Через два дня он получает электронное письмо от Йена вместе с примечанием, что Йен будет занят и увидится с ним на выступлении. Микки не утруждает себя ответом, и он так же не утруждает себя написанием смс. Вполне возможно, что Йен занят. Также возможно, что он сошелся с адвокатом и дает понять Микки, что не хочет видеть его рядом.

В любом случае, это не сильно меняет жизнь Микки. Он приводит свою квартиру в порядок и работает, он проводит выходные с Евгением, обустраивая его комнату и слушая все о его новой жизни. Микки делает все возможное, чтобы сделать вид, что рад за него, но его кишки скручиваются каждый раз, когда он слышит о Дэйве и всех хороших вещах, которые теперь есть у Евгения.

Он не пытается компенсировать это, потому что знает, что никогда не сможет этого сделать. Вместо этого он старается максимально использовать то время, что они проводят вместе. Они ходят в зоопарк и на озеро, и Микки берет его на бейсбольный матч, что заканчивается скучающим до слез Евгением. Они уходят на половине игры, прежде чем Евгений закатывает сцену от усталости, и он засыпает к тому времени, когда они возвращаются домой.

Они проводят время дома и смотрят фильмы, и Микки думает, что это его любимое занятие. Евгений прижимается к нему, как всегда, и рассказывает обо всем, постоянно спрашивая Микки, что происходит. Они обычно проводят так воскресенья, пока Микки не придет пора отвезти его обратно к Светлане.

— Эй, папа?

— Хм? — Микки проверяет, все ли вещи собраны в сумку Евгения. Единственное преимущество быть папой выходного дня — это то, что Светлане приходится заниматься всей стиркой, поэтому он обязательно отправляет домой всю грязную одежду.

— А Мистер Галлагер — это твой особенный человек?

— Что? — Микки быстро смотрит на Евгения. — Нет.

— О. — Он встает на колени и смотрит на Микки поверх спинки дивана. — А почему нет?

— Потому что… Это не так.

— Он мне нравится. Он должен быть твоим особенным. Ему нравятся мальчики. Ты ему нравишься. Он смотрит на тебя так смешно, как будто у него болит живот.

— Не уверен, что это хорошо, малыш. — Микки заканчивает паковать сумку. — Ты готов идти?

— Мама говорит, что тебе нравится быть несчастным.

— Да, ну, твоя мама не знает ни ч… его. — Хотя Микки на самом деле не заканчивает слово, Евгений протягивает руку за четвертаком. Микки закатывает глаза и вытаскивает один из кармана, кладя его на ладонь Евгения. — Ты ведь знаешь, что это жульничество?

— Мама говорит, что в этом я весь в тебя. Она называет тебя аферистом, но я никогда не видел, чтобы ты рисовал (1). Ни разу.

Микки напоминает себе убить Светлану в какой-то момент и кивает на дверь.

— Пойдем.

Евгений встает с дивана, выходит за дверь и спускается к машине.

— Ты придешь на праздник в честь Дня Благодарения? Мистер Галлагер говорит, что все родители должны прийти, и мама с Дэйвом тоже придут.

— Да. Я приду.

— Придешь? — Евгений оборачивается и обнимает его за ноги. — Я знал, что ты придешь. Так что на этой неделе я увижу тебя еще раз!

— Только пообещай мне, что ты не танцующая индейка.

— Вовсе нет! Я пилигрим, и я початок кукурузы.

Микки только моргает на него, когда Евгений подбегает к машине и забирается внутрь. Микки тоже забирается внутрь и бросает сумку Евгения на пассажирское сиденье. Честно говоря, Йен не лгал ему, но ублюдок определенно уклонился. Светлана выходит из дома, когда Микки подъезжает к обочине, и выглядит так, будто вот-вот лопнет.

— Тебя нужно отвезти в больницу или еще куда?

— Нет. Еще один месяц в запасе.

— Ты уверена?

— Это большой ребенок. Как и Дэйв.

Микки поднимает бровь.

— Дэйв — большой ребенок?

Светлана показывает ему фак, и Евгений подбегает к ней.

— Доллар, мама!

— У меня в сумочке. — Он заходит внутрь, и Светлана вздыхает. — Ты идешь на представление?

— Да.

— Ты с учителем?

— Нет. Он встречается с каким-то адвокатом или вроде того. Движется дальше в этом мире. — Он направляется обратно к машине. — Увидимся.

