— Американо, без сахара, с миндальным сиропом, 400, пожалуйста.

Потом, подумав, Сокджин добавил к заказу пирог с меренгой и вишнями. Работник фургончика кивнул и принялся за заказ, пока Сокджин пикал банковской карточкой о терминал.

Чтобы не мешаться, Сокджин отошёл в сторонку, облокотился о круглый столик и огляделся. Вокруг шумел листвой и людскими голосами парк. Май, тепло, даже чуть жарко, но в тени дует проказливо прохладный ветерок, и здесь, под фургончиком, как раз тенек. Ветерок играл черными локонами Сокджина и тонкими длинными серьгами в его ушах, словно был маленьким котёнком.

Сощурив глаза, мужчина вгляделся в игравших неподалеку в теннис молодых людей. В парке было много спортсменов, кто-то занимался в одиночку, кто-то — группами, как вот эти четверо теннисистов. Изучив спокойным взглядом их скачущие и кричащие фигуры, послушав упругие скачки мяча от рук, об асфальт, шорох кроссовок, Сокджин напряг слух — и услышал, как колотятся их сердца, как они учащенно дышат. Глаза его видели, как по их вискам и шеям течет сверкающий пот, и как футболки прилипли к телам.

— Ваш заказ готов, — вырвал его из созерцания голос работника фургончика с едой.

Поблагодарив, Сокджин перетащил к себе на столик заказ и занялся едой, продолжая смотреть на молодых людей на теннисной площадке. Все они были одеты по-разному, кто в просторное, как вот этот невысокий стройный, или тот, самый юный, с круглыми глазами и пирсингом в брови и губе. А кто-то — в неширокие спортивные штаны-меланж с белой футболкой, или тесные джинсы с рубашкой. Сокджин уже заметил, тот, в тесных джинсах невысокий худенький, пришел просто посмотреть, но «Юнги» «предал их, падла, лежебока и скотина», и он взял ракетку и стал к сетке.

Все четверо играли неплохо, особенно старался круглоглазый парень, его сердце билось чаще всех.

Самый высокий, в меланжевых брюках и футболке, был тем, кто двигается меньше всех, но ни одно его движение не было сделано напрасно — он играл лучше всех. Каштановые густые кудри взмокли и разлетались при прыжках вокруг его головы. Сокджин видел, у него невероятно длинные и густые ресницы и четкие брови.

Неполные, но красивые губы то сжимались в полоску, то приоткрывались, выпуская быстрый язык, который облизывал губы и прятался обратно, так же стремительно, как и вылезал.

Он был не просто высокий — большой, крепкий, крупные кости, но тело красиво. Он весь был красивым. От черт лица, словно у принца идеальных, до длинных пальцев пианиста и крупных стоп. Его кожа явно любила солнце: бронзовый загар смотрелся на парне превосходно.

Его глаза были цвета лесного ореха. Его губы пахли ванильным молочком. Запахи Сокджин тоже чувствовал хорошо. Терпкие духи, свежий пот тела, лёгкий аромат дезодоранта, чтобы не забивать духи, и ванильное молоко от губ. Его волосы пахнут густо и дурманяще — им. Этим парнем. Сокджин ощутил себя так, словно он уткнулся носом в эти кудри и дышит ими.

Доев пирог и допив кофе, Сокджин одернул летний пиджак, кинул жевательную пастилку в рот и двинулся по дорожке мимо корта в сторону причала — в парке имелся пруд, где все желающие могли взять катамараны покататься. Остановившись на мостках, Сокджин сунул руки в карманы просторных брюк и вгляделся вдаль.

На пруду каталось на тот момент три катамарана, и взор Сокджина привлек один из них. Пассажирами на судне значились высокий мускулистый молодой человек и хрупкая девушка. Они выглядели обычной парочкой и смотрелись мило вместе в парных костюмчиках, щебетали и держались за руки.

Сокджин усмехнулся.

Молодой человек в лодке — тоже.

Сокджин достал из кармана руку и почесал переносицу.

Молодой человек в лодке закатил глаза. Девушка недоуменно посмотрела на него, внезапно прервавшего собственный рассказ ни о чем, она заметила, что парень куда-то смотрит. Оглядев окрестности пруда, ничего не заметив, так как была совершенно простой девушкой, она спросила:

— Что ты там увидел, что закатил глаза?

— Что наша прогулка завершена, — вздохнул ее спутник, поднял их сплетённые руки к своим губам и прижался к ее пальчикам поцелуем. — Спасибо за разговор и удовольствие познакомиться.

— Что значит «познакомиться», ты мой жених, Хеншик! — взвизгнула девушка.

Молодой человек улыбнулся, при этом на щеках его провалились ямочки, а глаза стали похожи на щелочки. Вздохнув, он поднялся и — нырнул в воду. Девушка вытаращилась на него, хотела вскочить… Но не стала.

