Утро в посёлке имело какие-то свои волшебные причуды. Утренний туман лежал на полях, что виднелись прямо из окна задней части дома. Зелёная трава собрала на себя капли росы, щекоча босые ступни Кэйи, как только тот вышел из дома. Собака, Виго, вылезла из своей уютной будки, потягиваясь и наслаждаясь прохладой утренней зари. Альберих радостно потрепал ту по густой шерсти и остановился у небольшого кресла-качалки. Кресло стояло лицом прямо к бескрайним полям, где среди зарослей паслась одна из лошадей отца.

Кэйа любил лошадей с раннего детства. Отец будучи любителем учил сына ездить на соседских жеребцах, прививая любовь к благородным животным заранее. Альберих тихо отворил калитку и двинулся по протоптанной копытами тропинке. Услышав шум, из травы показались два белоснежных уха, а за ними лебединая морда с выразительными глазами. Парень двигался к животному ровно и аккуратно, боясь спугнуть юную даму. Но лошадь сама двинулась навстречу холодным пальцам Кэйи, утыкаясь в них бархатным розовым носом. Тепло её дыхания мигом согрело всё не до конца проснувшееся тело. Альберих нежно водил по гладкой морде ладонью, проходя по всем местам и видя как Сакура блаженно закрывает глаза.

Спокойствие и идиллию прервал резкий шум где-то за спиной Кэйи. Сакура навострила уши, заметно напрягая шею и раздувая ноздри. Слух Кэйи уловил приближающийся стук копыт другого животного со стороны соседского дома. В высокой траве стала проявляться тёмная голова с явно густой гривой, и тогда Альберих понял, что к ним надвигается ещё один конь. Белоснежная Сакура засуетилась на месте, жалобно хрипя и пытаясь заржать, словно созывая на помощь. А стук копыт лишь усиливался и увеличивал скорость, сокращая расстояние между беззащитной кобылой и Кэйей до невозможного. Тёмная и мускулистая фигура коня пробежала мимо парня, забегая куда-то за испуганную Сакуру. Кобыла мимолётно стала приводить в действие свои животные инстинкты, желая прогнать чужака прочь. Адреналин знатно ударил в синеволосую голову. Кэйа попятился назад, стараясь отойти на приличное расстояние от выясняющих отношения животных. В ту же секунду в пространстве возникла тишина. Лишь щебетания птиц изредка слышались где-то среди травы. Чужой голос прервал эти 30 секунд молчания, что показались Кэйе судорожной вечностью. В кустах промелькнула ярко-красная, словно пламя макушка. Парень, ростом точно как Кэйа, уверенно шёл в сторону двух лошадей с веревкой в руках.

— Осман, отошёл от неё, — продолжал кричать обладатель низкого голоса, хватая беглеца за недоуздок. Тот же не пытался сопротивляться, делая вид, что всё произошедшее — глупая ошибка или какой-то дурной сон. Сакура лишь тихо заржала ему вслед, взглядом провожая некого Османа, с которым по всей видимости она не ожидала познакомиться.

— Это твой тайный поклонник? — смеясь спросил Кэйа, успокаивая кобылу.

Парень вернулся домой, как только с полей сошёл туман, и выглянули более тёплые лучи солнца. На крыльце его уже встречал отец с кружкой крепкого кофе в руках. Он осматривал территорию, вглядываясь и за её пределы.

— И куда тебя понесло в такую рань? — спросил отец, как только Кэйа поравнялся с ним плечом к плечу.

— Решил устроить раннюю прогулку, а по итогу был чуть не убит тайным поклонником твоей кобылы.

— О, ты уже успел с Сакурой познакомиться? Очаровашка, не правда ли? — обрадовался отец, делая внушительные глотки крепкого напитка.

— Она настолько очаровательна, что к ней сквозь заборы соседские жеребцы летают. Сегодня это и произошло, — Кэйа уселся на высокие перила, — из соседнего двора вылетел некий жеребец Осман. Потом за ним пришёл какой-то красноволосый паренёк. Он словно загипнотизировал коня, у которого гормонов выше крыши, и повёл за собой как ни в чём не бывало.Отец тепло ухмыльнулся ему в ответ.