Следующие несколько дней проходят спокойно, и он думает о том, чтобы написать Йену. Но он этого не делает, потому что понятия не имеет, что ему сказать. Вместо этого он просто ждет выступления. Он пораньше уходит с работы и идет домой, чтобы принять душ и переодеться. Он понятия не имеет, что надеть, поэтому надевает пару почти приличных джинсов и красивую рубашку, которую купил в «Гудвилле», когда ходил на собеседования. Рубашка не особо компенсировала татуировки, но он полагал, что каждая мелочь помогла. В конце концов, рубашка и татуировки не имели значения, так как он проводил свои дни за тележкой уборщика, выбрасывая мусор, вытирая пролитое и чистя туалеты. Никто не обращал внимания на человека в форме цвета хаки.

Микки въезжает на школьную парковку, а затем снова выезжает, так как все места заняты. В итоге у него уходит пятнадцать минут на то, чтобы найти место, которое только отчасти незаконно, и он спешит обратно. В спортзале полно родителей, и Микки слишком низок, чтобы видеть поверх большинства из них, поэтому он протискивается в другой конец помещения.

Дети поют громко. И довольно плохо. Он замечает Евгения в шляпе пилигрима, когда тот спускается со ступенек и гонится с мушкетом за танцующей индейкой. Он стреляет, индейка падает, и Евгений хватает ребенка за ногу и тащит его со сцены. Это немного нездорово и жутко, что делает все чертовски более приятным, чем Микки себе представлял.

В итоге гигантский рог изобилия спускается, и дети проходят через него как парад фруктов и овощей. Там пять или шесть початков кукурузы, так что Микки не совсем уверен, который из них Евгений, и он отвлекается на индейку, выходящую последней, и танец, который все они исполняют. Музыка заканчивается, и все воспитатели подготовительных классов выходят одетыми как пилигримы.

Галлагер возвышается над остальными тремя учителями, особенно в своей шляпе. Микки немного смущен тем, как сильно он хочет трахнуть его. Присоединяясь к аплодисментам, он списывает свое желание на то, что почти всегда хочет трахнуть Йена. Микки держится поодаль, когда остальные родители толпятся, чтобы сфотографироваться и рассказать своим детям, какую отличную работу они проделали, будучи кумкватом* или чем-то еще. Он наблюдает, как все родители общаются с Йеном, и он может сказать, которые из них являются матерями-одиночками по тому, как они бочком подкрадываются к нему и кладут свои руки на его плечо. Он улыбается, смеется и незаметно отстраняется от них, и Микки должен отдать ему должное. Он действительно хорош в этом. Ни одна из них не кажется обиженной или уязвленной, или даже, как будто, они вообще не замечают.

*Кумкват — это представитель цитрусовых.

Толпа редеет, и Микки видит Евгения со Светланой и Дэйвом, поэтому он направляется к ним. Евгений все еще одет в верхнюю часть своего кукурузного костюма: искусственный шелк и листья, торчащие из шляпы на его голове.

— Папа! Ты меня видел?

— Видел. Ты справился замечательно. — Он берет его на руки и крепко обнимает. — Лучшая кукуруза, которую я когда-либо видел.

Евгений хихикает, потом вырывается из рук Микки, хватает его за руку и тянет к Йену. — Мистер Галлагер! Смотрите! Мой папа здесь!

Микки на минуту закрывает глаза и качает головой. Йен ловит его взгляд и улыбается, и эта улыбка совершенно не похожа на ту, которой он одаривал всех мам.

— Эй.

— Привет. — Йен протягивает Микки руку для рукопожатия. — Рад снова тебя видеть.

— Прекрасная работа. Ты был режиссером?

— Помощником режиссера. Что ты об этом думаешь? Это заставило тебя пустить слезу?

— Только когда они попытались взять высокую ноту. — Микки сдерживает улыбку. — Я думаю, что Светлана и Дэйв планировали пойти отпраздновать выступление Евгения в роли убийцы индейки и танцующей кукурузы. Ты хочешь… — он наклоняет голову в их сторону.

— Я бы с удовольствием, но не могу. Извини. — Его глаза устремляются в угол спортзала, и Микки прослеживает за его взглядом. Там, прислонившись к стене, стоит парень, его глаза остро смотрят на них, наблюдая.

Микки кивает, проглатывая подступающее к горлу чувство.

— Ну. Желаю хорошо провести вечер.

— Микки. — Йен протягивает руку и хватает Микки за запястье. — Он мой брат. Мы сегодня ужинаем вместе. Я тебе напишу, ладно? Сегодня вечером.

Микки проводит большим пальцем по нижней губе, глядя на парня. Тот выглядит самодовольным и самоуверенным.

