Все было хорошо в жизни Намджуна с самого рождения. Буквально все.

Он родился старшим сыном своего отца, короля, на секундочку, владыки огромных земель, огромного числа народу.

Так как он был наследник, то ни в чем не видел отказа, ни от отца, который им, старшим, альфой, гордился (отец гордился собой в большей степени, но кто там думает об этих тонкостях?!), ни от папы, ни от нянек и дядек, слуг или народа, который обожал наследного принца и верещал об этом на всех углах.

Намджуну так же несказанно повезло расти умным, смелым, привлекательным для омег, его младшие братья, рожденные наложниками отца, не годились даже быть пылью под его ногами, и, что особенно важно, король это тоже понимал. Намджун преуспевал в учении, воинском деле, любовных утехах одинаково хорошо. В пятнадцать лет отец подарил ему первого наложника, затем еще одного, еще, и к двадцати пяти годам Намджун владел гаремом на двадцать жопок во главе с фаворитом, который был успешно приучен к мысли, что когда-нибудь он станет супругом. Особенной радостью для папы и отца Намджуна было смотреть, как этот дурачок разгуливает с важным видом по дворцам и паркам и раздает свои приказания.

- Когда ты собираешься остудить его пыл и сообщить, что даже если он родит тебе альфу, мужем не станет? - спросил как-то король сына, когда они сидели вдвоем.

- Зачем, разве вам с папой не весело? - пожал на это плечами Намджун.

Он имел привилегию не иметь совести, мог флиртовать и приглашать к ложу сразу нескольких омег, в городе все омеги спали и видели себя его супругом.

Жизнь походила на сказку, и Намджун был обласкан судьбой и богами, пока в один день ни случилось ОНО!

На самом деле, случилось оно значительно раньше, где-то за пару столетий до рождения Намджуна его предок порешил, что по достижении двадцати шести годочков старший отпрыск короля должен омежиться, дабы войти окончательно во взрослую жизнь и, тем самым, утвердиться в статусе наследника: родить с омегой деток, считаться степенным альфой и так далее. Поэтому, едва Намджун вошел в двадцатилетие, его папа, как полагалось, стал подыскивать омегу для сыночка. Искал он, понятно, тщательно, сначала хотел найти скромного и послушного, миловидного, чтобы можно было с ним спокойно подружиться, научить управлять гаремом и так далее. Но чем дальше, тем больше Намджун вызывал папино неудовольство, становясь все четче копией отца.

Тут надо отметить, что супруг короля Хичоль с молодости, став супругом сначала наследника, затем и сюзерена, навидался всякого в этом доме: король был альфа распутный, любитель таскаться по омегам, рождение детей его не степенило, и до зрелых лет он дожил таким же гуленой, что и в юности. Хичолю пришлось немало зарвавшихся наложников закопать в землю, и немало бастардов передушить чужими руками в люльках, когда их папы смели мнить их возможными конкурентами Намджуна.

Король все видел, все знал - и слова не говорил, так как гордился супругом.

- Ищи себе омегу как папа, - говорил король сыну при муже. - Только слабые бастарды остались живы после его чистки, едва омеги гарема пытались восставать против него - он пресекал эти попытки на корню. От такого папы родятся сильные наследники - вот как ты! И с таким омегой тебе никогда не будет скучно!

Намджун кивал, гладя папины руки, а Хичоль недовольно косился на мужа и сына, который, как уже упоминалось, оказался копией отца, гулена чертов!

Нет, это не в какие рамки не лезло! Хичоль вернулся тем вечером с ужина в свои покои, вызвал верного слугу Итыка и сказал, постукивая длинными пальцами по столу и сверкая очами от негодования:

- Ах, ты, коронованный сукин сын! Ишь чего вздумал! Я терпел твои выходки, но зять мой такое терпеть не станет! Ах, ты, прохиндей старый! Потешаться за счет зятя надумал! Я-то решил сына князя из соседних земель брать, а там такой эфемерный цветочек, что зачахнет от подобного обращения! Омежья солидарность! - Хичоль воздел руку в потолок. - С помощью зятя я поставлю на место мужа и перевоспитаю сыночка. Мне нужен в этом доме союзник, Итык! Есть ли у тебя на примете принц, который сможет стать моим надежным сторонником?

Итык послушно задумался. Был он очень хитрый бестий, и безоговорочно преданный супругу короля, так что Хичоль не подгонял его с ответом.

- Есть один у меня на примете, - улыбнулся, наконец, Итык, кланяясь царственному омеге. - В одном королевстве есть интересные обычаи, и омег там воспитывают иначе, чем тут, мой господин. Извольте, я расскажу подробнее?

И вот, в день двадцатишестилетия наследного принца, папа призвал его к себе в покои. Предвкушая подарок, Намджун отправился резво, на ходу препоясываясь - он провел ночь у фаворита, который сделал ему свой, пылкий подарок. День был солнечный, осень только вступала в свои права, и Намджун подумал, что народу в столице особенно весело и хорошо сегодня погуляется.