Катамаран плыл по пруду без помощи людей, точнее, одной только девушки, все то время, пока она ни очнулась. Но Сокджин уже не увидел этого — вздохнув, он покинул причал и двинулся обратно к корту. Через пару минут за его спиной послышались поспешные шаги, и вот, по дорожке идут уже двое, одетых одинаково — Сокджин и тот самый, ухнувший в воду парень.

— Вот такая личная жизнь лишь мне и доступна, — вздохнул без тени грусти он, глядя на Сокджина.

— Если это попытка кинуть камень в мой огород, то вспомни, что я сам — на службе 24/7, Намджуни, — фыркнул тот. — Пойдем. Время. Королева будет недовольна, если его высочество снова опоздает.

Намджун тяжело вздохнул, провел пятерней по светлым блестящим волосам, уложенным безупречно и стильно, и кивнул.

— Скажи, Сокджин, неужели тебе не хотелось хоть разок взять отпуск? Я-то получаю его, езжу к матери в имение, встречаюсь с кем-то без нужды прятаться во дворце по углам. А ты все время работаешь.

— Мне не к кому ездить, ты же знаешь. И встречаться мне не хочется.

— Зануда, — развел руками Намджун.

Сокджин не ответил, так как не собирался вступать в полемику о том, что его не волновало.

На корте, тем временем, битва за мячик достигла апогея — в том смысле, что все четверо уже вибрировали от злости, так как никто сдаваться не хотел. Сокджин и Намджун переглянулись, подошли к краю корта, и Сокджин вежливо, хоть и громко, произнес:

— Ваше высочество, пора!

— Ещё пара минут! — баритоном отозвался высокий, смуглый кудрявый парень, скача с ракеткой перед сеткой.

— Ее величество будет негодовать. Снова.

От парня вырвался поток раздражения, он сбил с ног Намджуна, но тот вцепился в руку Сокджина и не упал. На лице Сокджина не шевельнулся ни единый мускул.

— Ваше высочество, я вынужден настаивать! — сказал он совершенно спокойно.

В этот момент его высочество промазал по мячу, и довольно долгий период, когда мяч не касался земли, оказался прерван. Противники залюлюкали, торжествуя, напарник принца развел руками, принимая поражение с честью.

Принц швырнул ракетку, развернулся и стремительно приблизился к Сокджину, навис над ним — он был чуть выше. В черные спокойные глаза Сокджина смотрели горящие яростью ореховые очи, от тела молодого принца веяло жаром, опасностью негодованием. Намджун почел за лучшее остаться за спиной Сокджина.

— Я же сказал тебе подождать, рыцарь, — процедил он, ткнувшись мокрым лбом в лоб Сокджина. Его аромат и злость окружали плотным куполом. Намджун почел за лучшее теперь отступить на пару шагов.

— Я слышал вас, но так же я слышал ее величество этим утром. Пора.

Спокойный голос Сокджина звучал мягко и приятно, как выпить воды в жаркий день. Принц зарычал, оттолкнулся от него и, схватив ракетку, помахал друзьям и двинулся прочь с корта, шагая широко и явно бешено злой. Намджун шел строго за Сокджином, делая вид, что этого требует иерархия, на самом же деле, он дико боялся гнева мчащего принца.

Из-за того, что его высочество чувствовал себя злобно и явно жаждал поквитаться за срыв веселья, Сокджин справедливо опасался, что перемещение домой выйдет смазанным — поэтому, едва принц вышел с территории парка и собрался испариться, схватил его за локоть, не проронив ни слова извинений. Намджун едва успел ухватить Сокджина за талию, и все трое пропали из виду. Люди же как шли по своим делам, так и продолжали идти, словно ничего не произошло.

Поквитаться сразу не вышло: вечерняя стража заступила на дежурство в тот момент, когда принц вышел из обеднего зала, и принцу пришлось удовольствоваться тем, чтобы выбранить за пустяки служанок, нерасторопно обслуживающих его в опочивальне.

Над демонической столицей опустилась ночь — небо заволокло багряными облаками, затем те почернели, после рассеялись, обнажая усыпанное звёздами небо. Сокджин и Намджун стояли на балконе одной из башенок замка и смотрели на эти звёзды, оба в форменном облачении со знаками отличия, свойственным гвардейцам короля.

— Хён, — сказал Намджун тихо, нарушив тишину между ними. — Через парк движется тень.

— Это его высочество собрался в город на ночной кутёж, — равнодушно протянул Сокджин.

— Но зачем же он идёт так украдкой? Никто не запретит сыну высокопоставленного демона кутить ночью! — приподнял бровь Намджун.

— Ему так интереснее. Запрет сладок.

— Проследим ли мы за ним? Пойдем ли следом, чтобы остановить?

