воспитан, Арс. Говорю же…

— Я воспитывал себя сам с тринадцати, Тим.

— Я! Я! Я! — повысил Димка голос на автопилоте, нервно отодвинув волосы со лба: — Арс, блин. Ты думаешь только о себе. Реально. Ты за собой замечаешь вообще? То, что ты богат и самодостаточен, мы поняли еще вчера вечером.

— Пха! А ты, я так понял, думаешь только о моем брате и ставишь его мне в пример не в мою пользу. Слушай, Дим, а давай по чесноку, мы когда трахались, ты тоже его на моем месте себе представлял?

— Арс… — Полыхнули скулы Димки огнем. Он с трудом не потерял самообладание снова. — Я просто пытаюсь донести до тебя, что с Тимой все иначе.

— Я тя умоляю, Дим.

— Хотя… В этом я тоже не уверен.

— В плане? — насторожился Арс и повернул голову ухом ближе к Димке.

Дима сглотнул. Понял, что совершает непоправимое, но теперь был намерен идти до конца, сам будучи не в курсе, какую цель преследует и кого пытается сейчас спасти: нерешительного и не уверенного в своих чувствах запутавшегося Тиму, так жаждущего его внимания и обиженного на выверты судьбы себя или ослепленного своими достижениями и психологической детской травмой Арса. Димка был готов идти до конца, честно не отдавая себе отчет в том, что своими наивностью и честностью может погубить всех сразу…

— Арс, ты никогда не думал, что Тиме… тоже могут нравиться парни?

— Что, прости? — тряхнул Арс головой в недоумении. — И ты туда же? Серьезно? А я думал это только мать у меня слегка в этом плане ку-ку, — описал у виска пальцем круг.

— А представь, если так. Я про Тиму в смысле.

— Бред, Дим.

— Почему? Потому что он твой брат? Ну да, выглядит как фантастика, но в жизни же всякое бывает.

— Так, стоп! — бухнул Арс рукой по стеклу. — Я не пойму, он че, дал тебе повод так думать?

— Не давал, — отвел Димка взгляд неловко и пододвинул к себе планшет, ясно осознавая, миссия «Непринужденность» с треском провалена.

— И что он сделал?

— Ничего не сделал, Арс. Забей.

— Мить…

— Просто предположение.

— Хочешь сказать, тем смазливым в клубе был он?

Димка ненароком выдержал многозначительную паузу и дал себе за нее мысленно хорошего леща.

— Да ладно… — констатировал Арс весьма спокойно, а после снова колко хохотнул: — И ты сразу решил, что ты ему нравишься?

— А я не могу? — срезонировало в Димке чувство самолюбия на насмешливый чужой тон.

— Знаешь, для чего он это сделал, Дим?.. Да для чего угодно, помимо той причины, о которой говоришь ты. Возможность жить здесь. Необременительное соседство. Развлечение. Спор. Классный способ меня достать.

— Это каким же образом? Ты же рядом не стоял, свечку не держал, словами Макса.

— Но ты же мне рассказал об этом сейчас, — тяжело Арс выдохнул, помотал на наивность Мити головой и, выйдя из-за стола, отчалил в комнату, продолжив оттуда: — Он увидел мой к тебе интерес еще при первой нашей встрече и ловко переключил твое внимание на себя, — вышел Арс в коридор уже в трениках, натягивая футболку на голый торс. — Тима не такой, каким его видишь именно ты, Мить. Он отличный манипулятор. Научился бы этим пользоваться вне круга семьи и знакомых, далеко бы пошел. Раскрой глаза, кот. Ты улавливаешь только то, что он так успешно на всех проецирует. Ты ведь знаешь его только три жалких недели. Я знаю его, блять, всю его непродолжительную жизнь.

— А может, ты только думаешь, что знаешь, Арс? Почему бы тебе с ним просто не поговорить?

— Да вы прикалываетесь… — кинул Арс руки вдоль тела устало. Сначала мать, теперь Димка. Психанул: — О чем, блять?!

— Не знаю! Да хотя бы о его отношениях с родителями! Ему поддержка нужна. Ты же старше. Прояви интерес, и он откроется. Хотя бы тебе. Думаю, ты будешь в шоке.

— А с чего ты вообще взял, что мне оно надо?

— Действительно! — вложил Димка в ответ максимум иронии. — Наверное, думал, что тебе чуждо что-то человеческое.

— Ого… Так вот как ты всех своих бывших доводишь, Дим? Да ты эксперт в этом деле. Мой тебе совет, в следующий раз говори своему трахалю прямо «проваливай». А не переводи несчастным парням нервные клетки. Кокс, — хлопнул Арс громко в ладоши и махнул одной на дверь, призывая питомца к себе. — Идем, псина. Едем домой. Нам и здесь не особо рады, как оказывается… — потрепал Арс Кокса по холке, быстро обулся и закрыл за собой дверь на удивление без хлопка.

— Фа-а-ак, — уполз Димка под стол, вовсе не чувствуя того самого облегчения, на которое так рассчитывал после ухода гостя. Ощутил в груди тяжесть вины за все только что Арсу высказанное и промаялся долгий в ожидании возвращения Тимы день, решив ничего пока Сашке о случившемся не рассказывать, мечтая не о непотребствах с Тимой, а о прощении за то, что наговорил его брату. А в десять понял, что никакое он вовсе не исключение… Тима не пришел.

Дима написал ему в одиннадцать:

«Что-то случилось?»

Рядом с сообщением тут же появились две голубые галки. Ответа от Тимы так и не последовало.