Супруг короля встретил наследника в парке у своего дворца. Одетый в парадные одеяния, красивый и сияющий улыбкой, он обнял своего ребенка, погладил медовые щеки и заглянул в ореховые глаза.

- Что, сыночек? Двадцать шесть? - улыбнулся он.

- Ага, - кивнул Намджун, подставляя щеки под папины нежные теплые руки. - Ты меня позвал подарок сделать?

- Точно так, - кивнул Хичоль и предложил присесть в беседке, где слуги накрыли к чаю. - Видишь ли, сыночек, есть у папы одна обязанность перед тобой, в эту пору...

- Супруга мне найти, - кивнул Намджун. - Слышал, к сыну Князя с соседних земель ты гонцов отправил?

- Нет, хотя собирался, - улыбнулся Хичоль. Отправил, да не к нему. Тому четыре года назад, как сделал я предложение, и тогда же король - отец омеги - дал согласие. Я не говорил тебе и его величеству, так как кандидат более чем достойный, сверился я со звездочетами и уточнил о его здоровье у лекарей - хороший, крепкий, здоровый омега.

- И что ж за принц? - Намджуну было совершенно все равно, и он спрашивал из желания сделать приятное папе.

- Из королевства Шихека, что на юге от нас. Большое королевство, богатое, приданое король за сына дает щедрое, не скупится.

- Не терпится отдать? - рассмеялся Намджун.

Хичоль хмыкнул.

- Не совсем, сынок... Там свои законы, свои порядки, и без согласия самого омеги никто его не отдаст омежиться. Юноше был послан твой портрет, и он согласился отправить свой. Раз в год я посылаю твои портреты ему с той поры, а он - свои. Сегодня, - Хичоль показал на свитки в руках слуг. - Я представлю тебе его так, нарисованным. Ну а к Чусоку он приедет самолично. Уже скоро.

- Так я ему глянулся?

- Ну, это не удивительно, - Хичоль погладил руки сына. - К тому же, он был шестнадцати лет тогда... и я отправил твой портрет на фоне персиковых ветвей...

- О, да там я очень хорош! - самодовольно улыбнулся Намджун.

Хичоль усмехнулся, кивая.

- Так что еще там за порядки? Не надумает ли он тут бузить? - уточнил наследник, кидая в рот пироженку.

- Это одно из условий брачного контракта, сыночек, - улыбнулся чуть ехиднее папа. - Я вчера переговорил с твоим отцом, он посмеялся, но согласился, что я мог принять это решение сам. Да я и не сомневался, что его величество не станет мне перечить - ведь брак наследника дело рук его папы.

- То есть, без этого условия омега не хотел подписывать контракт?!

Хичоль кивнул. Кивок вышел коварный. Намджун напрягся.

- Дело в том, сын мой, - погладил колени свои Хичоль. - Что в той стране, как я говорил, омеги имеют право голоса. У этого права так же есть пределы, и довольно строгие, однако, они могут... иметь фаворита...

Пироженка встала Намджуну поперек горла.

- Так же, - когда он откашлялся, продолжил Хичоль. - Омеги могут вступать в сношения с альфой до брака, при условии, что они не понесут. И в браке - омеги воспитаны, что могут родить только от мужа. В том, что это так, принц поклялся, и отец его заверил.

- То есть, он заведет тут фаворита, он вязан, он будет отказываться делать что-то, что мне заблагорассудится? - прохрипел Намджун.

Хичоль снова улыбнулся, уже не скрывая злорадства.

- Возможно, он не заведет тут фаворита, сын, если ты будешь внимательным мужем, - пожал он плечами.

Намджун ощерился.

- ...однако, никто не смеет мешать ему привести к нам своего фаворита, который, как я понял, у него имеется, - добавил Хичоль.

- И отец на это согласился?

- С готовностью, так как жаждет веселья, - кивнул папа безжалостно.

Наследный принц Намджун разорялся на папу часов пять. То умолкал, приходя в шоковое состояние, то принимался снова роптать, переходя на крик, за что получал веером по плечам, и снова переходил на бурчащий ропот. Папа слушал его, внутренне торжествуя, так как главный козырь он даже на краешек из рукава не вытаскивал.

Охрипнув и утомившись, видя, что папа тоже устал, Намджун упал на подушки и велел подать чаю и побольше. Хичоль вздохнул, потирая виски, посмотрел на сына томным взглядом.

- Хорошо. Вижу, что это слишком для твоей эгоистичной личности. Я отменю помолвку...

- Отлично, - кивнул Намджун. - Я рад, что ты одумался, папа!

Хичоль пожал плечами. Слуги принесли чаю, и Намджун осушил подряд три пиалки и закидал в рот полчашки пирожных.

- Может быть, ты хотя бы взглянешь на четыре портрета, что прислал нам его высочество? - безразлично поинтересовался Хичоль.

- Не понимаю, что это решит, но давай, - кивнул Намджун.

Хичоль щелкнул пальцами. От наследного принца не ускользнул появившийся во взгляде отца коварный огонек.