— Ты уверен, что он не адвокат? Он похож на адвоката.

— А как выглядит адвокат?

— Как придурок. — Он снова смотрит на Йена и видит намек на его улыбку. — Ты мог бы приехать ко мне. После ужина. Если хочешь.

— Да? Я имею в виду, у меня завтра школа.

Микки пожимает плечами.

— Если хочешь.

Йен кивает.

— Мне пора идти. Увидимся вечером. — Он уходит, направляясь к парню в задней части спортзала. Парень оценивающе смотрит на Микки, и у Микки создается впечатление, что тому не нравится то, что он видит. Конечно, именно он свел Йена с адвокатом, так что Микки и не ждет от него чего-то другого.

Они идут ужинать, и Евгений отказывается есть кукурузу, потому что теперь она ему как сестра, а к концу вечера зевает в свое мороженое. Микки провожает их до машины и пристегивает его сзади.

— Увидимся завтра вечером, малыш.

— Спокойной ночи, папа. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Микки отступает, похлопывая рукой по двери. Дэйв машет ему из окна и уезжает. Микки засовывает руки в карманы и идет к своей машине, проверяя сообщения на телефоне, прежде чем отправиться домой.

От Йена ничего нет, и все еще ничего, когда он добирается до своей квартиры. Он поднимается по лестнице к себе, а Йен стоит, прислонившись к стене, с сумкой у ног.

— Эй.

Он отрывает взгляд от того, что читает, и улыбается. Хватая сумку, он запихивает в нее бумаги и выпрямляется.

— Привет. Я сказал Липу, что вымотан от того, что загонял почти сотню детсадовцев, поэтому мы прервали ужин.

— И ты действительно?

— Вымотался? — Йен кивает и едва успевает прикрыть зевок. — Да.

— Но ты все равно пришел.

Глаза Йена скользят вверх и вниз по телу Микки, и он подходит ближе, поворачиваясь к нему так, что Микки прижимается спиной к двери.

— Да.

— Почему?

— Потому что это была сумасшедшая пара недель, и мне не удалось поговорить с тобой, или написать тебе, или потусоваться с тобой, и я хочу сделать все это. — Он стоит рядом с Микки, зажатым между его раздвинутыми ногами, и скользит руками по бокам Микки, вытаскивая рубашку из брюк и позволяя своим ладоням тепло прижаться к коже Микки. Он смотрит вниз, не сводя глаз с губ Микки. — Привет.

Рука Микки вцепляется в волосы Йена, и он тянет его голову вниз, сминая их рты вместе. Он закрывает глаза и просто чувствует Йена, желая, чтобы все это не было так хорошо. Проблема в том, что это хорошо. Что Йен ощущается хорошо и правильно, и слишком гладко вписывается в жизнь Микки. И его руки чувствуются уж очень приятно, когда они скользят по спине Микки, и его большие пальцы идеально помещаются в ямочки там.

— Эй, — предупреждающе бормочет он.

Йен быстро чмокает его в щеку.

— Это ты начал.

Микки закатывает глаза и поворачивается, чтобы открыть дверь, толкая ее, чтобы Йен мог войти первым. Йен включает свет, как будто он там живет, а потом оглядывается по сторонам.

— Ты кое-что переставил.

— Ага. Ну, вообще-то получается, что это моя квартира. Так что я подумал, что это будет нормально, если я так сделаю. Даже без твоего разрешения. — Йен смеется, ставит свою сумку у двери и кладет сверху пальто. Микки опускает взгляд на кучу бумаг, а затем снова смотрит на Йена. — Чувствуй себя как дома.

— Ладно. — Йен подходит к дивану, плюхается на него и сбрасывает обувь, положив ноги на кофейный столик. — Спасибо. Принеси мне пива, пожалуйста.

Микки пристально смотрит на Йена в течение нескольких минут, пока тот не расплывается в улыбке. Он садится, хватает Микки за запястье и тянет его на диван.

— Привет.

— Привет. Придурок.

— Твой любимый придурок.

— Да ну? — скептически спрашивает Микки. — С чего ты так решил?

Йен протягивает руку и хватает Микки за подбородок, поворачивая его голову.

— Это всего лишь догадка. — Он наклоняется и трется кончиком носа о нос Микки.

— Ты что, всерьез даришь мне гребаные эскимосские поцелуи прямо сейчас? — Брови Микки приподнимаются. — Что за хуйня? А что дальше? Поцелуи-бабочки?