— Дадим ему фору, — возразил Сокджин. — Его высочество принц Тэхен хочет вляпаться в неприятности и получить незабываемые впечатления от вылазки. Если он учует нас, весь эффект опасности будет разрушен.

Сокджин работал в замке несколько веков, а Намджун — только полвека. Он смотрел на наставника с уважением.

А тень, тем временем, перебежками, стараясь не попадать в квадраты света, падавшие из окон на лужайку, добралась до высоченного забора и стала карабкаться на него. Намджун зажал рот рукой, глядя на это, затем спрятал лицо за широким рукавом черного ханбока и застонал тихонько, так как карабкался его высочество весьма уморительно — пыхтел, чертыхался, соскальзывал и шлепался на попу.

Сокджин смотрел на это с невозмутимым видом, потом вздохнул глубоко и шевельнул изящной рукой — ветерок подхватил принца и придержал от дальнейших падений. Юноша невозмутимо продолжил восхождение, затем на фоне звёздного неба возник его силуэт. Переведя дыхание, принц Тэхен огляделся, и стражники дружно закрыли лица, белеющие во тьме, черными рукавами.

Удостоверившись, что никто не заметил его побега, Тэхен ухнул со стены на противоположную сторону, и со всех ног бросился к городу, видимо, боясь попасться страже на стене, пытался скорее затеряться среди домов.

Пройдя, точнее, прошмыгнув пару кварталов, Тэхен остановился и перевел дух. Оправив одеяния, он гордо выпрямился и двинулся дальше уже совершенно размеренным и даже величественным шагом. Его отец, король небольшого, но богатого королевства, занимал не последнее место в Совете Владыки Ада, так пристало ли его единственному сыну и наследнику выглядеть напуганным котенком, идя на ночной кутеж?!

Через ещё несколько метров Тэхен наткнулся на друзей — тех самых, с кем ходил играть в теннис на Землю. Разумеется теперь все трое игроков выглядели иначе.

Например, маленький и хрупкий юноша сменил облегающие джинсы и рубашку на превосходного шелка ханбок, в руках держал изящный веер из дорогой бумаги, расписанный искусно, и сразу было ясно, что он не простой смертный. Двое других были так же одеты пристойно и богато, а у юноши с круглыми глазами к пирсингу в губе и брови добавились серьги, от мочки до верхушки ушей.

— Ваше высочество, — широко улыбнулся один из них. — Вы пунктуальны.

— Насилу вырвался, — протянул недовольно Тэхен. — Сокджин и Намджун не дремлют, вот ведь, послал дьявол стражу! Чимин, у тебя новый веер?

Молодые люди двинулись по улице, освещенной розоватым светом фонарей. Они были далеко не единственными, кто шел той же дорожкой, и даже в ту же сторону — к одному из лучших в столице чайных домов.

— Да, Юнги подарил, — улыбнулся широко юноша, к которому обратился принц. — Ещё новый ханбок, но я надену его на твой день рождения, не раньше, так как он дивно хорош!

— Хорошо, когда твой господин так тебя любит, что жалует подарки, и без звука отпускает гулять с друзьями, — заметил юноша с пирсингами по всему лицу. — От моего отца вот только попреки и слышишь!

— «Папочка» и «отец», Чонгук, не одно и тоже, к тому же, завтра у отца встреча с чиновниками, и Юнги нужно как следует выспаться, — фыркнул Тэхен. — Хосок, а ты почему вышел на кутеж, разве твоя невеста не должна приехать завтра?

— Да, но она приедет к матушке и будет сидеть на ее территории.

— Почему ее отец не приедет к твоему?

— Эти упыри, — покрутил пальцем у виска Хосок. — Любят уединение своих родовых гнезд, и фиг ты вытащишь их оттуда… Я вообще удивлен, как Сокджин выбрал службу в замке короля, где полно разномастного люда — он ведь из древнего вампирьего рода?

— Древнего, да обнищавшего, и из всего рода остался лишь он, — фыркнул Тэхен, снова озлобляясь. — Кровососище бесячий, чтоб его кто-то осиновым колом ткнул!

Хосок усмехнулся, Чонгук и Чимин — рассмеялись.

Вскоре они пришли туда, куда и стремились — ярко освещённое здание, крашенное красным, на улице, полной увеселительных заведений, это считалось самым лучшим. Народ толпился и у входа, и внутри, все смеялись, здоровались со знакомыми, и принцу со спутниками пришлось приложить немало усилий, чтобы проникнуть внутрь. Обмахиваясь веером, поверх его Чимин прикидывал, куда бы в первую очередь податься, и вскоре увидел знакомых за игорным столом. Чонгук увидел сам игорный стол и ринулся туда, усердно работал могучими плечами, так что Чимин беспрепятственно шел за ним, лишь успевая извиняться за «этого грубияна» и хихикать. При свете красных фонариков его веер заманчиво поблескивал, и только знающие понимали, что причиной тому — стальные нити и лезвие на кромке аксессуара. Веер Чимина был опасным оружием и лишь казался безобидной красивой безделушкой. Впрочем, как и сам Чимин, искусный мастер ближнего боя.