Один за другим, четыре портрета были развернуты и показаны наследному принцу. Намджун смотрел на изящночертное лицо с полными губами, влажными черными очами, полными наглости и лукавства, на обрамляющие это чистое прекрасное лицо черные густые волосы, на длинную красивую шею, на подчеркивающие ее изящество длинные серьги с рубинами в ушах.

- Ну? - прошелестел папин голос в его сознании. - Я отправляю гонца с извинениями и отказом?...

Намджун кашлянул, сурово сдвинув брови, поднялся.

- Меня ждет отец, - кашлянув снова, пробасил он, кланяясь, спустился с крыльца беседки, по пути цапнул последний портрет и со скоростью мысли рванул прочь от папы, чтобы не видеть коварную, истекающую ядом улыбку на его красивом лице.

Хичоль не все сказал сыну. Альфам вообще нельзя все рассказывать, они склонны к поспешным суждениям и глупым опрометчивым поступкам.

Он не сказал ни сыну, ни мужу, что все эти четыре года поддерживал переписку с принцем, поделился с ним своими стремлениями и планами, и принц принял их все и горячо убедил свекра в готовности помочь и содействовать. Над головой незадачливого наследного принца сгущались тучи, а он даже не догадывался, какого масштаба. Король предвкушал веселье, так как представлял масштаб хитрости супруга. Хичоль же выжидал.

Над лесом медленно, лениво, нехотя поднималось солнце. Верхушки деревьев озарило лучами, затем глубже забралось, кидая стрелы на землю между стволами, затем мазнуло светом по крыше шатра, который в тени крон разбили стражники, едущие с принцем. Вышедший на порог шатра молодой альфа потянулся, позевнув, почесал обнаженную грудь и сказал за полог:

- Солнце встало, ваше высочество, день обещает быть теплым.

- Вернись, - сонно-хриплым голосом ответили оттуда. - Помоги обтереться...

Альфа покосился на замешкавшегося слугу в большим золотым тазом, полным воды, перехватил его ношу и полотенце с плеча, подмигнул заворчавшему было на него бете и скрылся за пологом. Бета встал, руки в боки, крайне недовольный, что этот альфа делает его работу, потому что, хоть ты и бета, но касаться прекрасного тела омеги и тебе приятно.

Войдя в шатер, альфа поставил таз на укрытый ковром пол, помог подняться ноющему от ломоты в суставах омеге, сидящему на ложе, помог войти в таз, взял губки и стал его обтирать.

- Хочу уже прибыть на место и принять нормально ванну, - проворчал омега уютно, домашне.

- Эй, бета, неси тазик для умывания личика! - весело крикнул за спину альфа, старательно омывая тело, покрытое розовыми засосами, любуясь каждым из них, словно это дело его губ.

Собственно, так и было.

Закончив с телом, альфа оставил омегу самого умывать лицо, так как тот ненавидел, когда его лицо трогают посторонние (все, кроме папы), и встал в таз помыться сам. Сидящий на кушетке омега, наносящий ароматные кремы на личико, поглядывал на широкоплечее мускулистое тело альфы, на особенно любимое им, омегой, устройство между альфьих ног, и едва слышно урчал, так как ночью, окруженный ароматами ночи и лесом, он неплохо так этой штукой воспользовался пару-тройку раз.

- Послушай, с чего ты решил четыре года назад выбрать именно этого принца? - спросил альфа. - Я видел его портрет в двадцать два года, тоща такая, надменная морда...

- Портреты все так рисуют, Тэхен.

- В нашем королевстве нет, твой портрет полностью списан с тебя.

Омега пожал плечами, усмехнувшись. За право рисовать его высочество художники дрались и платили взятки, и уж если им счастливилось быть допущенными - рисовали так, словно взяли личину и просто переложили на лист, так четко и правильно это выглядело. Художники соревновались в умении отразить цвет его кожи и губ, вовсе не потому что боялись разгневать короля - все, кто видел его высочество, не мог затем никогда забыть прекрасный образ, и сам стремился запечатлеть его как можно лучше.

- Так, - закончив туалет и выйдя из шатра, сказал принц своим солдатам и бетам. - Необходимо подготовить паланкин, там, понимаете ли, в седле выезжать не полагается. За то, что я могу везти с собой альфу, - он ткнул назад большим пальцем. - Нужно соблюдать их обычаи тоже и так же неукоснительно. И вот еще что, - он обвел грозным взглядом слуг и стражу. - Я дружен с его высочеством супругом короля, и хочу произвести хорошее впечатление, в связи с этим, если хоть один из вас, живя со мной во дворце, хоть чем-то проштрафится, скажем, омег там щупать будет слишком нагло - буду ругать так, как делаю это я. Все усекли?

Стража и слуги яростно закивали, преданно глядя на принца.

- Отлично. И вот что. Кто-то должен будет поехать вперед и предупредить, что я еду, там тоже так положено, выберите сами, кто это будет, - принц помахал рукой, показывая, что его эти тонкости раздражают.