— Это Дилюк, сын Крепуса. Он старше тебя буквально на год. Слишком серьёзный и ответственный парень. Впрочем, как и его папа, — отец поставил пустую кружку на небольшой столик террасы и блаженно потянулся, громко зевая и вызывая у Кэйи улыбку.

***

Весь двор почти полностью проснулся, извещая всеми возможными способами о приходе нового беззаботного дня.

— Собирай плавки, сынок. Идём устраивать утренние купания, — бодро пролепетал отец, забегая в ещё не прогретый летним теплом дом.

Кэйа двинулся за ним, направляясь в свою небольшую комнату и хватая оттуда нужные ему вещи.

Дневная жара, что подступила неожиданно, коло реки ощущалась совсем по-другому. Песчаные берега закрывали огромные деревья, создавая собой целый теневой рай на горячей земле. В высоких травах и кустарниках слышались звонкие голоса лягушек и стук крыльев стрекоз.Отец стремительно стянул с себя всю верхнюю одежду и с разбега ринулся в прохладную воду. Кэйа по его примеру поступил так же, но чуть медленнее. Прыгать в воду в состоянии опьянения и без него — совершенно разные во всех понятиях вещи. Он, не спеша, вошёл в воду по пояс и окунулся в поток с головой. Приятный холодок покалывал в кончиках пальцев и слегка сводил мышцы. Но ничего не стоило таким наслаждениям в знойную жару.

Кэйа завидел неподалёку от их места плаванья небольшую тарзанку, что крепилась к увесистой ветке одного из деревьев. Интерес одолел его желание казаться взрослым и адекватным. Но мы слишком мало живём для того, чтобы исполнять свои детские капризы и желания, сменяя их на протокольную маску взрослого человека.Кэйа, увлечённый процессом, даже ухом не повернул в сторону пришедших людей на берег реки. Он осторожно взобрался на противоположный берег и дотянулся до желаемой тарзанке. Отталкиваясь мокрыми ногами от земли, он полетел к середине реки. Но высота и скорость не устроили по уши радостного Кэйю, и он принял решение раскачаться ещё разок. Второй раз появившись над водной пропастью он отпустил мокрые руки и, закрывая нос, с брызгами прыгнул в воду. Какая-то резкая боль вдарила в правый бок, вызывая немой крик и панику. Включая режим самосохранения, Кэйа выплыл на поверхность, пытаясь сделать вдох. Рядом с ним плавало что-то очень яркое, но из-за мутности в глазах Альберих мало что различал какое-то время. Как только пелена сошла, он увидел и услышал перед собой красные волосы и низкий голос:

— Ты... блядский выродок смурфика. Ты хоть смотри куда падаешь. Ты чуть мне шею не свернул! — кричал прямо в лицо Дилюк, которого Кэйа кое-как смог узнать.

— Я, что ли, виноват? Я даже не видел, как ты, блять, в речку заплыл. Мы оба тут пострадали, так что уйми своё самолюбие, — в фирменном грубом тоне выпалил Кэйа.

Дилюк злобно фыркнул и стремительно направился к берегу зализывать раны. Сгибавшийся от боли Кэйа последовал за ним, надеясь полноценно отдышаться на берегу. Красноволосый уселся на аккуратное полотенце, держась на повреждённое плечо. Альберих же плюхнулся на место, где было побольше травы, принимая удобное положение для больного бока. Двое мужчин вернулись к берегу и увидели своих сыновей, что были словно после тяжких полевых трудов.

— Ты где успел покалечить себя? — взволнованно спрашивал отец Кэйи.

— Не заметил красноволосый камень, что неожиданно решил проплыть ровно под местом моего падения, — агрессивно ругался Кэйа, поглядывая на спокойного, как удав, Дилюка.

— Ну тут уж вы оба хороши, — отец принялся осматривать ушибленное место, выдавая, что, кроме обширного синяка на смуглой коже, его сын больше ничего не заработал.