— Танцевать, — улыбнулся Хосок, хлопнув в ладоши и растерев. — Твое высочество?

— Хочу выпить и посмотреть мистерию, — поджал Тэхен губы. — Потом ищи меня там.

Хосок поклонился и двинулся к танцующим, принц же свернул к бару, где козлоногий бармен разливал напитки, прихватил пинту отменного розового эля и двинулся в небольшой закуток, где показывали публике презанятные представления.

Презанятными их называли за поразительную реалистичность: на столе демон-постановщик мистерии, невысокий пухлый, с хитрыми глазами, мужичок разворачивал настоящие спектакли с участием кукол, поразительно похожих на людей. Демон был рассказчиком мистерии, и под его безмолвными приказами, отдаваемыми мысленно, куколки играли свои роли.

Кто-то говаривал, что эти куколки — души актеров, и некогда играли на сцене, но Тэхен считал это уткой, выдуманной привлечь внимание к шоу — он утверждал, что видел магические швы на телах кукол, а, значит, это обычные волшебные марионетки, а не люди.

Усевшись с краю со своей пинтой, он обрадовался, когда понял, что как раз начинается новая мистерия. Демоны и прочая нечисть, более низкого порядка, шумели и толкались вокруг, впрочем, в пределах допустимого, так как с улицы публика сюда не захаживала.

Тэхен потянул эль, чмокая губами, и вот — общий свет погас, и остался гореть, яркий, лишь над длинной деревянной сценой, завешенной красным бахромчатым покрывалом. Из-под сцены медленно поднялся демон-постановщик, одетый в черную глухую мантию с широкими рукавами. Растянув толстые губы в широкой улыбке, явив гостям белоснежные клыки в два ряда, он заговорил негромко, но отчётливо, низким поставленным голосом:

— Дамы и господа, черти и демоны, нечистая сила и простые обыватели… Позвольте представить на Ваш суд мою новую мистерию, которая, надеюсь, Вас потешит…

И он развел руками, а перед ним на сцене появился замок. Так как мантия на демоне была глухого черного цвета, без единого просвета, то служила своего рода фоном для спектакля, и вот, на ней появилось изображение летнего дня: чистое голубое небо, солнце, зеленые луга простирались всюду, куда ни падал глаз, а вдалеке виднелся замок, черный, мрачный, резко контрастировавший с окружающим приятным взору добрым пейзажем.

Заиграла музыка, какие модны были на Земле в эпоху раннего средневековья, и на дорожке, ведущей от замка, показался небольшой кортеж.

— Давным-давно, — шелестел голос рассказчика, приятно лаская слух. — Жил-был на земле вампирский граф… Земли его простирались широко, и был он разумным правителем людей и вампиров. Даже люди-феодалы с окрестных земель, его уважали, ходили за советом, звали на свои пиры.

Кортеж приблизился настолько, что стали видны люди: слуги шли пешком, несли три паланкина, и благородные господа ехали на лошадях. Тэхен снова удивился, насколько четко куколки повторяют повадки людей и нелюдей, как натурально они играют.

— Был он женат на прекрасной вампирше, — продолжал рассказчик.

И один из всадников склонился к окошку первого из паланкинов, зрители видели четко появившуюся в окошке прекрасную госпожу. Всадник взял протянутую ему белоснежную ручку и погладил, улыбаясь, супруга улыбнулась в ответ.

Внезапно грянул гром, и зрители вздрогнули, кто-то даже взвизгнул из дам. Все вперили взгляды на сцену. Тэхен залпом выпил эль и отставил пинту от греха.

Небо потемнело, и главный всадник приказал слугам пошевеливаться, и те поспешили донести паланкины до замка. Всадники не покидали процессию ни на минуту, заботясь, чтобы с женщинами по пути ничего не произошло. Тревога на их лицах удивляла, отчего же мужчин так напугал простой гром и дождь, пошедший следом, казалось бы, чем можно напугать всемогущих вампиров?

Однако, вскоре небо прорезала молния, за ней ещё одна, и вот, одна из молний не пропала с неба, как ей положено, а завертелась, двинулась плавно, и зрители ахнули — то был белый дракон! Тэхен вытаращил глаза, глядя, как огромная махина мчит, извиваясь змеей, по небу сквозь дождь, раскрыв пасть и вытаращив раскосые глаза, его усы развевались по обе стороны морды, а хвост, казалось, поднимает торнадо! Увидев дракона, всадники насмерть перепугались, паланкины были остановлены, женщины подняты в седла к мужчинам, и слуги припустили бежать, сверкая пятками, скользя по влажной от дождя земле. Всадник вез свою госпожу, скакал во весь опор. Зрителям четко видна была паника на лице его прекрасной жены, она то и дело оборачивалась, так как другой всадник вез ее дочь, а третий — сына, погодок, детей десяти-одиннадцати лет. Няня детей, женщина средних лет, скакала в четвертым всадником, и тоже смотрела на детей во все глаза, как и дядька мальчика, бежавший изо всех сил.