- Ты не ответил, почему выбрал именно его, - спросил Тэхен, когда они уже ехали неспешно по дороге, все ближе к городу. Омега сидел в седле альфы, прижавшись спиной к его груди, нежась в его феромоне и объятиях.

- А ты вспомни, что тогда творилось? - фыркнул принц, кладя голову на альфье плечо и потираясь щекой о его грудь и распахе ханбока. - Наследный принц омежился, в столицу понавалило гостей из других стран, всяких чиновников, и всякий лез к отцу - отдайте за меня старшего принца омегу, отдайте! Папа меня предупредил, что отец всерьез приглядывается к одному чинушу лет тридцати, а он уже тогда не был красавчик! Представить, что мы с тобой поедем жить к нему в дом, и я стану проводить ночи не с тобой, а с этой тушей... Я прикинул по портрету, что принц Намджун вроде не урод, к тому же, по слухам, владеет гаремом и любит там бывать - значит, нам с тобой мешаться не будет.

Тэхен помолчал, целуя висок принца.

- Планируешь заводить еще фаворитов? - спросил он ворчливо.

- Фаворит, милый, может быть только один, - улыбнулся принц в ответ, с удовольствием подставляя щеки и виски для больших ласк. - А остальные - так... ерунда...

Чертовы законы, что омегам все это можно, думал альфа. Они не чувствуют себя зависимыми от альф, и вот, пожалуйста, ревнуй его! А ведь он такая ушлая жопка, что ни слова о своих чувствах к альфе не молвит, любит там или просто... веселится... Нет, вот Тэхен слышал, в королевстве Намджуна омеги живут в вечном страхе, что альфа их разлюбит, и ластятся перед ним, и девство берегут, чтобы потом мужу чистыми достаться, и мнение свое перед ним не высказывают, и муж всему голова в доме и господин, а омега - вещичка. Вот так бы здорово, думал Тэхен. И что только королям на его родине это не нравилось?!

Мысли альфы прервало возвращение гонца. Запыхавшийся солдат доложил принцу, что до города полчаса, его там уже ждут, поэтому стоит пересесть в паланкин. Нехотя проделав это, принц оправил одежды с помощью слуги-беты и стал смотреть в окошко на приближающиеся стены столицы.

- Все по-дурному как-то, - заметил бета, ворчливо оправляя зацепившуюся за воротник ханбока принца серьгу. - У нас этими паланкинами только беременные и пожилые омеги пользуются, а вы - молодой да резвый!

- Ну, у каждой страны свои обычаи, - развел руками принц. - Ты там особенно мысли не высказывай, говорят, там слугам, как омегам, особенно голоса не дают...

- Что бы вам за фаворита замуж идти, - заворчал бета еще пуще, как будто пользуясь тем, что пока можно.

- Кто ж за фаворита замуж ходит? - фыркнул Сокджин. - Был бы я, скажем, не короля сын, а князя, тогда можно...

- Но ведь вам любо с ним, и дома бы остались...

- Не положено, знаешь сам, - омега вздохнул, но особенной грусти в его глазах бета не прочел и про себя ехидно порадовался, так как фаворит несказанно бесил своей наглостью.

Они въехали в город и были встречены овациями народа, который, как оказалось, устроил целый праздник в честь прибытия жениха для наследного принца. Тэхен ехал в седле и смотрел раздраженно, как люди веселятся, омеги вглядывались в лица стражи и его самого, пытались рассмотреть принца через шторки на окнах паланкина, но пока омега не стал мужем наследного принца, видеть его людям было нельзя. Город навевал тоску своим убожеством, и Тэхен украдкой зевнул, прикрыв рукавом рот.

Сокджину же, хоть через шторку толком ничего видно не было, город понравился - большой, яркий, люди одеты красиво, радость на лицах была ему приятна, жаль только, что нельзя отодвинуть шторку! Она колыхалась при движении паланкина, и вот только так принц мог видеть происходящее.

Наконец, впереди показались ворота дворцового комплекса. Здесь было наибольшее число народу из встречавших, но они не гудели, а почтительно стояли, внемля происходящему. Стража принца спешилась, ведя коней под уздцы, затем внесли экипаж, и тяжеленные двери медленно задвинулись обратно.

Через шторку из дымчатой ткани, закрывавшую выход из паланкина, Сокджин видел огромное крыльцо, ведущее в главные арочные ворота дворца, за которыми, как он понял, располагалась площадь, через которую ему, по местным традициям, надо было пройти. Он выбрался из треклятого паланкина при помощи беты, тот оправил одежды принца, ворча на дурацкий экипаж, и вся процессия двинулась в путь. На крыльце к ним присоединилась прочая стража и чиновники, так же евнухи, и с каждым чиновником полагалось кланяться.

- Что супруг короля, его высочество в здравии? - спросил принц у евнуха, который шел чуть впереди.

- Да, ваше высочество, в полном, - кивнул евнух в ответ, услужливо улыбаясь. - Его высочество с нетерпением ждет встречи с вами!

