Свет утреннего солнца озарял всю комнату, слегка попадая на элегантное лицо Кэйи. Он нехотя отворачивался от лучей, закрывая себя подушкой, но всё было напрасно. Открытое с вечера окно изредка билось рамой о стенку, создавая надоедливый стук. Сквозь жалюзи пробивались потоки летнего воздуха, наполненные запахами различных ароматов природы. Голова болела до выступа слёз на голубых глазах, сопровождаясь звоном в ушах и таким сухим горлом. «Проще вскрыться, чем пережить сушняк», — каждый раз крутилось в голове у Кэйи на первое утро после тусовки. Но сильный организм порядком привык так «болеть» и выработал свой личный иммунитет против последствия алкогольных чар.

Дверь отворилась без стука, и в проёме дверных косяков показалась уже собранная мать.

— Вставай, долго ждать тебя я не собираюсь, — выпалила она, собирая густые волосы в аккуратный хвост.

Эти слова подействовали как ни странно слегка отрезвляюще, и Кэйа, не спеша, опустил босые ноги на прогретый солнцем ламинат. Натянув на себя чистую одежду и закинув в сумку пару нужных вещей, он взглянул в зеркало: голубые волосы неаккуратно лежали на голове, придавая опухшему лицу свой шарм. Под голубыми глазами образовались заметные мешки. Щёки слегка впали, открывая вид на точёные скулы. Последствия пьянки выдавал лишь усталый взгляд и слегка бледное лицо. Но думать об этом не было желания и времени.Первая летняя жара встретила Кэйю, как только тот вышел из прохладного подъезда. Некогда утреннее и прохладное солнце сменилось на палящую во всей красе горячую звезду. Лучи озаряли всю землю, найти тенёк под кронами обширных деревьев казалось невозможным. Жара проникала в организм, заставляя кровь буквально кипеть внутри плоти. Альберих стремительно добирался до машины, слишком сильно желая спрятаться от такого резкого тепла хотя бы куда-то. Но и машина не стала невероятным спасением. Нагретая кабина словно испарила из себя весь воздух, оставляя лишь спёртое и душное пространство. Сделав глубокий вдох, Кэйа залез на переднее сиденье, судорожно дожидаясь возможности включить кондиционер.

Машина двинулась, быстро выезжая с парковки. Холодный воздух из кондиционера ещё никогда не казался для Кэйи столь прекрасным и нужным. Он подставил лицо прямо под потоки, тут же окончательно отгоняя жуткое похмелье. Мать уверенно держала руль и молчала, словно у них не было тем для разговоров. Хотя их и действительно не было. А если бы они и были, то явно состояли из бесконечных упрёков с подтекстом о неприязни к своему сыну. Альберих было искренне плевать, что творилось в голове у этой женщины, а потому он лишь расслабился в кожаном кресле и следил за быстро меняющимися пейзажами за окном.

Городская панорама из скучных железных панелей сменилась на привычную для сердца Кэйи природу. Многокилометровые трассы сменились на бескрайние поля, покрытые ещё живыми одуванчиками. Изредка попадались увесистые деревья и низкие кустарники, показывая своим видом действительный приход лета. Машина быстро приближалась к сгустку домов на небольшом холме. Подъехав к главным воротам, мать быстро набрала номер отца, дабы тот смог открыть им шлагбаум для въезда в посёлок. Посёлок этот был небольшим, но по памяти Кэйи очень уютным и гостеприимным. Здесь не было привычной городской суеты, криков людей или сигналов машин. Здесь царила своя особенная тишина, лишь изредка разбавляемая мычанием коров и фырканьем лошадей на поле.

Отец стоял у ворот, наслаждаясь пришедшим солнцем. Как только машина остановилась, Кэйа бросил равнодушный взгляд в сторону матери и вышел из машины. Тёплая улыбка отца ещё больше согревала и без того тёплый день, и Альберих сам еле сдерживал улыбку, направляясь в его раскрытые для объятий руки.

— Привет, смурфик, — своим низким голосом поприветствовал папа, крепко обнимая Кэйю за шею.

— Привет, пап. Уж прости, что помешал твоему отпуску, но мать слишком надоела. Да и я ей надоел не меньше.

— Эй, ты чего тут говоришь. Тебя-то я всегда рад видеть в этом доме! Меня перевели на удалённую работу, а это значит, что всё время я смогу быть у тебя под плечом.

Кэйа вместе с отцом вошёл в до боли знакомый и родной небольшой домик. После постоянных визитов в далёком детстве он изменился, но не утратил своей ценности для парня. Он осматривал каждый уголок на первом этаже, по-детски восхищаясь новыми вещичками из коллекций отца.Отец Кэйи был человеком невероятной души и характера. В его доме живёт по пять кошек и три собаки на заднем дворе, ведь он никогда не смог бы упустить возможность помочь живому существу. К своему сыну он относился по-особенному, даже после колкого развода. Ту крепкую цепь, что возвёл отец к сердцу Кэйи казалась нерушимой, и сам парнишка не желал её разрывать. Среди большого количества родственников для Кэйи самым родным остался лишь отец.

— Давай, рассказывай. Что приключилось с тобой за весь учебный период? — интересовался отец, присаживаясь напротив Кэйи за большой деревянный стол.

— Я закончил колледж, и этим можно обобщить всё что произошло. Дальше — свободная лишь в моих мечтах жизнь. Закончил, кстати, почти отличником. Поганый препод по алгебре решил своей амнезией слегка занизить мне балл, — хмыкнув произнёс Кэйа, — но мне как-то глубоко плевать. Теперь я хожу с официальной бумагой о завершении колледжа IT-технологий.

— Ты всегда был мозговитым в технике, оно тебе на руку пошло, — подметил отец, встав из-за стола и подходя к столешницам, — чай будешь? От тебя несёт алкоголем и перегаром за километр.

Отец Кэйи прекрасно знал о его загвоздках с алкоголем, но вмешиваться не пытался. Он прекрасно знал, что Кэйа Альберих — человек с увесистой головой на плечах, который сумеет разрулить непонятную ситуацию касаемая его жизни. Но он так или иначе был обескуражен словами отца, и выдавил из себя лишь робкое согласие.

— Кстати. У тебя по соседству какой-то новый домик появился. Я вроде бы здесь всех знаю, но этот участок пришёлся в новинку.

— А, этот, — отец указал на обширный двухэтажный дом сквозь окно, — здесь поселилась семья винных магнатов. Точнее не семья, а отец с сыном и своим хозяйством. Отца зовут Крепус. Причудливое имя. Но я его знаю чуть ли не с самых пелёнок. В своё время мы очень крепко дружили, но говнистая судьба выбросила нас по разным сторонам. Представь мой шок, когда я спустя почти пятнадцать лет узнал, что друг моего детства отныне живёт по соседству, — тараторил отец, широко и искренне улыбаясь, — мы так обрадовались встрече, что чуть не выжрали весь их погреб с вином.

Кэйа тихо и хрипло засмеялся, разглядывая соседский дом через окно. С виду выглядел он очень дорого и богато, что оставило какой-то след в голове у парня.

— Мы снова вернули общение. И я ещё договорился с ним о совместном содержании наших животных, — отец поставил кружку терпкого чая на стол прямо перед Кэйей, — у них за собой две лошади и собак пруд пруди.

— А тебе-то что с ними содержать? Собак и кошек? — спросил Кэйа, дуя на горячий чай.

— Так я вот уже как полгода держу у себя молодую кобылку. Сакура зовут, скоро пойдём знакомиться, — от шока Кэйа выплюнул небольшой глоток напитка, чем вызвал у отца звонкий хохот.