Внезапно мальчик отчаянно вскрикнул: дракон, шипя, нагнал бежавших и схватил дядьку поперек туловища. Храбрый вампир принялся колотить морду чудовища кулаками и браниться, он брыкался, а ещё один стражник попытался мечом достать до шеи монстра.

— Дядя!!! — закричал мальчик, он рвался к мужчине, который был ему воспитателем, и к которому молодой господин был очень привязан.

И так сильно и отчаянно он рвался, что везущий его стражник не удержался в седле — и они оба выпали на землю. Дракон же разом сжал челюсти, и жертва пропала в его пасти. Плача и крича, мальчик бился из рук стражника, который пытался удержать его бежать к опасности.

— Моя госпожа, скачи в замок! — крикнул главный вампир, — Спасайся, моя госпожа!

Он быстро поцеловал жену в висок и спрыгнул на ходу с седла, обнажая меч. Он, пешие слуги и стража закрыли собой мальчика, молясь дьяволу о том, чтобы стража успела спасти женщин. Дракон, расправившись с добычей, атаковал снова, пытаясь схватить маленьких вампиров пастью, сшибить хвостом, но везде натыкался на клинки. Мальчик плакал и бился из-за спин мужчин, он был в безумии ужаса, и не понимал, что делает.

Поняв, что эти жертвы не трусят и в пасть лезть не хотят, дракон ринулся догонять убегающих. Защитники бросились за ним, один из носильщиков закинул на спину молодого господина и нес до самого замка. Всадники с женщинами скакали во весь опор, девочка тряслась, вжимаясь в грудь своего стражника, няня не могла перестать оглядываться на второго ребенка, а тут ещё с неба их атаковал дракон.

Бегущие мужчины, а так же зрители мистерии смотрели полными слез и ужаса глазами, как дракон сшиб хвостом коня, везшего няню, схватил женщину и мигом сожрал, как заорала девочка в ужасе, как плакал мальчик, а их отец ускорил шаг.

Но очень трудно поспеть за лошадью, и ещё труднее — за драконом.

Как воины ни бились, как ни подгоняли коней, когда отбившихся достигли места бойни, никто из всадников не остался в живых. Воины получили серьезные ранения и скончались тут же, а дочь и госпожа, супруга владыки земель пропали в пасти чудовища.

Дракон улетел, тихо скользя по небу белой лентой. Тэхен достал платок вытереть глаза. Сквозь пелену слез он смотрел, как стоит под дождем, шатаясь, владыка вампир, как бьётся в истерике его сын и наследник.

Единственный оставшийся член его семьи.

— Супруга владыки несла под сердцем дитя, срок был малый, и мы не увидели ее живота, супруги ждали малыша с нетерпением, — тихо произнес голос рассказчика, в нем звенела скорбь. — Владыка был безутешен, он очень любил супругу, как демоны редко любят. И дочь свою, конечно, тоже. Всю заботу свою он отдал сыну и наследнику, но… От увиденного и перенесенного в ту грозу мальчик слег, долго и мучительно болел, — Тэхен смотрел, как мальчик мечется в агонии на постели в горе подушек. — За ним ходили лучшие лекари, отец не отходил ни на шаг.

Рассказчик взял паузу, и в закутке воцарилась тьма и тишина.

— Наследник умер.

Тэхен зажал рот рукой, так как это было выше его сил. Он слышал, многие зрители расплакались, сочувствуя владыке.

Снова загорелся свет над сценой.

На ней, посреди каминного зала, стоял владыка, с кувшином вина в руках, совершенно один.

— Он женился снова, нехотя, и жену так и не принял, хотя была она девушкой достойной. В новом браке родилось трое сыновей, но он был к ним холоден, впрочем, мальчиков всем сердцем любила мать.

На сцене появились трое рослых и статных молодых вампира. Один из них показался Тэхену знакомым.

— Старший сын был внешне похож на умершего хена, — мягко улыбнулся голос рассказчика. — И поэтому отец любил его меньше всех, ирония, правда, уважаемые зрители? Мальчик вырос сильным, умным, но отец был скуп на похвалы. Тогда старший сын решил доказать родителю, что он стоит его внимания и любви. Отправился юный рыцарь с верными людьми найти того дракона и убить, а голову привезти отцу. Однако, он ушел, и сгинул на долгие двадцать лет. Тем временем, отец помер, он был слаб здоровьем в последние годы, и отсутствие вестей о старшем сыне всё-таки надломило его, он слег, а затем почил. Средний сын взял правление в свои руки, но был он жадным и не шибко умным, зато любил кутить, и вот… За пять лет до возвращения старшего брата привел все наследство в упадок.