- Я привез подарки для него, не могли бы вы распорядиться отнести их к его покоям?

- О, разумеется! - снова улыбнулся евнух и кивнул кому-то из слуг. - Его высочество наследный принц так же очень ждет встречи с вами.

- В самом деле? - фыркнул Тэхен негромко.

- Прекрати, - шикнул на него омега. - Прошу прощения, мой спутник устал с пути.

- Этот альфа - ваш личный стражник? - поинтересовался евнух, который недоумевал, почему этот тип держится к принцу так близко.

- Нуууу, так можно сказать, - улыбнулся Тэхен.

- Бога ради, хватит, - пихнул его слегка принц.

Альфа угомонился, но в глазах его плясали чертики. Бета зашипел на него, призывая к порядку.

Огромная площадь за аркой восхитила принца правильностью своей архитектуры, выверенной до микроградуса, и пока он шел по выстеленной дорожке к другому крыльцу (чертовы обычаи строить высокое крыльцо! - подумал Тэхен), любовался красотой окружающей архитектуры. И рисунки на стенах и колоннах дворцов, и видневшиеся парки, и ребристые покатые крыши, на коньках украшенные фигурками драконов.

- Как же красиво, Тэхени, - произнес омега.

- Здесь нет и не будет ничего краше вас, - фыркнул тот.

Евнух недовольно покосился на альфу, но принц лишь улыбнулся и, подав руку назад, пожал протянутые в ответ пальцы фаворита.

Он остановился за спиной евнуха у подножия крыльца, где на троне сидел его величество, одетый в ослепительно золотые и красные одежды, с церемониальным головным убором на челе, и горящими любопытством глазами осматривая прибывшего зятя. Рядом стоял папа наследного принца, по другую руку - сам альфа.

Прибывший поклонился, держа на полных губах улыбку. Волосы его сверкнули при свете солнца, на матовых щеках появился легкий румянец.

- Ваше величество, его высочество принц Сокджин прибыл ко двору вашего величества! - оттягивая слова, прогундосил евнух.

- Что ж, добро пожаловать, - улыбнулся король, и омега выпрямился. - Отдыхай с пути, а вечером - пир в твою честь, ну и через неделю - свадьба.

- Не было ли трудностей в пути? - поинтересовался супруг короля, выходя из-за трона мужа и подойдя к омеге. - Ты выглядишь веселым и полным сил, мне это нравится.

Сокджин улыбнулся широко этому омеге, окончательно располагаясь к нем, так как именно таким и представлял, с удовольствием поклонился ему и сжал протянутые руки своими.

- Красивый, - сказал Хичоль, только ни урча от удовольствия. - Скажешь ли слово, наследный принц?

Высокий крепкий альфа возле трона хлопнул ресницами (Тэхен хмыкнул ехидно), помотал головой приблизился, коротко кланяясь. Омега склонился в поклоне тоже.

- Ваше высочество, вы выглядите точь-в-точь как на портрете, - улыбнулся он, глядя альфе в глаза.

- Вы выглядите, пожалуй, лучше, - улыбнулся Намджун, демонстрируя ямочки на щеках, глядя во все глаза в ответ. - И вы выше, чем я думал...

- Это проблема? - засмеялся Сокджин. - Ваши омеги все невысоки, таков ваш вкус? Ну, не печальтесь. По дворцовому этикету, о котором я справлялся у его высочества, вашего папы, вам нет нужды навещать меня в покоях слишком часто, так что веселью течения вашей жизни мой приезд не будет помехой.

- Меня совершенно устраивает, как вы выглядите, - возразил Намджун, покоробленный тем, что омега, кажется, совершенно не беспокоится мнением альфы о себе. Затем перевел взгляд на стоявшего за омегой высокого мужчину. - А это? Ваш личный стражник?

Тэхен усмехнулся, кланяясь. Намджун ощутил, как что-то в груди сильно сжало тисками.

- Это князь Ким Тэхен, - улыбнулся омега, сделав красивый жест в сторону альфы. - Он приходится мне дальним родственником, и его служба носит привилегированный характер, ваше высочество.

- Это...

- Мой фаворит, - так, словно речь шла о погоде, пожал плечами омега и мило улыбнулся.

- Один? - наслаждаясь вытянувшимся лицом сына, спросил Хичоль.

- Да, по рангу, принц не может позволить себе несколько таких спутников, ваше высочество. Вот когда омега в нашей стране становится мужем, тогда да, можно и больше.

- Это разнится с традициями нашей страны, - заметил его величество, но, вопреки чаяниям Намджуна, осуждения в его голосе не звучало, только возрастающий интерес.

- Я не претендую нарушать ваши традиции больше, чем прописано в контракте, - поклонился Сокджин. - Но, уверен, его высочество и вы, ваше величество, вскоре поймете, что для мира в семье наличие фаворита для омеги - очень важно. Я не люблю дворцовые склоки и гаремные интриги, и присутствие князя как ничто лучше позволит этого избежать.