Йен наклоняет голову Микки и на самом деле целует его. Его язык касается губ Микки, а затем скользит между ними. Микки вовлекается в поцелуй, когда Йен изгибает свой язык и позволяет его кончику зацепиться за небо Микки. Микки слегка дергается назад, затем наклоняется и кусает нижнюю губу Йена чуть сильнее, чем обычно.

— Это щекотно.

Йен проводит рукой по подбородку Микки и притягивает его обратно, целуя сильнее. Микки перекидывает ногу через обе ноги Йена и легко садится на него верхом. Йен опускает руки на задницу Микки и подтягивает его выше на бедрах.

— Я так много дрочил в последние недели, думая об этом. О тебе.

— Неужели? Не о твоем адвокате?

Йен сжимает задницу Микки.

— О тебе.

Голос Микки слегка дрожит, и он говорит себе, что не знает почему, но он знает.

— Блядь, покажи мне.

Йен переворачивает их, прижимая Микки к дивану. Он просовывает ногу между ног Микки и смотрит на него сверху вниз.

— У меня завтра занятия в школе. — Ты работаешь?

— Да.

— В котором часу ты просыпаешься?

— В четыре.

— Разбудишь и меня тоже?

Микки кивает. Он сам не знает, почему говорит шепотом, но ему кажется это правильным, чтобы эти слова остались между ними.

— Ты все еще хочешь это пиво?

— Нет. — Йен сокращает расстояние между ними, его рот снова находит рот Микки. Поцелуй медленный, горячий и идеальный. Микки обвивает ногу Йена вокруг своей, так что нога Йена оказывается зажатой между его ног. Он чувствует, как напрягается Йен, но ни один из них не делает больше ничего, кроме того, чтобы просто лежать рядом и целоваться.

Микки не уверен, сколько времени проходит, прежде чем Йен отстраняется и кладет голову на плечо Микки. Микки чувствует и слышит, как Йен зевает, и тихо смеется.

— Я не могу поверить, что ты проделал весь этот путь сюда, чтобы уснуть на мне.

— Ты такой мягкий.

— Ты вот-вот упадешь задницей на пол, — предупреждает Микки, но по смешку Йена он понимает, что тот слышит улыбку в голосе Микки. — Давай. В постель, потому что я умру от удушья, если ты уснешь на мне.

— Мм, тебе нравится, когда я сверху. — Голос Йена ленивый и плавный, как и его дыхание, даже когда оно падает на шею Микки.

— Да, но обычно, когда ты на мне, я кое-что получаю от этой сделки. — Он поворачивает голову и целует Йена в волосы. — Ну же.

— Быть пилигримом — это тяжелая работа, — бормочет Йен.

— Да, так же, как и терпеть тебя. — Микки шлепает Йена по заднице, а Йен вздыхает и медленно отстраняется. Он действительно выглядит усталым с полузакрытыми глазами и раскрасневшимся лицом. Микки встает, подходит к двери, запирает ее и выключает свет. Когда он возвращается к дивану, Йен уже сидит, но откинув голову назад, облокотившись на спинку. — Галлагер.

— Я останусь здесь, — отмахивается Йен от Микки, когда тот постукивает его по лбу. — Спать.

— Не заставляй меня тащить твою задницу в постель. — Он берет Йена за обе руки и поднимает на ноги. — Пошли.

Йен слегка спотыкается о Микки, и Микки обнимает его за талию, ведя в спальню. Йен зевает, и Микки невольно вторит ему.

— Кинул адвоката.

— Хм?

— Адвокат. Сказал ему, что я не могу встретиться с ним. Вот почему Лип был там сегодня вечером. Разозлился на меня.

— Лип? Твоего брата зовут Лип?

— Это долгая история. — Йен слегка покачивается, когда Микки расстегивает ему джинсы. — Его звали Барри. Или Гэри.

— Кого?

— Адвоката. Я не могу встречаться с парнем, которого так зовут.

Микки смеется и толкает Йена на кровать. Йен приземляется на задницу, а затем падает назад, когда Микки опускается на колени и снимает обувь, носки и джинсы Йена.

— Ты даже не уверен, как его зовут.

— Мне нравишься ты. — Как только Йен снимает джинсы, он забирается в постель и натягивает одеяло.

Микки вздыхает и проверяет свой будильник, прежде чем раздеться до трусов. Он слышит тихое, глубокое дыхание Йена и понимает, что тот уже спит. Он поворачивается на бок и смотрит на Йена, протягивая руку, чтобы слегка погладить его по волосам.

— Ты мне тоже нравишься. Вот в чем проблема.