Больно смотреть было, как, одно за другим, отсеиваются земли владыки, как ветшает замок, а господину и дела нет. Тэхен сжал кулаки.

И вот, на тропе к замку появился старший сын. Он возмужал, но был и прекрасен, и…

Тэхен округлил глаза.

Статный вампир, прекрасный ликом, с мужественным взором, волоча за собой огромный мешок на привязи, ехал в окружении свиты к замку.

— Старший сын клана вез отцу голову дракона. Он нашел чудище довольно быстро — подобный белой ленте белый дракон в тех местах водился только один, однако, испугавшись вампиров, дракон бежал от них, и всадники неудержимо преследовали его все эти годы. По пути благородный муж снискал себе великую славу, совершая подвиги, но в мыслях лишь о том, как вернётся и порадует отца.

Нашел лишь надгробный камень. Матушка так же почила, с горя от того, что творил ее средний сын.

Глядя, как мужчина, преклонив колени, смотрит на надгробие отца, Тэхен вдруг ощутил остро желание увидеть своего, побыть с ним. Сжав кулаки, утер ими слезы и стал смотреть дальше.

— Братья крупно поссорились, завязалась битва, средний сын кричал: то наследство его, так как отец отписал ему править землями. Хён возражал, что брат привел владения в упадок и явно управлять неспособен, да и отец думал, что старший сын погиб.

Но закон был на стороне среднего сына. Тогда старший сын, забрав младшего брата, ушел, так как средний брат младшего угнетал и притеснял, ведь тот скучал по старшему хену и всячески заступался за него. Два брата с верной стражей двинулись в путь, на те деньги, что «с барского плеча» скинул им средний, они купили небольшое имение в одном из крупных городов, и зажили вдвоем.

Однако, среднему неймелось…

На сцене средний сын, сидя во главе стола, окружённого приспешниками, рассуждал о том, что старший сейчас наберёт себе войско, да и отвоюет земли! И кто-то из верных друзей посоветовал:

— Убей его, подошли убийцу, да и делов!

И средний сын так и поступил. Да только убийца спутал комнаты, и жертвой его пал младший брат. Узнав о случившемся, старший отдал все силы на розыски убийцы, винил себя, что недоглядел юношу — тот был

в его глазах совсем ребенком.

Но розыски ничего не дали.

Средний брат, узнав о содеянном, впал в отчаяние, ведь смерти младшего он всё-таки не хотел, и обезумел от паники, что старший придет по его душу.

Рассказчик вздохнул и взмахнул рукавами.

— С той поры прошло много столетий. Средний брат давно умер, те земли давно уж поделены между другими кланами… А след старшего брата затерялся в истории…

— Так он жив?! — воскликнул кто-то.

— Жив, — лукаво усмехнулся рассказчик. — Вампиры дооолго живут, уважаемые гости мои…

Выйдя из закутка, где рассказчик давал свое представление, Тэхен окунулся в шум и гомон и вдруг ощутил жуткую потребность побыть сам с собой. Протолкавшись сквозь толпы гостей заведения, он ринулся сломя голову наружу и остановился, как вкопанный, лишь посредине небольшого сада, возле солнечных часов. Из окон доносилась музыка и смех, а Тэхен стоял, обдуваемый прохладным ночным ветерком, и никак не мог справиться с дыханием.

Тот человек. Старший сын, стремящийся отомстить за первую семью отца.

Почему кукла была так похожа на Сокджина?! Почему?!

«Он из вампирьего клана, только обнищавшего» — знали все в замке. Но Сокджин служил стражем, гвардейцем, уже очень много лет, и снискал себе уважение, так что дальше этого досужие разговоры не заходили. Он был замкнут, никому не показывал своих чувств, не рассказывал о себе.

Неужели он до их пор горюет? Знает ли он сказку? Знает ли, что средний брат повинен в смерти младшего?

Откуда рассказчик знает эту историю?

Почему марионетка так похожа?

Тэхен схватился за голову, она пульсировала от смерча мыслей. Пошатнувшись, юноша огляделся и увидел неподалеку беседку, белевшую во тьме сада. Спотыкаясь, он добрел до нее и упал на скамейку. Здесь было тише, спокойнее, и от журчащего неподалеку фонтана веяло приятной влагой. Где-то рядом росли нарциссы и орхидеи, и даже ночью их аромат кружил вокруг. Тэхен сидел, устало опустив руки между ног, и думал о Сокджине.

Далеко не впервые.

В детстве Сокджин опекал его, следуя приказам отца, таскал на уроки, возвращал из попыток побега с обеда и ужина, пресекал попытки воровать с кухни до обеда пирожные. Ходил по пятам за молодым принцем.