Иными словами, бегать за мной ты не будешь, подумал вне себя от ярости Намджун. Хичоль, читая все мысли ребенка на его лбу, мысленно потирал руки.

Все вокруг предатели.

Намджун ходил по своему парку и старательно дышал свежим воздухом, чтобы успокоиться, а за ним носился по пятам фаворит, семеня короткими ножками. Остальной гарем сбился в толпу неподалеку, враждебно поглядывая на видневшиеся с их позиции крыши дворца, выделенного приехавшему гостю.

Ну просто все планы порушил!

Фаворит ждал гостя больше всех, так как сражаться за внимание принца с гаремом ему наскучило, те были чересчур пугливы перед ним, никакого развлечения! К тому же, ему страшно хотелось видеть лицо законного супруга принца на утро после тех ночей, которые альфа будет проводить не в супружеских покоях, это удовольствие было особенно сладко, а лишение его - возмутительно несправедливо!

Гарем ждал принца, потому что фаворит достал их неимоверно своими кознями! Как захочет принц устроить игры в постели с несколькими, так фаворит подсыпает к ним в еду сонный порошок, они становятся вялыми, и принц в итоге развлекается только с одним фаворитом, а эти досадливо смотрят со стороны - или спят! Или желудочный порошок насыпет, скотина, и с горшка не сходишь! Или еще что удумает, и ходит по гарему и раздает распоряжения! Супруг принца должен был прижать эту падлу к полу каблуком - но, кажется, принцу на это наплевать!

Намджун планировал устраивать поднимающие настроение и самооценку действа (хотя у него самооценка была выше некуда), прохаживаясь мимо законного супруга с фаворитом под руку, показывать омеге, что гарем любит его и дерется за его внимание, ему хотелось видеть омегу покорным и робким, чтобы чувствовать себя за счет этого по-настоящему важным. Отец так вел себя с гаремом, и Намджун собирался. Он помнил папины рассказы, как отец доводил его до истерики своими похождениями, игнорировал положенные часы посещений мужа для того, чтобы предаться утехам в гареме - он тоже так хотел делать!!!

А омега явился, посмел быть краше себя на портретах, один из которых Намджун припрятал в своих покоях, повесив на тыльную сторону ширмы, посмел быть наглым, посмел подружить с папой, и, кажется, отец на него глаз положил, но, что хуже всего - он, в самом деле, привез фаворита! Уму непостижимо! Фаворит был высок, красив, МЛАДШЕ НАМДЖУНА, наглый и явно хороший любовник, так как от принца пахло его феромоном.

И он, Намджун, должен мириться с этим!

Папа просто одним взмахом пера перечеркнул все удовольствие альфы от супружества!!! Нет, Намджун был в неистовой ярости!

В воздухе витал аромат благовоний и цветов, расставленных по комнате тут и там в изящных вазочках. Окна были настежь распахнуты, впуская ароматы из сада, и эта какофония ароматов сводила Сокджина с ума. Наконец ему, дергаемому слугами во все стороны, это надоело, и он приказал либо унести все цветы, либо закрыть окна. Недовольно ворча, евнухи поспешили с вазами прочь. Слуги боязливо вздрагивали от резкого тона голоса омеги, однако, их действия не доставляли ему видимого дискомфорта, и на них он голоса не повышал, так что они просто продолжали обряжать его в свадебные одежды.

- Красное на тебе хорошо смотрится, - заметил Тэхен, который сидел, развалившись, на королевском ложе. Не то чтобы он пришел проследить, как идут сборы - альфа всего лишь ночевал на этой постели, затем сходил переодеться в отведенные ему покои по соседству, и тут же вернулся. Слуги смотрели на него озадаченно и даже немного боязливо.

- Кроме желтого, на мне все сидит хорошо, - заметил Сокджин, вертясь перед зеркалом. - К трону короля тебе нельзя будет идти со мной, надеюсь, ты помнишь об этом?

- Не беспокойся, я не стану вести себя вызывающе, как ты, отчего-то, боишься, - отмахнулся Тэхен, подцепив с вазы и кинув в рот виноградинку. - Однако, эта неделя была веселой...

- О, да! - расхохотался Сокджин. - Эти попытки его высочества, прогуливаясь в моем парке с фаворитом, вызвать меня на ревность, просто смехотворны! Кстати, как тебе этот его?

- Мелкий, суетной и жеманный, ненавижу таких - как кисен в чайном доме, - фыркнул Тэхен. - Хорошо потрахать, а для семьи... нет, не тот коленкор!

- Альфы этой страны именно для “потрахать” и заводят гарем, - усмехнулся Сокджин. - Что поделать, если у его высочества такой дурной вкус, что никакого иного удовольствия от омег, кроме случек, он не находит? Думаю, - добавил он, потешаясь попутно над побелевшими от ужаса слугами, слышавшими разговор. - Что мне стоит поучить его высочество, как подбирать фаворитов. Ясно же, что я выбрал лучше, с какой стороны ни глянь! Ты умен, красив, остроязычен, горяч...

- А вдруг он захочет сделать таким фаворитом тебя? - улыбнулся Тэхен, но улыбка вышла не слишком довольной.

Сокджин покосился на него, вздохнул.

- Скоро ли вы закончите обряжать? - спросил он слуг.

- Только макияж остался, - поклонился старший из них.

- Подите-ка минут на десять пока, - приказал принц не терпящим возражений тоном.

Слуги переглянулись испуганно, но не решились спорить, и все вышли вон. Подобрав полы праздничного одеяния, Сокджин подошел к фавориту и посмотрел ему в глаза.

- Если ты решишь показывать тут ревность, я тебя отправлю домой, Тэхени. Мне будет жаль, но я сделаю это. Принц Намджун, какой бы тюфяк он ни был - мой супруг. Ты знаешь, для мужнего омеги семья и муж - на первом месте перед всеми фаворитами, и я один из самых ярых приверженцев этого. Ты важен мне, и сладко мне подле тебя, но если ты начнешь доводить моего мужа до ярости, ранишь его не только альфью, но и королевскую гордость - я тебя отошлю. Помни об этом.

Тэхен вскочил и притянул омегу к себе, полыхая взглядом.

- Отчего с каким-то увальнем, который не ценит тебя, я должен тебя делить?! Он смеет ходить с фаворитом на твоих глазах, мой принц!

- Я делаю так же! - гладя его плечи, улыбнулся Сокджин.

- Но... ты - другое! Фаворит может родить его детей, а ты от меня - нет!

- Ну и что, что фаворит родит?! Если это будут альфы, я их просто потравлю, как кутят, и все, - рассмеялся Сокджин.

Тэхен улыбнулся, качая головой, потерся носом о щеку омеги.

- Не пускай феромон. Не будем его бесить, - прошептал Сокджин. - Я выкупался поутру, чтобы пахнуть только собой...

- Мой запах - лучшие духи для тебя, - произнес Тэхен низким басом, прижимаясь губами к губам принца. - Мой сладкий... мой любимый...

- Тэ...

Голос принца сорвался, когда руки альфы теснее сжались на его талии, губы же целовали деликатно, но и заводяще, и омега ощутил возбуждение - и мягко, но решительно высвободился. Тэхен послушно отступил.

- Я отправлюсь на праздник и буду там, веселиться, - сказал он, невесело улыбаясь. - Повеселись и ты в свою брачную ночь, мой принц. Сравни нас и убедись, кто твой фаворит, а кто - всего лишь муж.

Сокджин рассмеялся над этими словами, сказанными с театральной трагичностью, Тэхен улыбнулся, видя его сияющее лицо, откланялся и покинул покои.

Они сидели на ложе, друг напротив друга, и смотрели друг другу в глаза.

- Ты не пахнешь им, - сказал Намджун, нарушив молчание.

- А должен?

- Я слышал, он был в твоих покоях, - тон Сокджина не звучал скромно, он смел морщиться от боли в метке на шее и не планировал явно выглядеть покорным. Намджун негодовал.

- И?

Альфа зарычал, в метке закололо. Омега вздохнул, поднялся немного, стал распутывать ханбок. Оторопев, альфа вытаращил глаза, принц замер.

- Я думал, тебе надо помочь... я не знаю, как у вас проводят первые брачные ночи, у нас омега при желании может проявить инициативу, - пожал он плечами, снова покорно садясь.

- Тебе не положено проявлять инициативы, для услад и радости есть гарем, - пояснил Намджун терпеливо. - Ты - для потомства.

- Ааа, - протянул Сокджин, голос его заметно поубавил живости. - А что же мне сделать?

- Ложись, я все сам, - кивнул Намджун.

Принц пожал плечами, улегся на ложе, неуверенно положил руки на животик и выжидательно посмотрел на мужа. Метка ныла, комнату наполнял альфий феромон. Намджун подсел ближе, сняв церемониальную шапку, верхнюю часть своего наряда и пояса.

- Ты его любишь? - вдруг спросил он, глядя пристально Сокджину в глаза.

- ...кого? - удивился тот.

- ...этого твоего... фаворита? - с трудом выговорил альфа, медленно распутывая пояс на одеждах омеги.

- Зачем? - изумился тот, и рука альфы замерла.

Намджун вытаращил глаза на Сокджина, не понимая, что не так он спросил.

- Зачем? - переспросил он. - Но... для чего тогда фаворит?...

- Для утех... ты же сам сказал... или...

Омега сел на ложе и посмотрел в глаза альфы, а затем сказал тихо и несколько даже жалобно:

- Ты... своего любишь, да?...

В покоях повисла тишина. Альфа ощутил, как аромат, до того курившийся вокруг омеги, куда-то пропал, а на глазах его появились слезы.

- Ты его любишь? Этого мелкого клопа? - прошептал Сокджин. - Ты поэтому его держишь? Ты... в самом деле, будешь мне только... деток делать и... любить меня не будешь? - он выглядел крайне изумленным. - Это у вас такие традиции? Вы... мужей не любите?