Однажды спас от голытьбы, Тэхен гулял в лесочке за чертой столицы, захотелось поехать на пикник, и всей семьёй выбрались, а мальчик отбился от всех и убежал, проказник. Босяки окружили ребенка, кто-то из них достал огненную верёвку, кто-то уже облизывал лицо жадно длинным языком. Тэхен был пухленький розовощекий малыш, а некоторые демоны едят демонов. Сокджин явился с мечом и покромсал их всех, взял ребенка на руки и вернул матери, что билась в панике.

Но Сокджина тогда наказали, за то, что выпустил принца из виду. На глазах Тэхена его пороли, теми кнутами, следы от которых не заживают десять лет. Шрамы от них сохранились на спине Сокджина, Тэхен видел как-то.

Затем Сокджин сопровождал господина во время учёбы в людском университете, так как принцу захотелось получить образование искусствоведа. Тогда он спас принца уже от людских бандитов: Тэхен сбежал от стражника в клуб, но там вел себя дерзко и поплатился. Глядя на то, какое смертоубийство чинит Сокджин за одну пощечину, оставленную на щеке принца, Тэхен понял, что стражник им дорожит.

Ещё он понял, что влюбился.

Первое осознание его смутило и обрадовало, но он выругал себя за это, а от второго открещивался, отчаянно, и так же отчаянно тонул в мыслях и мечтах о черноглазом рыцаре, все сильнее.

Теперь, сидя на скамейке в беседке, Тэхен ощущал себя просто омерзительно. Он так старался узнать о мужчине своего сердца хоть что-то, чтобы найти лазейку к нему, всегда и ко всем неприступному, а теперь выходило, что тот все время видел в нем младшего братишку, которого когда-то не спас. Понимание этого обрушилось на Тэхена тяжёлой горой и придавило.

Это было очевидно.

Поэтому Сокджин все сносил от Тэхена, и его побеги прикрывал, и наказания сносил, и жизнью за него рисковал. Поэтому и Намджуна, и его предшественников науськивал — безопасность принца является приоритетом всегда, невзирая ни на что. Умри, но принца защити.

Так это не потому что Сокджину Тэхен нравился. Принц был глуп. Он видел то, чего нет.

Запустив пальцы в кудри, Тэхен сжал голову и наклонился так, что лбом коснулся коленей. Его мутило.

Он думал, Сокджин не хочет отпуск и жениться, хотя ему предлагали, потому что влюблен в своего принца. Ким Тэхен, ты перечитал сказок и пересмотрел земных дорам.

— Какой же я идиот…

— Почему ваше высочество тут один? — раздался перед им тихий голос.

Резко вытаращившись, Тэхен выпрямился — у крыльца беседки стояли Сокджин и Намджун. Второй выглядел озадаченно, первый был спокоен, как всегда. Черные одеяния сливали фигуры стражников с ночью, но лица их белели, подобно Луне.

— Посмотрел сказку, которая меня огорчила, — произнес Тэхен, глядя в черные глаза, мерцавшие при свете звёзд. Словно в них было ночное небо. Набрав воздуха в лёгкие, проговорил сурово. — Намджун, поди ненадолго, дай мне поговорить с Сокджином.

Поклонившись, младший стражник тут же удалился, бодро вышагивая по дорожке в сторону шума и музыки. Сокджин поклонился и встал, сложив руки перед собой.

— Скажи, рыцарь, — Тэхен поднялся и встал так, чтобы смотреть на мужчину сверху вниз. — Ты… Твой отец. У него была семья до того, как родился ты?

Спокойно улыбнувшись, Сокджин кивнул.

— Ты… Знал, что убийцу подослал твой средний брат? — во рту Тэхена разом пересохло. Эль выветрился из его головы ещё во время представления, теперь же его охватывал дурман совсем иного свойства.

Стражник задумался и ответил:

— Я узнал об этом, когда брата уже не стало. Его вдова мне сообщила, она знала обо всех его делах.

— То есть, твой младший брат остался неотмщен?! — побелел Тэхен.

— Отчасти. Мой средний брат умер бесславно, в нищете, и ни замок, ни владения уже не были его, все пошло с молотка, чтобы покрыть его долги. Он умер, как последняя свинья, на постоялом дворе, когда на последние деньги купил выпивку и та оказалась настолько плохой, что его сердце остановилось. Его жена пришла ко мне с детьми просить милостыни. Я тогда уже работал в замке вашего отца.

— Так род твоего брата всё-таки продолжился.

— У него не было сыновей. Так что нет. Я пристроил его жену в дом увеселений работницей, его дочерей — служанками в городе. Они не просили большего и смиренно приняли свою судьбу. Это было задолго до вашего рождения.

Сокджин улыбнулся.

— Я очень давно не вспоминал о тех временах, ваше высочество.