Он вдруг сжался весь, покраснев, опустив взгляд на колени.

- А еще нас варварами зовете... Сами только для деток с мужем спят, а сами...

- Погоди-ка, - Намджун заставил его смотреть на себя, подняв личико за подбородок. Глаза омеги были полны слез, и сердце альфы сжалось. - А у вас как? Ты чего ждал от меня?

- У нас... фавориты только для услад, а... омеги воспитываются, что муж превыше всего, и только мужа надо любить, а альф воспитывают любить только супругов... и тогда детки в счастливых семьях растут... У нас альфы и омеги имеют равные права и мнения, и... отец и папа в семье друг для друга всегда главные альфа и омега и... они стараются изо всех сил, чтобы любить друг друга...

Не договорив, омега расплакался, весь дрожа. Изумленный, альфа подсел ближе, обнял его, укладывая голову на плече, стал поглаживать спинку и шептать утешения. Сокджин обнял его талию, плача, никак не мог успокоиться при одной мысли, что муж и не любит, и не собирается его полюбить, потому что любит фаворита. Его омежья душа просто не могла принять такого исхода, и он совершенно растерялся и пал духом.

- Послушай, ну... не плачь, я... думал, что у вас фавориты для любви, думал, ты этого Тэхена своего любишь... Принц мой... Я не знал, что у вас такие обычаи...

- Какое это имеет значение, если ты сам любишь уже своего фаворита так, что меня только для деток брать собрался?! - вырвался Сокджин, весь красный от ярости. - Я так унижен, боги... я разве урод какой, что только за одним гожусь тебе?! Да чем он лучше меня?! Должно, много интересов у вас общих, может, поет он сладко и танцует?! Я тоже умею!

Намджун рассмеялся, погладив розовую щечку, утерев слезки.

- Да разве же я сказал тебе, что люблю его? - улыбнулся он. - Я сказал же - для утех. Просто надо было фаворита выбрать - и он подошел. Я его не люблю. Ты можешь быть спокоен.

Сокджин недоверчиво покосился на него, шмыгая носом.

- Правда?

- Конечно... а - хочешь, покажу что? - Намджун поднялся, аккуратно подвинул створку ширмы и показал висящий за ней холст. - Ну, кто это? Я портрет твой у папы забрал, чтобы любоваться. Ты больно пригожий...

Он вернулся на постель и притянул омегу к себе.

- Ты мне очень понравился, я сначала возмутился - как это, он с фаворитом приедет?! Ведь у нас так не принято, у нас омег за измену казнят! А потом твое личико на свитке увидел - и пропал. А как ты приехал сам - пропал снова. И голос твой, и лицо, и улыбка - все мне нравится. Фаворит твой, правда, мне вот не нравится, и не хочу я тебя делить, но коли важно это тебе...

- ...ты сам, все одно, в гарем ходить будешь, - всхлипнув, проворчал Сокджин. - А мне, что же, те ночи коротать одному?!

Намджун помолчал. Сердце точило. С одной стороны, просто взять и перестать ходить в гарем он не может, это и весело, и по правилу дворцового этикета положено. С другой стороны, уверен он был, при одной мысли, что пока он в гареме, принц с фаворитом кувыркается, сразу все желание опадет. И что вот делать?!

- И что же мне - в гарем не ходить, чтобы ты фаворита отослал? - сощурился он.

Омега улыбнулся нежно, поднялся, плечи альфы обвивая, ткнулся носиком в его щеку.

- Нравятся мне твои ямочки, мой альфа, - прошептал он. - Давай все как есть оставим. Твой фаворит, коли ты его не любишь, как ты сказал, пусть живет, и мой - тоже, при мне. Я подписал контракт, что деток только от тебя рожать стану, и в том снова клянусь, но и ты уж не взыщи: если не от меня альфа у тебя родится, я его тем же часом в люльке-то и У-ДУ-ШУ, - омега хихикнул и обхватил пухлыми губами губу альфы, чуть потянул, затем вторую, затем по ним язычком провел, следом впился, сладко целуя. - Ну же, муж, видишь же - страстно тебя желаю... Или ты оробел?...

Альфа опомнился, зарычав от ярости, обвил его талию крепко, на ложе бросил, атакуя полные смеющиеся губы. Через пару мгновений уж был альфа раздет, перевернут на спину, покрыт поцелуями, голова его вконец помутнела от желания, и до самого утра не выпускал он супруга из объятий, чтобы и мысли не было у омеги коварного жаловаться...

Первым приказом наследного принца поутру было - всем омегам его гарема пить отвары от плода. Король усмехался в рукав, супруг его встретился взглядом с Сокджином и подмигнул ему.

Намджун посмотрел торжествующе на Тэхена - вот, мол, смотри, соперник, метка на нем, мой запах на нем. Фаворит горестно кивал головой, признавая, что верх в этот раз за наследным принцем, и размышляя ехидно, что ему-то домой собираться никто не приказывал...