— Ты… Обычно отказываешься рассказывать, а мне сейчас… Поведал. Почему? — робко спросил Тэхен.

Глядя жадно в черные, искрящиеся заездами глаза.

— Вы похожи на моего братика, того, что погиб от рук убийцы, — сказал стражник самые страшные слова для Тэхена. Сердце принца больно сжалось. — Едва вы родились, я был сражен сходством. Вероятно, моя память обманула меня, и сходства нет, но… Я привязался к вам.

Стражник склонил голову и выпрямился снова. Он увидел на глазах Тэхена слезы.

— Отчего вы плачете? — спросил он. Так, словно знал ответ.

— Ты победил дракона. Наверняка, это не единственный подвиг, совершенный тобой. И ты… Завладел моим сердцем, — Тэхен чувствовал дрожь всем телом, сжимал и разжимал кулаки. — Теперь я понял, что был для тебя братишкой все это время…

Он прикрыл глаза, и по смуглым щекам потекли дорожки слез.

— Откуда рассказчик знает эту историю? — утерев слезы, спросил он после минуты тишины.

— Наш род был известен далеко за пределами наших владений, вот постепенно и сложилась сказка… Я уже слышал ее прежде, — пожал плечами Сокджин. — И я не совершал подвиги. Я лишь вампир. И тоже ошибался, мой принц…

— Но почему кукла была так похожа на тебя? — Тэхен понимал и слышал от горя лишь через третье на четвертое.

Улыбнувшись, Сокджин ответил:

— Демон, рассказчик сказок, могущественный волшебник. Кто знает, как он выбирает личины своим куклам? Возможно, он и в прочие рассказы не ошибся ликом своих героев? Я слышал сказки таких демонов ещё в детстве, и никогда не мог до конца понять их мастерства… Ваше высочество, не пора ли домой? Время позднее, и вы кажетесь очень утомленным.

И он посторонился, давая Тэхену идти первым.

— Я бы хотел развеяться и потанцевать, — возразил принц.

Сокджин поклонился, показав, что возражать не будет. Сделав несколько шагов к зданию впереди, Тэхен замер.

— Я сказал, что влюблен в тебя, рыцарь. Ты не ответил, что думаешь об этом.

Сокджин молчал.

— Ты хоть раз в жизни любил? — в его голосе вспыхнула обида.

Молчание и теперь.

— Почему ты работаешь без отдыха и не сходишься с другими демонами?

Вздох. И снова тишина. Тэхен сорвался с места и вскоре ворвался в гущу веселья, скрывшись с глаз. Сокджин продолжал стоять возле беседки, глядя ему вслед. Он дышал глубоко и мерно, словно пытаясь утишить что-то, усмирить.

За спиной его послышался шорох шагов, из зарослей жасмина неспешно вышел Намджун и остановился рядом, убрав руки за спину.

— Сделал круг почета вокруг дома и вернулся к самому интересному, — заметил он тихо. Ветерок играл прядками его волос, и в драконьих глазах так же искрились звезды. — Хён, что делать с тем, что он сказал? Что если он выдаст себя, свои чувства к тебе, что тебя ждёт?

Сокджин пожал плечами и усмехнулся.

— Я устал, — сказал он едва слышно, зажмурил глаза, и опустил голову на грудь. — Я просто устал, Намджун.

***

На следующий день Тэхен узнал, что Сокджин ушел из замка, после многих веков службы, он оставил пост и ушел, забрав в уплату услуг коня и немного денег.

С ним ушел Намджун.

Сокджин не звал младшего, он даже отговаривал его, изменив себе, ругался, но Намджун, не споря, пошел и уволился, взял так же коня и поехал за своим хёном.

— Вернись и попросись обратно, — сказал Сокджин, когда выехал за городские ворота.

Намджун помолчал, показывая, что едет с хёном.

— Вернись, они тебя примут, — сказал Сокджин, когда минул первый день пути.

Намджун подкинул дров в огонь и сказал, что не умеет жарить дичь, а только ловить.

— Ты совершил ошибку, со мной тебе будет тягостно и невесело, — сказал Сокджин через неделю.

Намджун повернулся к нему лицом, притянул к себе и поцеловал алые полные губы, зацелованные им же прошлой ночью. Затем он притянул Сокджина к себе в объятия, укрыл их обоих верхним дорожным ханбоком и предложил ещё подремать. Вокруг шумел лес, тянуло пеплом от потухшего костра. Под ханбоком было тепло от двух тесно сжавшихся обнаженных тел, да и один Намджун, шпарил как печка.

— Подумай, — сказал ему Сокджин шепотом, пряча лицо на груди младшего спутника.

Но Намджун лишь обнял его крепче и поцеловал в лоб.

И Сокджин оставил уговаривать его уйти. Он понял, что больше не будет одиноким рыцарем. Никогда.